«Среди бумаг Ш. Уалиханова имеются тексты на казахском и кыргызском языках, написанные арабским алфавитом. Это записи устных преданий, песен и пословиц казахского и кыргызского народов, сделанные Ш. Уалихановым во время путешествий. Запись представляет собой черновой автограф на казахском языке без перевода, озаглавленный «Для образца (причитаний)». Полный заголовок не сохранился, край листа оторван. 
Автор песни - известный казахский певец Бухар жырау (XVIII в.), он сочинил ее на смерть хана Аблая. Запись Ш. Уалиханова датируется 1855 г. - временем, когда Уалиханов проявлял усиленный интерес к собиранию образцов казахской народной поэзии.»

*   *   *

На  коновязи он тренировал
Одних мухортых коней с упругими бедрами.
Несметное число каракалмыков
Подчинил своей власти.
Покрыл позолотой свою секиру,
Окружил себя ореолом величия,
Услаждал он коней ячменем.
Племя, называемое лабачы,
Он привел к присяге.
Иранчи и Серена
Разогнал, рассеял во все стороны.
Ангел счастья вознес его славу над народом
Высококупольную белую юрту-ставку
Поставил он для великолепия.
Булатными гвоздями
Прикрепил шанарак ее.
Вызвав на совет беков своих,
На озере Жасылколь
Наполнил медные чаши…
Приказал вбить колья оловянные;
Колотушку велел отлить из чистого золота.
Кумыс для него готовился
В кожаной сабе с серебряной оправой.
(Гостей) поил он (кумысом) из фарфоровых чашек.
Кресло свое отделал резным орнаментом,
Украсил еще большей росписью.
Покрыл позолотой свой сундук.
При перекочевках его имущество
Не под силу было вьючить служанкам,
Сорок тысяч верблюдов
Не могли везти его.
Размножил стада красноногих животных,
Наслаждался видом своего лысоголового стада.
Сборы и дары - целые возы.
Покрытие боковых стен юрты из черного соболя.
Широкое покрытие верха
Украшено разноцветным узором.
Разбогател народ твой многочисленный, дал много добра;
Зимовать ты устроил их в обжитых местах.
В справедливости он не уступал Нуширвану Справедливому
В щедрости превзошел Атымтая Щедрого
Каждый день он встречал гостей,
Угощал их свежим мясом;
К совестливым обращал свое лицо.
Кому же, как не тебе узреть божье лицо.
Не отступавших врагов
Рубил он саблей беспощадно.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1984, 2-е издание дополненное и переработанное, стр. 255 - 257

Песнь об Аблае. 1855 год.

«Черновая запись на смешанном казахском и кыргызском языках арабским алфавитом. Записана Шоканом Уалихановым вместе с другими устными преданиями. Датируется 1855 г.»

Спою-ка я песню удалую,
Но о чем же я вам спою?
пою о жившем в давние времена,
О моем хане Аблае
Не остановлюсь на этом,
Спою о его врагах,
С которыми он сражался,     
О том, как он размножал свое богатство.
Всадники мухортых коней -,
Есенгул и Ерсадыр ,
Славные киргизские богатыри.
Удалой Садыр раз поднялся,
Сел на коня и собрался в поход.
Он заставил казахов задуматься
Не спал спокойно,
Со своей конницей примчался
И захватил он сартов.
На Каракуус-Чункуре
Разгромил семиз-найманов
И наголову разбил кунгратов.
На Аксу и Коксу,
Под Сайкалтереком,
У Муздыбулака
Найдено множество ягнят и козлят.
Унесенных бурным потоком.
Пятнадцатилетий юноша -
Жаугаш - тогда плачет:
«Если не отомщу тебе, Садыр,
Если не пошлю за тобой погоню.
Если не сообщу моему хану Аблаю,
Живущему на Арке,
То никогда не возмещу мою обиду!..»
Так однажды наступил день,
Жаугаш сел на коня,
Привязал к поясу колчан,
Зажал в ладони черную кровь.
Когда день склонился к вечеру,
В сумерках уложены ягнята,
Когда снимали шаровары
Пригнал Жаугаш табун лошадей.
Взяв четверых в вожаки.
Пятерых в сопроводители,
Представился к Аблай-хапу на Арке.
- Аллах вам защитник, -
Склонив голову, сказал Жаугаш.
Хан Аблай осведомился:
Куда путь держишь, Жаугаш-жан?
Хан Аблай, государь ты мой,
Да будет у тебя обилие всего.
На Каракус-Чункуре Семиз-найман разбит,
В этом бою особенно
Мой кунграт сильно побит.
На Аксу и Коксу,
Под Сайкалтереком,
У Муздыбулака
Найдено множество ягнят и козлят,
Унесенных бурным потоком.
Твой Жаугаш сильно тоскует
О сверстниках, с которыми он играл.
- Ай, мой Жаугаш, Жаугаш!
Ты пока вернись домой,
Пусть взойдет, сверкая, звезда Сумбуле
Пусть кони откормятся.
Я задам тогда Садыру,
Как бывало раньше;
Да будет нам бог защитой.

*  *  *

Вот пришло время,
Взошла, сверкая, Сумбуле.
Кони разжирели,
А саврасый, купленный за сто баранов,
Округлился, как сердце,
Стал поджарый, как змея.
Хан Аблай, государь,
Собрал рать с Большого жуза.
Собрал с Малого жуза,
Особенно из уваков и кереев
Собрал несметное войско.
И двинулся хан, как серый волк,
Взмыл, как сокол-балабан,
Взмахнул, как ястреб,
Стал, как кобчик,
Под Токалтереком,
И, не слезая с коня,
Устроил там совет.
Сын басентиина Барлыбай,
Непокорный, говорит дерзко,
Не подчиняясь никому:
Ты рыщешь, как серый волк,
Не слезая с коня,
Под Токалтереком устроил совет,
Дело плохо, пропадем в окружении,
Давай вернемся, - вымолвил он.
Тогда Аблай плачет.
О чем же он плачет?
Жаль, среди вас нет ни одного
Из богатырей кереев и уваков,
Храбрых копьеносцев.
Отчего ж я опозорился.
Погас, едва воспламенясь?
Тогда (он увидал среди воинов)
Прославленного бедняка
Сына керея Турсунбая,
Носящего кожаный колчан.
Я обращаюсь к народу, -
Крикнул Турсунбай.
Не смотрите, что я на серой кляче,
Не откажусь я от добычи.
Если не пойдем в атаку.
Может стать нам плохо.
Идем в бой, о хан Аблай!

*  *  *

О хан Аблай, ты ходил.
Гогоча, как ( гусь).
Бушуя, как (бура).
Бурля, как горный поток.
Сверкая, как метеор,
И печень (твоего врага)
Досталась тебе в руки.
Во время сечи
Пали юноши с чубами на голове,
Пали двукосые девицы.
О, как тяжело перевести!
Можем испортить все дело.
Давай хан в атаку, - крикнул он.
Аблай-хан еще в силе -
Бушевал, как старый бура.
Саврасый конь, равный сотне баранов.
Встрепенулся на всех четырех ногах,
Вспотел, как вражий конь.
Увидев, как конь вспотел,
Государь мой, хан Аблай
Подтянул подпруги туго
И пустил аргамака вперед.
Мирно живших киргизов
Рассеял на Сарыбеле,
Свое дело он сделал,
Сломал хребет киргизам.
Итак, совершив набег.
Вернулся к себе Аблай.
Наступило время затишья
И вот явился к нему Садыр,
Бурля, как горный поток
Сверкая, как метеор.
Вздрогнул хан Аблай.
Не признак ли это испуга?
Задрожал он, растерялся.
О, мой Жаугаш, Жаугаш!
На правой руке моей сокол,
На левой руке мой Жаугаш,
Сколько бы ни искал,
Не найду такого лучезарного сына, как ты.
Есенгул и Ерсадыр -
Славные киргизские богатыри,
Ездят на мухортых конях
Иди, Жаугаш, к Садыру,
Не стану враждовать с ним,
Буду в союзе с Садыром.
Тесны жайляу по Таласу,
Но будем вместе летовать,
Обширны жайляу по Кунгесу,
В мире-согласии будем летовать
И будем лакомиться казы и картой,
Раскрошивая на куски.
Пошел Жаугаш к Садыру:
- Садыр-батыр, ты постой,
Хан-Аблай, живущий на Арке,
Послал меня к тебе, сказав:
- Иди, к Садыру, иди.
Всадники мухортых коней -
Есенгул и Ерсадыр,
Славные богатыри киргизов.
Не буду враждовать с Садыром,
Пойду на мировую с Садыром.
Жайляу по Таласу хоть тесны,
Но будем вместе летовать,
Жайляу по Кунгесу обширны,
В мире-согласии будем летовать.
Будем вкушать казы и карту,
Раскрошивая на куски.

*  *  *

- Коки! Не помирюсь я с ним,
Буду враждовать с этим рабом!
По Таласу джайляу тесны,
Не буду вместе летовать.
По Кунгесу джайляу обширны.
Не буду с ним вместе летовать.
Не хочу лакомиться казы и картой,
Раскрошивая на куски, коки!
Старый раб этот Аблай
Три раза разорил мой дом.
На этом не остановился
Старый раб Аблай,
Напился водки и опьянел.
Пусть вернет он наших пленных.
Не одну, а тысячу бед
Причинил он, коки!
Мое жабагы он растеребил,
Сыромятный мой ремень
Выделал в кожу.
Юных сыновей моих
Сделал он рабами,
Белую юрту мою с молодоженами
Он полонил, коки!
И на этом не успокоился
Старый раб Аблай,
Теперь домогается моей жизни, коки!
Пусть снимет одежду,
Пока она не окровавлена;
Разорву ее в клочья,
Как простую бязь.
Надену его шлем
Сяду ему на грудь.
Помочусь на его тело.
На труп этого раба.
Разорившего мой народ,
Башню навалю.

*  *  *

- Всадники мухортых коней -
Есенгул и Ерсадыр,
Славные богатыри киргизов.
Мой посланец Жаугаш,
Что сказал Ерсадыр?
О, милостивый хан Аблай,
Что ты будешь делать?
Возгордился твой Садыр.
Бог сулит ведь нам удачу.
Ты пришел, разбил киргизов.
Взял несметную добычу.
Садыр-батыр сказал:
- Коки, не помирюсь я с этим рабом!
Теперь он домогается моей головы.
Тогда Аблай (сказал):
-  Ты мой голый витязь.
Иди к тому Садыру,
Застрели его,
Обильную добычу возьми.
Если не убьешь Садыра.
Он поразит тебя самого.
Привяжет к хвосту коня.
Продолбит тебе нёбо
И прожжет палящим огнем.
О, повеление аллаха!
Куда ты можешь убежать (душа).
Ничтожная, как муха?
(И, сказав: «Кидаю!»,
Бросил две горсти земли).
Многочисленные кунгратские моргены.
Все они быстро и ловко
Установили на коленях фитильные ружья.
Зарядили их пулями.
Устроили защиту из коней.
Вытряхнули патронные сумки.
И вот началась пальба.
В день, когда сражался Аблай,
Когда, крича «Коки!», бежали киргизы.
Когда казахи взяли верх.
Когда киргизов покинули духи предков
Скакун Аблая шел впереди.
Беспечно живших киргизов
Разбил па Сарыбеле,
Разбил и вернулся Аблай.

*  *  *

(В том году, когда в сражениях был убит Атеке-Жырык,
его дочь сложила такую песню):
Тихо в верховьях Меркена,
Дорога по прохладному ущелью приятна.
Вот пришли эти казахи
И не стало моего Атеке.
Садыр скрылся в камышах,
Мой Атеке вышел ради чести,
Накинув на себя красный чекмень;
Садыр был вместе с девушками,
Накинув черный чекмень,
Он был вместе с женщинами.
Копье хана Аблая
Негнущейся бронзовой стрелой взвилось,
Копье моего Атеке
Погнулось, как сосна.
Под Аблаем хотя черный потник,
Но он сверстник тебе, Атеке.
Кожаный потник под Аблаем,
Разве ты равен ему, мой Атеке.
Вверг он голову твою в беду,
Кровь твою слил в ведро,
Желчь твою взял себе,
Пил и не напился крови твоей.
Аблай, бешеный жеребец,
Не забыл старую месть.

Перевод
А. X. Маргулана и Дж. Кармышевой.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1984, 2-е издание дополненное и переработанное, стр. 265 - 272

Комментарии к "Песнь об Аблае".

Черновая запись на смешанном казахском и киргизском языках арабским алфавитом. Датируется 1855 годом. Печатается по ССВ, т. I, с. 172 - 187. Рукопись находится в ЦГАЛИ, ф. 118, оп. 1, № 469, лл. 4 - 5.
1 Аблай (1711 – 1781 г.г.) - казахский султан, а с 1771 года - хан Среднего жуза, выдвинулся в борьбе с джунгарами. Объединив под своей властью казахов Среднего жуза, Аблай распространил свою власть и на Старший жуз и некоторую часть Северной Кир­гизии (см.: комментарий 1 к ст. «Исторические предания о батырах XVIII века). В своей внешней политике Аблай лавировал между Россией и Цинской империей, стремясь создать прочное централизованное государство на основе удельной системы. С этой целью он передавал управление отдель­ными областями своим сыновьям (например, Сюк Аблайханов управлял казахами Старшего жуза, Адиль - Южным Казахстаном, Касым - племе­нами Центрального Казахстана и т. д.). Но Аблаю не удалось осуществить идею образования централизованного государства, тем не менее при нем политическое положение и экономика Среднего жуза значительно укрепи­лись, расширились торговые и культурные связи с Россией.
2 Есенгул и Ерсадыр - предводители киргизского племени сарыбагыш, оказавшие героическое сопротивление вторжению Аблая в пределы Киргизии.
3 Увак (Уак-керей) - родоплеменной союз Среднего жуза, в XVI - XVII в.в., играл значительную роль в составе казахского союза в борьбе с джунгарами. (См.: Г. Н. Потанин. Казак-киргизские и алтайские предания, легенды и сказки, с. 56; С. Аманжолов. Вопросы диалектологии и история казахского языка. с. 16).
4 Турсунбай (XVIII в.) - знаменитый батыр Среднего жуза, племени керей; особенно отличился в период борьбы казахов с джунгарами. В исто­рических преданиях он известен под кличкой Балта-Керей Туреунбай.
5 Сарыбель - горный проход в Киргизском Алатау, против Карабалты и Сокулука. По историческим преданиям, Аблай с войском хотел пройти через этот перевал на тучные джайляу Сусамыр, но киргизы преградили ему путь.
6 Атеке-Жирык (XVIII век) - знаменитый киргизский батыр из племени сарыбагыш. Известен своей мужественной борьбой против завоевательных походов Аблая и среднеазиатских ханов.

Предания и легенды Большой киргиз-кайсацкой орды. Начало 1855 года. 

«Незаконченный набросок, первая запись казахских исторических народных преданий, интерес к которым, по свидетельству Г. Н. Потанина, пробудился у Ш. Уалиханова еще в кадетском корпусе. Запись отражает творческий процесс работы Уалиханова первых лет его научной деятельности и относится к началу 1855 г. - времени первых его путешествий по Казахстану. Запись дошла до нас в виде двух рукописных копий, содержащих много пропусков и искажений. Впервые опубликована в «Сочинениях Ч. Ч. Валиханова» под ред. Н. И. Веселовского.»

Киргизы Большой орды производят себя от древнего монголь­ского народа уйсунов, родоначальником своим (считают) Майки-бия, современника Чингис-хана. О происхождении же народа киргизского казак и соедине­нии своем в союз трех орд казачьих (они) имеют весьма темное понятие.
Одни из них говорят, что киргизы произошли от но­гайцев, заблудившихся в степях ишимских. (Другие) говорят, что предки их не имели ни рода, ни племени, долго скитались по степи, пока не похитили себе жен от какого-то неверного наро­да чеген, а так как ногайцы были мусульмане, а жены их не­верные, то и народ киргизский, произошедши от их смешения... в себе и в своей религии смешение двух элементов.
Надо сказать вообще, что предания этой орды носят на себе следы тюркестанского влияния и сами киргизы опираются на их сказания; так говорят узбеки, так мы слышали в Капале. Вот другое предание, очевидно, произошедшее под религиозным влиянием средне­азиатских мусульман.
Родоначальником Средней орды был това­рищ, сахаба (Сахаба (араб.) от друг, попутчик) – так называли сподвижников пророка Мухаммеда) Мухаммеда «избранного». Пророк, по открове­нию архангела Гавриила, узнав о скором своем оставлении прав­ления сего тленного мира, чтобы там, в эдеме, на лоне гурии, от­дыхать вечно и вечно, призвал своих друзей и товарищей и ска­зал им об этом, прося прощения, если он сделал кому-нибудь из их обиду.
Все плакали и говорили:
- «Ты друг аллаха, мог ли ты сделать обиду!»
Только один сахаба, по имени Оксе, объявил претензию, что пророк при осаде какого-то города безвинно уда­рил его в спину. Мухаммед действительно вспомнил свою ошиб­ку и в возмездие предложил ему свою спину.
Абубекр, Омар, Ос­ман, Али и другие вельможи тщетно отговаривали Оксу оста­вить безрассудное свое намерение. Оксе ничего не хотел слушать и, при общем проклятии народа, подошел с плетью к священной спине любимца аллаха и просил его обнажить тело.
Пророк снял свое верхнее платье. Оксе того и нужно было: он знал, что на спине «избранного» есть божия печать, приложившись к которой смертный делается недоступным адскому огню. Оксе вместо ожи­даемого удара только наклонил голову, поцеловал и отошел прочь.
Но за неудовольствие, причиненное им пророку, и по... общест­венного проклятия бог обрек его и его потомков бродяжничеству, благословив, впрочем, вместе с тем на довольство и безбедность. От него (Оксе) происходит... родоначальник (уйсуней) и всего народа.
Родоначальником (киргизского) поколения Большой орды уйсунов считают они (еще) какого-то Тобея (Тобе-бий), жившего еще задол­го до (Майки). Тобей имел, по преданию, четырех сыновей - Коёлдера, Мекрена, Майки и Когама.
От Коелдера произошли катгамы, что впоследствии (XV - XVI в.в.) вошли в состав ново­го народа узбеков (катаганы) - главный род (узбеков). От Мекрена произошли..., от Манки - собственно уйсуны. (Когам) был родоначальником канглов, Абак, сын Майки, от старшей жены имел сына Баидебека, от второй... и от рабыни..., у Байбека (Байдибека) старший сын был Сары..., второй же Джоркчи, был сын второй жены, по-киргизскому - аулие, святая.
От Джоркчиевых трех детей произошли: от первого Албана - адбаны, от второго Дулата - дулаты и Сувана - суваны. Меркес родоначальник... имел двух сыновей: Чуманака и Сваманака. Адбаг (правильно: Адбан или Албан) имел двух сыновей: Сары и Чебеля.
У Сары было два сына: Суеркул и Тау-базар (правильно – Таубасар), у Чебеля дети назывались..., а дети Майки носят собирательное имя - Абак. Название же (уйсун), даваемое всей орде, употребляется по большинству (и касается) собственно уйсунов, но потребления в строгом смысле преданно не допускает.
Сказания орды говорят, что они были отдельным народом до (мон­голов), что Майки-бий уйсунов участвовал (в сейме) при избра­нии (Чингиса) на ханство. Что же касается до соединения их (уйсунов) в состав народа (казахского), они говорят так: Золотая и Джагатайская (орды пали], внутренние беспокойства разъединили единство племен, некому было содержать властей и заботиться об обществе, каждый народ должен был думать о себе, тогда в степях ишимских собрав­шийся народ...
Старики говорят, что ногай было общее название (степных) ко­чевых татар, для отличия от полуоседлых. Ногайли, узбекли... их называли ногай. Действительно... не мудрено при этом делать гипотезу, что ногай - «собака», дано было кочевникам их же собратьями, кото­рые, приняв в Золотой орде при Узбеке и в (Джагатайской) при (Тарма-Ширин) хане мусульманство, и... называли улусников за их пристрастие к древнейшим повериям и старым обычаям - собаками.
У киргизов, найманов и крымских ногайцев остатки магоме­танства (были) все еще в (силе) и время не могло истребить их до нас. Что касается последующей исторической судьбы этого на­рода, как орды... предание говорит так: до (Ишима) храброго (1636) все орды были (объединены) и управлялись одним ханом. Уй(суны)... за чуйских и находились в соседстве с резиденцией ханов... непосредственно (пребывая около) самого хана.
При (катаганском) хане (Турсуне) они брали с ним вместе Ташкент.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1984, 2-е издание допполненное и переработанное, стр. 273 - 276

Комментарии к "Предания и легенды Большой киргиз-кайсацкой орды".

Незаконченный набросок, первая запись казахских исторических на­родных преданий, интерес к которым, по свидетельству Г. Н. Потанина, пробудился у Ч. Валиханова еще в кадетском корпусе. Запись отражает творческий процесс работы Валиханова первых лет его научной деятель­ности и относится к началу 1855 года - времени первых его путешествии по Казахстану. Запись дошла до нас в виде двух рукописных копий (ЦГАЛИ, ф. 118, оп. 1, № 49, лл. 48 - 49; ф. 159, оп. 1, Лк 179, лл. 1 - 2), содержащих много пропусков и искажений. Впервые опубликована в сочинениях Ч. Ч. Валиханова под ред. Н. И. Веселовского (ЗРГО ОЭ, т. XXIX. СПб., 1904 г.). Печатается по тексту ССВ, т. 1, с. 107 - 111.
1 Усуни - одно из древнейших племен на территории современного Казахстана. Первые известия о них появляются в конце II в. до н.э. В это время они обитали в Семиречье. В I в. до н. э. согласно письменных сведений количество усуней превышало 600 000 человек. Это было могущественное объединение, с зачатками государственной власти, проводившее самостоя­тельную внешнюю политику. В древнеусуньском обществе складывались классовые отношения. Отдельные представители знати имели по 4 - 5 000 лошадей. Они занималась не только скотоводством, им было известно ре­месло и земледелие. К середине V в. н. э. в результате внешнеполитичес­ких перипетий усуни потеряли свою политическую независимость. Вопрос о языке усуней спорен, существуют предположения об их тюркоязычности и ираноязычности. Имеются достаточные основания констатировать об этнической преемственной связи древних усуней с уйсупами, вошедши­ми позднее в состав казахского народа. В составе населения Старшего жуза уйсуны представляли одно из наиболее крупных племенных объедине­ний. По данным генеалогических преданий, уйсуны отождествляли себя со Старшим жуаом (см. Н. Аристов. Опыт выяснения этнического состава киргиз-казаков Большой Орды и каракиргизов. - ЖС, 1894 г., III – IV Б.Г. Гафуров. Таджики. Древнейшая, древняя и средневековая история. М 1972 г.: История Казахской ССР. тт. 1 - 2. Алма-Ата, 1977 – 1979 г.г.).
2 Майки (в литературе также: Байки, Байку) - легендарный родона­чальник казахских биев Старшего жуза. О нем сохранилась народная по­говорка: Тугел создин  туби бир, тун атасы Майкы би - «Все истинные слова (изречения) восходят к одному источнику, основоположником их был Майкы-бий». По данным исторических источников, Майки (Банку) - совре­менник Чингисхана, жил в первой четверти XIII в. По Рашид ад-дину Майки происходит из племени уншин (уйсун), был тысячником в улусе Джучи и руководил войском правого крыла. (Рашид ад-дин. Сборник летописей, т. 1, кн. 2. М. - Л.. 1952 г. с. 274). Казахские предания о Майки (Байки) приведены в работе Г. Н. Потанина «Казак-киргизские и алтайские предания, легенды и сказки. ЖС, 1917 г. вып. II - III, с. 51, 54 - 55, 59).
3 Чингисхан («Великий хан, первоначально - Темучин) (1155 – 1227 г.г.) - монгольский хан, основатель огромной Монгольской империи. В 1203 году овладел всей Монголией. С 1209 года начались завоевательные походы Чин­гисхана. В 1215 году он вторгся в Китай, в 1218 - 1220 г.г. завоевал Туркес­тан, в 1225 году возвратился в Монголию. Умер во время китайского похода.
4 Чеган - древнее племя, обитавшее на территории Казахстана еще до арабского завоевания. В состав казахского народа вошло племя чегендык, которое расселялось по реке Ишим в Атбасарской степи.
5 Мухаммед (Мухаммад, ок. 570 – 632 г.г.) - основатель ислама, по представ­лениям мусульман - пророк, посланник Аллаха.
6 Оксе (искаженное от арабского имени Уккаша) - исторически невер­ная легенда о происхождении казахов от Акаше и Анеса, приведена у Г. И. Потанина (см.: ЖС, 1917 г. вып. II - III, с. 54,57.)
 Абубекр (Абу Бакр) - первый арабский халиф (632 - 634 г.г.), избран­ный после смерти Мухаммеда.
8 Омар - второй арабским халиф (634 - 644 г.г.).
9 Осман - третий арабский халиф (644 - 656 г.г.).
10 Али - четвертый арабский халиф (656 - 661 г.г.)
11 Коелдер (Калдар, Келар) - родоначальник катаганов и чанышклы - племен, входивших в конфедерацию уйсунов, или Старшего жуза казахов.
12  Мекрен (в литературе: бекрен. бекрин. по Рашид ад-Днну также - мекрин) - древнее племя (названное по имени своего родоначальника), «входившее в конфедерацию уйсунов. Стойбище его находилось в области расселения уйгуров, в труднодоступных горах. Племя, родственное уйсунам, жило в горах Восточного Тянь-Шаня (Сарыяз).
13 Катгамы (правильно: катаганы) - древнее племя, обитавшее на тер­ритории современного Южного Казахстана и Средней Азии. В начале XVII века катаганы составляло основную силу ташкентского владетеля Турсун-хана. С середины XVII века часть их вошла в состав узбекского народа, а часть слилась с казахским племенами чанышклы.
14 Канглы - одно из древнейших племен, известное с III века до н. э. История его хорошо отражена в древних и средневековых письменных источниках, написанных на восточных языках. Согласно данным этих источников канглы занимали обширную территорию от реки Талас до низо­вьев Сырдарьи и предгорий Каратау. В XIII - XIV в.в. часть их распрос­транилась до гор Улутау и Тургайской степи, к зиме они возвращались на Сырдарью. В древние времена канглы входили в конфедерацию племен, позднее составивших Старший жуз казахов. После распада Золотой Орды и Чагатайского улуса, канглы составили один из основных компонентов казахского союза. В истории казахского народа канглы и уйсуны считают­ся самыми старшими племенами казахских жузов, установителями древнего правопорядка, поэтому они занимают почетное место в народных пре­даниях (см.: Аристов. Опыт выяснения этнического состава с. 424; С. Аманжолов. Вопросы диалектологии, с. 67 - 72; История Казахской ССР. Т.т. 1 - 2, Алма-Ата, 1977 - 1979 г.г.).
15 Адбаны (правильнее - албаны) - основное подразделение казахского племени уйсун.
16 Дулаты - одно из древних племен, генетически связанное с племен­ной группировкой западных тюрок «дулу», имевших в Семиречье в VII - VIII в.в. свое объединение, затем входивших в каганат карлуков и Караханидов. После распада Чагатайского государства на территории Семире­чья и Восточного Туркестана в середине XIV века на местной субстратной основе образовалось государственно-политическое объединение Могулистан (Джете). Ведущую роль в государстве Могулистан играли вожди племени дулат (дуглат). Дулаты в это время обитали в долинах рек Чу, Или, Талас, к югу от Иссык-Куля, а также в Южном Казахстане. В XV веке дулаты наряду с другими племенами Семиречья вошли в состав Казахского ханства. В Старшем жузе дулаты являлись одним из наиболее крупных племен (см.: В. В. Бартольд. Очерки Семиречья. - Соч., т. II. ч. 2, 1964 г.; К. А. Пищулина. Юго-Восточный Казахстан в середине XIV - начале XVI веков. Ал­ма-Ата. 1977 г.).
17 Суваны - подразделение племен уйсун.
18 Сваманак (точнее, сырманак) - по казахской народной легенде, в древности существовало два родственных племени: сырманаки - на Сыр­дарье, и чуманаки - в долине Таласа и Чу. Основное племенное название «мапак» впервые встречается в анонимном сочинении X века. «Худуд ал-Алам» (см: «Худуд ал-алом». С введением и указателями, изд. В. В. Бартольда (рукопись Туманского), Л., 1930 г.).
19 Абак - собственно родоначальник племени кереев (кереитов). Каза­хи - абак-кереи теперь живут на Черном Иртыше и соседних с ним райо­нах Северо-Западного Китая и Монголии.
20 Название же (уйсун).... в строгом смысле предание не допускает. - Т. е. название уйсун в преданиях подразумевается. Эти предания также записаны и опубликованы Г. Н. Потаниным в его работе «Казак-киргизские и алтайские предания, легенды и сказки» (ЖС, 1917 г., вып. II - III, с. 61).
21 Золотая Орда (Улус Джучи) - феодальное государство, в результате монгольского завоевания в 40-х годах XIII века. В Золотую Орду входили кыпчакские степи, т. е основная территория современного Казахстана, исключая Семиречье, Северный Хорезм с городом Ургенчем, Волжское низовье, Северный Кавказ и Крым. Золотая Орда прекратила свое сущест­вование в конце XV века.
22 Джагатайский улус - феодальное государство в Средней Азии, сос­тавлявшее с 1224 года удел Джагатая (Чагатая), второго сына Чингис-хана.
23 Узбек (1282 – 1341 г.г.) - хан Золотой Орды, в период его правления (1312 - 1341 г.г.) Золотая Орда достигла наивысшего могущества. При Узбе­ке столица Золотой Орды была перенесена в город Сарай-Берке (на монетах - «Новый Сарай») - превратившийся в крупный для того времени культурный и ремесленный центр. Узбек способствовал распростра­нению ислама; с его именем связано строительство ряда мечетей и медресе - в Крыму и Поволжье. (См.; Б. Д. Греков, А. Ю. Якубовский. Золотая Орда и ее падение. М. - Л., 1950 г., с. 64, 67 - 69, 90 - 93),
24 Тарма-Ширин - чагатаид, сын Дува-хан, распространитель ислама в Средней Азии в XIV веке. (См.: Абулгази. Шеджере-и тюрк. Изд. Демезона. СПб.. 1871 г., с. 150 - 151). Правитель улуса Чагатая в 1326 - 1334 г.г.
25 Ишим-хан (умер в 1645 году) - сын Шигая, брата Тевеккеля; глава динас­тии казахских ханов XVII - XVIII в.в. Последними его отпрысками были Аблай (1771 - 1781 г.г.) и Вали (1781 - 1819 г.г.) -  ханы Среднего жуза. Ишим-хан вел борьбу против ойратов. Во внутренней политике стремился к созданию централизованного государства на удельной основе. С его име­нем связано регламентирование казахских юридических обычаев и упоря­дочение феодальных кодексов, применявшихся в Белой орде в VIII - XV в.в. (Есимханным ески жолы - древний путь Ишим-хана). Ряд установле­ний Ишим-хана впоследствии отражен в законах его внука Тауке-хана. Несколько памятных строк посвятил Ишим-хану известный историк писа­тель Абулгзи, который будучи в изгнании, нашел приют и гостеприимство в городе Туркестан. (См.: Абулгази. Шеджере-и тюрк, с. 306). Отдельные факты о деятельности хана Ишима встречаются и в русских источниках XVIII в. (См.: Архив ВГО, стр. 64, оп. 1, д. 14).
26 Турсун - казахский хан, правивший Ташкентом в тридцатых годах XVII века. Погиб в 1628 году в междоусобной войне с Ишим-ханом, правившим в городе Туркестан (См.: Абулгази. шеджере-и тюрк, с. 306).

Поговорки Большой орды. 1856 год.

«Основная часть поговорок взята, как говорит об этом сам Ш. Уалиханов, из собрания И. А. Бардашева. Однако записи Ш. Уалиханова отличаются от бардашевских правильной передачей транскрипции казахского текста, очень близкой к чагатайскому письму. Из нее видно, что Ш. Уалиханов хотел приблизить транскрипцию слов к казахскому произношению. У И. А. Бардашева иное заглавие: «Пословицы и поговорки киргизов Большой орды». Он собирал этот и другой материал казахского фольклора в 1855 году для Н. Ф. Костылецкого и в начале 1856 года отправил ему в Омск вместе с письмом, в котором писал: «Душевно радуюсь, что наконец я имею случай и удовольствие доставить Вам несколько киргизских пословиц с переводом, которые прошу Вас принять, - как слабый и первый неопытный и ничтожный труд мои, который я решился послать Вам». 
Запись Ш. Уалиханова датируется 1856 г., так как была найдена в «Иссыккульском дневнике».»

Острый нож вреден ножнам, а ложь - душе.
И собака, возвратившаяся на родину, опередила соловья, ос­тавшегося у врага.
Живая собака славнее мертвого льва.
Береженого бог бережет.
Мужа хранит бог, а сапог - гвоздь.
Сам не разумей и не слушайся знающего. (Иронический совет глупцу).
Кто хвастается, тот глуп. (Этой поговорки у И. А. Бардашева нет).
Если бы не было носа, глаза кололи бы друг друга.
Видевший отца (воспитателя) - будет точить стрелу, а видев­шая мать (воспитательницу) - кроить шубу.
Ах, если бы был я царь, все сало бы ел. (Ирония па несбыточную мечту).
Многословие - пустословие, мало слов - справедливо.
Не торопись, ворона, и ты попадешься в ловушку. (У И. А. Бардашева другой перевод: и ты попадешься в руки).
Дружба с добрым (человеком) принесет тебе пользу, а с ху­дым - только срам.
Где твоя мудрость, когда не прощаешь незнание другим. (В собрании И. А. Бардашева - это не­верная запись и неточный перевод: на безлюдье – стыд).
В безводной местности камыш не растет, народ, пришедший в разлад, чести не имеет.
Потухшее но возгорится, мертвый но воскреснет.
И камковый кафтан будет тряпкой, когда износится. (Камковый кафтан. И. А. Бардашев перевел «ханская шуба», исходя лишь из того, что эту одежду носила только феодальная знать).
Верблюд не избавится от своего вьюка.
Если будет худое время, и сват тебе покинет; а если уйдет твое состояние, уйдут вместе с ним и друзья твои.
Павлин, увидев свой стан, любуется красотой своего оперения, увидев (свои) ноги - конфузится.
В ком есть совесть, в том есть н человечность.
В сорок лет ноги окажутся уже спутанными.
Кто зарится на большее, тому мало достанется.
Кто меньше думает о выгоде, тому больше достанется.
Ум - безбрежный океан, желание - крылатый конь.
Жадному не давай, в бездну не лей.
Герой родится от матери, добрый конь - от (породистой) матки.
Белый кречет влюблен в коня, а мышелов - в поживу.
Когда сапог тесен, то нет для тебя пользы от благоденствия мира.
он - покой души, совесть -радость души.
Когда воины с запасными копями, войско увеличивается, а когда бараны с ягнятами - стадо увеличивается.
От пищи желудок не лопнет, от радости лоб не треснет.
Голове откуда беда? - от языка.
Без времени не светает, без смерти душа не выходит.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1984, 2-е издание дополненное и переработанное, стр. 277 - 279

Комментарии к "Поговорки Большой орды.".

Впервые текст был опубликовал по автографу - ААН (ф. 23, оп. 1, д. 2, л. 17). Печатается по ССВ т. I, с. 50 - 52.) Основная часть поговорок взята, как говорит об этом сам Ч. Валиханов, из собрания И. А. Бардашева. Однако записи Ч. Валиханова отличаются от бардашевских правильной передачей транскрипции казахского текста, очень близкой к чагатайскому письму. Из нее видно, что Ч. Валиханов хотел приблизить транскрипцию слов к казахскому произношению. Например, у Валиханова: арыстан, саклаганды. У Бардашева: арсылан, секлаганы и т. д.
У И. А. Бардашева иное заглавие: «Пословицы и поговорки киргизов Большой орды». Он собирал этот и другой материал казахского фольклора - в 1855 году для Н. Ф. Костылецкого и в начале 1856 года отправил ему в Омск вместе с письмом, в котором писал: «Душевно радуюсь, что наконец я имею случай и удовольствие доставить Вам несколько киргизских пос­ловиц с переводом, которые прошу Вас принять, - как слабый и первый неопытный и ничтожный труд мой, который я решился послать Вам». Собрание И. А. Бардашева и письмо хранятся в архиве Г. Н. Потанина (НБТГУ, № 151). Запись Ч. Валиханова датируется 1856 годом так как была найдена в Иссык-Кульском дневнике.
1 Бардашев Иван Андреевич (1831 – 1808 г.г.) - переводчик при начальнике Алатауского округа и казахов Большой Орды (1848 - 1865 г.г.). Учился при Сибирском кадетском корпусе в школе по подготовке переводчиков и тол­мачей. Окончив ее, он получил назначение в Капал - только что создан­ный центр Алатауского округа. Еще в школе состоялось его знакомство с Ч. Ч. Валихановым и Г. Н. Потаниным. В 1856 году И. А. Бардашев вместе с Ч. Валихановым принимал участие в Иссык-Кульской экспедиции и ди­пломатической комиссии в город Кульджа. Он был секретарем этой комиссии.

Примечание
Из собрания киргизских пословиц господина И. Л. Бардашёва.

Из казахской народной поэзии. 1855 - 1856 годы. 

«Черновая работа, составленная из нескольких разрозненных листков, найденных среди бумаг Шокана Уалиханова, представляющая собой записи о происхождении казахской народной поэзии. Датируется 1855 - 1856 г.г. Заглавие дается условно, так как в самой рукописи этот отрывок никак не озаглавлен. Не полностью и под другим заголовком эта работа была опубликована в «Сочинениях Чокана Валиханова», изданных под редакцией Н. И. Веселовского в 1904 году.»

Песнь, путешествуя по миру, однажды остановилась ночевать в стойбищах каракалпаков, по ту сторону реки Сыра. Весть о при­бытии невиданной и неслыханной гостьи разнеслась с быстротою стрелы во все стороны.
Бесчисленное множество каракалпаков, собравшись в счастливом ауле, слушали дивную гостью с самого начала вечера и до самой утренней зари, пока наконец Песня ус­тала и легла спать. Тысячи рассказов, повестей, песен и историй голосистой гостьи сохранили в памяти бесчисленные каракалпаки.
Киргизы и трухменцы, стоявшие далеко вверх по реке Сыру на краю стойбища, - все родные племена тогда кочевали вместе, - при­были поздно ночью и слышали только окончание чудных звуков. Джир собственно значит рапсодия. Глагол джирламак значит говорить речитативом.
Все степные джиры обыкновенно поются речитативом под аккомпанемент кобыза. Предметами джира обыкновенно бывают жизнь и подвиги какого-нибудь известного в древности народного витязя. При этом должно заметить, что собы­тия жизни витязя, его подвиги, словом все, что составляет соб­ственно повествование, рассказывается прозою, стихи же употреб­ляются только в то время, когда герой поэмы или главные участ­вующие в ней лица должны говорить.
Между киргизами мне известны еще два джира, один называ­ется Эркокче-Эркосай (Точнее: Ер Кокше - Ер Косай). В нем описываются подвиги витязя из рода уваков, Эркокче, и сына его Эркосая в войне против сильно­го кипчакского племени.
Эта рапсодия не имеет исторического интереса, самые имена витязей, в ней действующих, совершенно нам не знакомы, между тем, стихи чрезвычайно сильны и звучны. Вся рапсодия заключает в себе беспрерывный интерес, и еще тем более замечательна, что герой первой ее части проигрывает сра­жение и умирает покрытый ранами.
Сын его Эркосай отомщает потом кипчакам. Эта рапсодия занимательна была бы только раз­ве потому, что в ней подробно излагается вся тактика и стратегия древних степных воинов. В мое время в степи помнил эту рапсодию один только чело­век: киргиз Кокчетавского округа, Койлы-Атыгаевской волости, Арсланбай.
К несчастию, я не имел временя списать эту занима­тельную рапсодию. Другой джир называется Урак-батыр. В нем повествуются похождения Урак-батыра, родом караульца, который, отправившись в набег на Россию, был взят русскими в плен и содержался в тюрьме 10 лет, потом женился в Россия, прижил детей, но сос­кучился по родному аулу, опять уехал в степь и там остался.
Кажется, что у нас есть фамилия Уранквых. Джир Урака-батыра знают многие киргизы, но только отрывками, всю же поэму я слышал однажды в Малой орде от песенника Нурумбая, он ро­дом алчин, но почти постоянно живет в кочевьях кипчаков при султане Ахмете Джантюрине.
Чтобы дать понятие о мере стихов, которые употребляются в джпрах, я привожу эдесь пример. Девять тохтамышевых богаты­рей догнали Идыге, и Кен-Джанбай говорит ему:

Ай Едыге сен енди кайт сана
Кайтып Едим от сана.
Енсеси! биик боз орда
Енкейип селем бер сана.
Ер сарктын иш сана;
Жаурындары жакталы,
Туйме бауы тартпалы.
Ал кара кис устине
Той береди ки сана.
Кок ала жорга ат минин,
Кен дабылпаз байланып,
Тутам бауы сом алтын
Ак сункар кус береди! -
Кол айнала чуй сана! п т. д.

Примечание
Отрывок дан по правилам современного правописания казахского языка.

Джир Идыге по событиям относится к концу XIV века, (но) должен быть составлен в начале XV века. Это доказывается многими старинными словами и оборотами, которых теперь нет в языке, примечательно также и то, что в целой рапсодии нет ни одного персидского или арабского слова, тогда как теперь с распростра­нением магометанской религии, даже в обыкновенном разговоре между простым пародом, вошли в употребление слова из этих языков.
В последнее время моего пребывания в степи джиры почита­лись уже устарелою формою поэзии. Форма джиров, как и самый кобыз, осталась теперь только достоянием баксы. Они только еще сохраняют эту форму стихов, употребляя ее при заклинании джинов.
Можно утвердительно сказать, что форма джира и употреб­ление кобыза вышли из моды со смертью знаменитого певца-импровизатора Джанака, он был родом кара-кесек, отделении камбар, состоящего теперь в составе Каркаралинского округа.
Хотя существующие теперь певцы употребляют его напев и повторяют слово в слово его импровизации, но для аккомпанемен­та употребляют наиболее балалайку (речь идет о казахской домбре) о двух струнах.
Кобыз род двухструнного альта, струны делаются из конских волос и играют на них смычком. Кобыз имеет ту разницу против наших струнных инструментов, что у него нет верхней деки, кор­пус имеет фигуру круглую, ручка так вытянута, что струн нель­зя к ней прижимать, берутся же разные тоны флажолетом (Флажолет (франц.) - здесь: музыкальный прием в игре на смычкоковых инструментах).
Во­обще это очень трудный и приятный инструмент, хотя он не очень звучен. Балалайка и новейшие песни выжили теперь совершенно джир и кобыз. В степи существуют теперь следующие формы поэзии:
1. Джир, который достаточно объяснен мною.
2. Джилав - надгробная песнь. Она обыкновенно изобре­тается женщинами и очень часто импровизируется. Размер упо­требляется тот же, как и в джире. Между всеми известными джилавами самые трогательные и известнейшие в Средней орде суть:
Плач матери, ханши Айханым Валиевой о смерти старшего ее сына Мамеке, умершего от оспы в 1833 году, и джилав извест­ной впоследствии певицы-импровизатрисы, импровизированный ею па поминках мужа, когда ей было только 14 лет.
3. Каим - песни, употребляемые при свадьбах, состоящие в вопросах и ответах между молодыми людьми и девицами; они состоят из четырехстиший, в которых рифмуют первые два стиха с четвертым. Эти песни заключают иногда в себе загадки, эпиграм­мы и, наконец, шуточную брань, доходящую до самого отчаянно­го цинизма выражений.
4. Кара-улен - обыкновенная песня, она состоит из четырехстиший, заключающих в себе каждая отдельную идею. Эти песни поются более для голоса. Часто четырехстишие не имеет никакого смысла.
5. Улен. Эта форма употребляется теперь всеми новейшими поэтами как для импровизации, так и для поэм, а наиболее введена в употребление певцами Орунбай, рода караул, отделения атеке-дживир, и слепым певцом Чодже, рода атыгай, отделения джана-кыргыз, постоянно находящимися при султане Абулхаире Габбасове.
Предметом этих песен есть большею частью какое-ни­будь религиозное повествование. Они поют теперь подвиги Сеит Батала ходжи и любовь Юсупа и Зюлейки, жизнь Ибрагима и проч., все эти повести, по фанатизму идей и чудовищности изобра­жения, чрезвычайно скучны.
Форму улена певцы употребляют также для импровизации, как самую удобную, и к которой они теперь как бы более привык­ли. Известная поэма Кузу-Курпеч и Баян-Сулу пересказана мне была знаменитым Джанаком в форме улена.
Песня (улен) вошла в употребление в киргизской степи не более 50 лет назад, когда степь сделалась доступной тобольским и казанским татарам. Прежде беглецов и выходцев татарских кир­гизы продавали как баранов в Китае, Бухаре и Ташкенте, но по мере водворения магометанской религии татарские выходцы сде­лались в степи неприкосновенными мучениками мнений и рели­гии.
Формы татарской поэзии начали преобладать над первобыт­ной формой кыргызского героического джира, полной (гар) монии звуков и мыслей. Улен (песня) состоит из четырех стихов, два первые и чет­вертый суть силлабические, кончающиеся на одну рифму; третий не рифмуют.
Я представляю для примера первое четырехстишие из Кузу-Курпеча для наших ориенталистов, чтобы доказать, что не по всем размерам восточной поэзии удобно применяема араб­ская мера.

Джигиты, пойдем искать родину,
Сделаем ориентиром Коктобе в центре (земли),
А если, граждане, не ленитесь слушать,
То побаюкаю песню о Козы-Корпеше и прекрасной Баян.

1). Во всех наречиях, происходящих от татарского или, следуя ученым, от тюркского корня, существует слово «игит» - джигит, но в разных странах оно имеет, кроме различного произношения, и разный смысл.
На Кавказе, в Анатолии у курдов это слово значит лихач, молодец, наездник; в этом же смысле оно принято и в Константинополе - если говорят о военных маневрах и удальствах кавалеристов; в кочующих же татарских племенах Средней Азии слово джигит значит парень, молодец (парубок).
Лета джигита не определены, потому что в степи до 80 лет можно быть даже ребенком.
Слово джигит не употребляется у осед­лых татар казанских и тобольских, оно заменилось словом малай (малой), которое означает полуприказчика и полураба.
2). Слова азаматтар, чоралар употреб­ляются весьма часто в древних киргизских поэмах (джир), Аза­мат собою означает человека свободного, имеющего жену и не­зависимое от родственников состояние, человека совершеннолет­него и выделенного из имущества (отца).
Чора - синоним азамат, но слово это делается несколько привольным, будучи употреблено само по себе без прибавления слова азамат. Чора азамат - слова чисто военные и по-русски их можно перевести: товарищ, дру­жина.
3). Сказка про Кузу-Курпеч и Баян прекрасную существу­ет во всех татарских и монгольских племенах Средней Азии, ра­зумеется, с разными изменениями мест и времени. Профессор Эрдманн издал Кузу-Курпеч па персидском языке с комментариями, я не читал ее, потому что не знаю персидского языка.
Потом Кузу-Курпеч была переведена кем-то в Оренбурге с башкирского языка и издана в небольшом количестве экземпляров. В Киргизской степи она существует в изустном предании между песенниками.
Формы, в которые облекается киргизская поэзия, суть сле­дующие: улен - песня, вновь импровизированная или создан­ная прежде каким-нибудь знаменитым песенником (уленчи) и передаваемая сколь возможно ближе к подлинному при аккомпане­менте балалайки, кобыза или жестов; уленчи, который поет пес­ню (улен), вправе прибавить от себя вступление и заключение повести.
В этом переводе четыре первые куплета принадлежат песеннику Джанаку, происходящему из кара-кесеков, отделения камбар, остальное же - чистое предание, неизвестного поэта ста­рых времен,

 *   *   *

Самый замечательный исторический джир киргизский, это – Идиге, тот самый Идиге, Эдеку и Идигей, о котором говорится в ярлыке Тохтамыша, тот самый бек-mangab (То есть манап - феодал, аристократ) и темник, который разил Витовта при Ворскле и управлял ордой безотчетно  при четырех ханах.
Урак, Ир-Кокче (Никоновская летопись под 1423 года, говоря о нападении на одоев царя Куйдадата упоминает: «Тогда же убили и Кото, богатыря татарского, велика суща телом и силою». Примечание Валиханова), Ир-Косай (В «Сборнике летописей» на с. 156 говорится, что во время битвы Кадырберды-хана с Едыгеем был убит и Эр-Куше. Примечание Валиханова) - герои других  эпических поэм, также из времени первого ногайского народа, но джиры их замечательны только по любопытному описанию пле­менных волнений, ханских битв, батырских набегов в смутную после тохтамышевскую эпоху ордынскую.
Поэтические произведе­ния киргиз: эпосы, похвальные оды, плачи (в правописании этих стихов я старался по возможности передать так, как говорят сами киргизы. Примечание Валиханова) - так называется песня по умершем муже жены, по сыну -  матери; даже песни импровизаторов имеют рифму и размер и передаются изустно из рода в род, из поколения в поколение особым сословием певцов ахунов, как в древней Греции передавались песни Гомера рап­содами; ахуны эти пользуются особенным уважением народа и похвальными словами богатым султаном и биям наживают себе известность и богатство.
Хотя в настоящее время этих ахунов, (иначе) в степи и много, но они более импровизаторы, и древние джиры по непонятности своей для нового поколения с году на год выходят из употребления, и самих знатоков их ос­тается очень мало.
Собрать их также трудно: при всем старании я успел достать Полный список Кузу-Курпеча, небольшой отрывок из Едиге и У рака, но, впрочем, надеюсь в скором времени найти все древние джиры от одного знающего их ахуна, с которым познакомился недавно.
Древнетатарские предания и поэмы и особенно названия ро­дов, из которых составляется союз трех орд киргизских, заста­вляют думать, что действительно казаки (Киргизы себя называют казак. В древности слово казак встречает­ся в смысле вольный и вольница; я не смею (в этом) сомневаться.
Глагол казаклык очень часто попадается в Бабур-намэ - записках Бабура, в Шайбаниаде, что значение слова казак в смысле бродяги, скитальца было достаточно известно и употреблялось в древней Руси: «А... кове мере ка­заком кочует на, поле, со множими людьми - то вашему царскому величеству ведомо»...
В другом месте: «А тебе (Когулу) - будучи на поле и живучи казаком от нашие царские рати и от вогнанного боко» и пр. (Собрание Государ. грамот и договоров, т. II, № 68). Примечание Валиханова), как народ татарский не так древний, как утверждают; в древности слова казак и со­словие казаклык... (Текст обрывается).

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 1 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1984, 2-е издание дополненное и переработанное, стр. 280 - 286

Комментарии к (О формах казахской народной поэзии.).

Отрывок из нескольких разрозненных листков среди бумаг Ч. Валиханова представляющий собой записи о происхождении казахской народной поэзии. В рукописи отрывка заглавия нет; не полностью и под другим заголовком опубликован в сочинениях Ч. Валиханова под ред. II. И. Весе­ловского (ЗРГО ОЭ, т. XXIX, СПб., 1904 г., с. 223 - 31). Автограф обнаружен в 1857 году. Датируется предположительно 1855 - 1856 г.г. По автографу - ЦГАЛИ, ф. 118. он. 1, № 469, л л. 6, 21 - 22. Печатается по тексту ССВ, т. I. с. 196 - 202.
1 Урак-батыр - о нем см. т. I настоящего издания. «Песни Урака».
2 Нурумбай (XIX в.) - народный акын из северных областей Казах­стана.
3 Ахмет Джантюрин (XIX в.) - султан-правитель тургайских и актюбинских казахов.
4 Джанак (первая половина XIX века) - знаменитый певец-импровизатор, сказитель и хранитель древней эпической поэзии, музыкант-кобызист: происходил из рода каракесек Каркаралинского округа. Валиханов неодно­кратно встречался с Джанаком и по его спеву записал известную поэму «Козы-Корпеш и Баян-Сулу».
5 Айханым (Айганым) (1785 – 1856 г.г.) -  вдова хана Валия, бабушка Чока­на Валиханова.
6 ...известной впоследствии певицы... - Очевидно, имеется в виду певи­ца Ажар, вступавшая в поэтическое состязание (айтыс) со многими попу­лярными акынами того времени.
7 Каим то же, что айтыс в наше время. Каимдасу - вступить в словесное или поэтическое состязание.
8 Кара-улен (точнее: олец) - поэтический жанр в форме кратких повес­твований о различных исторических эпизодах или других сюжетах.
9 Улен (олец) - буквально: песня, в широком смысле - всякие песни лирического пли прозаического склада.
10 Орунбай - известный акын-импровизатор, из кокчетавских казахов рода караул. Долго находился под влиянием старшего султана, потом советника сибирских казахов Турлубека Кононова, являясь его придворным певцом. Часто бывал в ауле Валиханова, был на встрече Чокана но воз­вращении его из Петербурга и пе перед ним, посвятив ему длинную импровизацию. Однако песни Орунбая мало интересовали Чокана, он кри­тически относился к импровизации акына, считая, что его творчество пропитано духом мусульманского фанатизма.
11 Чодже (правильно: Шоже) (1807 – 1895 г.г.) - знаменитый акын импрови­затор, автор многочисленных поэм и айтысов, происходил из кокчетавских казахов рода атыгай. В поэзии Шоже получили отражение народные думы и чаяния, и потому Чокан относился к нему с большим уважением и це­нил ого поэтический талант. Лучшие варианты народной поэмы «Козы-Корпеш и Баян-Сулу» были записаны в 60-х годах XIX века из уст Шоже и одни из них 5 марта 1864 года в Омске, на квартире Ч. Валиханова. Затем эти записи попали к И. Н. Березину. Ныне хранятся в ЛОИВ АН КазССР (Ленинград), ф. 5, он. 2 (267).
12 Сеит Баттал (Баттал-гази) - герой турецкого феодального эпоса, пропитанного духом религиозного фанатизма и войны против немусуль­манских народов.
13 Эрдманн Франц (Феодор Иванович, 1703 – 1863 г.г.) - востоковед. С 1818 года - профессор Казанского университета по кафедре арабского и персидско­го языков. С 1824 года заведовал нумизматическим кабинетом, изучал историю народов Средней Азии и Монголии. Ему принадлежат многочисленные статьи на русском, немецком, французском и латинском языках по вопро­сам истории, филологии, нумизматики и языков восточных народов. (См.: И. П. Завоскин. Биографический словарь профессоров и преподавателей Казанского университета 1864 - 1904 г.г. Ч. 1. Казань, 1904 г., с. 240 - 242).
14 Потом Кузу-Корпеч была переведена кем-то в Оренбурге... - Один из первых переводов поэмы «Козы-Корпеш и Баян-Сулу» с башкирского на русский язык сделан И. Беляевым и издан в 1812 году в Казани под назва­нием «Куз-Курпячь. Башкирская повесть, написанная на башкирском языке одним курайчием и переведенная на российский язык в долинах гор Ри фейских».
15 В этом переводе четыре первых куплета принадлежат песеннику Джанаку... - К сожалению, перевод «Козы-Корпеш и Баян-Сулу», сделанный Валихановым со слов Джанака, еще не отыскан и, вероятно, хранится в одном из многочисленных архивов Г. Н. Потанина. Через Г. Н. Потанина этот перевод попал к Парафонтовой, которая просила своего племянника, поэта Г. Н. Тверитина, сделать русский поэтический перевод.
16 ...песня по умершем муже жены, по сыну матери... - Речь идет о песнях-причитаниях, по-казахски - жоктау, образец которых записан Валихановым и публикуется в настоящем издании (с. 255.).
17 Ахун - титул указанного муллы, узаконенный царским правитель­ством по Уставу о сибирских киргизах. Этот термин нельзя смешивать с акыном, почетным названием народных певцов.
18 Хотя в настоящее время этих ахунов... в степи и много, но они бо­лее импровизаторы...- Здесь Валиханов объясняет разницу между скази­телем (жырши), поющим древние эпические поэмы, и певцом-импровизатором (акьшн, который сочиняет экспромтом свои произведения.