Туры по культурному наследию казахских исполнителей песен.

«Но, песнь заслыша, постичь сумей:
Мудрость ли дышит, иль глупость в ней?
Вздорная песня лишь ранит слух,
Мудрой упьешься - и стал мудрей»

Абай Кунанбаев.

Шелковый путь  от Бишкека до Ташкента.

О музыкальном творчестве Абая А. Затаевич писал: «Абай Кунанбаев, из рода Тобыкты, - крупнейший из казахских поэтов, родоначальник казахской письменной литературы, родился в 1845, а умер в 1904 году, пятидесяти девяти лет от роду. По образованию он был, в сущности, самоучка, так как посещал казахскую школу лишь в течение четырех месяцев, а по-русски понимать и говорить научился от своих друзей народовольцев, сосланных в Семипалатинскую губернию и там узнавших и искренно привязавшихся к обаятельной личности высокодаровитого казахского самородка. Сам Кунанбаев среди них особенно отличал геолога Михаэлиса (друга Чернышевского), коего и считал своим главным учителем. При помощи своих русских друзей Абай познакомился с творчеством Пушкина, Лермонтова и Крылова и многие отрывки из их произведений перевел великолепными казахскими стихами. Он же любил подбирать к ним и музыкальные напевы, в сочинении коих, однако, далеко не проявил должного уменья и вкуса. В самом деле, большинство сочиненных им мелодий очень мало отвечает стилю и характеру казахской музыки и, в то же время, носят явные следы знакомства (если не самой откровенной идентичности) с невысокого качества дилетантскими русскими напевами, от рубленого марша до «жестокого» романса включительно. Впрочем, приводимое здесь «Письмо Татьяны» (из «Евгения Онегина») следует и по музыке отнести к числу наиболее удачных сочинений казахского автора. Такова первая оценка, данная крупным специалистом музыкальному творчеству великого Абая. Правда, надо сказать, что в своей оценке А. Затаевич был не совсем справедлив. Это объясняется разными причинами, о которых мы скажем немного позже. Абай не разъезжал, как большинство казахских народных композиторов, с домброй по аулам. Но мы включили его в книгу «Соловьи столетий» потому, что многогранное творчество основоположника казахской письменной литературы сыграло огромную роль и в музыкальном развитии своего народа. Песни Абая, как и произведения других народных композиторов, дошли до нас не в нотной записи, а в исполнении множества самых разнообразных певцов, которые, несомненно, внесли в них немало изменений. Большое количество вариантов этих песен является интересным материалом для историка музыки, для музыковеда. В этом направлении сделано и делается немало. Специального музыкального образования Абай не имел, нотной грамоты не знал. В этом отношении у него не было никакого преимущества перед, скажем, Биржаном, Аханом-серэ или Жаяу Мусой. Сочиняя свои песни, он, как и они, мог надеяться только на личные музыкальные способности, на свой голос и древнюю домбру. Однако к сочинению песен, к музыке Абай пришел иным путем. Вдохновленный русской демократической мыслью и литературой, Абай заложил основы казахской реалистической поэзии. Он расширил ее тематику, обогатил образную систему, создал новые формы, придал ей гражданский характер. Вся эта новизна, введенная Абаем в поэзию, несомненно, отразилась на его композиторской деятельности. И поэтому форма, мелодика, ритмика абаевских песен сильно отличаются от песен других народных композиторов. Мелодия Абая соответствовала какому-нибудь одному, определенному стихотворению. До Абая наиболее распространенной формой стихосложения явился одиннадцатистопный размер. Музыка большинства композиторов той поры подходила ко многим текстам. Песни Абая лишены такой «свободы». «Сегиз-аяк» («Восьмистишие»), например, невозможно петь на мотив песни «Ты зрачок глаз моих». Такое соответствие, неразрывное единство текста и музыки, слов и мелодии мы впервые встречаем у Абая. Для песен Абая характерна устойчивость текста. Это было новым явлением в песенном творчестве. К музыке, к песням Абай пришел от поэзии, от текста. Абай был глубоким знатоком казахского народного творчества. Прекрасно знал он и казахские песни и кюи. Он высоко ценил песни Биржана, Ахана-серэ и Жаяу Мусы. Музыкальный дар Абая был взращен на глубоко народной основе. Он не мог пройти мимо многовекового опыта казахских народных композиторов. Музыкальная интонация казахской песни слышится во всех его песнях. Особенно заметно это в первых его песнях - «Птица души устремляется ввысь» и «Видел я, как рухнула береза». Они сочинены в традиции песенного творчества композиторов северной части Казахстана. Конечно, элементы своеобразия имеются уже и в этих песнях. Например, Абай не расчленяет музыкальной фразы, не тянет какой-либо ноты в середине музыкального предложения, как это часто делали многие народные композиторы. Видимо, это объясняется тем, что Абай ставил на первый план слова, текст песен. Но и при этом он не выходит за пределы интонации казахской музыки. Ведь речитативное пение существовало и до Абая. Речитативность - свойство многих казахских песен. Одним словом, в своей музыке Абай был глубоко народен, национален. Он всегда оставался в пределах интонационной сферы казахской песни. В отличие от многих казахских певцов и композиторов Абай был неплохо знаком с русской народной музыкой, с демократическими песнями и с городскими романсами. В Семипалатинске ему приходилось не раз слышать романсы Глинки, Рубинштейна и других русских композиторов. В те годы демократическая, гражданская лирика, песни, романсы имели широкое распространение в прогрессивной среде русской интеллигенции. И, надо полагать, русские друзья имели на Абая и «чисто» музыкальное влияние. К Абаю в аул часто приезжали русские ссыльные, и не может быть, чтобы они не пели русских песен, не говорили о музыке. Благодаря своим друзьям Абай имел представление о демократических мотивах русских народных песен. К тому же и сын Абая Абдрахман, учившийся в Петербурге, приезжая летом на каникулы в аул, знакомил своего отца с лучшими образцами европейской и русской музыки. В степи скрывались многие беглые татары. На своих «тальянках», скрипках, мандолинах они исполняли русские и татарские песни. В ауле Абая впервые на казахскую домбру натянули струны мандолины. Все это оставило свой след в музыкальном творчестве Абая. Во многих его песнях можно найти элементы подражания русской и украинской народной песне, ряд характерных черт, типичных для русского бытового романса второй половины XIX века, черты русской демократической песни. Все эти поиски привели Абая к созданию новых форм и ритмики, обогатили словесно музыкальные средства казахской песни. Особо надо сказать о музыкальном окружении Абая. Скрипач Муха, музыкально одаренные сыновья поэта, Абдрахман и Акылбай, певец Алмаганбет и певица, любимая жена поэта, Айгерим, постоянно находились возле Абая, принимали самое деятельное участие в его музыкальном творчестве. Они пели и русские и казахские песни, тонко понимали музыку, играли не только на домбре, но и на скрипке, мандолине, гармони. Они жадно тянулись к знаниям, радовались всему новому, увлекались литературой, поэзией, искусством, по мере своих сил и способностей помогали своему наставнику Абаю в его литературных и музыкальных исканиях. Они как бы сотрудничали в большой «лаборатории» Абая. Известно, что Абай не обладал таким сильным, широким голосом, как, например, Мухит или Жарылгап. Он не сочинял своих песен за фортепьяно, как современные композиторы, и, следовательно, не мог восполнять ограниченные возможности своего голоса музыкальным аккомпанементом. В создании песен он мог надеяться только на свой собственный голос. Обычно народные композиторы счастливо сочетали в себе дар и поэта, и автора музыки, и исполнителя. В этом смысле и Абай не был исключением. И все же у него было одно преимущество. Песни Абая, исполненные «авторским» голосом, подхватывали его друзья - певцы Акылбай, Алмаганбет, Айгерим, и уже в их артистическом исполнении, в их, так сказать, интерпретации, «обработке», песня шла в народ, в степь. Таким образом, почти каждая песня проходила через творческую, профессиональную «лабораторию». Друзья Абая не просто воспроизводили мелодию и копировали манеру исполнения композитора. Они в какой-то степени «дорабатывали» песни, улучшали, украшали их. Большинство казахских народных композиторов, за исключением, пожалуй, Мухита и Давлеткерея, были лишены такой возможности.
Все эти обстоятельства и определили своеобразный путь Абая в музыке. Горстка людей, небольшая группа талантливых певцов и музыкантов, собравшихся вокруг Абая, сыграла значительную роль в духовном развитии своего народа. Эти люди явились распространителями, пропагандистами передовых идей в искусстве. В истории культуры известны случаи, когда вот такие небольшие группы людей, объединенные одной целью, совершали великие дела.
К примеру, знаменитая «могучая кучка», в которую входило пять-шесть человек, сыграла огромную историческую роль в музыкальном развитии. Основополагающая идея «могучей кучки» - народность в музыке - не потеряла своего значения до настоящего времени. Мы не хотим здесь проводить параллель между «могучей кучкой» и группой Абая. В первом случае был творческий и идейный союз профессиональных композиторов, а во втором - лишь любительская группа способных людей, влюбленных в поэзию и музыку, горстка страстных почитателей искусства.
Однако значение их было велико. Они не только разучивали, обрабатывали для голоса, «шлифовали» песни Абая, они являлись и популяризаторами творчества великого сына народа, первыми исполнителями его песен. Горстка «горлопанов», как о них иногда говорили «хозяева» степей, стала пропагандировать духовную культуру своего народа. Нельзя сказать, что песни Абая сразу же всем полюбились, что их распевали во всех аулах. Отнюдь нет. Новое всегда с трудом прокладывает себе дорогу.
Многие не понимали песен Абая. Слишком непривычна для слуха была его музыка. Но молодежь сразу же подхватила их. Вскоре мелодии Абая вошли в репертуар многих певцов и музыкантов. Поэзия Абая пленила слушателей, а благодаря музыке стихи его получили еще большую популярность. И если вначале песни Абая пели лишь его приближенные и отдельные поклонники,   то через   некоторое   время их запели во всех уголках необъятного Казахстана.
Русские путешественники, ученые и офицеры, приезжавшие в казахские степи уже в прошлом веке, писали об огромной популярности среди казахов песен Абая. Конечно, в мрачную эпоху феодализма не могло быть и речи о той популярности, о какой мечтал Абай. Абай горько сожалел, что его не понимают. Как и поэзия, казахская музыка была скована многовековыми бытовыми традициями. Народ привык к однообразному ритму, к канонической форме, к определенному размеру и строю своих песен. Поэты признавали лишь два стихотворных размера - одиннадцатисложные и семи-восьмисложные стихи.
Абай писал:
Только пенью не всякому сила дана,
И бывает, что музыка чувств лишена.
Где то сердце, чтоб, слушая страстный напев,
Волновалось, ему отвечая сполна?
В этих стихах слышится не только досада, вызванная ограниченностью слушателя и певцов, в них чувствуется и суровая требовательность автора к себе. Абай не поклонник пустых, разлекательных полевок. Он считает, что каждая песня должна нести идейно-художественную нагрузку. Он ищет новые формы. Он хочет, чтобы форма соответствовала содержанию. Прежние литературные и музыкальные «колодки» не годятся для его произведений. В трудных, сложных условиях приходилось Абаю отстаивать свои позиции.
Поэт смотрел вперед, надеялся, что в будущем его поймут и оценят. Надежды Абая оправдались: еще при жизни песни его пришли к народу. Конечно, поэт не думал, что они со временем станут гимном дружбы и братства двух народов - русского и казахского. Действительность превзошла все его ожидания. Песни Абая стали непреходящей духовной ценностью народа. Мы не будем останавливаться подробно на каждой из его песен. Народ по достоинству оценил творчество Абая.
Песни Абая звучат всюду: их поют по радио и в концертах, на улицах и дома, на полях и в студенческих общежитиях; они стали неотъемлемой «художественной частью» любого вечера и веселья.  Они вошли в жизнь и быт каждого из нас. Они стали поистине всенародными. Они стали душой и плотью казахского народа. В дореволюционных изданиях были опубликованы лишь отдельные записи абаевских песен. Только в наше, советское, время были собраны, записаны, изучены песни Абая.
До настоящего времени записано и опубликовано около семидесяти песен и вариантов. В двадцатые годы к музыкальному творчеству Абая обратились А. Затаевич, А. Бимбоэс, а чуть позже - казахстанские композиторы Б. Ерзакович, Л. Хамиди. Ими записано много песен Абая. В 1939 году в целях сохранения музыкального наследия Абая в Алма-Ату была приглашена известная певица, храительница абаевских песен, одна из потомков Абая - Мухаметжанова Макен, в исполнении которой было записано 16 песен поэта.
По авторитетному заявлению крупных музыковедов (проф. Беляев В. М. и др.), песни, записанные в исполнении М. Мухаметжановой, наиболее ценные среди многочисленных вариантов, наиболее близкие к оригиналу. Широко известны следующие песни Абая: «Сегиз-аяк» («Восьмистишие»), «Бойы булган» («Хвастун»), «Что ты делаешь со мной?», «Унижена моя душа», «Привет тебе, тонкобровая», «Письмо Онегина», «Предсмертная исповедь Онегина», «Пусть моя душа другим насытится», «Видел я, как рухнула береза», «Темной ночью горы, дремля...», «Птица души устремляется ввысь», «Луна в безветренную ночь», «Вот настала осень жизни», «Ты зрачок моих глаз», «Письмо Татьяны», «Утешение отцу и матери», «Серые тучи», «Не мог любоваться - взмолился», «Один другого превзошел», «Плоть жива, душа погибла» и другие. Каждая из этих песен имеет несколько вариантов.
Песни Абая исполняются на концертах в фортепьянном сопровождении. Большое место занимают они и в творчестве казахстанских композиторов. Они звучат в хорах, оркестрах, в ансамблях и операх. Каждый композитор по-разному пользуется музыкальным наследием Абая. Одни, словно цитату, целиком вставляют песню поэта в свои произведения, другие же по мере своих способностей и понимания «обрабатывают» и «перерабатывают» их.
Песни Абая занимают самое почетное место в современной советской казахской музыке. Абай не только писал песни. Он много думал, размышлял о природе и формах песен, о музыке, о назначении музыки, о роли песни и кюя в жизни человека. Им высказано много глубоко философских суждений о музыке. Он говорил, что песня всю жизнь сопровождает человека. Радостные, веселые песни поются, когда рождается человек, а когда он умирает, звучат скорбные, печальные песни.
Двери в мир открыла песня для тебя.
Песня провожала в землю прах, скорбя.
Или:
Родился младенец - пир, шильдехана,
И ночами песня звонкая слышна.
Если умер близкий - скорбен человек,
Сердце злой утратой ранено навек. 
Почему ж он в песню облекает боль,
Жемчуг слез роняя с увлажненных век?
Радость и горе, жизнь и смерть, молодость и старость - все песня, все находит отражение в песне. Песня полна тайн. Песня всесильна. Она ликует, зовет, веселит, утешает. Нет жизни без песни.
Кнаменде поют, там, бет-ашар, жар-жар.
Не цвести без песни радости земной!
Музыка - отражение объективной действительности. Она отражает, оттеняет движения человеческой Души. Песнь летит и рождает порывы в сердцах. Песня задевает струны сердца, волнует, будоражит. Человек воспринимает музыку через чувства сердцем. «Головная» музыка мертва, она не греет, не волнует. Волнует, трогает только та песня, что написана от всего сердца. Музыка «проникает» в сердце, в душу, а потом уже заставляет думать.
Коль певец многообразной думой богат,
Песня - тень от пленительной думы такой.
Музыка - отблеск чувства, настроения, жизни. Надо уметь ее слушать. Надо вникать в нее глазами мысли. Так рассуждает Абай.
Но вслушайся в песню да вникни в суть,-
Жизнь вновь, как заря, как ручья хрусталь.
Для многих музыка - лишь развлечение; они не понимают ее сути. Человек, который умеет слушать, видит в музыке отражение жизни так же ясно, как предмет на дне чистой, прозрачной речки. Бездумный, глухой не может принять чудесный дар музыки. 
Песня, ввысь устремленная, льется струей.
Но ее не поймет тугоухий, глухой.
Счастлив тот, кто умеет слушать. «Хорошая песня и сладостный кюй, - говорит Абай,- владевают всем существом умеющего слушать».
И песни звук и кюя звон
Слух усладят и сердце успокоят...
Основа песни - звук; звук - физическое явление; через слуховой орган он действует на чувство, а через чувство доходит до сознания. Ярко, образно говорит об этом Абай.
Абай не изучал теории музыки, но многое подмечал точно и тонко.
Песнь и в спящее сердце влетит,
Все исцелует и истомит -
То счастьем, то грустью звенит напев,
То раны зажившие бередит.
Здесь поэт хочет сказать, что в песне бывают мажорный и минорный лады. Как ребенок своими забавными выходками заставляет родителей забывать о неудачах и неприятностях, так и песня утешает человека в горе. Музыка украшает, обогащает. Песня может разбудить дремлющее сердце. Высокую оценку давал Абай и казахским кюям, которые он называл «песнями без слов». Эмоциональное воздействие кюев велико.
Страстной исполненная тоски,
В  чьем она сердце найдет приют?
Казахская музыка знает много кюев, в основе которых лежат легенды, предания, история народа. В каждом кюе заключены определенные идеи и содержание. «В них столько же мыслей, как в речах мудреца», - говорит Абай. И очень жаль, что многие совершенно не понимают кюев, многим чужда идейно-художественная суть казахского кюя. Надо полагать, что Абай исполнял не только песни, но и кюи. Он хорошо понимал «печальный их язык». Абай размышлял не только о самой музыке, о природе, содержании и идеях песен; он оставил немало глубоких высказываний и об исполнении, об исполнительском - мастерстве. Он объясняет, почему большинство казахских песен начинается с зычного, протяжного зачина, с высокой, очень долгой ноты.
Высоким в зачине бывает лад.
«Слушай!» - пронзительно звуки велят.
Тогда певец выступал не в клубе, не в концертном зале, публику не настраивали слушать тем, что гасили свет или звонили в колокольчик, певец был вынужден иными средствами овладеть вниманием слушателей, по-своему «организовать» массу, и он достигал это тем, что начинал свою песню громкой, высокой, протяжной нотой, как бы предупреждая своих слушателей: «Тихо! Слушайте! Я начинаю петь». Не было тогда ни афиш, ни радио. Певец должен был сам заботиться о своей рекламе. И своим зычноголосным зачином он как бы зазывал слушателей: «Идите сюда! Идите!» На сколько хватало голоса и дыхания певец тянул свое завлекательное-предупреждающее «э-э-э...... ей!» Народ всегда любил песню. На голос певца люди спешат со всех сторон, толкаются, теснятся, чтобы лучше услышать его.
Лишь вспыхнет песня где-то вдалеке,
К ней, словно путник на огонь, спешит народ...
У домбристов, исполнителей кюев, нет такой возможности привлечь внимание публики. Звук домбры низкий, глухой, тембр ее мягкий, уютный. Начиная кюй, домбристы обычно подолгу играют «вступление». Абай отмечает многообразие оттенков музыки. Каждая песня, мелодия поется по-разному. Она льется, парит, взмывает, нежится, томит, трепещет, говорит Абай. Очень верное замечание! Абай как бы наблюдал за полетом песни, за ее мелодическим рисунком. Большое значение Абай придает концовке. Здесь требуется особенное мастерство поэта, певца, композитора.
Вникни в музыку:  сердце с мелодией слито.
Надо быть очень чутким к идее и содержанию песни и кюя. Бездушным, бездумным исполнением можно вытравить суть музыки. Тот не музыкант, кто «чешет» на домбре, как на деревяшке. «Лучше не берись»,-
оветует Абай.
Домбры не надо струн терзать,
коль песня непонятна людям .
Сочинение и исполнение - не одно и то же. Хорошую, глубокую мысль можно выразить шаблонно, банально. Хорошую, изящную песню можно обесцветить, умертвить посредственным или плохим исполнением. Абай это хорошо понимал еще тогда, когда не было еще «разделения труда» между композитором, автором текста и певцом, исполнителем. Роль Абая, как композитора, ограничивалась не только тем, что он своим «авторским» голосом напевал свои песни; он ставил определенные требования и своим исполнителям; воспитал мастерство, вкус у своих друзей-исполнителей, создал определенные исполнительские традиции. Мысли, наставления Абая не потеряли своего значения до сих пор. Абай был передовым человеком своего времени.
Он понимал великое назначение искусства, понимал его общественную и воспитательную роль. «Я не пишу стихов для забавы», - с гордостью заявлял он. Не для забавы сочинял Абай и свои песни. Как никто другой до него, он знал, что песня - острое, действенное оружие в духовном развитии народа. Он глубоко изучал традиции казахского песенного творчества и в этих традициях писал свои песни. Он не призывал ради формы, ради новизны, оригинальности в музыке ломать многовековые традиции, как это делают в наше время некоторые горячие головы, молодые литераторы, неистово ратующие за то, чтобы «сломить хребет одиннадцатисложного традиционного стихотворного размера».
Более того, к новым формам в поэзии Абай пришел от одиннадцатисложного стиха. И в своих песнях Абай следовал за Биржаном, за Аханом-серэ и другими композиторами, но следовал не слепо, а творчески. Он «скрестил» казахскую традиционную форму с лучшими образцами русских и украинских народных песен, с русским бытовым, демократическим романсом. От такого «сплава» казахская песня только выиграла, стала богаче, краше по форме, содержанию, мелодичности. Песни Абая - это органический сплав двух музыкальных тенденций, двух источников, они родились на стыке двух музыкальных культур. Это не искусственный «гибрид», а глубоко национальные - по духу, по всему складу - казахские произведения.
Правда, некоторые песни Абая, по-видимому, сочинены под непосредственным влиянием русской песни или романса. Так, например, песня «Я видел, как рухнула береза» по своей музыке созвучна с романсом Рубинштейна. Русская музыка оказала благотворное влияние на Абая, и то, что он смело ввел в свои песни элементы демократического бытового романса и русских народных песен, было большим прогрессивным явлением. Благодаря Абаю в казахской степи запела пушкинская Татьяна. Народ принял эти песни, принял не сразу, как об этом мы уже говорили, друзьям Абая пришлось потрудиться, чтобы народ понял абаевские песни. Но вскоре песни Абая зазвучали по всей степи.
В оценке музыкального творчества Абая А. Затаевич был неточен. В оценке, данной А. Затаевичем, отразилось неверное толкование творчества великого казахского поэта, имевшее место в начале двадцатых годов. Не только в двадцатые, но и в начале тридцатых годов вокруг творчества Абая горели страсти. В печальные времена грубого, прямолинейного социологизма очень много говорилось о критическом отношении к литературному и музыкальному наследству Абая. Абай не был бедняком, он происходил из рода крупных феодалов. А потому некоторые «крайние революционеры» считали, что ни сам Абай, ни его творчество не вызывают доверия. Видимо, А. Затаевича также коснулась эта волна. 
Одним словом, бытовавшее одно время мнение, будто бы песни Абая являются всего лишь бледной тенью русской музыки, что они якобы, от начала до конца лишь компиляция, глубоко ошибочно, ложно. Оно не соответствует истине. По своей природе, по своему духу песни Абая национальны, они опираются на традиции казахской народной музыки. Вводя мотивы, отдельные черты и элементы русской песни и демократического, бытового романса, Абай расширил, обогатил их музыкальный словарь.
И тот факт, что народ полюбил его песни, что советская казахская молодежь с большой любовью и уважением относится к музыкальному творчеству Абая, что его песни вошли в произведения многих казахстанских композиторов, говорит о том, что начинание Абая было прогрессивным, что опыт его удался. Что касается приезда Биржана в аул Абая и высказываний поэта о знаменитом казахском певце и его творчестве, то об этом у нас нет конкретных сведений. Однако вполне допустимо, что Абай встречался, беседовал с Биржаном и другими известными народными композиторами. Надеемся, что дальнейшие исследования прольют свет на эти предположения.
Доподлинное установление подобных фактов имеет огромное научное значение как для творческой биографии Абая, так и для изучения произведений других народных композиторов. Несколько слов о звуковом диапазоне некоторых абаевских песен. У Абая встречаются песни, исполнение которых оказывается не под силу человеческому голосу. Каким бы широким диапазоном не владел певец, он не может взять некоторые низкие и высокие ноты отдельных его песен. Сам же Абай также не обладал таким голосом. Видимо, эти песни родились с помощью инструментов. Мандолина, скрипка, гармонь не были редкостями в казахской степи тех лет. Эти инструменты были известны и в ауле Абая.
Вполне возможно, что песни, недоступные по своему диапазону для человеческого голоса, были созданы на инструментах. Это естественно. Это может быть песня, сочиненная для инструмента. Существует мнение, что Абай сочинял музыку к своим стихотворениям в целях их популяризации, дескать, музыка была нужна для более широкого распространения его поэтических произведений. По нашему мнению, стихи Абая в этом не нуждались. Их знали и передавали из уст в уста и без музыкального сопровождения.
Песни Абая написаны не иллюстратором, а композитором. Они отличаются большими музыкальными достоинствами и сыграли большую роль в развитии музыкальной культуры казахского народа. Человек прогрессивных взглядов, поэт-демократ, Абай понимал, что будущее казахского аула находится в руках простых тружеников, бедных шаруа-скотоводов. И в наше время песни Абая служат своему народу, звучат в устах народа, великого кочевья, уверенно шагающего в коммунизм. Песни великого поэта стали достоянием народа. Они бессмертны.

Источник:
Книга «Соловьи столетий». Ахмет Жубанов, Алма-Ата, 1967 год.

Фотографии
Александра Петрова.