«Становится новое старым, потом промчатся года - И старое сменится новью: так было, так будет всегда»

Фирдоуси Абулькасим.

Земледелие. Разные породы лошадей. Овцы. Верблюды. Ослы. Мануфактуры. Основные центры торговли. Русская торговля в Средней Азии.

Земледелие в Средней Азии. 

Трудно поверить, как плодородна в целом обрабатываемая земля в трех ханствах, наподобие оазисов раскинувшихся в без­мерных пустынях Средней Азии. Несмотря на примитивнейшее состояние земледелия, здесь - обилие фруктов и зерна, а во многих местностях они наличествуют даже в избытке. Мы уже  упоминали о превосходных качествах хивинских плодов.
Бухара и Коканд, хотя и не могут сравниться с Хивой, заслуживают упоминания из-за отличного винограда, насчитывающего свыше 10 сортов, великолепных гранатов, но в особенности из-за абри­косов, которые массами вывозят в Персию, Россию и Афга­нистан. Зерновых много во всех трех ханствах, они растут пяти видов, а именно пшеница, ячмень, джугара (Holcus saccharatus), просо (тарик) и рис.
Говорят, что лучшая пшеница и джугарародятся в Бухаре и Хиве. Коканд славится просом, ячмень везде не особенно хорош, и его употребляют на корм лошадям, часто в смеси с джугарой. 

Что касается скотоводства, то жители Туркестана концентри­руют свое внимание на трех видах животных, а именно на лошади, овце и верблюде. Лошади, которых житель Средней Азии считает своим alter ego, встречаются разных пород и с раз­ными достоинствами. О разведении лошадей и различии их пород можно было бы написать целые тома, однако, не считая себя знатоком, ограничусь здесь несколькими замечаниями.
По­роды и семейства лошадей у номадов столь же бесчисленны, как и их собственные племена и роды. Заслуживают особо быть названными следующие разновидности: 
1) татарская лошадь; различают две породы - текинскую и йомутскую. Лошади теке, из которых самые любимые кёроглы и ахал, отличаются высоким ростом (16 - 18 фаустов). Они очень стройны, с красивой головой и величественной осанкой, удивительно быстры, но не выносливы. Лошади йомутов более низкорослые, крепкого сложения и соединяют быстроту с бес­примерной выносливостью и силой. (Мне приходилось видеть, как туркмен с сидящим позади него в седле рабом без отдыха скакал галопом на лошади такой породы в течение 30 часов.) 
В общем туркменская лошадь отличается втянутым животом, тонким хвостом, красивой головой и шеей (жаль только, что ей обрезают гриву), а особенно тонкой лоснящейся шерстью; по­следнее свойство объясняется тем, что зимой и летом ее по­крывают войлочными чепраками. Хорошая туркменская лошадь стоит 100 - 300, но никак не меньше 30 дукатов; 
2) узбекская лошадь похожа на йомутскую, но более крепкого сложения, с короткой и толстой шеей, и используют ее больше для поездок, а не для войн и аламанов; 
3) казахская лошадь живет в полудиком состоянии, она ма­лорослая, с длинной шерстью, толстой головой и неуклюжими ногами. Ее редко кормят, обычно она зимой и летом сама ищет себе пропитание на пастбище; 
4) кокандская ломовая и упряжная лошадь - это помесь ка­захской и узбекской лошади; она отличается замечательной силой. 
Из этих четырех пород туркменская распространена только в Персии, узбекская - в Афганистане и Индии. 
Овцы, повсеместно курдючные, особенно хороши в Бухаре. Я не едал более вкусного мяса во всей Азии. Верблюды трех видов: одногорбые, двугорбые, называемые у нас бактрийскими и встречающиеся только у киргизов, и нар, о которых мы уже говорили, описывая Андхой. Наконец, мы должны еще упомя­нуть об ослах. Самые хорошие ослы в Бухаре и Хиве; хаджи во множестве вывозят их ежегодно в Персию, Багдад, Дамаск и Египет. 

Промышленность Средней Азии. 

200 лет назад, когда Турция была менее доступна для нашей европейской торговли, чем в настоящее время, на фабриках Анкары, Бурсы, Дамаска и Алеппо производили, конечно, боль­ше предметов потребления, чем теперь.
Средняя Азия и поныне лежит от нас дальше, чем в те времена Турция. Наша торговля в Средней Азии представлена еще очень плохо, поэтому большая часть одежды и предметов домашнего обихода - это изделия местной промышленности, о которых мы в этом разделе вкратце и поговорим. 
Основные центры среднеазиатской промышленности - это Бу­хара, Карши, Янги-Ургенч, Коканд и Наманган. Из этих городов поступают разнообразные хлопчатобумажные и шелковые ткани, полотно и изделия из кожи, удовлетворяющие потребности местного населения.
Самый ходовой товар - это материя алача, которая идет и на мужскую, и на женскую одежду. В Хиве ее ткут из хлопка и шелка-сырца, в Бухаре и Коканде - из одного хлопка. Поскольку специального портновского ремесла не существует, обычно изготовитель занимается одновременно и раскроем, и шитьем, так что значительная часть выпускаемой продукции идет на продажу в виде готового платья. Во время нашего пребывания в Бухаре жители жаловались на дороговизну одежды. Цены были следующие: 
Наряду с алачей производятся шелковые ткани, шерстяные шали для тюрбанов, полотно, большей частью очень грубое и плохое, а из него уже - нечто вроде коленкора с темно-красными разводами, который во всем Туркестане и Афганиста­не идет на шитье одеял. 
В кожевенном производстве жители Средней Азии отличают­ся изготовлением шагрени (по-татарски "сагри"), она зеленого цвета и имеет выпуклости в виде прыщей. За исключением мехов для воды, изготовляемых из привезенной из России юфти, вся обувь и конская сбруя делается из местной кожи.
В Бухаре и Коканде выделывают кожу высшего качества, в Хиве – только тот сорт толстой желтой кожи, которая употребляется на перед­ки обуви и на подметки. Из тонкой кожи делают мес, на­поминающий чулки, нижнюю обувь, а из грубой - куш, верхнюю обувь. Изготовляемая в Бухаре и Самарканде бумага пользуется хорошей славой во всем Туркестане и в соседних странах. Ее делают из шелка-сырца, она очень гладкая, тонкая и хорошо подходит для арабского письма. 

Изделия из железа и стали из-за недостатка сырья пред­ставлены очень слабо. Славятся нарезные ружья из Хезареспа, мечи и ножи из Гиссара, Карши и Чуста. 
Среди изделий среднеазиатской промышленности значитель­ное место занимают ковры, которые через Персию и Константи­нополь доходят даже до Европы. Ковер - целиком и полностью плод усердия и мастерства туркменской женщины.
Не говоря о превосходных натуральных красках и прочности ткани, вы­зывает восхищение то, как хорошо умеют эти простые женщины - кочевницы соблюсти симметрию фигур, и зачастую они вы­казывают больший вкус, чем некоторые европейские фабри­канты. Обычно над одним ковром работают несколько девушек и молодых женщин. Возглавляет дело старая матрона. Сначала она обозначает на песке точками будущий узор и, глядя на них, называет число разных нитей, которые должны образовать желаемый рисунок.
Следует упомянуть еще изделия из войлока; в этой отрасли особенно проявляют себя киргизские жен­щины. 

Торговля в Средней Азии.

Мы уже упоминали в главе о путях сообщения, что Россия поддерживает самые обширные и регулярные сношения со Сред­ней Азией; поэтому русскую торговлю можно назвать самой старейшей и наиболее значительной; она постоянно растет, и по крайней мере в этой сфере русским трудно найти соперника. 
Видеть из следующих вполне достоверных данных. В своем сочинении, появившемся в 1843 г., Ханыков рассказывает, что для транспортной торговли ежегод­но используется 5-6 тыс. верблюдов, что импорт из Средней Азии составляет 3 - 4 млн. руб., а экспорт, равный в 1828 г. 1 180600 руб., возрос в 1840 г. до 3283654 р. 25 к.
Это цифры за период с 1828 по 1840 год. Дж. Оэвилл Ламлей сообщает в под­готовленном с усердием и знанием дела отчете под названием "Report on Russian Trade in Central Asia" (1862), что в 1840-1850гг. экспортная торговля увеличилась до 1014237 ф. ст., импорт возрос до 1 345741 ф. ст. 
Впрочем, достаточно бросить беглый взгляд на базары Буха­ры, Хивы и Карши, чтобы удостовериться в этом громадном приросте, и без преувеличения можно утверждать, что во всей Средней Азии нет ни одного дома и ни одной кибитки, где нельзя было бы найти какого-либо изделия из России. Наиболее значи­тельную часть импорта составляют чугунные котлы и кружки для воды, которые ввозят из Южной Сибири и с фабрик Урала; только на их транспортировке в Бухару, Ташкент и Хиву занято ежегодно более 5 тыс. верблюдов.

Вслед за чугуном следует упомянуть необработанное железо и медь, русские ситцы, пер­каль, муслин, чайники, оружие, скобяные изделия и сахар. Сукно по причине его высокой цены покупают очень немногие, и встре­чается оно редко. Названные товары вывозятся из Бухары и Карши не только во все местности Туркестана, но даже в Меймене и Герат и дальше, в Кандагар и Кабул. Хотя последние два города находятся ближе к Пешавару и Карачи, предпочтение отдается все же русским товарам, несмотря на то что они во многом уступают английским. 
Это обстоятельство может показаться читателю странным, но его причины просты. Оренбург расположен на таком же расстоянии от Бухары, как и Карачи, который мог бы стать портовым городом для английской торговли с британо-индий­ской территории. Дорога через Герат намного удобнее, намного практичнее, чем путь в Россию, идущий через пустыню. Тот факт, что английская торговля все-таки вытесняется русской, можно, по нашему мнению, объяснить следующими причинами:
1) рус­ские торговые связи с Татарией насчитывают уже столетия, английские же в сравнении с ними можно назвать новыми, а упорная приверженность жителя Востока ко всему привычному и старому достаточно известна;
2) будучи соседями, русские лучше знают вкус среднеазиатского населения, чем английские фабриканты Бирмингема, Манчестера, Глазго и т. д. Этому злу можно было бы помочь только в том случае, если бы евро­пейский путешественник мог передвигаться более свободно, чем теперь, в тех областях, где опасность представляет не только Бухара, но и Афганистан;
3) дорога через Герат, несмотря на все ее природные удобства, сильно отпугивает иностранных купцов из-за грабительской политики тамошних правительств, как это можно понять из разделов I, XI, XII.
Поэтому в той части Средней Азии, по которой мы путешествовали, мы нашли, в силу приведенных обоснований, английскую торговлю гораздо менее значительной, чем русскую, и данные, которые приводит м-р Дэвис в своем "Report on the Trade of Central Asia" (февраль 1862), характеризуют скорее торговые сношения между Индией, Афганистаном и Китайской Татарией, чем торговые связи между Индией и Туркестаном. Конкуренция в качестве товаров была бы, пожалуй, возможна, и не приходится сомневаться, что изделия английского производства всегда доказывали бы свое превосходство. 
Помимо России Туркестан ведет довольно стабильную тор­говлю через Герат с Персией, куда он отправляет каракуль, сушеные фрукты, краски и некоторые местные ткани, а взамен этого получает большое количество опиума из Мешхеда, не­которые английские товары через торговый дом "Рэлли и ком­пания", а также сахар и скобяные товары.

ежду Мешхедом и Бухарой есть дорога, которую можно проехать за 10 дней, однако из-за разбойников-теке караваны вынуждены идти околь­ным путем через Герат, что занимает вдвое больше времени. Из Кабула в Бухару привозят хлопчатобумажные шали в белую и синюю полоску, которые татары называют "пота", а афган­цы - "лунги", их повсюду носят как летние тюрбаны. По-види­мому, эти шали, ввозимые через Пешавар, - английского про­изводства.
Это единственный товар, который находит хороший сбыт, потому что соответствует местным вкусам. Кроме того, кабульцы привозят индиго и пряности, а увозят русские ситцы, чай и бумагу. С Китаем ведется незначительная торговля чаем и фарфором, но фарфором совсем другого рода, а не тем, который мы знаем в Европе. Китайцы редко переходят границу, и торговые сношения поддерживаются только через калмыков и мусульман. 
В заключение мы должны еще упомянуть о торговле, которую ведут ежегодно хаджи в Персии, Индии, Аравии и Турции; это покажется странным читателю, но мы на основе собственного опыта можем заявить, что поддерживаемыми ими связи, конеч­но, заслуживают названия торговых операций. 50-60 хаджи, прибывших со мной из Средней Азии в Герат, привезли около 40 дюжин шелковых платков из Бухары, около 2 тыс. ножей и 30 кусков шелковой материи из Намангана, большое количество кокандских доппи (шапочка, на которую навертывается тюрбан) и т. д.
Это хаджи только одного каравана. Что касается импорта, то и здесь нельзя забывать хаджи, так как можно предположить, что большая часть европейских скобяных товаров ввозится в Среднюю Азию именно ими. 

Внешняя полтика Средней Азии. 

Отношения между Бухарой, Хивой и Кокандом. Сношения с Турцией, Персией, Китаем и Россией.

Внутренние отношения Средней Азии. 

Из того, что было сказано на этих страницах о последних событиях в Хиве и Коканде, можно составить себе весьма отчетливое представление об отношениях, в которых состоят друг с другом различные ханства. Тем не менее мы хотим сопоставить некоторые данные, чтобы облегчить ориентировку в событиях. 

Лучше всего начать с Бухары. Это ханство, которое играло главную роль еще в домусульманские времена, спустя много столетий, несмотря на все перевороты, все еще сохранило свое превосходство. Поскольку оно считается колыбелью цивилиза­ции современной Средней Азии, Коканд и Хива, а также не­большие южные ханства, даже Афганистан, всегда признавали его духовное преимущество. Все хвалят и превозносят мулл и мусульманскую ученость благородной Бухары.
Однако любовь этим и ограничивается, так как все попытки, предпринятые до сих пор бухарскими эмирами, с помощью этого духовного влияния увеличить и свою светскую миссию, терпели неудачу не только в ханствах, но и в отдельных городах. Из войн, которые эмир Насрулла вел с Хивой и Кокандом, близорукие политики могли бы сделать вывод о том, что в Бухаре из страха перед вторже­нием русских хотят создания союза, если не добром, то силой. Но у Бухары никогда не было подобных планов.
Походы эмиров - это грабительские походы, и мы твердо убеждены, что в случае, если Россия для исполнения всех своих планов вступит в Сред­нюю Азию, три ханства не только не поддержат друг друга, но своими раздорами вложат в руки общего врага наилучшее оружие. Хотя на Хиву и Коканд смотрят как на непримиримых врагов Бухары, их тем не менее считают очень опасными, и единственный противник, которого Бухара боится в Средней Азии, - это день ото дня все более возвышающийся Афганистан. 
Едва ли надо упоминать о том, что этот страх достиг своей высшей точки во время победоносного продвижения Дост Му­хаммед-хана к Оксусу. Эмир Насрулла хорошо знал, что старый Дост никогда не простит позорной шутки, которую сыграли с ним, а лучше сказать, с его сыном, (Ferrier. History of the Afghan, с. 336.) в Бухаре, где тот искал убежища. К тому же утверждали, что Дост Мухаммед помирился с англичанами и даже стал "нёкери ингилиз" (английским на­емником), и страх возрос еще из-за того, что в нем видели орудие мести англичан за кровь Конолли и Стоддарта.
Мрачной, вероят­но, представлялась татарскому тирану картина будущего его страны, унесенная им с собой в могилу. Не в меньшей степени боялся, вступая на престол, нынешний эмир, его сын и преемник. Музаффар ад-Дин был как раз в Коканде, когда до него дошло известие о смерти Дост Мухаммеда. 

Посыльный получил по­дарок в 1000 тенге, в тот же день был устроен импровизирован­ный праздник, а вечером эмир для пополнения числа своих легальных жен ввел в дом четвертую супругу, младшую сестру Худояр-хана. Хотя панический ужас со смертью Дост Мухам­меда исчез, известное уважение все еще существует, так как в Бухаре прекрасно знают, что вследствие дружбы с англичанами афганцы уже располагают несколькими тысячами хорошо обу­ченных солдат. 
Сознавая, что нельзя тягаться силами с таким явно более могущественным врагом, как афганцы, Бухара проводит поли­тику, рассчитанную на то, чтобы нанести им как можно больше вреда дипломатическим путем. Из-за их союза с англичанами афганцев ославили по всему Туркестану как отступников от ислама, и в последние годы даже торговые связи с Кабулом значительно уменьшились. Как уже однажды упоминалось, теке и салоры состоят на постоянном содержании Бухары.
Во время осады Герата старый Дост был очень удивлен тем, что, несмотря на подарки, которые он делал туркменам, они все время беспо­коили его и уводили в плен солдат из его войска. Он забыл, что его настоящим врагом было бухарское золото, так как симпатии *[299] *туркмен всегда определяют более крупные суммы. Вот все о внутренней политике Бухары. 
Хива очень ослаблена постоянной борьбой, которую ее влас­титель вынужден вести со своим собственным населением, по­стоянно склонным к войнам, а именно с йомутами, чоудорами и казахами. Бухара намного превосходит Хиву численностью населения, и то, что эмиры до сих пор не смогли завоевать ее, целиком и полностью надо приписать храбрости узбеков.
Я слы­шал, что Алла Кули-хан первым отправил посланника в Бухару и Коканд (очевидно, по совету Конолли), чтобы заключить оборонительный и наступательный союз между тремя ханствами против все более усиливающейся угрозы со стороны России. Бухара не только отвергла это предложение, но даже склонилась на сторону русских. Коканд заявил о своей готовности, так же как Шахрисябз и Хиссар, города, находившиеся в состоянии войны с эмиром.
Однако союз остался лишь благим пожеланием, и то, как трудно будет его осуществить, лучше всего покажет старая арабская пословица, которую жители Средней Азии ис­пользуют при описании своего собственного характера: "В Руме - благодать, в Дамаске - доброта, в Багдаде - ученость, а в Тур­кестане - лишь вражда да злоба". 
Коканд страдает тем же недугом, что и Хива, из-за постоян­ных раздоров с кипчаками, киргизами и казахами. И не при­ходится удивляться, что Коканд, самое большое из всех ханств по территории и населению, постоянно терпит поражения от Бухары. 

Внешние сношения со Средней Азией.

Что касается политических связей с иноземными странами, то Средняя Азия вступила в контакт только с Турцией, Россией, Персией и Китаем. Константинопольский султан считается халифом. Поскольку в средние века было принято, что три туркестанских ханства как символ инвеституры получают от багдадского халифа нечто вроде придворного звания, они и поныне соблюдают этот этикет и при восшествии на престол через чрезвычайного посланника в Стамбуле просят эти почетные должности.
Хивинский хан имеет звание мундшенка (конюшего), бухарский эмир - раиса (блюстителя религии), кокандский хан - шталькнехта.
Эти придворные звания все еще пользуются уважением, и я слышал, что соответствующие лица раз в год по всей форме исполняют свои функции. Однако этим связи и ограничиваются.

Светского влияния на эти три ханства константинопольские султаны не оказывают. Правда, народ в Средней Азии связывает с назва­нием "Рум" (как здесь именуют Турцию) все могущество и блеск древнего Рима, считая эти названия одинаковыми, но правители, по-видимому, не разделяют иллюзии, они готовы были бы признать величие султана только в том случае, если бы Порта присоединила к фирманам об инвеституре или разрешениям на молитву несколько сот тысяч пиастров.
В Хиве и Коканде к константинопольским фирманам продолжают относиться с не­которым уважением.
В течение десяти лет Хивинское ханство представлял в Константинополе Шюкрулла-бай. Кокандское хан­ство во время правления Малла-хана еще четыре года назад имело своего посланника (мирза-джана) при дворе султана.
Эти посланники по старому обычаю иной раз годами содержались за счет Турции, что весьма неприятно сказывалось на бюджете, предназначенном для внешних сношений, но было совершенно необходимо для сохранения духовного верховенства в Средней Азии. 
Османская империя только тогда могла бы оказать светское влияние на эти отдаленные области Востока, если бы ее про­будили от сонливости восточной жизни до Петра Великого. Представляя тюркскую династию, дом Османов мог бы основать из тюркских элементов, с которыми он связан языком, религией и историей, от побережья Адриатики вплоть до Китая империю более могущественную, чем та, которую сумел силой и хит­ростью сколотить из гетерогенных элементов великий Романов.
Анатолийцы, азербайджанцы, туркмены, узбеки, киргизы и та­тары - вот те отдельные части, из которых мог бы возникнуть великий тюркский колосс, который, конечно, померялся бы силами со своим северным противником куда лучше, чем се­годняшняя Турция. 

С Персией, хотя это ближайший сосед, Хива и Бухара лишь время от времени обмениваются послами. То обстоятельство, что персы причисляют себя к шиитской секте, образует преграду между двумя народами-фанатиками, подобно тому как это было 200 лет назад в Европе с протестантизмом. К религиозным распрям присоединяется еще исторически сложившаяся вражда между иранской и туранской расой, поэтому легко можно пред­ставить себе, сколь незначительные симпатии испытывают по отношению друг к другу эти природные соседи.
Персия, которая при нормальных обстоятельствах должна была бы стать каналом для проникновения в Туркестан новейшей цивилизации, слишком удалена от него и не имеет там ни малейшего влияния. Не в силах защитить от туркмен собственные границы, она, как уже упо­миналось, потерпела позорное поражение при Мерве в операции, направленной против Бухары, и тем самым окончательно по­дорвала свой авторитет. Все три ханства совсем не боятся ее, и татарин утверждает, что Бог дал персу голову (разум) и глаза, но не дал сердца (мужества). 
Что касается Китая, то его политические контакты со Средней Азией настолько ничтожны, что едва ли заслуживают упомина­ния. Может быть, раз в сто лет устанавливаются какие-то связи с Бухарой. Эмиры имеют обыкновение время от времени отправ­лять посланников в Кашгар, китайцы же никогда не осмеливают­ся настолько углубиться в пределы Туркестана, чтобы доехать до *Бухары. С Кокандом переговоры ведутся чаще, но к мусульман­ским варварам всегда посылают только низших чиновников. 

Совершенно по-иному складываются отношения России со Средней Азией. Так как Россия уже несколько столетий владеет землями, которые граничат с северными областями Туркестан­ской пустыни, обширные торговые связи были главной причиной того, что Россия больше остальных соседей следила за со­бытиями в трех ханствах и что ее политические устремления могут окончиться только полным их захватом. Тот факт, что планы русских осуществляются здесь медленно, хотя и верно, можно объяснить только естественными препятствиями.
Три среднеазиатских ханства - это недостающие звенья той огромной татарской империи, присоединение которой начал в России Иван Васильевич (1462 – 1505 г.г.). Со времен Петра Великого это при­соединение продолжает проводиться втайне, но неуклонно. 
В самих ханствах русская политика не осталась незамеченной. Правители и население в полной мере сознают грозящую опас­ность, и лишь восточная индифферентность и религиозный энту­зиазм поддерживают ощущение безопасности и беззаботности. Большинство жителей Средней Азии, с которыми я беседовал об этом предмете, говорили мне: "В Туркестане две сильные кре­пости: во-первых, множество святых, которые покоятся в нашей земле и которые всегда защитят благородную Бухару, во-вторых, огромные пустыни, которые его окружают".
Лишь немногие из них, а именно купцы, долгое время жившие в России, отнеслись бы равнодушно к перемене правления, так как они, подобно остальным своим соотечественникам, хотя и ненавидят все не­мусульманское, все-таки с похвалой признают справедливость и порядок неверных. 

Русско-английское соперничество в Средней Азии. 

Отношение России и Англии в Средней Азии. Продвижение России к Яксарту.

"Русско-английское соперничество в Средней Азии, - сказали мне, когда я вернулся в Англию, - это просто нелепость. Оставьте этот избитый и уже вышедший из моды политический вопрос. Народ Туркестана - дикие, грубые варвары, и мы поздравим себя, если Россия примет тяжкую и достойную обязанность нести цивилиза­цию в эти области. У Англии нет ни малейшей причины следить за политикой России с завистью и ревностью". 
Преисполненный истинного отвращения к виденным мною в Туркестане сценам жестокости, о которых я старался дать хотя бы слабое представление на этих страницах, я долго терзался сомнениями, вполне ли справедливы те советы и политические воззрения, которые мне хотели преподать. Я уже давно утвердил­ся в мысли, что христианская цивилизация, бесспорно самый благородный и великолепный дар, когда-либо украшавший чело­веческое общество, окажется благотворной и для Средней Азии.

Но с той частью высказывания, которая относится к политике, все было не так просто, так как, сколько я ни размышлял над этим вопросом с разных точек зрения, сколько ни обдумывал все возможные варианты, я никак не могу свыкнуться с мыслью, что Англия должна равнодушно смотреть на приближение русских к ее индийским владениям. 
Время политических утопий прошло. Мы далеко ушли от превратившейся теперь в легенду русофобии, чтобы ждать того момента, когда русский казак и английский сипай, неся по­граничную службу, столкнутся друг с другом носами. Столкнове­ние двух колоссов в Средней Азии, которое политические мечта­тели предвидели уже много лет назад, еще не так близко.
Однако проблема, хотя и медленно, все же, без сомнения, постоянно обостряется, и, следуя обычному ходу вещей, без излишней горячности, нам хотелось бы познакомить читателя с теми мотивами, по которым мы не можем одобрить равнодушия англичан к русской политике в Средней Азии.
Прежде всего зададим вопрос, действительно ли Россия продвигается к югу и насколько это ей удалось. Еще 25 лет назад политике русских в Средней Азии уделяли совсем мало внимания. Захват Афга­нистана англичанами, русско-персидский союз и экспедиция про­тив Хивы послужили причиной того, что в дипломатической переписке петербургского и лондонского кабинетов был впервые затронут вопрос о Туркестане. С тех пор снова установилось относительное спокойствие.
Англия, обескураженная провалом своих планов, сразу же отступила, а Россия втайне продолжала свои действия, и в ее положении на границе с Туркестаном произошли существенные изменения. В западной части Средней Азии, а именно на Аральском море и на его берегах, русское влияние значительно возросло.
Весь берег Аральского моря, за исключением устья Оксуса, признан русским владением. На самом море в настоящее время плавают три парохода, которым хивинский хан разрешил доходить до Кунграда. (То обстоятельство, что русские суда не ходят вверх по Оксусу, можно объяснить лишь существованием бесчисленных песчаных отмелей на реке, быстро меняющих свои места. Меня удивляет, что Бернс так благосклонно высказыва­ется о судоходстве на этой реке.

Лодочники, прожившие на Оксусе всю жизнь, уверяли меня, что опыт, накопленный в течение одного дня, уже не годится для следующего, настолько быстро меняется положение песчаных отмелей.) Утверждают, что они находятся там для защиты рыбаков,, однако у них есть, очевидно, и другие предписания, и любой человек в Хиве знает, что недавний переворот в Кунграде, так же как и частые стычки между казахами и узбеками, связан с так называемыми рыбо­ловными судами. 
Однако это лишь второстепенные планы, главная же линия действий прочерчиваегся скорее на левом берегу Яксарта. Здесь русские форпосты под защитой непрерывной цепи фортов и ко­лодцев продвинулись до Кале-Рахима, расположенного в 32 милях от Ташкента, а этот город, как уже упоминалось, можно считать ключом всех завоеваний в Средней Азии. Этот путь, пролегающий по менее пустынным местам, чем все остальные, избран совершенно правильно.
Правда, армия здесь в большей мере была бы подвержена нападениям, но с ними все-таки легче бороться, чем с яростью стихий. На восточной границе Коканда, по ту сторону от Намангана, русские также подходят все ближе, а во время правления Худояр-хана там произошло несколько конфликтов между кокандцами и русскими. 
В успешном осуществлении русских планов в Средней Азии, таким образом, нечего сомневаться. Как уже говорилось, в инте­ресах цивилизации мы должны пожелать русскому оружию наилучших успехов, однако все становится более сложным, когда мы думаем о дальнейших последствиях будущих приобретений.
Трудно ответить на вопрос, удовлетворится ли Россия Бухарой, сочтет ли Оксус границей своего влияния и своих планов. Не вдаваясь в слишком глубокие рассуждения, мы можем вполне определенно сказать, что петербургский двор постарается по­лучить за свою политику, в течение многих лет проводимую в Великой пустыне ценою утомительных трудов и крупных расходов, более богатое вознаграждение, чем земли туркестан­ских оазисов.

Во всяком случае, желал бы я посмотреть на политика, утверждавшего, что, овладев Туркестаном, Россия упустит возможность прямо или косвенно проникнуть в Афга­нистан или в Северную Индию, где политические интриги всегда находят плодоносную почву. Когда колонны Перовского от­бросили свою тень от западного берега Аральского моря до Кабула, когда призрак Витковича (Так звали русского агента, отправленного в 1838 году петербургским двором в Афганистан с большими суммами денег, чтобы вести интриги против Англии.) появился в Кандагаре и Кабу­ле, тогда-то уже разглядели возможность такого рода событий.
А разве случившееся не может повториться еще раз, если это будет необходимо? 
Будучи далеки от скверного чувства зависти и ревности, мы тем не менее считаем себя вправе не одобрять равнодушия Англии к планам русских в Средней Азии. Таково наше скромное мнение. Однако на вопрос, столкнутся ли, враждуя, в Азии английский лев с русским медведем, или же они по-братски поделятся завоеваниями, я, будучи лишь склонным к филологии дервишем и следуя изречению: "Sutor non ultra crepidum, не осмелюсь ответить. 

Источник:
Вамбери Арминий. "Путешествие по Средней Азии". 1867 год.

Использованы фотографии
из Туркестанского альбома, созданный по распоряжению генерала Константина Петровича фон-Кауфмана (1818 - 1882 г.г.), первого генерал-губернатора российского Туркестана, состоит из четырех частей в шести томах. Составители Туркестанского альбома русский востоковед Кун Александр Людвигович фон (1818 - 1882 г.г.) при помощи Н. В. Богаевского.