«Большая черновая незаконченная работа о киргизах сохранилась в автографе с вариантами - Архив АН СССР, ф. 23, № 6, лл. 1 - 73 некото­рые листы (1 - 24) переписаны рукой Г. Н. Потанина. Она содержит соб­ственно историю, исторические предания киргизского народа, материалы по его расселению, экономике, социальному быту, обычаям, языку и ли­тературе; в конце ее в виде приложения даны родословные таблицы кир­гизов. Работа написана чернилами, имеет многочисленные поправки, допол­нения и карандашные пометки, сделанные рукой Валиханова. Начало работы над записками о киргизах относится к маю - июню 1856 года. Однако для работы над историей киргизов Валиханову было необ­ходимо ознакомиться, во-первых, с подлинными архивными документами, хранившимися в Омске, затем с исследованиями отечественных и зару­бежных историков, географов и востоковедов. 
Нужно сказать, что поставленные в ней вопросы и собранные ма­териалы, являющиеся результатом не только научных изысканий, но и непосредственных наблюдений Валиханова, имеют познавательное значе­ние, а потому и представляют значительный вклад в нашу востоковедческую науку. Автограф без названия, оно дано составителями 1 изд. по содержанию. Он частично вошел в «Избранные произведения» Валиханова (Алма-Ата, 1958 г.), в настоящем издании воспроизводится по ССВ, т. 1, 1965 год».

Введение.

Дикокаменные киргизы сами себя называют просто «киргиз» и под этим именем известны у всех среднеазийских мусульман. Только киргиз-кайсаки иногда придают им приличные прилага­тельные: белошапочных (ак-калпакты) – (эпитет), характеризую­щий их костюм, и черных (кара).
Последний эпитет требует пояснения. По генеалогическим воспоминаниям, киргиз-кайсаки принадлежат двум разным началам: белой кости - благородному, происходящему от воплощения солнечного света, и черному, про­исходящему от смертного человека без участия всякой сверхъесте­ственности или, как называют, кул-катаны *1.
Султаны, состав­ляющие дворянство, белую кость, имеют сверхъестественное начало, как воплощение солнечного света, и простой народ (чер­ная кость) считает своим родоначальником смертного человека Алача.
У дикокаменных киргиз как владетели, так и киргизы имеют одного общего родоначальника и по происхождению состав­ляют одно нераздельное тело - народ (demos). Очень понятно, что эта замечательная особенность (киргизов) обращала (на себя) особенное внимание кайсаков. Эпитеты дикокаменные, закаменные даны им русскими для отличия от киргиз-кайсаков, а также характеризуют орографические свойства, особенности их земли. Китайцы без всякого участия туземцев дают, присваива­ют совершенно неизвестное им название бурут и разделяют на бурутов восточных и бурутов западных.

Территория дикокаменной орды. Границы и пространство.

Племя киргизское в своем распространении занимает огромноеI пространство Средней Азии и далеко распространяется на юг. Поколения дикокаменных киргиз разбросаны своими кочевьями от Иссык-Куля до Гиссара и Бадахшана и от Сузака до Аксу и Уч-Турфана.
Имея свои уединенные стойбища в неприступных до­линах Болорского хребта и его отростков, в пределах земель, при­надлежащих Китаю, Кокану, Каратегину, Гиссару и Бадахшану, они не имеют никакого политического единства, и даже родовые отношения за отдаленностью потеряли силу.
Киргизское племя в своем распространении представляет замечательный факт. Распространяются они, следовательно по направлению и поло­жению горных хребтов, и потому (место) централизации большей части их поколений составляет горный узел, альпийская страна верхнего Сыра и Аму, хребет Алай.
Оттуда на север по системе Тиан-Шаня и Алатау они распространяются на севере и по вершинам Мустага, Белурдага углубляются глубоко на юг до по­перечной системы Гиндукуша. Определить степень народонаселения всего киргизского племе­ни при современной неизвестности и недоступности земель, ими обитаемых, совершенно невозможно.
Даже сами киргизы не знают (ни) названия, (ни) числа главных поколений своей орды. Иссык- кульские поколения не имеют никакого сообщения со своими юго- восточными родовичами, знают друг о друге понаслышке и имеют самые темные и сбивчивые понятия.
Вообще мы считаем нужным заметить, что сведения наши о южных далеких родах киргиз бу­дут (еще пополняться). По соображениям, численность душ всего киргизского племени...*2. Роды Днкокаменной орды, как все пастушеские народы Азии, разделяются на множество отдельных и независимых поко­лений. Кочевьями своими (они) разбросаны почти на протяжении всего Куэн-Лунского хребта, от Бадахшана и Памирского плоско­горья, называемого, впрочем, Среднеазийским плато, до реки Чу и озера Иссык-Куля и до реки Текеса, впадающей в Или.
Следо­вательно, определить кочевья дикокаменных киргиз чрезвычайно трудно, да н невозможно. У нас под именем «земель» дикокамен­ных киргиз разумеется озеро Иссык-(Куль) и горы, его окружаю­щие.
Китайцы же говорят, что буруты кочуют в горах между Анцидцяном и Кашгаром. То н другое справедливо. Действительно, централизация кочевьев большего числа родов находится около Анджана и в горах, лежащих от него на север до Чу и на запад до Чирчика, и на восток до китайских городов Аксу, Уча *3 и Кашга­ра, и на юг до Бадахшана.
Здесь кочуют большая часть киргиз отдела он *4 и весь отдел сол *5, и роды, известные под названием «утуз уул»*6. В пределах Малой Бухарин, около Кашгара, Аксу и Турфана кочуют многочисленные поколения чон-багыш (Аксу), черик (Уш) и найман (Кашгар).
На Сарколе (Памире) - род найман и кипчак. Но так как земли эти принадлежат и лучше (сказать), считаются во владениях Кокана, а Восточный Туркестан (во владениях) Китая, тоив справедливо озеро Иссык-Куль, как кочевье трех независимых родов, может быть названо, в строгом смысле, землею или кочевьями дикокаменных киргиз.
Зависимость даль­них дикокаменных киргиз от Кокана (и) от Китая выражается ничтожною данью, но зато анджанские поколения, (вследствие) близкого соседства и беспрестанных столкновений, совершенно подчинились влиянию коканцев и даже языком и обычаями свои­ми более подходят к сартам.
Саяки и солту, кочующие по Таласу и Чу, с некоторого времени очень сблизились с коканцами. Гор­ные поколения, кочующие в снежных высотах Куэн-Луня и около владения диких калча, не только что не признают никакой вла­сти, но, по неприступности своих гор и по чрезвычайной дикости нравов, редко посещаются даже среднеазийскими торговцами.
Бернс и Вуд, видевшие их в Памире, придают им совершенно отличный от их иссык-кульских собратий тип. Он говорит..*7. 

*  *  *

Собственно землю Дикокаменной орды составляют озеро Иссык-Куль и окружающие его долины: северная – кунгей, а южная - терскей. Все земли, лежащие за пределами гор Киргизнен-Алатау, окружающие озеро в виде стены, принадлежат или лучше (сказать), (на них) имеют притязания: на северо-западе киргизы Большой орды, на юге и юго-востоке коканский хан и на востоке Китай.
Надо сказать, что, несмотря на эту претензию, большая часть дикокаменных киргиз кочует, а некоторые роды кочевали искони вне собственных гор, почему они поневоле приходят в соприкосновение с их владетелями и считаются их подданными, хотя в сущности зависимость эта ограничивается ничтожною данью.
В земле собственно Иссык-Кульской зимуют род бугу, часть сарыбагышей и саяки, остальные же все с незапамятных в народе времен кочуют: солты на Чу, багыши по дороге между Турфаном и Кашгаром, черики и саяки па Атбаши.
Весь отдел сол занимает горы и течения рек Нарына и Чирчика, распространяясь на юг до Бадахшана *8. Род бугу на летних кочевьях доходит до гор Каркара и в Китай, до вершин Или, до речки Текес.
Посему мы займемся собственно землей дикокаменных киргиз, т. е. описа­нием долин озера и окружающих гор; для связи постараемся сообщить известное о землях окрестных и кочевьях. Сведения о северной части земель киргизских и о озере Иссык-Куль почер­пнуты нами на месте и обозрены нами лично, но в рассказах, касающихся рек и мест, лежащих за горами Кунгей-Алатау на юг, мы предуведомлены, что они основаны большею частью на слухах, частью извлечены из записок семипалатинского купца *9, бывшего в 1824 году в Кашгаре.
Пространство долины Иссык-Кульской определится с окончанием съемки, которая производится там по распоряжению Генерального штаба Отдельным сибирским корпусом. Озеро Иссык-Куль есть только зимовье Дикокаменной орды.
Они сеют тут свой хлеб и до сбора его удаляются в прохлад­ные ущелья, где скот их не беспокоят ни комар, ни овод. От Джиргалана до Аксу и Кзылсу живут бугу, север занимают сарыбагыши. Течение речки Джиргалана считается лучшим местом по корму, (так) что оно бережется для зимовки отар.
Равнинные места около озера, особенно долина Джиргалана, оставляются летом не­тронутыми для зимней тебеневки скота. Весенним же и осенним прогоном скота служат горы, прохладные верхи которых лишены оводов и комаров, столь сильно беспокоющих скот, - скот хиреет. Конечно, единственный летний прогон - это горы: луговых трав, которые существуют по разливам рек, здесь нет, и камышовых заростов, служащих зимой кормом и оградой скоту, - тоже.
(В) 1856 году манап, родоначальник дикокаменных киргиз из рода бугу, кочующий на озере Иссык-Куле, Буранбай, с подведомственным ему родом в числе десяти тысяч кибиток, поступил в подданство России.
По просьбе дикокаменных киргиз для приведения их к присяге и для съемки озера Иссык-Куля назначен был казачий отряд под начальством пристава подполковника Хоментовского. Экспедиция в продолжение двух месяцев успела обозреть севе­ро-восточную часть озера до рек Аксу и Зауки и снять план местности в двухверстном масштабе.
Мы имели честь участвовать в этой экспедиции и, находясь два месяца среди дикокаменных киргиз, успели собрать разные положительные сведения, преиму­щественно изучая их предания и язык. Дикокаменные киргизы говорят особенным диалектом тюркского языка, сродным с простонародным наречием жителей семи городов Китайского Турке­стана.
Наречие их не подходит ни к одному из известных пра­языков и заключает в себе множество слов, не употребляемых и не существующих в других языках, и некоторые самобытные грам­матические изменения в склонениях п в спряжениях глаголов.
Предания их совершенно и довольно основательно противоре­чат мнению, утвердившемуся в ученом свете через известия Фишера и Левшина, о них как о переселенцах из Южной Сибири по тем отрывкам, которые доселе помещены в «Записках Общества».
Зная, что всякие известия о народах Средней Азии, особен­но о таких малоизвестных, как дикокаменные киргизы, должны быть очень любопытны, я решился подвергнуть *10 Географическо­му обществу, действиям которого по изучению Азии, я как азиатец, не могу не сочувствовать, свои заметки.

Географический очерк Тянь-Шаня и бассейна озера Иссык-Куль.

Восточная часть Центральной Азии, собственно Централь­ная Азийская возвышенность, со своими мировыми вулканами и загадочными народами остается до сих (пор) совершенно непроникаемой terra incognita (неизвестная земля, неизведанная область (лат.), несмотря на большие успехи географии в последнее время.
Ежегодно читаем мы известия о путешествиях во внутрь Африки и Австралии, о великих открытиях, совершен­ных бесстрашными путешественниками в пользу науки, и до сих (пор) не было ни одной попытки проникнуть во Внутреннюю Азию.
Неужели Азия - колыбель человека - менее любопытна, нежели Африка? Неужели труднее проникнуть в верховье Аму и Сыра, чем толкаться среди знойных песков Африки, среди лютых зверей...? Впрочем, англичане, обращающие особенное свое внимание на Азию, сделали несколько попыток. Лейтенант (ост-индской) кампании Вуд в 1837 году был на Памире, двое (далее слов не разобрано) были в Хотане и Тибете.
Нам русским особенно непростительно пренебрежение к изучению Средней Азии, нашей соседки. Крайний пункт наш в Центральной Азии, укрепление Верное, лежит у подошвы киргизнен-Алатава, на самой северной окраине возвышенности.
Впро­чем Русское Географическое общество в короткие времена своего существования беспрестанной своей деятельностью расширило круг познаний в геоведении Азии. В «Записках Общества» были напечатаны, между прочим, (Сведения о киргизах) и капитальная статья14 о Азии и карта (оз. Иссык-Куля).
Необходимость ученого исследования Средней Азии выража­лась статьей Платона Чихачева неутомимого нашего путешественника по Азии.
О карте озера Иссык-Куль. Господин Ханыков16, составил в 1851 году карту озера Иссык-Куль и его окрестностей между 40° и 48° с. ш. и 80° - 102° в. д. (от Ферро) на основании исследований, сделанных в последнее время, и съемок. (В) 1853 году она была (пере)составлена17 по получении сведений о новой съемке, и ­произведенной по приказанию Генерального штаба.
Горы озера Иссык-Куль. Озеро Иссык-Куль окружено со всех сторон высо­ким снежным хребтом под названием Кунгей - и Киргизнен-Алатау. Горы Киргизнен-Алатау на юге соединяются с отрогами Белурдага цепью гор, носящих различные названия.
Так, от гор Кашгар-Даван в Теректы-Даван, которые окружают одну из сторон Аму-Алай, идут горы: Тонмурун, Тоинта,, Теректытау, Кугурмытау, Ишекарт, Сакыркорум и соединяются с цепью Киргизнен-Алатау.
Алатау против выхода из нее речки Заукы. В свою очередь от Северного Алатау идут ветви на запад между реками Чу и Сыр-Нарын под названием Кетментюбе, Карабура, Кендыртау, Боролдай и оканчиваются горами Каратау, близ города Туркеста­на; другая ветвь под названием Учконур, Теректаш, Ргайтык, Терса и Мусбель идет также на запад по правому берегу Чу и оканчивается на южной оконечности Балхаша.
На северо-востоке от Северного Алатау отделяется… На востоке Кунгей-Алатау и Киргизнен-Алатау, соединяясь, делятся на многие ветви, из которых главный Музар-Даван, Сырт, (он) отделяет вершину Или и частью идет на запад в долину между реками Аксу и Музарсу.
Вообще все пространство около озера Ис­сык-Куль на север, запад, восток и юг перерезывается множеством гор, которые большею частью носят названия рек, выходящих из их подошв. Горы Каркара, Текес, Лабасы, Кушмурун, Темирлик, Кулук, Торайгыр, Соготы и Бугуту, лежащие в пространстве между реками Текес и Чуем, суть основные ветви Киргизнен-Алатау.
Вер­шины реки Чилика образуют горную долину (плато), окруженную и прорезанную мелкими цепями, из коих более замечательны по удобству для летнего кочевья: Асы, Аркалык, Бакалы, Саускандык и проч.
Высшая точка между ними есть сопка Талгарнен-Тау-Чоку. Озеро Иссык-(Куль) составляет подошву всей Среднеазийской плоской возвышенности, (так) как оно довольно высоко над уровнем моря. Горы Киргизнен-Алатау гораздо выше Кунгей-Ала­тау, который, после отделения (от него) цепи Кетменьтюбе на за­пад, огибает озеро в виде низкого хребта и называется Торайгыром. Вечный снег покрывает вершину хребта и не сходит в продолжение всего лета.
Только при соединении Кунгей с Киргизнен-Алатау высота их уменьшается, образуя по течению Тупа узкую долину в одну версту ширины, которая имеет связь с доли­ной Каркара. Средоточие земель Дикокаменной орды, как я уже заметил, составляет озеро Иссык-Куль, что означает на татарском языке теплый.
Теплым оно названо потому, что в продолжение круглого года не замерзает. Окружность его полагают приблизительно до 450 верст, длину до 200 и самую большую ширину до 80 верст. Кир­гизы говорят, что в окружности его шесть дней скорой езды.
Вода в озере горько-соленая, морская, не годная к употреблению. Берега его песчаны, покрыты чирганаком, кустарниковым растением вроде облепихи. Глубину оно имеет, как говорят киргизы, «не­досягаемую». Волны в озере бушуют беспрестанно и представляют для (судоходства) большую трудность.
Предание и находимые в озере вещи, конечно, суть память о бывшем тут землетрясении или вулкане. Действительно сернистый запах и вы­брасываемая из озера вулканическая лава доказывают это, и в са­мой формации гор виден метаморфистический элемент.
Долина, окружающая озеро, есть в строгом смысле не что иное, как подо­швы гор. На северном склоне она нигде не имеет ширину более 5 верст и во многих местах так близко мысом подходит к берегу, что образует дефиле.
Почва земли большею частью глиниста, ме­стами покрыта камнями, дресвой. Южный берег гораздо шире северного, имеет ширину в шесть верст. Вообще по растительности и для хлебопашества южный берег представляет много удобств, между тем, как северный, начиная от Керсенгира до Кутемалды, весь покрыт камнями, затрудняющими даже верховую езду.
Озеро имеет вид овальный, эллипсис, только реки Туп и Джиргалан на северном конце его образуют два обширных залива. Мыс Куке-Холосун, образуемый ими, в виде узкой косы углубляется далеко в озеро.
На южном берегу мыс Карабулун образует также неров­ность. Против этого мыса озеро имеет ширину в 30 верст и оттуда начинает увеличиваться. Речки Сарыбулак и Курметы впадением своим образуют маленький полуостров, который замечателен своей неприступностью, топкостью окружающих болот.
В 1854 году во время междоусобной драки один аул, запершись в нем, спасся от грабежа. В него есть один вход при впадении реки Курметы и Керсенгира. Горы близко подходят к озеру. (Речка Карабатпак, идущая по болотам к озеру, представляет тоже природное укрепле­ние).
Вода в озере, по свидетельству киргиз, начала уменьшаться. Так при Керсенгире дорога лежит теперь по бывшему дну озера. В озеро Иссык-Куль впадает множество речек, вытекающих из снежных вершин хребта. Течение они имеют быстрое, дно камени­стое. В горном своем течении прохожесть их образует скалы, по­крытые еловым лесом, по берегам разными кустами: барбариса, таволги, смородины, ргая и проч.
По выходе в долину они делаются менее быстры, и берега открыты, разве, изредка попадаются кусты жимолости. Для пере­прав удобны во всякое время. Приливы всегда здесь бывают в августе, когда горные снега начинают таять.
Самое большое их течение от 70 до 90 верст длины. Самые большие и главные (ре­ки) - это Туп и Джиргалан. 
Название рек, впадающих в озеро Иссык-Куль. Со стороны терскей (южной): 1. Джиргалан. 2. Уч-Аксу (Турген-Аксу, Керегеташ-Адсу и Арасанды-Аксу с теплым ключом). 3. Каракол, Рлык (Иртык), Чильпек, Джетыогуз, Кзылсу, Заукы, Тычкан, Тигирменты, Джарылчак, Танма, Тосар, Кунурулен (саз), 1 урочище Алабаш (саз), Кутемалды.
Сторона кунгей (северная): 1-е Туп, в него впадают: Тобулготы, Актасты, Кенсу, Чонташ, Курумды, Кусча, Талдыбулак, Джиничке, четыре Чаты и Карабатпак, два Сарыбулака, Курметы, Ишаната, Карандызды, Кудургу, Ойтал, Дунбулак, Уч-Урукты (Чон-Урукты, Урта-Урукты, Баш-Урукты), Уч-Байсорн, Джар- #ылчик, Ики-Аксу, Карабурул, Кисенгыр (Калын-Сенгыр), Чон- тал, Кулджамуюз, Турайгыр (озерко), Соготы, Талдыбулак и Кутемалды.

* * *

Ледяной хребет гор, служащий основанием Среднеазийского нагория, известный у китайцев под названием Куэн-Луна (по Ав. Цян-Лун18, Луковых гор, у мусульман под названием Белурдага и Мустага или просто называемый Болорским, отростом своим образует Центральноазийское плоскогорье и дает начало двум рекам19 Татарии Аму и Сыру, впадающим в Аральское мо­ре, и Эргол-Дарье, впадающей в Лоб-Нор (Звездное море).
От него (Куэн-Луна) отделяется множество отраслей. На северо-востоке с (ним) соединяется основной горный (хребет) который, под назва­нием Тиан-Шана (Небесных гор), направляется на восток, прохо­дя на севере от городов Аксу и Уча, и идет до города Комула и Урумчи.
Ледяной хребет гор, идущий от Гиндукуша на север и составляющий основание Среднеазийского возвышенного плоско­горья и известный под названием Болорского хребта или же под китайским именем Куэн-Луна (Цун-Лин - Луковые горы), или под названием Мустага и Белурдага, а (у) туземцев под местными названиями Теректы, Кашгар-Даван, Тонбурун, Туинтаг и Когур-тыктау, соединяется на северо-востоке посредством цепи Аргутаг с основным же хребтом снежных гор, известным у китайцев под названием Тиан-Шана (Небесных гор).
Хребет Тиан-Шан, иначе называемый Бэй-Шань*20 (Белые горы), Сюэ-Шань (Снежные горы), идет сначала на северо-восток, потом в прямом направлении от запада к востоку на протяжении почти 6 000 ли.
В китайских географиях он имеет множество местных названий: Саваци-Таг (на севере от Аксу), Мусурдаг или Музарт-Даван (по-китайски Бинь-Шань), по дороге между Кульджой и городами Уш и Аксу под 44° (с.) широты, Хан-Тенгри-Ола (на север от Кучи), Нарт-Даван, Эбту-Даван, Хатун-Богдо-Ола, Алакуй-Ола, Богдо-Ола (между Урумчи и Комулом *21), и продолжается далее до Баркуля.
По свидетельству китайцев, горы Богдо-Ола около Урумчи и отрасль, отделяющаяся от (Хан)-Тенгры на юг к Куче под названием, Эшкебаш-таг, имеют вулканические кратеры - урумчи, пепельные ямы, из (которых) доставляют во множестве самородную серу.
Вопрос о вулканах Центральной Азии еще не решен, но дело не в том: часть хребта Тиан-Шана, известная у китайцев под мон­гольским названием Саваци-Даван, соединяется с Мусар-Даваном, проходит по южному берегу озера Иссык-Куль и называется от туземцев Киргизнен-Алатау *22. Итак, горы, известные на картах Средней Азии, составленных в штабах Сибирского и Оренбургского корпусов, суть местные названия знаменитого Тиан-Шанского хребта, соответствующего китайским Саваци-Тагу.
От Куэн-Луна по верховьям рек Аму и Сыра отделяется множество снежных отрогов, которые образуют горный узел, альпийскую страну, перерезанную всюду горами, так что общие названия
хреб­тов не существуют, кроме наименования высших точек.
От Теректы-Давана по южному берегу Сыр-Дарьи идет снежный хребет Алай-Даван, отделяющий систему притоков Сыра от Аму-Дарьи. От Тиан-Шана, или от Киргизнен-Алатау, идут отроги между рек Нарыном и Чуламаном - цепь Кугарт. Другой хребет Кетпентюбе отделяет систему рек Чу, Таласа и притоков Сыра. От него берут начало: Кунегарата, Джумгал под названием Кетпентюбе, Кендер-Даван, Чанаш; он продолжается между реками Таласом и Джумгалом и потом между Чирчиком и Сыром.
(Река Чирчик из гор Алай)*23. На северо-восток от Алая *24 отделяется гора Карабура, которая соединяется с горами Каратау близ форта Перовский *25. От Кетпентюбе идет на север отрог снежных гор под названием Алабель, Кумарал, Кумуштаг и Кумбель дающий начало речкам Кушай, составляющим при соединении реку Талас.
Кумбель со­единяется с горами Карабалты, которые направляются на запад между реками Чу и Таласом под названием Ашпара. Все эти горы покрыты Вечным снегом, образуют горные сплетения с ущельями, бурными потоками.
Высшей точкой между ними считается гора Кендер-Даван. Горы же Каратау, Боролдай и другие заметно низки. Часть Тиан-Шана, известная под местным названием Кир­гизнен-Алатава, соединяется посредством отрогов своих на западе (с) Акадыром и на востоке горами Текестау и Каркарой, с горами Кунгей-Алатау, огибающими озеро Иссык-Куль на севере.
Кунгей-Алатау, Северный Алатау на флангах своих также значитель­но понижаются. Характеристическую черту рельефа этих гор со­ставляет двойственное разделение на два параллельных хребта, связанных в одной центральной точке.
От горы Талгарнын-Тау-Чоку, составляющий высшую точку Киргизнен-Алатава, бе­рут начало две речки: одна из них Чилик, направляется прямо на восток и почти на фланге поворачивает на север и впадает в Или; другая - Кебинь, или Кемин, идет на запад и впадает в реку Чу.
Долина Верхнего Чилика с соответствующей ей долиной Кебина продольным сечением (делит) хребты на две цепи, северную и юж­ную, (и) играет важную роль, составляя характерную черту в
плас­ике исполинского Кунгей-Алатава.
Итак, южная цепь гор Кунгей-Алатава через южные горы Торайгыр на западе и Санташем на востоке соединяется с Тиан-Шаном. Северная же цепь Кунгей-(Ала)тава на востоке от Талгара рассыпается на множество ветвей и делением рек образует несколько горных плоскогорий.
Одна цепь, под названием Далачик и Бакалы, идет между верхним Чиликом и речкою Джиничке; другая: Аркалык и Саускандык, идет между Джиничке и Асы. Цепи же Асы и Бокай составляют край­ний отрог к западу от гор Бугуты и Соготы; отделены от этих, (т. е.) проломлены рекою Чилик (и) служат как бы (их) продолже­нием, а гора *26 Торайгыр продолжением горы Бакалы.
Север­ная подошва Алатава *27 тоже отличается от туземцев названиями так: снежная точка, лежащая между долинами Талгара и Иссыка, носит поэтическое название Кизэмчек, между Тургенем и Уччабдаром - Чоладыр, далее Абдра-Текче и проч.
На западе северная цепь Куней-Алатава, под названием Сары-Чубара, Кенлик, Сенгира, Сууктюбе, Учкингура, Беркташа, Курдая и Анракая, продолжается по правому берегу Чу и оканчивается песчаными буграми Хантау на южной оконечности озера Балхаша.
Хребет гор, идущий по южному берегу Или между Текесом (и Или) парал­лельно ее течению и называемый илийскими китайцами Нань-Шань (Южные горы); западными своими оконечностями, Темирликом и Куулуком, как бы соединяется с южной цепью Кунгей-Алатава; возвышенное и замечательное plateatu *28 трех Мерке служит перешейком.
Река Чарын проламывает западную оконечность Кулука, образует ужасное ущелье, известное под названием Тиекташа. Реки Мерке текут параллельно протяжению возвышенного пе­решейка и также образуют ужасные промоины.
Вся же система Северного Кунгей-Алатава совершенно отделяется обширной до­линой реки Или от гор Малого Алатава *29, который, под назва­нием Алтын-Эмеля, близко подходит к реке Или против впадения в нее Чилика и потом поворачивает на запад под названием Чулак, довольно низкого хребта, оканчивается близ впадения реки Тургеня.
Вот весь орографический очерк земель дикокаменных киргиз. В гидрографическом отношении кочевья их (киргиз) принадле­жат к системе трех главных и противоположных рек Центральной Азии: к системе Сыр-Дарьи и Чу (с) западной стороны, Эргола и Тарима, впадающих в Лоб-Нор, и реки Или, впадающей в Балхаш.
Озеро Иссык-(Куль) и его бассейн составляют естественную и из­вестную систему *30.
Бассейн реки Эргола, впадающей в Лоб-Нор (Звездное море). Эргол-Гол и Кара-Дарья *31 составляются из шести значительных рек. Река Тюменьсу, или собственно Кашгар-Дарья, берет начало из Куэн-Лунского хребта, из гор Кашгар-Даван несколькими притоками, из которых более известны: Тогрмучук и Яманъяр. В него впадает в верховьях много горных речек, из них более замечательны по величине реки Артыш и Кзыл-Дарья (впад. слева).
Яркен-Дарья, или Яркен-Естан, берет начало из Куэн-Лунского хребта выше древнего (городка) Сэрлэк двумя протоками. Справа принимает реку Тинкза, Обстан, выте­кающую с северного склона Гор Нань-Шань *32.
Хотан-Дарья бе­рет начало из северного склона Нань-Шана. Составляется из двух рек Юрункаша и Каракаша. Аксу-Дарья вытекает из южного склона Тиан-Шанских гор (при соединении Киргизнен-Алатау с Музартом) под названием Кокирюм.
права принимает реку Музардсу, слева - Иргырчак Каин, Капчагай и Кокшал. По соединении реки Аксу-Дарьи с Кашгар-Дарьей, Яркен- и Хотан-Дарьей в урочище Аралсу река принимает название Тераместана *33.
После принятия в себя справа: рек Укэт-Гол, или Шаяр-Дарьи, и Куча-Дарьи, или Ешкебаш-Гол, называется уже Эрголом и, приняв с севера реку Хайду, вливается в Лоб-Нор. Озеро Лоб-Нор (105° в. д. и 43° с, ш.) имеет до 400 ли длины и ширины до 300 ли.
Оно окружено со всех сторон родниками, кото­рые бьют фонтаном подземную воду. По мнению китайцев, вода этого (озера) имеет подводное течение и дает начало Желтой реке, Хуанхе *34. Сведения эти взяты из китайских источников и, конеч­но, более вероятны, нежели рассказы туземцев.
Известно, что ки­тайское правительство, после покорения Джунгарии в 1764 (г.) и Восточного Туркестана в 1794 (г.), учредило ученый комитет под наблюдением европейских миссионеров для географического опи­сания и для определения месторасположения разных пунктов.
Система реки Сыр-Дарьи. Река Сыр составляется из двух рек Нарына и Гулишана Нарын, принимаемый китайца­ми за главную реку под названием Нарын-Гола, берет начало из южного склона Киргизнен-Алатау двумя протоками: Баскаун и Кокек и до соединения своего с Гулишаном течет по неприступной горной стране и принимает в себя множество горных ключей и ре­чек, из которых замечательны справа Джумголата (впадающая про­тив Анджана) и слева Атбаши, впадающая в верхних его частях, выше кургана Куртка.
Джумгол берет начало из гор Кетментау, а Атбаши - из Болорского хребта из горы Тоинтау. Нарын течение имеет очень быстрое, ширина его доходит до 150 сажень. Река Гулишан берет начало из горы Тасбурун, принимает в себя также множество речек, из них более важны Уш, Ташата и Булакбаши, впадающие слева.
После соединения Гулишана и Нарына река принимает название Сыр-Дарьи. Около Кокана, Анджана Сыр раздроблен искусно на несколько рукавов, каналов, из коих заме­чательны Ханарык и Шахрихан, соединяющие Сыр с Гулишаном.
Из рек, впадающих в Сыр, более замечательны справа Анкра из гор Чаиач *36. Чирчик вытекает из горы Алай двумя протоками, Салайгыр и Салар. Течение имеет быстрое и протяжение на 300 верст.
По рассказам туземцев, воды его содержат золотоносный пе­сок. Город Ташкент стоит на сей реке и далее... Река Сыр-Дарья имеет в начале течение на запад, ниже города Ходжкента*37 поворачивает на северо-запад*38 и, дошедши до урочища Акмечеть *39, переменяет течение свое на запад и впадает в Аральское море несколькими рукавами, образуя два отмелистые лимана, покрытые камышом.
Средняя ширина реки от 90 до 140 и более сажень, глубина до 37 саж., в нижних частях более. Вкус воды приятен. Течение ее особенно в июне месяце очень быстрое, на 30 и 34 сажени в минуту. Верхние ее части очень плодородны.
Дикокаменные киргизы имеют на ее истоках и на Атбаши богатые пашни. В Кокане и Ташкенте растут фруктовые деревья, возделывают­ся хлопчатая бумага, шелковица и виноград. По мере приближения к Аральскому морю грунт земли меняется: грунт делается песча­ный, местами глинистый и с примесью мелкого камня и проникнут солью. От урочища Кошкурган русло реки покрыто густым ка­мышом, а окрестности (его) бесплодны.
Одни только дубравы. Синазка (Sexoalii anabasic) и гребенщики растут в большом коли­честве. Из трав растет только чий, джусан и ибелек. Переправы на Сыре очень удобны по ровному течению русла, но средства, употребляемые к тому местными жителями, очень бедны.
Даже в верхних частях он не имеет бродов. На Нарыне есть местами лодки, которые содержат дикокаменные киргизы.
Бассейн рек Чуй и Таласа. Реки Чу и Талас составляют отдельный бассейн. Река Талас составляется из трех рек: Уч-Кошой. Верхний Кошой берет начало из горы Крумбель, Второй (Средний) - из Кумарал, Кумуштага и Третий (Нижний) - из горы Алабель.
Река Талас выше урочища Нильдеата разделяется на два рукава и образует остров Кенкол. Выше коканского укрепления Аулие-Ата, между Нильдеатой и урочищем Ботамойнак, в него впадают слева речки Куркуревук и Бакаджир.
Талас впадает в озеро Каракол. Озеро Каракол имеет до 36 верст в поперечнике и множество островов. Речка Аса-Дуду берет начало из гор Карабура и впадает в озе­ро Аккуль, или Бийликуль. Она течет между Таласом и Чирчиком.
Река Чу берет начало из восточного склона горы Кетментюбе (который дает начало Джумголу) и под названием Кошкарата течет на северо-восток прямо на озеро Иссык-Куль, но, не доходя до него версты на четыре, вдруг поворачивает на северо- запад.
Речка Кутималды, впадающая якобы в Чу из Иссык- Куля *39, по исследованию господина Семенова, есть искусствен­ный мелкий канал - арык, имеет течение в озеро Иссык-Куль. В верхнем течении в Чу впадает множество речек, из них более замечательны справа: Чон-Кебинь, или Кеминь (Большой Кебинь), берет начало из высшей точки Кунгей-Алатавских гор, из Талгарского пика, и течением своим прямо на запад образует, как мы уже сказали, поперечную долину, играет важную роль в пла­стике Кунгей-Алатавских гор.
Кичик-Кебинь (Малый Кебинь) бе­рет начало из снежного верха, дающего начало Каскелену (впадающему в Или) и ключу Кебинин, впадающему в Большой Кебинь. Джаланач, Карасу (вытекает из северной цепи Кунгей Алатау), Каштек *40.
Караконуз, Агныкатты, Майбулак и другие мелкие речки, впадающие в Чу между курганами Пишпеком и Токмаком, замечательны более тем, что течением своим образуют уще­лья, через которые лежат главные проходы на Пишпек и Токмак.
Справа же впадают выше бывшего Сали-Кургана две речки, заме­чательные по длине: Кевдыкташ и Далакайнар. Первая берет начало из горы Курдай и Музбель, вторая - из Анракай. Слева в Чу впадают Теректы, Хокукиз, Джель-Арык (все из горы Анырчак).
Последняя впадает против впадения Кебина. Далее между Токмаком и Пишпеком: Кзылсу, Шамса, Иссыката, Аларча (на сей реке стоит Пишпек). Далее Сукулук, Карабалта, Кизтуган и Аксу. Все эти речки берут начало из хребта Карабалты.
Из гор Ашпара берут начало две реки, замечательные по длине между речками, впадающими слева. 
Реки Коргаты *41 и Макбал. Коргаты составляется из нескольких речек, известных под назва­нием Мерке (на них стоит коканское укрепление Мерке-Курган), слева принимает речку Тарты. Река Макбал справа берет в себя речку Джарсу. Чу впадает в озеро, известное у туземцев под названием Кукинен-Кули, а на картах - Телекуль-Тата или Кабанкулак.
Чу имеет, по предположению туземцев, до 500 верст длины. Течение в верхних частях довольно быстрое. Имеет много бродов, из которых более замечательны Ит-Кочу, выше впадения реки Аксу, против Мерке-Кургана, и Чумышкасык против Пишпека.
В верхних частях он имеет сжатое русло между ужасных скал и после впадения Кебина освобождается (из ущелья) и имеет доволь­но широкую долину. Грунт его берегов глинисто-песчаный и чем ниже, тем пустыннее.
Система реки Или. (См. о Большой киргизской орде и Заилийском крае)*42.
Озеро  Иссык-Куль, или Истык-Куль, и его бассейн. Иссык-Куль - теплое озеро, у калмыков Тэмирту-Нор (железное) и у китайцев, известное под калмыцким назва­нием или под названием Тузкуль (соленого) *43, лежит в возвы­шенной горной долине, окруженное со всех сторон снежными гора­ми: на севере Кунгей-Алатавом и на юге Тиан-Шаном, под мест­ным именем Киргизнен-Алатау. Высота Иссык-Кульской долины, по гипсометрическому определению господина Семенова, имеет: абсолютную (отметку) 4,400 ф.
Следовательно, Иссык-Куль есть вполне горное озеро. Высота окружающих его гор вполне определена, но по три­гонометрическому определению, сделанному в укреплении Вер­ном, высшая точка Кунгей-Алатава абсолютно поднимается на 12000 ф.
Южный хребет Киргизнен-Алатау имеет гораздо боль­шую высоту. Судя по значительной высоте Иссык-Куля, можно полагать, что его долина составляет крайний уступ Среднеазийской возвышенности.
Окружность его еще (не) определена мерою, но можно полагать около 450 верст, длина несколько менее 200 и ширина не более 80 верст. Киргизы говорят, что его окружность составляет шесть дней ускоренной езды.
По китайским известиям, длину его полагают в 400 ли, а ширину в 200. По съемке, которая доведена до реки Зауки на южном берегу и до Аксу на северном, ширина определилась не более 60 верст. Форма, или контуры его берегов, совершенно изменилась новой съемкой.
На расспросной карте, составленной топографом Нифонтьевым и на литографии господина Ханыкова, Иссык-Куль имеет протяжение от северо-во­стока к юго-западу и оканчивается острым изогнутым к югу зали­вом, между тем, как в действительности он имеет протяжение пря­мо от востока к западу и имеет большое сходство с Тузкулем китайских карт.
Китайцам даже была известна и долина реки Кебина, открытая Семеновым, что видно из карты, напечатанной в Париже Клапротом. Форма, данная Нифонтьевым Иссык-Кулю, была заимствована, по-видимому, с карты господина Левшина, приложенной к его «Описанию киргиз-кайсацкях орд и степей, где, кажется, впервые дано ему косвенное направление.
Вот его действительное очертание. Реки Туп и Джиргалан, впа­дением своим на восточной его оконечности, образуют два боль­ших залива. При впадении реки Зауки и Кзылсу образуется на южном берегу еще залив.
Западная его оконечность имеет вид ры­бачьего плёса, т. е., несколько сузившись, озеро опять расширяет­ся и образует несколько заливов. Мыс Куке-Холосун, образуе­мый двумя восточными заливами озера, вдается в озеро гребенча­той косой.
Мыс же, образуемый южным заливом, известен под названием Карабулуна. Вода в озере горько-соленая и имеет небольшой гнилой запах. Глубина его, как говорят киргизы, недосигаема. Но едва ли кто пробовал его глубину.
Киргизы с мистическим ужасом говорят (о) негостеприимных водах его и сохраняют предание (о возникнове­нии озера), напоминающее библейское сказание о Содоме и Гомор­ре 23. При малейшем ветре воды его вздымаются ужасными волна­ми и (с) шумом набегают на берег.
Пути сообщения. Пути сообщения в земле дикока­менных киргиз, пролегая через проходимые верхи гор, собственно зависят от горных проходов. Эти пути можно разделить на кара­ванные и верховые.
Через озеро Иссык-Куль проходит несколько караванных путей, один в Кашгар через Зауку и Кзылсу, другой вокруг озера на Кутималды, третий через Керсенгир на Кутималды. Дороги эти не все одинаково удобны и через некоторые можно ходить не во всякое время года.
Кроме этих главных дорог, есть еще малые через проходы Чаты, Тобулготы, Курмоты, Байсорн, Урукты, Керсенгыр, Аксу, Каскелен. Рассмотрим сначала главные пути и проходы, через которые они лежат. Исходный пункт всех дорог есть укрепление Верное...
Климат озера Иссык-Куля гораздо умереннее, не­жели в Семиреченском крае. В бытность нашу здесь в долине, хотя (днем) жары и доходили до 25 - 35°, термометр показывал утром 0°, а вечером бывает так холодно, что все должны спать под шубами.
Ущелья гор, в весьма жаркие дни освеженные прохладою от сне­гов, представляют прекрасные летние пастбища для скота. Дожди бывают очень часто, но продолжаются не долго. В то время, как в долине идет дождь, горы покрываются белым, свежим снегом; бы­вают примеры, что даже в мае падает снег.
Хлеб родится здесь сам 40, но созревает гораздо позднее, чем в Большой орде, где достаточ­но четырех месяцев. Хлеб родится хорошо и растительность летом бывает богата, особенно на подошве гор.
Зима здесь также уме­ренная, как и лето, но лежит гораздо долее, нежели в Заилийской долине. Снег падает в ноябре и тает в марте. Температура всегда выше *45 60°. А на южном склоне Южного Алатау *46, называемом киргизами Сырт, всю зиму кочуют киргизы.
На северном склоне Северного Алатау, в долине Торайгыра, в зиму не лежит снег, на урочище Бакалы тоже.
Естественные произведения. Грунт земли в доли­нах рек, хотя не черноземный, но при особенном способе поливки, орошении земли для хлебопашества удобен. Берег озера по Тер­скею считается лучшим местом.
На северной стороне сарыбагыши имели пашни от Курметы до Керсенгира.
Царство растительности. Естественная флора стра­ны довольно разнообразна и имеет один характер с произраста­нием в Заилийской долине, впрочем, несколько беднее (Bullet Akadem Imp *47 де Шренка).
Особенно богаты растительностью склоны (и) подошвы гор. Еловые леса (сосны здесь совсем нет) растут по средней полосе гор. Верхи их покрыты вереском. Ргай, смородина, барбарис, таволжник, черемуха, кислица, местами балгын покрывают берега всех ручьев горных.
Фруктовых деревьев нет, изредка попадаются яблони. Различные цветы: пионы, лилии, тюльпаны, разные широколиственные и высокие зонтичные расте­ния растут во множестве. Ревень и раваш имеют кислую воду, доставляют питье.
В долине растет обыкновенный киец, четер, трилистник, юсан. Черганак, род облепихи, растет во множестве около озера. На берегу речки Ишаната есть единственная тополе­вая роща, называемая потому святою. Река Джиргалан есть луч­шее место для скотоводства.
Царство ископаемых. Богатства минералогические Иссык-Куля мало исследованы. Основание гор составляет гранит с преобладанием полевого пшата и глинистый сланец. Дно озера по­крыто гальцом *48, кварцевой гряэью со слюдой, кварц и вулкани­ческая накипь.
Рудовых месторождений киргизы не знают. Гово­рят только, что на Джиргалане есть золотоносный песок. Железо добывается из озерного песка, где много зернистой железной рос­сыпи. На Терскее также *49 есть медь.
Свинец покупают из китай­ского завода при реке Кегене.
Царство животных. Царство животных также беднее Заилийской долины, как в видах, так и в неделимых. В горах во­дятся стадами: маралы (олени), дикие козы - таутеке, архары (муфлоны) и серны (елик), сайга (Antilopa saiga) и джейраны (по-киргизски: каракуйрук) пасутся в долине от Керсенгира до Кутималдов.
В горах (их) не бывает. Куланов вовсе нет. Кабаны водятся по берегу озера в кустах чирганака. Заходят сюда тигры, барсы и пантеры. Медведей, волков (которые менее наших), лисиц (черно-бурых, красных), куниц, горностаев, сусликов, рысей много в южных лесах.
Попадаются также выдры. Птиц водяных достаточно. В заливах озера водятся утки раз­ных пород, гуси, лебеди, пеликаны, бакланы (pelpignicus), черные аисты (карабай). Особенно они встречаются часто в неглубоких заливах Тупа и Джиргалана.
Беркуты, соколы, ястреба, коршуны разных пород, перепелятники, копчики, лунь и мышеловка парят всюду. По Тупу и Курметы в кустарниках много фазанов, и в долине и на камнях - рябчиков (чиль) (pahadolus) и горных рябчиков (килевден).
Голуби и горлицы живут в скалах. Певчих птиц, по крайней мере в продолжение двух месяцев пребывания своего я нигде не видел, кроме жолтяка и дубоноса. Насекомых, столь вред­ных для; существования, здесь мало: одни куркуры разных видов.
Оводы и трутни беспокоят только в долине, но комаров и мошек мало. Рыбы водится в озере, по-видимому, много: маринка (карабалык), язь (канылтор), под язки, османы - род форелей (в ре­ках) и чебаки.
Легенда о возникновении озера Иссык- Куль. Одно только предание, замечательное по своей популяр­ности в народе и оригинальностью, мы можем сообщить теперь. По уверению народа, на месте, где теперь Иссык-Куль, была прежде обширная равнина, заселенная богатыми городами.
Одни из ханов этого народа, народа неверного, до глубокой старости не имел детей. Сокрушаясь о предстоящей участи своей фамилии, он в отчаяния обратился к богу и просил дать ему сына хоть в образе осла. Молитва его была услышана: одна из жен его, гулявшая в это время в саду, встретила осла, который обнаруживал к ней чрез­вычайное внимание.
Султанша, по неисповедимой воле судьбы, по­чувствовала тоже удивительную нежность к длинноухому кавале­ру. Завязалась интрига, плодом которой был младенец-сын. Ста­рый хан был в восторге, что наконец Кок-Танры *50 послал ему наследника и спешил его увидеть.
Хан нисколько не изумился, увидев длинную, в виде трубы, челюсть ребенка, и не удивился его длинным ослиным ушам, все было в порядке вещей. Он просил сына хоть в образе осла, и бог дал ему сына и в неисчерпаемой своей благодати украсил его только ослиными ушами.
Ребенок вы­рос и после смерти отца сделался ханом под именем Джанбека. Государь он был умный и справедливый, только желание скрыть свои длинные уши заставляло его против воли приступить к пре­дохранительной мере, которая, не посвященному в тайну его рож­дения, народу, казалась жестокостью.
Все брадобреи, очищавшие его царскую голову, больше не возвращались в свои дома. Такое тайное и непонятное исчезновение брадобреев привело народ в ужас и никто не хотел заниматься этим, прежде доходным, теперь столь ужасным, ремеслом.
Брадобреи вывелись. Хан должен был бросать жребий, чтобы выбрать себе жертву. Прошло много лет, погибло много народу, пока жребий не пал на единственного сына одного старика. Молодой человек, отмеченный перстом судьбы, принялся с особенным искусством за процесс бритья и в одно мгновение ока окончил свое дело и сказал: «Государь, шабаш!»
Хан был удивлен. Он не хотел верить, чтобы можно было так ско­ро оголить его башку, схватил свои уши и действительно голова была бела и чиста как точеный шар. Сильно понравилось Джанбеку бритье молодого человека.
Так (как) разум говорил ому, (что) при дальнейшем продолжении его (Джанбека) жизни он мог, по прежде заведенному порядку, вывести *51 многих своих граждан, хан твердо решился покончить эту кровавую игру, и, передав свою тайну клятвенно молодому цирюльнику, сделал его своим визирем.
Дружны были хан с визирем до того, что пили из одной чашки кумыз и ели из одной тарелки пилав. Справедливо, говорит посло­вица, если худая лошадь получит жир, то не позволит на себя сесть, а если бедный сделается богатым, то возгордится.
Не умел с покорностью и довольствием перенести богатство и честь. Возгор­дился визирь, и гордость его погубила. Хан любил соколиную охо­ту, и визирь сопровождал его, и оба имели сокола. Однажды на дороге сокол визиря обогнал ханского и взял лебедя.
В припадке ра­дости, обуянный духом гордости, визирь в забытьи начал кричать: «Мой сокол лучше сокола хана Джанбека, у которого ослиная го­лова». Весь народ, присутствовавший на потешном зрелище, ясно слышал слова визиря и тотчас понял, отчего Джанбек извел бра­добреев, стал их притеснять.
Джанбек сгорел от стыда, бросился бежать в свой дворец, успев приказать только убить визиря. Меж­ду тем визирь опомнился, ясно увидел свое положение и в свою очередь бежал в горы. С этого времени Джанбек получил прозва­ние ослиной головы.
Долго скитался визирь в горах и только ночами посещал город. В один из своих ночных визитов в город он пришел к царскому ко­лодцу с золотой покрышкой, который стоял среди города. (Визирь) вспомнил былые времена, когда он пил воду из этого колодца, вспомнил свое визирство и стал громко молить бога, чтобы он взял их *52 к себе, как нечистивцев, не достойных его милостей.
Аллах был гневен на этот город за его разврат и безбожие. Аллах изрек: куп оряй куп! (да будет так!), и вода начала бить огромным столбом из колодца и в одну ночь на месте города стало озеро Иссык-Куль.
Легенда эта, напоминающая Содом и Гоморр, имеет, как можно полагать, по вулканическим признакам озера, основанием своим землетрясение, разрушившее прибрежные города. В сильную бурю из озера выбрасывается разная утварь домашнего обихода, что утверждает народ еще более в справедливости легенды о Джанбеке-Ослиной голове.
Какие народы жили на озере до калмыков мы не знаем и нет возможности знать. У Абульгази, в сказаниях его о тюрках, озеро Иссык-Куль является колыбелью тюрков. На нем кочевал Яфет, сын Ноев, родоначальник тюрков.
Огузхан имел тоже здесь зи­мовье, а до Чингиса тут были канглы. «Озеро Иссык-Куль, Чуй и Талас суть кочевые места канглов», - говорит историограф тюрк­ского древа.
Древности. Все пространство земель от Днепра, Урала до Амура и Зунгари-Ола представляется нам открытой голой степью, где бродят и переходят с места на место кочевники. Пространства этих степей, представляя все удобства для азиата-номада, для ко­торого скот есть все, были постоянным - летом яйляком и зимой кишлаком.
Кочевой степняк ест и пьет и одевается скотом, для него скот дороже своего спокойствия. Первое приветствие киргиз, как изве­стно, начинается следующей фразой: здоров ли твой скот и твое семейство?
Эта забота, с какой наперед семейства осведомляются о скоте, характеризует (быт кочевника) более, нежели целые стра­ницы (описаний). Итак, с древнейших времен и до сих (пор) степи эти обитаются одними и теми же народами. Какие памятники своего существова­ния могут оставить эти народы, снискавшие свое пропитание ско­том,  живущие в подвижных палатках и защищающие себя луком и стрелой?
Что мог оставить недвижимое этот подвижный народ, кроме своих могил? Древнейший обычай ставить насыпи на могилах людей, отли­чавшихся доблестями физическими и нравственными, конечно, был свойственен для всех диких народов.
Немного нужно искусства, чтобы навалить громаду земли. Греки ставили тоже курганы, в Се­верной Америке находят также подобные насыпи. Китайские исто­рики говорят о подобном же обыкновении у хуннов.
В степях Южной России, Сибири и Средней Азии идут целые ряды этих остатков старины, (которые) и были нередко предметом ученых изысканий. По открытиям в них делали разные заключения: одни представлялись жертвенниками, другие якобы имели военное сторожевое значение, но большинство открытий и опровержений доказывало их могильное значение.
В киргизской степи сущест­вует множество такого рода курганов. В них открыли человеческие кости, кувшины с пеплом и иногда кости животных. Все это могло быть принадлежностью могил, на которых доныне режут скот, поминая его (умершего) тризну, да и самый обычай степняков был такого рода, что любимая лошадь покойника погребалась вместе.
Старинный обычай монголов зарывать жен покойников и рабов в качестве соумирающих и (у) манджуров хоронить вместе (с покойником) несколько свиней – (обычаи) подобного рода. На некоторых курганах попадаются плиты с изображением лиц.
Подобные плиты ставятся зюнгарскими калмыками и теперь на могилах знатных людей. Но, кроме этих камней, существует в киргизской степи еще несколько памятников формы другого рода. Находят в киргизской степи развалины зданий, башен и проч., которые заставляют ду­мать, что южная ее часть была населена когда-то оседло.
Но, осно­вываясь на современных обычаях киргизского народа, мы имеем повод думать, что и эти развалины - суть тоже посмертные мону­менты. Для того, чтобы представить этот предмет с надлежащею ясностью, мы скажем несколько слов о современных киргизских могилах или молах.
Киргизские могилы, обычай киргиз ставить по возможности богатые (памятники) подтверждает предположение, что это обычай общий всем кочевникам. В Дикокаменной орде примером...
Описание древностей озера Иссык-Куля и прочих сопредельных стран...
Судя по остаткам зданий, могил и насыпей, весь юго-восточ­ный угол киргизской степи, начиная от Лепсы до Сыра, был насе­лен когда-то, особенно течение речек Чу и Таласа, где всюду вид­ны здания искусной работы, остатки водопроводов, надписи, иссе­ченные на скалах, курганы с изваяниями, в которых уже находили много равных вещей.
Так как предмет настоящей статьи нашей есть озеро, то мы займемся исключительно древностями в пределах его. Дикие победители этих стран, влекомые духом разрушитель­ности, обратили страну в голую и дикую степь.
Только остатки древних городов и пепелища безмолвно свидетельствуют о древней населенности этой страны. Западный край - Джунгария, нынешний Илийский округ, Семиречье и озеро Иссык-Куль, как прекрасные стойбища для ко­чевых народов, конечно, были любимыми кочевьями их с древней­ших (времен).
По китайским историям, через эти места проходили, на сих местах утвердились и сильные орды. За 2200 лет *53 до Р. X. с границ северо-западного Китая, с Долгой стены двину­лись на запад юечжн и заняли эти места, вытеснив народ сэ.
Вслед за тем являются усуни и, изгнав юечжей, основывают здесь свою орду. Усуни были народ сильный, владетели их имели в суп­ружестве китайских принцесс. Семь столетий жили здесь усуни. В VI веке утвердились тут гаюпюй и после дулцы.
Китайская история сохранила нам много известий об этой стране и, конечно, известий достоверных, ибо со времени государя Ву-ди, при ко­тором начались сношения с западными пародами, Китай имел бес­престанные сношения с усунями, а при династии Танской китай­ские войска проникли до Или.
Ван-фан-и разбил (западных тюрков) при реке Или, стал лагерем при реке Э-хэ *54 и при Теплом море (Же-хай *55). Здесь были города Чигу - столица уйсунов *56, Тысяча ключей Северная и Южная орды Хынлос, Суйе-чен, Гун-юе и другие дулские города.
Отыскивать их теперь нет возможности, ибо указания на места их сбивчивы. Чигу в 610 ли от Вын-су (Аксу) на северо-запад, от Тэмурту-Нора *57 на северо-восток. Потом здесь были ойхоры. В период Чингис­хана, конечно, через долину Или шел Чингис на Туркестан.
Около (этого) года мы находим в Абульгази эти страны под именем Алатава в числе владений уйгурских ханов. По-видимому, разные по­коления джи монголов *58 кочевали на сих привольных местах. Разные вещи, находимые здесь: кольца с мусульманским именем Арслан, наконец, гробница Туглук-Тимур-хана, умершего здесь, доказывают, что в (XIV) веке он (район Алатау) принадлежал владетелю семи городов.
Неизвестно, когда места эти заняли джунга­ры, вытеснив другие поколения, но как бы то ни было до XVI сто­летия они были на озере Иссык-Куль и занимали его вплоть до своего падения. Сколько здесь прошло пародов, один только бог (ведает).
Конечно все движения кочевников из песчаной Монголии должны были проходить этим путем, где столько отличных паст­бищ, воды. Сколько тысяч табунов паслись, может быть, на них еще прежде!
Народное богатство. Скотоводство. Единственный источник народного богатства всех кочевников есть, без сомнения, скот, разведение которого составляет его единственный и главный промысел. На благополучии скота основано его счастье.
Народные приветствия, сколько мы заметили, чрезвычайно как характеризуют нацию. Ленивый и флегматичный турок осведом­ляется - в кейфе ли вы? Турки славятся как лентяи. Персияне, которые славятся во всей Азии веселостью нрава и остроумием, предлагают фигуральный вопрос, в каком состоянии ваш благовон­ный мир?
Срединный цветок или надворный Китай, где люди едят для того, чтобы жить, и живут для того, чтобы есть, по красе слов сих со временем выразился и в оригинальном привете: «Чели фани маю»,*59 - говорит узкоглазый сын Поднебесной империи, встретясь с вами во всякое время дня и ночи, т. е. - сыт ли ваш желу­док?
Не менее оригинально приветствие киргиза: «Здоров ли твой скот и семейство?» Очень понятно, что скот, как источник благополучия и сча­стья киргиза, гораздо более значит для него, чем семейство.
«Жена - в скоте, дети - в тебе» *60, - говорит киргизская посло­вица. За скот можно купить жену н иметь детей. Мы нисколько не удивляемся понятию киргиз в атом отношении - оно в порядке вещей, если взять в соображение вседневную обстановку его жизни.
Предмет скотоводства в Дикокаменной орде составляет разве­дение лошадей, верблюдов, баранов и рогатого скота. Хотя ското­водство есть и общий промысел орды, но численность скота невепика в сравнения с киргиз (-кайсаками) Большой и Средней орды.
Самый богатый дикокаменный манап не имеет лошадей более 3000, между тем, как у наших киргиз (-кайсаков) богачи считают табуны в 15 000 голов, а один богач айдабульского *61 рода, Баян-Аульского округа Азнабай имел 25000, Акмолинского округа бий Сапах - 18000.
Верблюдов дикокаменные киргизы не держат, по неспособности их к горной езде, более 30, а во время кочевок все вьючат на ло­шадей. Число баранов у самых зажиточных туземцев не превышает 3000, только рогатый скот держат сравнительно в большом количестве н простирается его (число) от 50 до 100.
Самые богатые роды в орде - это буту, затем сарыбагыши, другие же имеют ло­шадей по стольку, сколько нужно им для езды и кумыса. Рогатый скот заменяет у киргиз отделения сол, как лошадей для езды, так верблюдов для вьюка.
Хороший вол, украшенный колокольцем и в богатом седле, заменяет памирским киргизах лучших бегунцов. Лейтенант Вуд имел редкий случай видеть дикокаменную ама­зонку, гарцевавшую на рысистом быке, как Европа, похищенная Юпитером.
Лошади в этой орде малорослы, но очень способны к горной езде и довольно красивы. Верблюды попадаются как двугорбые, так и дромадеры. Бараны, хотя и одной курдючной породы, как и у кайсаков, по шерсть имеют более нежную и преобладающий цвет их белый.
Калмыцкая порода овец, называемая туземцами, малиш *62, разводится у бугу, кочующих в соседстве с Китаем. Молодые барашки этой породы дают белую в тонкорунную мер­лушку. Рогатый скот, хотя здоровый и сильный, но дает мало мо­лока.
Только монгольская порода як (кодас), разведенная также у бугу, имеет в отношении молока большое превосходство над ко­ровой обыкновенной породы. Коз разводят в незначительном количестве. Падеж скота, несмотря на долгую, сравнительно с Илий­ской стороной зиму и на ее суровость, случается редко.
Сибирской язвы (Fievre соrbanculiuse), от которой так много погибает скота в нашей степи, нет; только другая болезнь на рогатый скот, назы­ваемая здесь сапр *63, производит ужасное опустошение. сли причина язвы есть, как предполагают киргизы, сухое лето и сухая трава, то скот дикокаменной орды, находясь постоянно на горах под прохладою снежных белков, защищается от действия и разви­тия язвы *64 самою природою.
Определить, хотя бы приблизительно, численность скота при недоверчивости и дикости орды нет никакой возможности. На во­просы же в подобном роде отвечают уклончиво и ложно, представ­ляя вам итоги диаметрально противоположные с истиной.
Но кайсаки, бывшие долго в плену у бугинцев, примерно показали: лошадей до 100 000, верблюдов до 10 000, коров до 50 000, баранов до 500 000. Любимый корм киргизских лошадей составляет кипец (Stina) , у киргиз (-кайсаков) - бетеге колючая трава и белек, ко­торая созревает только в сентябре месяце и потому составляет осенний подножный корм. 
Лошади в эти два месяца находят много этой травы и чрезвычайно как жиреют. Кипец растет по подошвам гор и около озера. «Человек без мяса не обойдется, лошадь - без кипца», - говорит киргизская пословица.
Верблюды питаются здесь листьями облепихи, которая растет во множестве около озе­ра. Кокпек, корм верблюдов, и юсап (полынь), любимый баранами, здесь не растут, но, несмотря на это от зимы, которая бывает, впрочем, не очень продолжительна, бараны выходят в те­ле, питаясь стручковой травой, называемой четр *65, и листьями.
Других промыслов, как-то звероловства, рыболовства, дикока­менные киргизы вовсе не знают. Охота за дикими баранами, ко­зами, сернами составляет только забаву. Единственное поощрение к звероловству составляет ценность молодых, с кровью, рогов оленя в Китае как медицинская специфика, под названием лу­жун.
В Кульдже за хороший спелый рог платят целую ямбу (слиток серебра, ценою от 300 до 500 рублей серебром) и рысьих шкур, которые берут сарты, среднеазийцы за 5 баранов. С некото­рого времени в горах начали ставить ловушки и капканы на ку­ниц, мех которых очень выгодно меняют торговцам-татарам.
Но все это в самом незначительном количестве. Рыбы в озере Иссык-Куль много, но жители ловлею ее не за­нимаются, рыболовных снастей не имеют, только в виде потехи саблями рубят рыб и калят копьями, разумеется, выбирая для того мелкое устье реки или залив.
Богатые манапы в прошлые времена, как говорят старики, для обнаружения своего богатства в год раз бросали в озеро шелковые неводы, но это, как я сказал, делалось из одного тщеславия. В настоящее время даже снастей из верблюжьей шерсти, как у наших киргиз, (они) не имеют.
Только земледелие составляет общенародное занятие. Каждый киргиз сеет хлеб и - относительно потребности номада в этом продукте - в большом количестве. Почва земли вполне благо­приятствует этому занятию: кап *66 зерна пшеницы дает 10 ка­пов урожаю. Ежегодно засевают все киргизы рода буту до 15 000 капов. Сеют они по преимуществу пшеницу, ячмень и просо. Нечего говорить, (что) все это ограничивается собствен­ным употреблением хозяина.
Из проса выгоняют бузу, а из бу­зы - водку, которую пьют они в ужасном количестве. Южная долина по реке Аксу до урочища Барскаун и до реки Тычкан занята пашнями; на всех речках устроены у них водяные мельницы.
Буранбай, манап бугу, устроил было фруктовый сад, в котором были посажены: виноград, абрикосы, яблони, персики, груши и другие фрукты; завел было он и огород, но все это по­гибло в междоусобной баранте с сарыбагышами.
Способ орошения полей здесь такой же, как и в Западном Китае и Кокане, - посред­ством ирригации. Вот все промышленные занятия дикокаменных киргиз. Из произведений народных рук славится в этой орде выделка войлоков, знаменитых своею прочностью. Для домашнего употреб­ления женщины валяют из козьего пуха белые колпаки и бурки, называемые кебенек.
Мена и торговля. Торговля и мена производится ди­кокаменными киргизами в их аулах. Ни в Кульджу, ни в Кашгар, ни в Ташкент лошадей на мены у дикокаменных киргиз не гоня­ют, хотя кочуют (они) чрезвычайно близко к лучшим торговым пунктам Средней Азии - Кашгару, Ушу *67, Кокану и Ташкенту.
Торговые караваны из России, Кашгара и Средней Азии приез­жают в Орду на лето или зиму. Из Кашгара привозятся разные прочные бумажные материи, преимущественно употребляемые туземцами, как-то: халаты из бумажной полосатой материи, назы­ваемой тимпи, разных сортов, халаты из бумажного армяку желтого, коричневого и черного цвета на вате и полосатую, вроде парчи, бумажную материю, называемую машура.
Привозят также во множестве белую дабу разных сортов, выбойку и китайку разных доброт. Все эти товары с большою выгодою вымениваются на баранов. Лучший халат из яркенского тимпа, из бумажного армяка продается здесь па 4 барана.
Дабу продают на барана - в дороговизну конец хорошей дабы в 12 аршин на рубаху и в дешивизну два конца (24 аршина), считая на две рубахи. Баран же в Кашгаре стоит от 5 до 10 тенга *68, вообще средняя цена барану 8 тенег.
При покупке же в самом Кашгаре дабы в 12 аршин стоит 1 тенга; продавая же два конца его за барана, они имеют на 6 тенга проценту. Проценты эти чудовищны: два халата из лучшего тимпи покупаются в Яркенде за 1 тилля 43 (золотая монета, имеете в себе 20 тенга); выменивая на халат по 4 барана, они имеют процента на 44 тянга.
На самый худой конец, при большом несчастии, считая барана в 5 - 7 тянга, процент равняется 27 тянга и за халат всюду имеют 20 тилля. Случаи же такого понижения цены на баранов бывают очень редки.
Даба употребляется дикокаменными киргизами обоего пола от владетелей до черного парода, и только кашгарские халаты носят­ся их мужчинами *69. Надо сказать, что здесь кашгарские товары решительно предпочитаются русским товарам, которые привозятся самых худших качеств и низких сортов.
Русские татары привозят сюда низкие сорта красного сукна, верверету, нанки, саржи, ситцу и миткаля нашей доброты, соображаясь с их вкусом. Железные и чугунные вещи и котлы, привозимые ими, имеют большую ценность.
Все привозимое выменивают они на баранов, быков, на кожу и на разные меха. Сукно, стоящее в Ирбитской ярмарке 1 р. аршин, они выменивают на 2 барана; на барана, 1 который принимается за единицу, дают 4 аршина верверету, 10 аршин нанки, 10 аршин саржи, 8 аршин ситцу и миткаля, которые в Ирбитской покупаются в 6 коп.
Миткаль покупается охотно женщинами, которые не носят ничего, кроме белого. При продаже этих материй торговцы в виде поощрения прибавляют один аршин сверх условной мены. Такие подарки называются здесь сернкана.
Особенно с охотой и с выгодой продавцу покупаются дикокаменными киргизами красная кожа, котлы и другие чу­гунные вещи. Лучший сорт красного товара идет здесь на бара­нов, средний - на 5 баранов, а низший - на 4 барана.
За большие котлы платится баранами по числу четвертей окружности без трех; так, за котел, в окружности имеющий 11 четвертей, платят 8 баранов. Топор стоит молодого барана, чугунный кувшин также токту (барашка), очаг для котла - барана.
При мене в долг на баранов бывают условия. Если торговец осенью отдает что-нибудь за барашка, то барашек получается им весною бараном. 12 бараньих кож считают за одного барана. Лисий мех берут за барана, куницу - за два барана; два козленка (серкечь) равняются одному барану, а 6 баранов вымениваются на быка.
Татары эти приезжают из Семипалатинска и Петропавловска в Орду на зиму и летом сбирают все с ростом, т. о. как сказано выше, барашков - баранами, козлят - козлами. В тор­говле баран принимается за 1 р. сер., барашек за 50 коп. сер.
Та­ким образом, баран с барашком на их меновом языке соответ­ствует 1 р. 50 к. Как кашгарские торговцы, так наши татары, снабжая дикокаменных киргизов необходимыми в домашнем употреблении вещами и платьем, имеют при настоящем отчуждении самого народа от торговли большую выгоду.
Сами же дикокаменные киргизы решительно никакой торговли не предпринимают и даже для сбыта в Китай оленьих рогов употребляют тех же татар - торговцев. Среднеазийские шелковые материи здесь совершенно не покупаются, кроме нескольких манаповых жен *70, и здесь лучший сорт их друя *71 стоит, как и в Средней орде, 4 барана.
В Бухаре, Кокане и Кашгаре за вывоз зекату платится с 40 штук одна.
Степень зажиточности...*72 Промышленность. Дикокаменные киргизы по отда­ленности и неприступности своих кочевок до сих пор сохраняют тот беззаботный пастушеский быт, какой имели, может быть, за несколько сот лет. Начатки промышленности и торговли находятся здесь в самых ничтожных проявлениях.
Нельзя сказать, чтобы народ этот был достаточно (зажиточным), напротив, много в нем, даже очень много бедняков (парии). Но нужда - вещий двигатель промышлен­ности и торговли, заставляет изыскивать средство трудом.
Потребности у киргиза самые простые. Ему нужно иметь 10 баранов и несколько лошадей, чтобы быть сытым, (получать) кумыз и сыр; одной рубахи и халата, которые сделает жена, достаточно ему на целый год.
Самые их владельцы, манапы, тоже не требова­тельны и довольствуются почти тем же, чем и простой черный бухара (простолюдин). Все потребности их заключаются в скоте. Из него они извлекают нужное для жизни: мясо, сало, кожи, пищу, одежду (армячину), замшу на шаровары, кошму и*73.
Приезжие из Кашгара и России торговцы снабжают их одеждой, нужными ма­териями, и по ограниченности (потребностей), малочисленности и отсутствием требований торговля эта, или правильно мена, ограни­чивается самым ничтожным количеством и суммой, хотя и не без барыша.
Сами же туземцы еще не имеют понятия о выгодном сбы­те своих баранов и проч., и вся их промышленность заключается в хлебопашестве и мене. По сему при настоящем порядке дел, при господстве невеже­ства жителей едва ли может быть развитие здесь какой бы ни было промышленности.
Когда прекратится баранта и хищничество ни­зов смягчится влиянием лучшего просвещения и когда народ познает цену удобства и комфорта, тогда только, может быть, торговля примет другой оборот и множество рабочих рук, которые теперь не занимаются ничем, кроме баранты, станут изыскивать другое средство к существованию.
Впрочем и теперь неко­торые начинают наниматься в вожаки к караванам, идущим в Кашгар и Кокан.
Образ жизни: кочевка. Дикокаменная орда, как народ кочевой, живет в войлочных шатрах наподобие калмыцких и как у кайсаков, с тою только разницею, что сфероидальный верх юрты гораздо ниже калмыцких, и, вообще, вся юрта имеет более нарядный щеголеватый вид.
Весь верх юрты с внутренней стороны вышит арабесками из разноцветных фигур из войлока же; ленты, служащие поддержкой юрты, отличаются яркостью цветов и искус­ным расположением фигур.
Внутренность же их жилища, в конт­раст с нарядностью внешнею, удивительно бедна: ни постели с ши­тым покровом, ни сундуков, покрытых коврами, ничего в подобном роде, как в юртах наших киргиз, в них не встретите.
У самого бо­гатого манапа их, Буранбая, в юрте было совершенно пусто, око­ло стены шатра валялась куча войлоку, выбойчатых простых бухарских одеял и на них, как бы на показ, были брошены покрытые китайкой подушки.
Деревянные ковши, бурдуки с вином, деревян­ные местной работы чашки, котлы лежали повсюду в живописно- беспорядочном виде. Хозяйка дома, почтенная аяч (дикокаменная женщина), восседала на бараньей шкуре.
Спартанская жизнь и пустота юрты составляют, как говорили сами киргизы, их древний обычай. Дикокаменные киргизы, как все номады, сообразуясь с кормом скота, все лето кочуют из одного места на другое, перекочевка эта делается так же, как у киргиз (-кайсаков): навьючивают все на верблюдов и делают привалы верст в 25, называемые обыкновенно «коч», и в 15 (верст), называемые «козу-коч».
Кочевка есть для киргиз большой праздник: женщины одеваются во все лучшее и весь «коч» идут около своих верблюдов, распевая песни и прельщая дикокаменную молодежь. Разница в характере кочевания Дикокаменной орды с нашими киргизами состоит в том, что у вас много двухколесных арб, которые своим оглуши­тельным концертом производят неприятное для слуха впечатле­ние, - здесь их не знают.
Бедные томаяк (вроде киргизских байгушей), за неимением верблюдов для вьюка и коней для езды, употребляют для этих нужд волов. В домашней жизни дикокаменные киргизы живут скромно в никакой претензии на комфорт не имеют: войлок заменяет ему постель и подушки.
Богатый манап отличается от черного (народа) только тем, что каждый день ест барана и в неделю раз гонит кумысную водку, и напивается ею, что называется до чертей.
Одежда. Одеваются они очень бедно, от богатого манапа до раба все носят бумажные на вате кашгарские халаты, вместо рубахи имеют белый халат из дабы, который носят аяч с таким постоянством, что только ветхость заставляет шить новый.
Вооб­ще более одной рубахи никто не имеет, это - обычай. Презрение к роскоши в орде этой доходит до печального цинизма - носить хо­рошее платье, быть в чистоте, значит сделаться предметом всеоб­щей насмешки и получить позорное название бабы.
Женщины, впрочем, одеваются довольно чисто: белый цвет есть их принад­лежность. Начиная от головных платков до рубашки, заменяющей им и платье, - все делают из белой дабы. Обычай этот предохра­няет прекрасный пол дикокаменной орды от той превыспренности и нечистоты, в какой погрязают их достойные супруги.
Вооружение. Дикокаменная орда, несмотря на постоянные войны между и вне, в вооружении очень бедна, даже беднее киргиз (-кайсаков). Длинные, как у киргиз (-кайсаков), копья, укра­шенные вместо флюгера кистью из конских волос, составляют их любимое и общеупотребительное оружие; айбалта (топорик) на длинной палке - тоже в большом употреблении.
Сабли и ружья считаются за редкость.
Только после убиения Кенесары*74 у многих манапов в юртах в виде дорогого украшения стали являться турки (фитильное киргиз-кайсацкое ружье).
Пища. Относительно таланта многоедания дикокаменные киргизы не уступают, кажется, ни одному народу. Огромные горы жирных мясных кусков целого барана торчат перед каждым на тарелках, как Талгарский пик, высшая точка Алатауских гор.
Ис­тинно гомерическую сцену представляет киргизский обед. Огромные 2-х фунтовые куски конского жира, бараньего мяса беспрестанно отправляются в рот и вскоре вся ужасная груда уничто­
ается.
С быстротою уничтожив до 4-х фунтов мяса, киргиз принимается за кумыс и выпивает соразмерное количество этого напитка. Кочевой народ по преимуществу плотоядный: смотреть на процесс резания скота - как ловкий резак с неподражаемым искусством и с изумительной быстротой обдирает шкуру, делит на известные части и очищает - есть величайшее удовольствие.
Для возбуждения аппетита, обреченную на смерть скотину представляют на показ гостям, говоря так:

Много дней прошло, много ночей прошло, у тебя вины нет,
у нас пища нет, от врагов досталось и тебе и мне.*75

Огромный курдюк образцового барана и округленный окорок лошади исторгает всеобщее удивление и еще более забирает охот­ников до еды. Конина и баранина составляют их любимую пищу.
При подаче блюд у всех азиатцев голова принадлежит почетно­му, а у них напротив: крестец и таз есть принадлежность почетного кунака *76, а голова - ничтожного.
Разделение на сословия: манапы и их значение.
Народ, как на сословия, разделяется на две касты: владетелей (манапов) и простого народа (кара-бухары). Манапы, как прямые потомки древнейшего родоначальника орды, имели первоначально патриархальное право отца семейства, но постепенно с течением времени власть эта увеличивалась и обратилась, в конце (концов), в деспотические отношения владетеля и рабов.
Власть их в настоя­щее время в роде не ограничена: он полный господин черного народа, может их продавать и убивать. В этом отношении они представляют резкую противоположность с (киргиз-кайсацкими) султанами, которые, по историческим воспоминаниям народа, хотя и имели первоначальные юридические права владетелей, но были всегда ограничены советом старейшин, представителей черного народа.
Право равенства у дикокаменных киргиз имело противо­положный результат - рабство. Стало быть и название черных (в смысле равных, свободных), которым так гордится Дикокамен­ная орда, есть только несоблюдаемая форма, предание.
Все тяж­кие, по понятиям киргиз, преступления, как-то: убийство манапа, увоз девки, растление, третичное воровство, наказываются смерт­ной казнью. Урман, манап сарыбагышей, имел на реке Каскелене виселицу, на которой ежегодно висел вор для внушения вящего страха.
Мы уже сказали, что неограниченная, почтя деспотическая власть манапов есть уже последующее введение и в некотором смысле злоупотребление властью отца семейства,бия, как называ­лись манапы прежде.
Первые манапы (по объяснению туземцев, сильный, недоступный деспот) явились недавно и то впервые у сарыбагышей. Бий сарыбагышей по имени Манап был первый тиран. Манапство понравилось биям другим родов и теперь манап есть нарицательное имя родоначальника каждого поколения орды.
При всем том, в роде бугу народ имеет больше значения, и сам Буранбай говорил мне, что у них в строгом смысле нет ма­напов. Положительных доходов с народа манапы не имеют, кроме так называемого кормового сбора и то получается ими в виде добровольной помощи.
Уважение простого народа к манапам без­гранично хотя основано на страхе: никто не может мимо юрты родоначальника ехать на лошади и в присутствии манапа свободные выражения не терпятся, даже в шуточном тоне.
Особенно был знаменит своим манапством Урман, родоначальник сарыбагышей, умерший в 1855 году, и сын ого Умбет Али *77, наследовав­ший его власть в роде. Последний расстрелял любимую жену за то, что она заставила его повторить какое-то приказание два раза.
Мрачность характера и недоступность доставляют манапам большую знаменательность. Жестокость называют они великоду­шием и ставят как первую добродетель всякого управителя. 
Родоподразделение. Дикокаменные киргизы сами себя называют просто «киргиз» или кара-киргиз 46. Кара - значит буквально черный и в тоже время имеет переносное значение - простолюдина. Эпитет дикокаменных, закаменных и каменных дан им русски­ми для отличия от киргиз-кайсаков.
Китайцы и калмыки, неизве­стно почему, называют их бурутами и разделяют на восточных и западных. Черными (же) они называются потому, что не имеют и не имели представителей белой, Чингизовой кости, а управляются своими манапами, власть которых, по генеалогическим воспомина­ниям парода, основана на патриархальном праве старейшины, представителя старшей линии в роде.
Старейшина и его родичи происходят от одного родоначальни­ка и потому составляют одно сословие - черных, простого народа (demos). Калмыки и киргиз (-кайсаки) по происхождению разделяются на белую и черную кость.
У калмыков и киргизов владетели (бе­лая кость) и народ (черная кость) по происхождению принадле­жат к двум различным началам. К белой кости принадлежат нойо­ны и зайсаны *78 (у калмыков) и султаны - потомки Чингис-хана (у киргизов); по мнению народа, (они) происходят от солнечного света и, следовательно, благодаря их абсолютной сверхъестественности,  божественном происхождении *79, пользуются властью и уважением.
(У киргизов) народ и бии, родовые их старейшины, как проис­ходящие от смертного человека, составляют черную кость - простой народ. Все кочевые народы тюркского корня имели и имеют форму подчинения (с) более патриархальным началом, между тем, как народы монгольские, или орды, бывшие в покровительстве монго­лов, в составе своем заключают два последних элемента – (белую и черную кость).
Степень народонаселения орды по разъединенности родов, от­даленности мест кочевок и трудности взаимных сообщений определить, даже приблизительно, трудно, но, по соображению почетных старейшин, численность всех родов орды, считая в тех, которые кочуют по верховьям Аму, около озера Саркола (Сары-Куль), не должна превосходить Среднюю киргизскую орду*80. Черные киргизы разделяются на два главные отдела, или крыла: «он кол» - правое и «сод кол» - левое *81.
Каждое крыло составляется из нескольких родов, которые заключают в себе тоже несколько подотделений, эти отделения уже тоже разделяются на аулы, или, как называют туземцы «аилы». Все главные роды имеют свои отличительные знаки, называемые «тамга», и свой воинский оклик «уран».
Число дикокаменных родов бесчисленное, и сами киргизы не знают названий большей части их. Роды левого крыла, кочующие в недоступных долинах болорских, на высоком Памире и верховьях Аму- и Сыр-Дарьи, не имеют никакого сообщения со своими северо-восточными родовичами, друг о друге знают только понаслышке и имеют самые темные и сбивчивые понятия.
А потому сведения наши о поколениях левого крыла будут чрезвычайно кратки как и о некоторых родах правой руки, кочующих за Тиан-Шаном, около китайских городов Кашгара и Аксу, и рекою Нарыном, около Кокана, Анджана, Маргеляна и других городов по верхнему Сыру.
Родоподразделение же близких к нам родов бугу и сарыбагышей (кочующих на Иссык-Куле), солту и саяков (кочующих между Чу и Нарыном) заимствовано нами от почетных представите­лей этих колен и будет передано с большою подробностью.
Происхождение и название родов народные предания объясняют именами своих предков, а потому система родового подразделения тесно связана с генеалогией родоначальников орды. Киргизбай (см. предания), первый родоначальник народа, давший ему свое имя, имел только одного сына Ак-уула (белого мальчика).
У Ак-уула, по одному преданию, было два сына - Абл *82 (Авел) и Кабил (Каин), а по другому -Абл и Кабил происходили не непосредственно, но в известном колене от Ак-уула. Потомство Абла составляет правое крыло, а Кабила - левое.
Тагай, внук Абла, имел от старшей жены 3-х сыновей: Богоарстана, Койлана и Калджира, и от второй жены-иностранки одного - Карачору. От первого сына произошли солты второй был родоначальником джадигеров, от двух сыновей третьего (Калджира) - Уразбакты и Даулеса - произошли бугу и сарыбагыши и от последнего, Карачоры, - саяки.
К фамилии Таган относит предание еще двух родоначальник ков, им усыновленных, его племянника, который стал отцом колена монолдар, и одного раба, родоначальника поколения черикчей. По объяснению дикокаменных киргиз, есть название какой-то болезни желудка.
Родоначальник черикчи, по свиде­тельству преданий, был одержим этим недугом. Эти семь родов, происходящие от детей Тагая или от лиц усыновленных им, называются общим именем он кол - правого крыла, а дети Кабыла - сол, левого.
Впоследствии к семи перво­начальным родам он (равого крыла) присоединились в качестве главных родов еще несколько поколений, каковы: багыши, род­ственные саякам, адигене, тыгай и род базис *84.
Название второстепенных родов и отделений также про­исходят от имени сильных родоначальников, но подотделения, на которые разветвляются главные роды более близких нам эпох, подвергаются иногда изменениям.
Независимо от общего родового деления существуют еще в некоторых родах, кроме бугу, частные подотделения, происхожде­ние которых неизвестно. В этом смысле киргизы в роде сарыбагыш делятся на нижеследующие отделения: асык, осяк, монолдар, абла, ишим, чертике, мундуз, таздар, колмакы, джетиген, долес, кытай, кипчак и другие.
В ведении каждого манапа у исенгулов, черикчи и атекё есть эти роды. В роде султу мы встре­чаем тот (же) порядок. Судя по некоторым названиям, каковы - кытай, кипчак, мундуз - мы имеем повод думать, что фамильное имя семейств указывает на более древнее родовое их происхожде­ние.
Так кипчаки могли происходить от рода кипчак, мундузы от мундузцев и т. д. Словом - это семейные наименования общин, из которых составлялся род. Обратимся к описанию главных родов и укажем на их коче­вые места.
Собственно в так называемой земле дикокаменных киргизов, на озере Иссык-Куль, кочуют три рода - бугу, сарыбагыш и саяк. Остальные же роды кочуют в землях Кокана, Ки­тая и в горах Мустаг и Белурдаг до пределов Бадахшайа.
Роде солту кочует по реке Таласу, в землях наместничества ташкент­ского, и платит хану кокандскому зякет (дань). Весь отдел сол кочует по реке Нарыну, (затем) по рекам Салару и Чирчику, впа­дающим в Сыр-Дарью, и разбросан в малочисленных аулах па долинам Болора, далее до пределов Бадахшана.
Часть саяков и бугу также заходит в пределы Кокана на Нарын и в страну Джусагол. Чонбагыши, джадигеры и черикчи кочуют в китайских пределах около Кашгара и Турфана, в урочище Атбаши-Арпа.
Роды эти по месту их кочевок нельзя считать независимыми, тем более, что солту совершенно обложены всеми податями от Кокана и исполняют там военную службу, а некоторые манапы рода багыш приняты в китайский чин и находятся в пределах пограничных караулов империи.
Только сарыбагыши и бугу, рав­но подчиняясь наружно Китаю и Кокану, имели некоторую независимость. С 1855 года род бугу считается в нашем подданстве, и старший манап их Буранбай имеет чип подполковника нашей службы.
Сарыбагыши с 1851 года находятся в постоянных сношениях с русским правительством, и многие из их манапов награждены от нас медалями и халатами.
(Поколения правого крыла - он кол). Перечень второстепенных родов, подотделении и отделений, па которые разветвляется> каждый главный *85 род, занял бы много времени и затруднил бы читателя множеством собственных имен.
Здесь пересмотрим подразделение главных и соседственных с на­шею Большой киргизскою ордою поколении правого крыла: он кол.
I. Род солты разделяется на четыре поколения: конту, булекбай, толкан и учбагыш (...). Численностью солты превосходят как сарыбагышей, так и бугу, в нем считается до 20 000 юрт, хотя подымную дань Кокану платят за 1500 юрт.
Солты летние и зимние кочевки имеют по рекам, впадающим в Чу, и по притокам реки Таласа. Средоточие зимовок и пашней булекбаевцев и толканов находится около кокандского коргана Пишпека, по рекам Карабалты, Сокулук, Кзылбельдеу, Аламедын и Аларча.
Солты признают власть кокандского хана, платят ему эякет и обязаны по первому требо­ванию его поднять оружие. Тамга их называется ай (луна) и имеет вид луны в ущербе, уран их - каратал.
II. Род бугу есть самый богатый из всех дикокаменных родов. В нем считается до 10 000 кибиток. Он состоит из трех главных поколений; алсеит, тенемсоит и арык. В свою очередь алсеит разделяется па пять отделений: баур, белек, кедек, бапа и джелден; тенемсеит - на три: мортык, кабеле и шилтак, и арык - на два: сары и кучук.
Белеки предпочти­тельны перед другими родами *86, которые считаются самым сильным родом, и власть над всеми родами находится у манапа из этого поколения. Буранбай Бирназаров, потомок родоначальника Тагая в 9 колене и внук Алдаша, управляет бутанцами отделе­ния алсеит.
Зимние кочевья род бугу имеет на южной долине озера Иссык-Куль, называемой Терскей. Река Зауке есть средо­точие их хлебопашества и постоянное зимнее стойбище манапа Буранбая. На этой реке был поставлен им курган (городок со стеной) и разведен виноград.
Во время кровавой распри с сарыбагышами в прошедшем году все (это) было уничтожено. На летнее кочевье бугинцы уходят в тенистую долину Каркара и за Текес, лежащий в черте китайских караулов, на южный склон Музарта и Тиан-Шана, который известен у них под именем летней кочевки Сарыяз
Род тенемсеит кочует постоянно на китайской и на коканской стороне и редко зимует па озере. Тамга у бугу имеет такую форму Z и называется джагалбай. Бугу значит олень. Уран их джангораз. О происхождении этого названия в народе существует замечательный миф. Карамурза и Асан, (см. выше) охотясь за оленями на горах Аламышик, увидели в стаде маралов прекрасную девочку и мальчика с оленьими рогами.
Они убили мальчика, схватили девочку, которая с воплем бросилась на труп брата и долго неутешно плакала. Предание гласит, что вследствие проклятия рогатой девы Асан и Карамурза не имели потомства.
Родоначальник Мурзакул, которому представили чудесную Деву, отдал ее в замужество за своего внука Яманкула. По свидетельству потомства, эта родоначальница была женщина не простая (в смысле сверхъестественном) и прославилась своей необыкновенной мудростью под именем Муюзбайбче (рогатой матери).
Говорят, что впоследствии она лишилась необыкновенного украшения своего черепа и, омывая голову водой, приказала служанке выливать воду в места, где не ходит человек. Служанка исполнявшая эту миссию, из любопытства, (а) может быть, не находя соответственного прикрытого места, решилась выпить заветную воду и от этого зачала сына и (дала) имя ему - Джелден (от ветра).
Дикокаменные киргизы свято чтят память этой рогатой матро­ны и до сих пор в горестных случаях своей жизни приносят; ее памяти жертвы рода с мольбами. Она считается покровительницей озера Иссык-Куля и, по мнению народа, дух ее витает над Иссык-Кульской долиной.
III. Сарыбагыши второй по численности (род) после бугу, считает слишком 10 000 юрт. Род этот славится своим му­жеством (и) самовластием манапов. Сарыбагыши состоят из 4-х родов: исенгул (булат), черикчи (темир), надырбек и атеке (тнай).
Первые три рода известны под естественным именем трех сыновей Учки (Учкенын уч-уул*87). Все пресловутые батыры, славные в памяти народа, были из этого рода. Зимнее ко­чевье его начинается от реки Курметы вниз по северной долине Кунгей до западного конца озера, до урочища Кутымалды. На лето сарыбагыши уходят в горы к верховьям рек Каскелена, Кур­ты или на реку Чу. Тамга и уран сарыбагышей одинаковы с бугу.
IV. Род саяк в 13 (тысяч) кибиток, состоит из четырех главных поколений: курман-ходжа, кудчугач, сикмамбет и каба. Поколение это кочует на юг от Иссык-Куля на озере Сонколе (в верховьях Таласа), по рекам Нарыну, Кошкората и Джусаголу.
В конце прошлого столетия саяки славились во всей орде богат­ством, многолюдством, воинственным духом своих мапапов, по теперь бедны. У саяков каждый род имеет свою тамгу, и древний оклик уран заменен везде именами батыров, живших (в) прошлом столетии, каковы Тайлак, Садыр.
V. Роды черикчи и VI - чонбагыши имеют постоянные свои кочевья (в) Восточном Туркестане около городов Аксу и Уш-Турфана, на южном склоне Тянь-Шанского хребта, кото­рый, по своей летней прохладе и по обильному корму для скота, считается лучшим летним кочевьем под названием долины Сарыяз.
Главное стойбище черикчей и пашни находятся в урочище Атбаши-Арпа. Черикчи и чонбагыши считаются самыми бедными и малочисленными поколениями Черной орды. В чонбагышах полагают не более 500 юрт, а черикчей до 1000 (...)
Роды: VII - багыши, VIII - монолдор, (IX) - адгене, (X) - тогай и (XI) - базис имеют кочевья свои вместе с поколениями сол в верховьях Сыра и в пределах Коканского ханства и по обы­чаям и языку своему с ним сходствуют.
II. Сол кол - левое крыло. Из поколений, состав­ляющих левое крыло, более известны 4 главные рода. I - с а ру, II - кутче*88, III - мундуз и IV - кытай. Большая часть родов Дикокаменной орды правого крыла и отдел сол (левого крыла) кочуют в горах, окружающих кокан, Анджан, Наманган, Маргелан и другие города Коканского ханства.
Названия поколений отдела сол, кочующих в пределах Кокана: 1) боре - в Уше, 2) мундуз (многочисленный род) - в Азрет-Аюбе (на восток от Кокана), 3) кесек - в Ауширате и в Маргелане, 4) бору - в Наукате и в Учкурте (на восток от Маргелана), 5) кыдырчи 6) тиит - на север от Учкурта, 7) туяляс - в Шахрхане (между Анджаном и Маргеланом), 8) бустан - там же, 9) ардай - в Лехшате (между Тахт-Сулейманом и Анджаном), 10) муняк - в Таш-Ате, 11) багыш - в Булакбаши (речка, впадающая в Шахрхан выше Таш-Аты), 12) чонбагыш - на Ханарыке, 13) канглы - в Асяке*89 (между Маргеланом и Анджаном), 14) тарычи и 15) буйдайчи - в Сузаке (на юго-западе Джалал-Абада).
Вышепоименованные поколения от постоянно близких сношений с оседлым населением Кокана, необходимо*90 подчиняясь влиянию узбеков, совершенно потеряли национальный характер и в нраве и в языке совершенно сходствуют с джагайскими *91 турками.
Все они занимаются хлебопашеством, многие имеют сады и огороды и большею частью стоят аулами, нередко поблизости го­родов. Эти роды, в случае опасности от коканских войск, поддерживают этот независимый дух.
Во всех беспорядках и потрясениях в Конане они принимают деятельное участие, чтобы грабить тех и других. Претенденты на Китайский Туркестан, ходжи, всегда находят в них ревностных союзников, и при вторжении Джангир-ходжи (в) 1837 году большую часть воинов его армии составляли киргизы.
Другая же часть родов левого крыла имеет свою кочевку в Болорских горах, от Кашгара до пределов Гиссара и Бадахшана. Поколение найман кочует около Кашгара, роды кипчак и кытай имеют стойбища свои на памирской долине, около озра Саркол, и распространяются кочевьями до окрестностей Гиссара.
Местные условия страны сообщили этим родам замечательную своеобразность. Лейтенант Вуд (Wood), бывший в верховьях Аму, видел этих киргиз и сообщает нам в небольшом очерке несколько данных о быте этих горцов. Уран общий для всего от­дела кён.

История орды.

Исторические предания дикокаменных киргиз. Дикокаменные киргизы, как и все кочевые племена Средней Азии, сохраняют в виде семейных воспоминаний множе­ство исторических преданий, легенд и поэтических сказаний, как о своих первых родоначальниках.
История народов кочевых и вообще народов, не имеющих письменности, заключается (прежде всего) в их полубаснословных преданиях, нежели на фактах. Все кочевые племена имеют обыкновение сохранять в поэтической форме предания о деяниях своих героев и о важных происшествиях (в) народе и передавать их в виде домашних воспоминаний позднейшему потомству.
Почетное сословие рапсодов ( - главный носитель этих преданий).
Самое древнее и замечательное предание дикокаменных киргиз, нет сомнения, есть предание о своем происхождении. Родоначальником, отцом своим, они единогласно считают красную собаку, но обстоятельства такого необычайного явления они объясняют разно.
Вообще же (эти) объяснения по духу своему происхождения позднейшего и произошли под влиянием мусуль­манства. Сделавшись правоверными, они составили несколько хитрых толкований, объясняющих или несколько отвращающих прямое участие красной собаки в их происхождении.
Вот обстоятельства собственно первоначального предания: дочь какого-то хана имела обыкновение в сопутствии 40 девиц - прислужниц делать дальние прогулки. Однажды, возвратившись домой после обычной прогулки, царевна, к великому своему удив­лению и страху, видит одни только остатки своего аула - все было разбито неприятелем.
На месте аула они нашли одно живое существо - красную собаку. Обязанность красной собаки при сорока родоначальницах Дикокаменной орды довольно темна, но как бы ни было и от каких причин ни было, царевна, за ней ее 40 прислужниц сделались матерьми, имея в товариществе один только мужской соблазн - красную собаку.
Потомство 40 девиц, кырккыз, начало называться по числу своих матрон народом киргиз. Это, как я уже заметил, собственно неизмененное предание. Вот комментарии. Первое. Одни говорят, что в комплекте 40 девиц состоял в качестве девицы молодой человек, любимец царевны, одетый; ра­зумеется, в женскую одежду.
Он был самый близкий телохрани­тель и исполнял обязанность щекотателя пяток и других раздра­жительных частей царского тела. На востоке особы знатные, привыкшие к неге, любят на сон грядущий операцию ломания суставов*92, щекотания и других приятных ощущений, производимых в болях.
Все это делается для изнеможения, дабы лучше спать. Вот другое более сложное и более хитрое объяснение происшедшее очень недавно, и, конечно, не без участия грамотных мулл: жил был один дервиш дивана по имени Мансур и была у него сестра по имени Халаль, чистая.
Как брат, так и сестра влюбленные в величие бога, проводили дни свои в уединении, в посте и молитве. Сестра его имела более святости и ночи проводила в душеспасательной беседе с ангелами, подкрепляя свое слабое тело и душу для дел благих райским нектаром.
Соседи, заметив ночное исчезновение восторженной Халаль, вывели, как и бывает всегда при подобном поведении обольщенных девиц, непохвальное заключение. Скоро толки дошли до слуха брата.
Хотя он и не верил толкам, но, повинуясь мудрым словам корана: «осторожность не мешает», начал следить и застал сестру свою в обществе небожителей, попивавшую райский нектар. Ангелы предложили ему, как брату их собеседницы, чашу райского напитка.
Халаль, зная чрезвычайно восторженную натуру своего брата и боясь, чтобы, выпивши райскую воду, он не дошел до самой высшей степени апогея, восторга - до безумия, до бо­жеского, забытия, противилась. Но брат испил и сделался тем, что предугадала сестра.
Мансур, забыв людей, забыв себя, взял посох странствователя, надел лебяжью шкуру на голову (непре­менная принадлежность факиров), с именем аллаха в устах от­правился, куда глядят глаза. Много земель, много городов прошел Мансур, много видел он народов, много прошло лет, когда он явился в город Анджан (в Кокане).
В городе была моровая язва, был голод. Увидевши Мансура, они (жители города) схватили его, как колдуна, как виновника всех несчастий своей земли и убили. Воля всемогущего исполнилась! Мансур, умирая, сделал одно только завещание; он обратился к другу своему Ташче паршивцу и сказал ему: «Человек должен сделать для мира, потомства что-нибудь, это его непременная обязанность.
При жизни я не сделал ничего. Возьми мое тело, сожги и брось в озеро, а там да свершится его тагдыр (предопределение)». Ташча исполнил. Озеро взволновалось, запенилось... все утихло. Только на берегу озера осталась выброшенная волнами пена в виде белого большо­го шатра.
Дочь хана гуляла по берегу в сопровождении сорока девиц-фрейлин. Увидевши белую пену, царевна полюбопытствовала (любопытство сгубило род человеческий и Ева, женщина, была причиной!) и, взяв на палец, положила в рот, чтобы узнать вкус.
40 девиц сделали то же. Но представьте удивление их и отцов их, когда по прошествии нескольких месяцев они без особой причины забеременели. Отцы заподозрили дочерей сильно и, как прелюбодеиц предосудительного поведения, прогнали в степь, на север, за реку Чу.
Сорок девиц, видя в царевне первую виновницу своего несчастья, начали укорять и довели ее до того, что она на одной хилой кобыле бежала от своих подруг на север. За ней, невесть откуда, последовала красная собака.
Три брата (родоначальники трех орд киргизов)*93 нашли в степи эту красавицу, и один из них на ней женился. Когда умер отец, дети стали делить наследство, скот. Плод от морской пены, названный в память 40 киргизских девиц Киргизом, как старший, хотел иметь больше.
Тогда другие дети, рожденные от человека, в гневе за дерзость спросили, кто его отец. Киргизбай не смог ответить. Братья рекомендовали ему как отца красную собаку, намекая, что мать его до замужества с их отцом имела соседство только с одной собакой.
Доказав ему несправедливость требований, они дали ему 47 лошадей из 1000. Киргизбай бежал в Анджан, не оставляя, впрочем, свою претензию на старшинство, что и доказал похищением из материнской юрты узды и колотушки для сбивания кумысу.
Узда и колотушка, по понятию степняков, есть эмблемма старшинства. От этого Киргиза произошел народ киргиз. От сорока же оставшихся девиц произошли отуз-уул ичклик, народ, обитающий теперь за Анджаном к Кокагу.
Дикокаменная орда не имела с самых древнейших времен ни ханов, ни султанов, ни беков, а управлялась своими старейши­нами патриархально. Предание гласит, что однажды они, кирги­зы, просили хана (имя и из какого народа не известно, некоторые называют его Джанибеком) .
Киргизы просили этого хана дать им на княжение младенца-сына своего Джучи. Хан согласился и, посадив сына своего на детское седло (ачамай) *94, вручил его на руки посланцев. Но по дороге в Дикокаменную орду молодой хан попал в стадо куланов и, увлеченный ими, был убит.
Есть еще одно предание, замысловато дополняющее это собы­тие. За Алатавскими горами по кашгарской стороне сохранились следы глубокого рва, который начинается у реки Коры*95, составляющей вершину Каратала, и, прорезывая все горы, направляет­ся через горный проход Ихлас на реку Или, и проходит далее к Кашгару, а оттуда склоняется на истоке реки Чу, где образует круг в окружности верст на сто при урочище Хантагы (Ханский! трон).
Ров этот (по преданию) был сделай отцом погибшего от куланов молодого хана. Лишившись единственного сына, он решил отомстить куланам жестоко и вырыл длинный и глубокий ров. Собрав всех своих подданых, он рассыпал их по всему пространству Алаевской *96 степи и все стада куланов погнал на этот ров.
Куланы падали в ров и погибали в таком множестве, что (только) последние два кулана (жеребец и кобыла) выбежали по телам их через ров и прошли в голодную степь, где и размножились опять. Вот отчего теперь нет куланов за Алатавскими горами и водятся (они) в западных частях киргизской степи.
Со времени несчастной потери этого хана дикокаменные кир­гизы более не пытались возобновить просьб и остались без ханов. Аксак-Кулан-Джучи-хан был первый и последний хан этого народа.
Исторические известия. История племен кочую­щих и вообще пародов, не имеющих письмен, заключается (более) в их полубаснословных преданиях, нежели на фактах, (и) пред­ставляется вам в виде хаотических противоречий, заимствован­ных из китайских и восточных историков, или же в простой и понятной для всех, но многознаменательной форме (так), что древнейшая судьба их покрыта мраком неизвестности.
Главным источником для истории народов кочевых и вообще племен, не имеющих письмен, были и будут полубаснословные их легенды и отрывки известий из летописей цивилизованных народов, с кото­рыми они вмели столкновения.
Особенно это справедливо в отно­шении наших кочевников Средней Азии. История нам говорит о них очень мало, о других совершенно ничего. Самые древнейшие письменные известия о судьбах древних поколений кочевников монголо-тюркского племени мы находим в китайских летописях, а с XI века в сочинениях восточных историков.
А потому история их проставляется нам или... Обширные и привольные степи Средней Азии, обильные паст­бищами и водой, были населены в наидревнейшее времена бес­численными ордами отдельных кочевых поколений.
Поколения эти, беспрестанно меняя места своих кочевок, являлись под разными именами: то под родовым названием своего поколения, то под коллективным именем сильного, влиятельного рода. Одно племя усиливалось, соединяло все другие и давало им свое имя.
Таковы были союзы племен - хунны, ойхоры и монголы. Миграция одно­го поколения, стесненного другим, порождала всеобщее движение, всеобщую перемену кочевок. то-то обстоятельство и составляет величайшую трудность при исследовании происхождения совре­менного вам кочевого поколения, тем более, что единственные для того источники - китайские летописи и восточные хрони­ки - не отличаются последовательностью и точностью.
Самый способ тонического переложения иностранных имен на китайские иероглифы через какие-нибудь китайские слова, по звуку близко подходящие к настоящему имени, недобросовестность китайцев, которые жертвовали при этом точностью для того, чтобы выра­зить своими иероглифами злую насмешку, наконец, непоследова­тельность, с которою следили китайцы за переворотами орд вар­варских - особенно в период между династиями Тан и Юань, делает вопрос этот далеко не таким ясным, как бы следовало ожидать от множества фактов, сохраненных их исто­рией.
В истории династии Юань являются кочевники, может быть, те же самые, которые были и прежде, но под другими названия­ми. Восточные источники, заимствованные из более точных источ­ников, из преданий народа, из рассказов очевидцев и из офи­циальных документов монгольских ханов, по повелению которых (они) и писались, относительно истории монголов и племен, из которых составлялся этот союз, конечно, имеют преимущество перед китайскими, которые, по-видимому, для Юанской истории заимствовались фактами из их хроник. (См. Ист. чет. Ханов *97).
Связь истории Юанской с историей династии Тан совершен­но прерывается. Когда империя монголов разделилась на орды между детьми Чингиса и когда эти орды после долгих смут разделились еще на мелкие уделы между ханами, эмирами - в Средней Азии являются два новые элемента жизни - городской и кочевой, составив­шиеся из соединения победителей и побежденных.
Кочевники эти являются или под совершенно новыми именами: узбеков ногаев, казаков; или под именами поколении, бывших еще до Чингиса, как например: киргизы, манкиты (или каракалпаки) и урянхай.
Эти новорожденные орды из союза монголов или орды, временно участвовавшие в коллективе племен монголов, чтобы опять встретиться под старым родовым именем, не имеют никаких историй, кроме преданий.
Абульгази, историк монголо-тюркских племен писавший свою историю послед возрождения этих народов, и сам принадлежавший к узбекам, не старается нисколько разъяснить этот факт. Вот три источника для истории среднеазиатских номадов, три источника, бессвязно разорванные двумя периодами в несколько десятков лет.
Согласовать сказания одного с сказаниями другого, чтобы иметь связь и последовательность составляет труд, если не неодолимый, то, по крайней мере, тяжкий и почти невоз­можный без предположений и догадок.
Китайские летописи бла­годаря трудам знаменитых ориенталистов Клапрота, Абель Ремюза, Сен-Мартена разъяснены до замечательной ясности. Сказания восточных историков тоже нашли многих комментаторов п разработаны Д’Оссоном и проч.
Только народные легенды, поэмы оставались до сих пор незатронутыми, может быть, по ску­дости источников и по малоизвестности и дикости современных кочевников. Нет сомнения, что предания как источники вспомо­гательные чрезвычайно важны для объяснения исторических сказаний, довольно темных н отрывочных.
Дикокаменные киргизы, или буруты, как называют их китай­цы, принадлежат к числу современных кочевых народов Средней Азии. О происхождении их существует множество мнений, писа­но очень много по двум первым источникам, но тем не менее история их есть вопрос нерешенный.
Все ссылки на китайскую летопись» относят их к числу самых древних поколений Средней Азии, где еще за (сотни лет) до Р. X. (они) были известны под именем кян-куной, хякасов и киликидзи. Клапрот объяснил их кочевья из записей времен династии Тан и находит, что это был Енисей. Абель Ремюза и Visdelou причисляют их к числу шести голубоглазых рас и считают за племя индогерманское.
Риттер считает их за племя, происшедшее из смеси индогер­манских усуней с тюркским хойху. Между тем сами китайцы от­личают нынешних буртов от киликидзи и называют их бурутами, производя (их) от народа полу, обитавшего при династии Тан в горах Тибецких.
Восточные историки - Абульгази, Рашид дин *98 - говорят о киргизах, обитавших по Икар-Мурну (по Клапроту - Енисей, по Фишеру - Хуанхе). Русские в XVII сто­летии застали в Кузнецком округе беспокойное тюркское племя киргизов, которые нападали на Тюмень, Кузнецк.
В конце  XVII (в.) вдруг исчезает это поколение и не слышится более име­ни их. Фишер утверждал, что они были переселены по мирному договору русского двора с джунгарским ханом в кочевья киргиз­ские, и нынешних алатавских и болорских киргиз считал за киргизов енисейских.
Левшин разделял его идею, Клапрот то­же, так что и Риттер принял это положение в своем сочинении: «Землеведение Азии». Отец Иакинф первый опровергнул это и принял за авторитет позицию китайской географии... и считал нынешних киргиз, по его правописанию кэргизов, за племя тюркское, а киргизов енисейских за оток, поколение джун­гар.
Сами же дикокаменные киргизы не знают имени бурут и не помнят никакого переселения, а единогласно утверждают, что они старожилы Анджанских гор. В китайских летописях дина­стии Юань и у Абульгази мы нашли указание о народах кир­гиз.
Единственный письменный источник для рассеяния этого мрака, бесспорно, - китайские летописи, уже признанные за ав­торитет многими европейскими учеными. Хронографическое изу­чение современных кочевых народов, их быта, обычаев, законов, преданий и языка представляет второй вспомогательный источ­ник, который может служить к разъяснению первого.

*  *  *

К числу народов, подвергнувшихся исследованию и толкова­нию, принадлежат киргизы, известные в китайских летописях под именем кян-ку, хагас и кили-ки-дзи. Киргизы обитали еще до времени династии Тан в горной стране, на Кеме или Енисее (около 648 г.).
Vosdelou м «Oriental» Аb. Remusat «Recherches sur la ville de Karacorum”. Klaproth “Memoires relatifs de L’ Asie” *99. Впервые упоминаются при династии Хань кян-куни (кян-кюни) в соседстве с голубоглазыми дин-линями и, обитате­лями северной страны Ма-Хин.
При династии Тан мы видим кян-куней, которые соединяются (с) ха-кадзы и дин-линь, и они назывались иначе кэу-вэн или кие-ку (Риттер, стр. 3). «Имя кян-кюн, - говорит Риттер,- было изменено в кие-ку по древнему восточному обычаю, как (делали) в Китае при каждой перемене династии; еще позднее изменено в почетный титул: хэ-ку и хе-кудзы (т. е. хекос) и ха-кацзы (т. е. хакас)».
Ха-ка-дзы в сокраще­нии хакас на языке хой-хэ значило желто-красные лица. Хакасы были высоки ростом, имели красные волосы и зеленые глаза (Клапрот «Мem relat. De I’ Asie 88 и “Tabl. Hist *100” 168); по Виpделу - голубые (Вibl. Orient supl. 1780, р. 78 - 80, аrt. Kie-kia-sze).
Абель Ремюза считает их за один из шести голубоглазых на­родов Передней Азин и причислил к породе готской. (Rech. S. Les langues tatares) *101. Клапрот, согласно филологическим своим изысканиям, при­числял хакасов к восточно-тюркским нациям и говорил, что хагясы говорили одним языком с тюрками хой-ху (Таbl. 169).
Риттер в гениальном труде своем «Еrdkunde von Asien»*102 считает хакасов, согласно филологическому исследованию (Клап­рота) (Таbl. 169), за племя, происшедшее из смеси индогерманских усуней с тюркским хой-ху, ибо хагасы говорили тюркским языком.
Первые сношения китайцев с хагасами начались при династии (Тан) в 648 году, когда сильные хой-ху начали слабеть. Император принял посольство их благосклонно и для того, чтобы иметь в них союзников, пожаловал резиденцию хакасскому владетелю (и) титул кян-кун-фу.
В этот период кочевья их распространялись от Ян-ки (Харашара), где было стойбище их хана, до Орхона и Толы, до Холина (Каракорума), столицы ойхоров (хой-ху). Владетель хакасов был от империи пожаловав тоже в должность ту-ту (дуду) провинциального губернатора и в до­стоинство командира левого фланга императорской гвардии.
Сно­шения их с Китаем продолжались до 759 года, когда хой-ху, уси­лившись снова, оторвали их от непосредственных сношений с Китаем. Хагасы, беспрерывно воюя с хой-ху, (в) 840 году выдерживают окончательный перевес: разбивают стойбище ойхоров, убивают последнего их государя Ай-динли Моп-му-Мишихэ-хана, и их аже или оже *103 принял па себя титул кахана, для супруги хатун, вместо бий катунь-кие-кинь *104, которым они поль­зовались от уйгуров. (Отец Иакинф, История о народ. Сред. Азии, отд. II) *105.
Хагасы, усилившись на местах северных хой-ху, перенесли свое ханское стойбище на верховья Онона и распространились на юге до Тиан-Шана, завладели уйгурскими городами Аньси (Ку­ча) и Бей-Тин *106 в (Урумчи).
Могущество хагасов продолжалось не долго. В 976 году они возвратились опять на верхний Енисей, а усиление западных хой-ху и потом владычество киданей ниспро­вергло их в то же прежнее политическое ничтожество.
Имя их является в истории снова только при возрождении монголов под новым именем кили-кицзы. Древние хагасы имели сношения, кроме Китая, с аравитянами на западе и тибетцами на юге. Аравийские купцы начали посе­щать (хакасов) в VIII веке.
Первый географ Эдризи упоминает о народе Тоrie Odhcos в стране terra nigra, около гогов и магогов, который исповедывал мусульманство, имел мечети и знал араб­ский и персидский язык. Государей их называли хаган Одкос.
Дегин принял этого государя за хакана ойхорского. Френ  (Frahn Ibn Foszlan’s und anderer Araber) *107 принял вместо Одкос Онгиri и Онги и считает, (что) под этим именем должно признать хакана хой-ху Оние, царствовавшего (в) 846 - 848 (г.г.).
Риттер же считает хакана Одкос за владетеля хакасского, который тогда властвовал на Тиан-Шане, Ко Кая по Эдризи (Риттер). Клапрот говорит, что нравы древних хакасов были не так ди­ки, (как) теперь. (Они) имели письменность и торговлю с аравийскими, бухарскими и хозарскими купцами ((Memoires relatifs de l’Asie).
Доказательством существования письменности (у) хакасов слу­жит (то, что) в 874 (г.) при посольстве в Китай они просили импе­ратора прислать им календарь и классические книги...*108 (Visdelou, p. 79 - 80. Degvignes T.) *109.
Киргизы - старожилы Восточного Туркестана (...) из народных преданий Дикокаменной орды видно, что они (киргизы) жили в горах около Анджана и на юг распространя­лись до Кашгара с незапамятных времен.
Решить этот трудный вопрос мы не беремся - это дело ученых, более знакомых с исто­рическими источниками; мы же постараемся привести все истори­ческие данные, известные нам об этом народе, представим собран­ные нами предания народа о своем происхождении.
Единственный вспомогательный источник для объяснения этого вопроса - это изустные предания народа о своем происхож­дении и героические саги о подвигах своих родоначальников - батыров. Любовь к старине и обилие преданий отличают народы кочевые монгольских тюркских племен от оседлых их собратий.
Простота и естественность (этих преданий) делает их высокоинтересными в историческом отношении. Хотя предания дикокаменных киргиз не так разнообразны и многочисленны, как у кайсаков, но тем не менее (они) имеют несколько замечательных исторических сказаний и одну эпическую сагу «Манас».
Предания их по характеру своему чрезвы­чайно древние. Одну из характеристических черт преданий древ­них среднеазийских народов составляет миф о происхождении их от какого-нибудь животного или зверя.
По свидетельству китай­ских летописей, родоначальник народа гао-гюй (иначе телэ или чилэ ) был волк. Тюгу (дульцы) происходили по женской линии от волчицы, а поколение туфан - от собаки (стр. 336). (См. Ист. в. ч. С. А., стр. 249 и 257) * 110 по Батачи *111, родоначальник мон­гольских ханов, по свидетельству той же (книги), был сын «го­лубого волка» и «прекрасной лани».
Тибетцы, как известно, и теперь считают себя потомками обезьяны. Ясно, что этот род преданий между кочевниками был самый древний и, по-видимому, почетный. Дикокаменные киргизы также считают предком своим красную собаку (кизил тайган), собственно крас­ная борзая собака *112.
Матроной считают какую-то царевну. О времени не помнят, но говорят, что это было очень и очень давно. Таково предание в первоначальном своем виде. (Но) как мусульмане, у которых собака считается одним из самых нечистых животных *113, дико­каменные киргизы при помощи некоторых позднейших басен и аллегорий стараются объяснить этот странный факт.
Коммента­рии эти носят на себе, несомненно, следы новейшего стиля и, очевидно, составлены под руководством мусульманских мулл или ходжиев... Из этого и других преданий ясно, что народ считает себя старожилом Анджанскнх гор и совершенно не помнит о переселе­нии своем или движении.
Трудно предположить, чтобы такой, важный факт, как эмиграция из родной страны и в такое короткое время, как двести лет, мог совершенно изгладиться из памяти народа, сохраняющего предания гораздо древнейшие.
Рассмотрим этот вопрос по возможности, т. о. представим данные в пользу того и другого мнения, избегая решительного суждения, что было бы слишком опрометчиво при той запутанности данных, как уви­дим ниже.
Абульгази, историк преимущественно народов монгол отюркских, говорит, что киргизы - народ тюркский. «Керкезы или киргизы, - говорит он, - происходят от внука Огуз-хана Киргиза, - и делает тут же замечание: но в настоящее время киргизской породы людей мало; от монголов и других родов (выходцы) по недостатку «огня *114 и воды» (т. е. в пастбищах и кочевках) пристали к киргизам, соединились и при­няли имя киргиз, но сами знают, из каких они родов» (Hist tat en mong. Румянцевское издание)*116.
ни жили в соседстве с кем-кемджутами, которые разделялись на два поколения и «сидели» по Селенге и Икар-Муруну. Киргизы владетелей своих называли инал. При Чингисхане иналом был Урус. Он покорился Чингис-хану и с посланным мон­голов Буру отправил белого сокола с красными глазами и нога­ми.
Китайская история подтверждает это известно и говорит под 1207 г. нашей эры, что Чингис-хан послал двух чиновников своих Алтана и Бору к поколению кир-сцис и что вследствие того Идир-Нэре и Алдар (должно быть, имена старейшин киргизских) послали (Чингис-хану) лучших соколов *116. (Ист. ч. ханов из д. Чингисова, стр.) *117.
Рашиддин относит их к числу лесных на­родов, обитавших в стране «Борхуджин Тукум. (Журнал Ми­нистерства Народного Просвещения, 1843. Май). При разделе империи после Чингис-хана они достались в удел Тулую.
Монах Вильгельм Рубруквис (или Рейсбрук), отправ­ленный Людовиком IX в 1254 году.*118 к монгольскому хану Мун­ке, говорит, что киргизы живут на север от Каракорума. Так как Икар-Мурун был предметом долгих споров ученых, (то) Фи­шер (Сибирская история), полагавший его за Хуанхе (Желтую реку), думал, что киргизы переселились в Южную Сибирь гораздо позже Чннгиса.
Klaproth «Memoires relatifs a I’ Asie» опровергнул эту мысль, приводя выписки из истории династии Юань (1280 – 1367 г.г.), где в описании земли народа кi-li-kis-czi (читай киргиз *119) узнаем Енисей и Ангару.
Как бы то ни было, существование народа кир­гиз в Южной Сибири - факт, не подлежащий никакому сомне­нию, где бы ни был и как бы ни был спорен Икар-Мурун. Буряты все курганные насыпи по Онони, Шилке и Аргуни до сих пор называют не иначе (как) кыргизгыр (киргизские дома).
Очень может быть, что в эпоху своей силы киргизы распространяли свои кочевья до пределов Аргуни (см. Журнал Министерства Внутрен­них дел, 1852, январь, кв. 1-я) *120. Последующая история этого народа неизвестна; какую роль играли они в истории монгольских племен и какое имели отноше­ние к соседствующему союзу племен - ойратам, мы не внаем.
В начале XVII столетия, когда русские казаки распространяли свои завоевания до Томи, мы находим их на Абакане, Чуе и Томи в соседстве с двумя сильными владениями монголов: Урян­хайским и Дзюнгарскнм.
В течение всего XVII столетия в си­бирских летописях мы встречаем их беспрестанно: то нападают они на Кузнецк и Томск, то соединяются с телеутами и с урян­хайским алтын-ханом или с дзюнгарскнм хон-тайджием.
В 1606 году князь их Номча просил подданства (России) и отправил для этих дипломатических переговоров княгиню. Киргизская матрона повела дела не совсем удачно: ее оскорбили, и киргизы в мщение сделали набег на Тару и Томск.
В 1607 году они были подданными русских, (в) 1642 - поддались зюнгарскому владельцу Батору 779 г., а в 1657 году - алтын-хану урянхайскому Лобзану *121. Кочевали они тогда по Белому и Черному Юсам, Абакану, на запад до Томи, на восток до Енисея и на юг до Саянских гор *122 (См. Фишера «История Сибирская», Иакинфа «Обозрение четы­рех ойратов»)*123.
 исходе XVII и в начале XVIII века вдруг исчезает имя это­го народа и более не упоминается в сибирских летописях. Фишер полагал, что они переселены зюнгарским табджием, но куда - он не знал. Но, основываясь на слухах, также полагал, что новое место их жительства должно быть около границ Тибета и гор Гиндукуш.
Г-н Левшин (Описание киргиз-каисацких орд и степей) говорит, что шведские офицеры первые внесли в историю это событие и утверждают, что переселение их было вследствие особого договора между русским двором и зюнгарским хон-тайджием.
Если известие это заимствовано им из современных доку­ментов и если упоминаемый договор действительно существовал, то вопрос решается сам собой и нам остается, как говорится в старину, положить все упование на аллаха и сказать машаллах!
Если же этого договора (не было и) предположение Фишера о переселении киргиз было основано только на известии, что около Гиндукуша живет народ киргиз, и было гипотезой, объясняю­щей странное исчезновение сибирских киргиз, - в таком случае мы считаем необходимым сказать несколько слов в пользу дру­гого положения, подтверждаемого преданиями самого народа.

Очень может быть, что первое открытие существования наро­да киргиз в горах Анджанских затронуло ученых, занимав­шихся исключительно сибирскою н монгольскою древностью, каковы были Фишер и Кlaproth, и послужило им фактом для объяснения потерянных сибирской историею киргиз (Klaproth Joutal asiatique, 1823 г.)*124.

Отец Иакинф первый стал отличать сибирских киргиз от кир­гизов дикокаменных, принимая первых за оток или ноток (поко­ление) калмыков, вторых же считал за тюрков и для отличия от; киргизов назвал их кэргизами.
«Сибирские казаки, - говорит он, - имели дело с одним калмыцким отоком, который назывался киргиз» *125. В этом предположении, как и во всем, он основывался на китайских источниках, которые нынешних киргизов называют бурут, в том предположении (заметьте, предположении), что они происходят от народа буду, обитавшего в Луковых горах (Куэн-Лунь) при династии Тан. Китайская география «Дайциц И тун-чжн» говорит: «Пулу сходно с булу, следовательно, но буруты».
(Клапрот, Маgasin Аsiatique). Отец Иакинф в объяснениях к переводу китайского сочинения «Описание Запад­ного края» повторяет то же, но от своего имени: «Нынешние киргизцы прежде обитали по южную сторону Хотанских гор, не­подалеку от северных пределов Тибета, и уже в IV веке появи­лись на нынешних местах*126 под китайскими именами: болу, буду ибол юн.
Болу или булу сходствует со словом бурут, следовательно, бурут есть древнее имя кэргизцев, котором китайцы и монголы и доныне называют их». (Описание Джунгарии и Восточного Туркестана, Объяснения, стр. XXVIII)*127.
Мнение отца Иакинфа, что киргизы сибирские были ничтожный калмыцкий оток, даже не стоит опровержения. Из сибирских летописей очевидно, что киргизы были народ довольно сильный и совершенно отдельный от джунгаров.
Если они добровольно всту­пили в джунгарское подданство, (то) точно так же свободно пере­ходили от них к России м к алтын-хану. Доказательством того, что они говорили тюркским языком, служит то, что кайсаки (ко­торые называют себя казак) получили название «киргиз» от русских потому, что наружностью и языком очень походили на киргизов.
Нельзя отрицать существование калмыцкого отока с подобным именем, но оно решительно ничего не доказывает, ни к чему не ведет: между башкирами, кубанскими ногайцами и кайсаками есть поколение, называемое «киргиз»*128.
Вообще собственные мнения отца Иакинфа, при всех его ученых заслугах, как-то тяжелы и напоминают своими формами прагматические замечания, приложенные к китайской летописи Ганьму (Тунцзянганьму) для вящего назидания потомству.
Что же касается до мнения китайской географии о происхождении киргиз, принятого в Срединном царстве, в этом отно­шении за авторитет и притом оно, как основанное на созвучия слов болу и бурут, не может быть принято за факт, тем более, что сами дикокаменные киргизы совершенно не знают сло­ва бурут и удивляются сами, почему и откуда взяли китайцы такое слово.
Мне кажется, слово бурут имеет такое (же) происхождение и отношение к киргизам, как данное русскими кайсакам название киргиз. Доказательством существования народа киргиз в нынешних местах Дикокаменной орды служит замечательный факт, пере­данный Абелем Ремюза и выписанный нами в извлечениях из Риттеровой Erdkunde von Asien.
Абульгази, кроме вышеприведенного, решительно ничего не говорит о киргизах и только раз в числе беков Джагатайской орды упоминает киргизского родоначальника Бек-Баглы баhаду­ра, который вмес­те с уйсунским Баклы-Мирзой открыл заговор найманов на жизнь Араб Мухаммед-хана.
Мухаммед-хан вступил на ханство в 1011 году гиджры, следовательно, событие это относится к тому вре­мени, когда киргизы сибирские были еще на своих местах. При всей своей краткости этот факт есть единственное указание су­ществования киргизов и в Мавренагре.
Основываясь на этих данных и на показаниях самого наро­да, который совершенно опровергает это, не знает и не помнит о движении своем и единогласно считает своей родиной горы Анджанские, невольно приходишь к заключению, что не были ли киргизы (выходцы) анджанские?
Действительно, что дикокаменные киргизы живут на нынешних местах, т. е. в горах от Кашгара до Анджана, издавна. Народное предание сохранило даже имена двух родоначальников, которые подчинились влиянию киргиз (-кайсацкого) хана Ишима, жившего в Туркестане около 1630 года, Абульгази в своей истории не обратил никакого внимания на казаков (-кайсаков), ногайцев и киргиз, хотя, повидимому, хоро­шо знал их обстоятельства.
Изгнанный из Хорезма, он пользовал­ся гостеприимством киргизского хана Ишима. Историю свою Абульгази писал именно (в) 1074 году гиджры, следовательно, почти современно с предполагаемым переселением киргиз.
Невозможно думать, чтобы Абульгази упустил из виду та­кое важное событие, как эмиграция целого тюркского народа. Да и трудно предположить возможность насильственного пересе­ления целого воинственного и энергического *129 поколения наро­да, каковы были киргизы, из мест, где они родились и вскормились.
Джунгары, даже в эпоху своего могущества при Галдане-Черене, не могли совершенно подчинить своей власти нынешних дикокаменных киргиз. Если бы и в самом деле переселение это существовало, то могли ли дикокаменные киргизы забыть такой важный и знаменательный факт!
В каждой песне, сказке отзыва­лось бы оно, и тысячи поэм явились бы, оплакивающих долины и равнины Абакана и Юсу. В эпической саге их «Манас», прав­да, говорится о движении «ногайских» родов после смерти извест­ного Кукотай-хана на север, к Черному Иртышу, но движение это относится к ногаям и было с юга на север.
В ней упоминает­ся Хангай и Алтай и хан калмыков. Это единственная легенда, косвенно напоминающая Алтай, где была орда алтын-хана урянхаев, и Хаангай - средоточие монгольских племен халки.
Соб­ственно же поэма эта имеет предметом своим описание подвигов ногайского мирзы батыра Манаса. Сами киргизы и казаки представлены в ней в виде двух соседственных и дружественных с ногаями, но отдельных народов.
Кочевья их сконцентрированы на юге, по Чу, Таласу и далее на восток (см. ниже). Доказательством старожительства дикокаменных киргиз в Восточном Туркестане служит еще то, что они говорят одним и тем же язы­ком -тюркским *130.
К числу преданий, доказывающих их старожительство, при­надлежат так называемые «Ногайские предания», относящиеся по слову и характеру своему к XV веку *131. Другой не менее замечательный н отрицательный *132 факт переселения в преданиях дикокаменных киргиз - это предания о ногайцах, как народе с ним соседственном и дружественном.
Ногайцы, надо сказать, в преданиях всех нынешних средне-азийских кочевников: кайсаков, киргиз и каракалпаков, занима­ют почетное место. Множество легенд, поэм, относящихся к этому народу, заимствованные в те времена по соседству, сохраняются до сих пор.
Ногаями они называют татар Белой орды и собственно ногай­цев. У них, как и (у) кайсаков, Идигей (золотокудрый вождь) имеет свою сагу и знаменитый плач на разрушение спокойствия ногайцев -«когда 10 000 ногайцев *133 пришли в смятение, когда умер Урмамбет-бий, (когда) черные леса орские загоре­лись», (плач), существующий у киргиз (-кайсаков) и башкиров, поется и их песнопевцами, рчи.
Предание это относится к приходу калмыков, которые с Ори стеснили ногайцев и выгнали их за Яик. Мне случалось после слышать от старых калмыков все эти легенды о походе Ухарлыка *134. Обстоятельство это относится к тому времени.
Поэма «Манас» собственное единственное романтическое произведение киргизского народа, имеет, как мы уже за­метили выше, героем ногайского батыра Манас(а) Хотя эта эпи­ческая сага, очевидно, и подвергалась вставкам и исправлениям в позднейшее время, что ясно из упоминаемых в ней солонах и шариках на шапке, но все-таки сюжет ее, или основание, ко­нечно, имеет собственные задушевные воспоминания киргизского народа, судя по чрезвычайной любви и уважению их к этому степному эпосу.
В преданиях дикокаменных киргиз ногайцы кочуют по Чу, Таласу и на озере Иссык-Куль. В преданиях кайсаков они дохо­дят до Аягуза. В «Манасе» герой поэмы кочует на Чу, Таласе, называемом иногда Анджанским, иногда даже Самаркандским.
Вообще во всех этих преданиях кайсаки и киргизы представлены в виде отдельных народов, но менее сильных. Отношения между ними вообще дружественны, даже родственны. У кайсаков о вре­менах их соседства с ногайцами говорится, как о золотом веке.
«В счастливые ногайцев и казахов времена», - говорят их эпосы в начале всякого сказания. Ногайцы (Большие ногаи) кочевали в XV веке и в начале XVI века, как известно, от Эмбы и Ори на юго- восток (см. «Книга Большому Чертежу»), в нынешней киргиз­ской степи вместе с кайсаками (Слияние).
Абульгази ногайцев называет всегда манкит *135. По его по­вествованию, Едыгей был из белых манкитов, Кочум был убит манкитами. Границы земель их на юго-востоке нам не известны, но о нападениях их на Ташкент сохранились записи.
Нельзя отвергать вообще показания преданий кочевников о распространении кочевьев ногайских. Согласно им, нынешние кочевья Большой орды (Семиречье), Иссык-Куль были занимае­мы их родами.
Знаменитый в народных воспоминаниях кочевой философ «Асан Горемычный», по преданиям киргиз, кочевал на Джиргалане. По свидетельству Абульгази, в XIV веке нынешние земли дикокаменных киргиз принадлежали к Джагатайской орде и после - к уделу кашгарских ханов. Исен-буга, первый государь, получил в удел все городб Малой Бухарин, Уй­гурскую землю, Алатав в Могулистан (это, конечно, нынешняя Джунгария).
Сын его Тимур-Туглук, принявший ислам, кочевал при реке Иле, в сердце Дзюнгарии. Могила этого государя нахо­дится в 35 верстах на северо-восток от Кульджи и известна у туземцев под названием мазара Туглук-Тимур-шаха.
Следы владычества мусульман являются здесь всюду. Я сам видел не­сколько монет, принадлежавших этому государю, найденных в окрестностях его гробницы. Кроме того, в Семиреченском крае найдены были разные вещи, в числе коих и золотой перстень с мусульманскою надписью «Арслан».
Ногайцы около этого (вре­мени), распространив свои кочевья по степям до Сыр-Дарьи н Чу, могли занять эти места после переселения орды ханской в средоточие оседлых владений, в пространстве между Яркендом, Кашгаром и Хотаном, что произошло тотчас после смерти Туглук-хана, и занять Иссык-Куль и Семиречье, обильные пастби­щами и благоприятные для скотовода. Ойратство четырех мон­гольских поколений образовалось в горах Южной Сибири, (на р.) Или, в Тарбагатае.
вижение их на юг, конечно, относится к тому самому времени, как и переселение Тушети-хана хошоутов в Хухунор и движение Ухарлыка торгоутов на север. Как бы то ни было, киргизы, согласно преданиям, кочуя около Анджана (в верховьях Сыр-Дарьи), были в соседстве с ногаями, которые, как известно по «Книге Большому Чертежу», жили в нынешней Кир­гизии от Ори до Сыр-Дарьи.
К атому периоду времени относится предание о первом и по­следнем хане Днкокамениой орды Дучи-хане по прозванию Алатан, который был сыном Джанибека, называемого некоторыми ханом ногайским, другими же - казачьим.
Джанибек был, по пре­данию, первый хан казаков из дома чингизидов-джучиханидов. Абульгази, подтверждая эти предания, детей его называет казан­скими ханамн *136. Сын Джанибека Касым был убит в знаменитом узбекском завоевании Мухаммед-Шибани-ханом, завоевавшим Мавренагр около 1505 года и убитым персидским шахом Исмаилом (в) 1510 году. Следовательно, согласно этим преданиям, в XV и XVI в.в. кирги­зы были в горах Анджана.
Народное предание сохранило имя двух своих родоначальни­ков, которые подчинились влиянию кайсацкого хана Ишима, жившего в Туркестане около 1630 года. (см. Абульгази) *137 - следовательно, тоже ранее предполагаемого переселения, ибо в 1356 году *138 киргизы упоминаются еще в летописях.
Итак, предания (киргизского) народа с точностью, достойной вероятия, отри­цают господствовавшее мнение, почти фактически подтвержденное многими учеными о них, как о переселенных сибирских кирги­зах.
Было ли это переселение действительно, или нет? В этом кратком обзоре мы представили по возможности все известные нам исторические данные о киргизах, как о народе, обитавшем в Южной Сибири и переселенном на нынешние места кочевок в конце XVII века, и мнения противные ему, высказан­ные некоторыми учеными, и, наконец, заключение, согласно пре­данию народа и некоторым уважительным данным, представлен­ным китайской историей и Абульгази.
По мнению нашему, предания народа в этом отношении заслу­живают уважения, если упоминаемые достойным нашим ученым г. Левшиным, труды которого относительно истории среднеазийских кочевников будут всегда драгоценны, известия о договоре заимствованы от неофициальных современных источников.
Впро­чем, каждому представляем судить об том согласно тем указа­ниям, которые мы собрали. В следующей же статье представим (этот вопрос) в порядке исторического обзора Дикокаменной орды на основании народных сказаний и показаний старейшин.
Вот данные в пользу второго предположения. Во всяком случае, как кажется мне, совершенно отделять его (киргизский народ) от киргизов древних, как (делает) отец Иакинф, нет доста­точного основания, а напротив - непременная связь их по одно­му только имени - уже очевидна.
Это не пустое этимологическое сходство и созвучие. Существование киргиз как народа тюркского, возводит­ся восточными историками в баснословную эпоху тюркской исто­рии Огуза. Китайцы же под именем кi-li-ezu, кили-цзи-су и кирсцис также знали их давно.
Юстиниан еще в (568) году получил в подарок от владетеля алтайских тюрок невольницу родом kirgis. Южная Сибирь была постоянным местом их первобытного кочевания. Это неоспоримые факты. История кочевых племен с наидревнейших времен представляется нам в виде отливов и приливов из одной стороны в другую.
Всякий политический пере­ворот, война производили движение, перемену кочевок. Части разных поколений, увлеченные потоком общего движения, сме­шивались с другими поколениями и являлись на противополож­ных краях от старых своих кочевок.
Примеры подобных явлений беспрестанны и повторяются с кочевниками до сих пор. Очень может быть, что отделение нынешних киргизов от сибирских со­братьев принадлежит к одному из подобных движений, происхо­дивших давно, может быть, до Чингис-хана, в эпоху движения уйгуров с Икар-Муруна или же при нем.
Хотя из истории монго­лов и по современному жительству поколений Южной Сибири и видно, что они живут на тех же местах, где были при Чингисе, но из существования рода боргут между бухарскими узбеками и киргизов между ногайцами, и туленгутов между казаками - нельзя сомневаться в участии их, хотя, может быть, и в ничтожном числе родов, в военной эмиграции монголов.
В Южной Сибири, в Томской и Красноярской губерниях мы и теперь между разными самоедскими поколениями находим бургутов (бурт), кэнтенги, урянхайцев, туленгутов и хорин (хо­ринские буряты) и другие племена, населявшие, по Рашиддину, лесную страну Бархуджин-Тукум.
Что касается до сибирских киргизов, то в существовании их и теперь в Томской и Красноярской губерниях мы, (на) основании некоторых данных, не сомневаемся. Известно, что сибиряки всем инородцам дают свои имена.
Бурят они называют братские, яку­ты называют себя саха, чулымские татары - корзагал и проч. В «Статистическом обозрении Сибири»*139, «составленном из официальных источников», мы видим, что в числе инородцев томских есть буруты и какие-то черновые татары.
По крайней мере около 1825 года еще были в Сибири киргизы - и под своим именем киргиз. Господин Языков, пользовавшийся для приме­чаний к своему изданию «Путешествия к татарам» трудами Г. Спасского, знатока сибирской истории и народов и издателя замечательного (журнала) «Сибирский Вестник», говоря о древ­них киргизах *140, обитавших якобы близ реки Кянку, впадающей через Абакан в Енисей, говорит: «Теперь живут там кирги­зы, между коими есть одно племя, называющееся кереитами *141».
Исчезновение же их в конце XVII века со страниц сибирских летописей, которые они пополняли изрядно своими набегами, могло произойти по тому же закону вымирания кочевых племен, как (например) знаменитые алтайские урянхайцы.
Они су­ществуют теперь в лице двух нотоков, известных у нас под названием двух двоеданнических волостей. Одного только страшного набега достаточно, чтобы обессилить навсегда кочевой народ, лишить его скота, т. е. силы, обезоружить.
Быстрое исчезновение, падение самой Дзюнгарии служит разительным примером внезапного исчезновения (сибирских киргизов). Еще сильные при Галдан-Черене, умершем в 1745 году, в 25 лет (ойраты) падают совершенно, и старинное имя ойротов исчезает не токмо из истории, но и из воспоминания соседей, и остатки их, как самые ничтожные варвары, пасут манджурский скот, раздробленные по разным концам обширных своих земель.
В один год (1763) погибло до миллиона народа *142 и на пространстве лучших их кочевьев от Тэмирту-Нора (Иссых- Куля) до Тарбагатая не было ни одной кибитки. Примеров же условного разумного переселения в истории монголо-тюркских племен совершенно не видно.
Ни сильные хунну, (ни) тугю и монголы не прибегали к подобной мере, хотя непокорные и строптивые поколения окружали их всюду. При всем том развить этот вопрос до известной ясности,
при­нимая первое - дикокаменных киргиз за один и тот же народ с сибирскими киргизами, но переселившийся до Чингиз-хана или современно ему в Восточный Туркестан; второе, что сибирские киргизы исчезли не от переселения, как поняли прежде, а ушли вследствие разных неблагоприятных (обстоятельств), (и) живут на тех же местах, где жили прежде.
Впрочем, все это нами ска­зано как предположение. Разъяснение этого, пока темного, пред­мета мы оставляем времени и новым изысканиям.

*  *  *

Народ киргизский, как племя от общего тюркского корня, упоминается у всех восточных и китайских историков. Абульгази говорит: «Киргиз - родоначальник киргизов, был сын Огуза (родоначальника тюркских народов) и проч. и т. п.».
Невозможно полагать, чтобы днкокаменные киргизы, будучи потомками енисейских киргиз, могли в такой короткий период времени забыть о эмиграции своей на юг. Удивительно также то, что в преданиях своих о Манасе, герое ногайском, они с древней­ших времен ставят себя в Анджане, далее отца своего красную собаку *143 производят оттуда.
О родстве своем с кайсаками, узбеками и татарами, как народами, происшедшими от Золотой орды, говорят все их саги: у них так же, как и у кайсаков, Эдигей имеет свою сагу, где воспеваются его деяния.
Даже на падение кочевой Ногайской орды у них существует плач, ко­торый начинается так: «Когда десять тысяч ногайцев взволнова­лись, когда Урманбот-бий умер, когда черные орские леса загорелись...».
О пребывании на Енисее они решительно ничего не знают. В «Манасе», например, являются ногайцы на Чу под названием ташкентских, как в преданиях киргиз (-кайсаков) ногайцы ко­чуют на Аягузе.
Но, впрочем, в «Манасе» кайсаки и киргизы представляются в виде отдельных народов, в общих интересах, связанных с ногайцами. Отношения между ними чрезвычайно дружественны, даже родственны.
У киргиз тоже о временах единства ногайцев и кайсаков говорится как о золотом веке. «В счастливые ногайцев и казаков времена», - говорят их эпосы в начале каждого сказания. Понятно, что киргизы и кайсаки, кочуя с ногайцами вместе, почти соединенно (см. «Книга Большому Чертежу»), и происходя из остатков Золотой орды, могли быть дружны, как связанные общим происхождением, языком н преданиями.
Но удивительно, чтобы киргизы, народ, не имевший никаких отношений с ногай­цами, живший внутри Сибири на грани, в сношениях с калмыка­ми, урянхайцами мог потерять все свои коренные предания и позаимствовать от других.
Предположить это трудно, тем более, что ни с киргизами, ни с узбеками дружественные отношения у них не были *144. Мнение отца Иакинфа *145 о разности киргиз сибирских от киргиз анджанских согласно о преданиями послед­них имеет основание.
Хотя также трудно предположить, чтобы калмыки в период своего могущества не могли управиться (с) одним отоком и, наконец, чтобы такой народ, как киргизы, умев­ший сохранять свои права от русских, зюнгар и алтын-хана, мог за несколько лет совершенно исчезнуть.
Решить этот вопрос нет никакой возможности. Род киргиз в башкирских волостях н во­лости киргиз между ногайцами также намекают на родство их с ногайцами. Род киргиз между ногайцами никак не мог произойти от военнопленных, как произошел он у кайсаков.
В те времена, когда ногайцы кочевали в степях, называемых ныне киргизскими, киргизы (буруты) были на Томи. Следовательно, делать такие дальние набеги ногайцам не было никакой возможности.
Они должны были проходить через улусы зюнгаров, через Иртыш и через тысячи других препятствий. Наконец, сказание свежих преданий об отношениях биев, родоначальников их, к хану
киргиз­кому Ишиму, царствовавшему в Туркестане около 1636 года, определяет время их исчезновения.
В 1646 году объявили зюнгары претензию па барабинцев, киргизов т карзагалов (Ист(ория) ч(етырех) ойр(атов) с. 57) *148. Со смертью Батора хон-тайдзи (1654) сношения наши с зюнгарами прекратились, а поэтому и о дальнейшей участи киргиз (мы) ничего не знаем.
Известие же Фишера о переселении киргизов в пространство между Коканом и Кашгаром могло действительно быть основано на созвучии слов. О названии бурут, которое дают Дикокаменной орде китай­цы, народ совершенно не знает, даже рода с подобным назва­нием между ними нет, хотя китайский географ и говорит тоном положительным о бурутах, как о потомках народа пулу, обитав­шего искони веков на местах кочевой орды (Кlaproth, Magasin asiatique).
Судя по генеалогии предков народа, орда эта была невелика численностью, и сами они говорят, что сильнейший их родоначальник Кукем, современник хана киргизского Ишима, имел 500 человек. 
Язык. Дикокаменные киргизы говорят наречием тюркско­го языка, весьма близким к диалекту, господствующему в Восточ­ном Туркестане. Наречие это, называемое некоторыми ориента­листами уйгурским, разделяется на письменное и народное.
Пись­менное имеет большое сходство с джагатайским, между том как народное содержит в себе множество своеобразных слов, может быть, древнетюркских, а также немало монгольских. Дикокамен­ные киргизы говорят несколько грубее и имеют (в языке) еще бо­лее монголизмов. Кайсаки понимают их с трудом: кроме мно­жества чуждых для кайсаков слов, даже одинаковые слова имеют разное значение, часто диаметрально противоположное. Для любопытных, изучающих тюркские языки, представляем небольшой словарь:
Купмак - встать. Слово это, хотя и существует у киргиз (-кай­саков), но не употребляется в разговоре, а заменено глаголом - турман.
Уштамак - бить - урман.
Чугылмак *147 - собраться. У кайсаков (оно) есть, но не употребляется.
Саймак - колоть, у кайсаков - чанчмак *148.
Аяч *149 - женщина - хатун.
Чон - большой, великий - улкан, улуг.
Мала (мали) - время. У киргиз (-кайсаков) мало употреби­тельно, встречается в древних песнях, обыкновенно (вместо него) употребляется арабское (слово) вакыти персидское - заман.
Уй - рогатый скот - сыир.
Инек уй - корова.
Кона*160 - бык - угуз.
Масал - поговорка - макал.
Калп - ложь - утрук (тан, тану, танбак).
Парк - обычай, закон - зав.
Тан - не знаю (монгольское) - билмаймен.
Шульджен *151 - насмешка - килямядж *152.
Эрр (ыр) - песня - улен (жыр).
Эррчи (ырчи) - певец улончи (жыршы).
Комуз - балалайка - домбура.
Кияк - род кобзы - кобыз.
Аил - аул - аул.
Кышык - кривой - клый (кысык).
угер (токор) - хромой - аксак.
Дулой - глухой - санрау (улей).
Асты - перед, начало. У киргиз (-кайсаков) это слово имеет противное значение и означает низ и конец.
Инныр *153 - асты копты - когда начали вставать.
Эми - теперь - имди (енди).
Названия же предметов и вещей совершенно различны.
Мык - гвоздь - чига (шеге, мыц).
Тулга - очаг – (тулга, ошак).
Кибяз (кебез) - бумага.
Шуру - корольки - марджан.
Кугяр *154 - бурдук - турсук, мэс (каукар).
Кук - лог - сай.
Зау *165 - скала - чын.
Чаучык *156 - чашка - тустаган (тостаган) и проч.
В выговоре замечаются следующие особенности: к переходит в к, вместо куль - озеро, они говорят кул; б - часто в м - буун и наоборот; д в г, даус - тывыш. Букву ш произносят так, как татары, и не упускают подобно кайсакам. Повелительное наклонение (во) втором лице имеет окончание гын: вместо бар - баргын.
Отрицание в 3-м лице выражают частицею лек, прибавляя ее к корню глагола. На вопрос - пришел? - ответ:  - киля-лик. К особенностям языка относится тоже ничего не значащая частица «иле, беспрестанно вставляемая между словами, и вспомогательный гла­гол иймек.
Кроме разницы, заключающейся в словах, и самые обороты фраз отличны от общетатарских. Также бросается в глаза отсутствие арабских и персидских слов, вкравшихся во множества во все татарские языки.
Мне слу­чалось слышать всесветное мусульманское приветствие в таком изуродованном виде и употребляемое так некстати, что трудно было его признать: «Асалям алейкум» приняло форму «салау да салау малик», а слово «лягнат» - проклятие - под формою «на­нять».
Неизбежные с исламом восклицания «Машадлах!», «Барек!, Алла!» и прочие не успели еще утвердиться среди черных киргиз и не звать их простительно. Куки (крик отчаяния), аидай учала коуз - похвалы, ауба (согласие).
Клятва дается ими не арабским: уллахи, белляхи, уа таллахи, а фразой: «майнеке булаен» (значение которой я не мог добиться от самых знающих старейшин) и таш - тартаин - буду возить камни. Идея и сила сверхъестественного, благодательного для чело­века свойства, заключающегося, по мнению кайсаков, в некоторых предметах и животных, каковы: храмы, гробницы святых, одинокое дерево, сова и пр., выражаются у дикокаменных киргиз тюркским словом туксан, что значит девяносто, между тем как наши киргизы прибегают для выражения этого понятия к араб­скому «хаснят» и финскому кереметь.
Из этого краткого обзора очевидно, что дикокаменные кир­гизы сохраняют в языке своем много первобытных форм тюрк­ского языка, и изучение его для ориенталистов, занимающихся родственным монголо-тюркским языком, принесло бы много пользы.
Самородная словесность. Древние киргизы, по свидетельству китайцев и мусульманских писателей, имели пись­мена и стояли, сравнительно других кочевников, в высшей степе­ни культуры. Черные киргизы в этом отношении представляют факт, совершенно противоречащий законам свободного прогресса.
В какой степени их предки, знаменитые изобретатели «не более 12 зверей», превосходили своих современников, так и нынешние киргизы далеко превосходят своих соседей невежеством и
дико­стью.
Во всей Орде нет ни одного грамотного человека, даже че­ловека, знакомого с первыми правилами своей религии. Полугра­мотные ташкенцы и татары теперь только явились у немногих манапов в качестве мулл и отправляют религиозные требы, разу­меется, с грехом пополам.
У одного родоначальника в колене бугу, сколько я слышал, дети начинают учиться грамоте - известие утешительное. Единственные памятники умственного развития народа состав­ляют изустные эпические сказания в формах прозаической и в стихе.
Роды народной поэзии киргиз суть: первое - сказки (джумок) и предания о происхождении народа и о замеча­тельных случаях из жизни знаменитых родоначальников. Сказки большею частью касаются мира духов и отношения его к миру действительному.
Великаны (алпы), людоеды (ялмауа) и злые ведьмы (яланкыч) враждуют с человеком, который всегда выхо­дит победителем. Герой сказки обыкновенно единственный сын какого-нибудь хана или богача и растет, как и в русских сказках, не по дням, а по часам.
Он имеет не менее чудесного коня, кото­рый во время процесса сказания из годового жеребенка делается шестилетнею лошадью. Лошадь богатыря владеет даром говорить (арбу) и во всех случаях служит господину добрым советом.
20-лет­ний богатырь с жестокостью оставляет рыдающую мать, старика-отца и отправляется искать приключений. Битвы с великанами подземного царства и алпамыс (существа вроде царя Кащея) и освобождение красавиц, томившихся в неволе (у) велика­нов, суть главные сюжеты сказок.
(Вообще) дикокаменные сказки чрезвычайно сходны со сказками татар. Сказки имеют форму прозы, но говорятся всегда известным образом принятых выра­жений и разных прибауток. Исторические предания тоже не чуж­ды фантастического элемента.
иргизские семейные воспоминания тщательно сохраняют­ся и передаются из рода в род, из века в век. Второй род народной поэзии составляют эпические рассказы о войнах племен, о подвигах богатырей, (это) род поэм или герои­ческих саг.
Из них нужно отличать собственно народные и заимст­вованные от кайсаков. Эпический эрр имеет размер и рифму. Хитрость стихосложения состоит в созвучии сравнений, т. е. в подбо­ре созвучия начальных слов первого и второго стиха.
Гоняясь за этим двойным рифмованием, они делают удивительно простые сравнения, чтобы только удовлетворить требования закона метрологии. Например, одна песня в «Манасе», песня о поминках Кукотай-хана, начинается так:

Алтын эрден каши икан,
Ата(лы) юртнын баши икан, т, е.
Был лукой золотого седла,
Был отец для всего народа; или:     
Кук дунаннын басы бар,
Кукотай-ханнын асы бар, т. е.
У серой лошади есть голова,
По Кукотай-хане есть тризна. 

Здесь золотое седло (алтын эр) и серая лошадь (кок дунан) упоминаются для того только, чтобы доставить созвучие словам ата(лы) юрт и Кукотай-хан. Нет сомнения, что главное и едва ли не единственное произ­ведение народного гения дикокаменных киргиз в стихотворной форме есть сага «О Манасе».
«Манас» это энциклопедия, со­брание всех сказок, повестей, преданий, географических, религиозных, умственных познаний и нравственных понятий народа в одно целое, (приуроченное) к одному времени, и все это сгруп­пировано около одного лица, богатыря Манаса.
«Манас» - произ­ведение целого народа, вырастившего плод, созревавший в продол­жение многих лет, - народный эпос, нечто вроде, степной Иллиады. Следы позднейших добавлений и украшений видны в ней с очевидною ясностью: может быть, самое сложение ее из прозаи­ческого (джумока) в поэтическое - всеми чертами есть произве­дение позднейших времен.
Трех ночей не достаточно, чтобы по­слушать «Манаса», столько же нужно для «Манаса второго», его сына («Семетея»). Третий род (народного творчества) составляют песни, обыкно­венно краткого содержания, употребляемые для напевов и в играх, и песни обрядовые.
Таких песен очень немного, и все (они) большею частью имеют двусмысленное содержание. Степных пев­цов, импровизирующих приличные к торжеству похвальные пес­ни, как у кайсаков, нет. Вообще начатки поэзии в этом более воинственном народе гораздо слабее, чем у кайсаков.
Киргйз-кайсаки наделены от природы живым умом и удивительно впечатлительны (...); у них в каждом роде есть импрови­затор, воспевающий подвиги султанов и старину. У киргиз (-кайсаков) много героических эпосов, легенд н сказок, и киргизы любят песни и музыку.
У дикокаменных же киргиз песни *157 со­вершенно не в употреблении, только эпосы их из времен Золотой орды во всем сходны с киргиз (-кайсац)-кими. Только поэма «Манас» как по языку, так и по характеру есть произведение их народного ума.
Манас сын Якуб-бая, бия одного ногайского поко­ления, кочевавшего по Таласу и Чуй. Манас рос не по годам, а по дням и шестнадцати лет сделался батыром. У Манаса чрезвы­чайно чувствительное сердце, оно чень любит хорошеньких женщин.
Чувствительность его превосходит границы. Получение руки ханской дочери Канкея, у которой «...лицо бело, как снег, и ру­мянец ланит, так красен, как кровь, упавшая на снег», не остано­вило его. Узнав, что у хана калмыцкого есть красавица дочь «с волосами, доходящими до пяток», он отправил своего отца-старика сватать красавицу.
Хан оскорбился и дал следующий ответ:
- «Руби, руби лес, и возьми себе топливо - с равным себе сватай­ся. Вези, вези связками топливо - с подобным себе братайся. Моей дочери приличен ханский сын, твоему сыну прилична бийская дочь».
Разумеется, что такого батыра, как юный Манас, сына Якуба, многим ногайцам глава Манас, угроза ханская не могла устрашить, он начинает войну и с оружием в руках добывает длинноволосую. Сбор красавиц этим не оканчивается.
Манас начинает еще войну с каким-то ханом какого-то народа. Ябло­ком раздора по обыкновению - опять красавица, «... имеющая 15 лет возрасту, с запахом, подобным мускусу и с зубами как жемчуга».
Словом, вся поэма состоит в восхвалении беспорядоч­ного поведения какого не повесы Манаса, жадного до похищения красавиц. В конце поэмы у Манаса в гареме собирается до 100 царевен разных наций, которые от слишком близкого столкновения, разумеется, начинают междоусобную войну, подражая в этом бранолюбивому духу времени.
Странно и непонятно в поэме одно обстоятельство. У дикокаменных киргиз старики вообще, не толь­ко отцы, пользуются уважением молодежи. Но Манас же, герой поэмы, с отцом своим поступает слишком жестоко.
Старик Якуб исполняет все трудные его поручения: он сватает красавиц, бро­дит для отыскания новых из страны в страну. И что же в награду за все это? Единородный его сын, Манас, за неуспешное сватов­ство наказывает его жестоко - угоняет у него скот и оставляет старика-отца н старушку-мать до приобретения нового скота без кумыса и мяса.
Обращение же к отцу всегда бесцеремонно. «Я нагляделся уже довольно (на) народы и землю, и вошел в воз­раст. Скажите отцу, чтобы он отыскал красавицу в народе». Якуб с послушностью достойною сына, седлает лошадь и рыщет из стра­ны в страну до тех пор, пока лошадь его не высохнет, как ргаева палка, и известное тутоядное насекомое его не сделается велиною с воробья.
Всех встреченных пытает Якуб такою речью:
«Я отец громкого от Таласа до Чу храброго Манаса, Якуб-бай. Я не хан, но не хуже я хана - хан Якуб я. Единородному Манасу не находя приличную пару, весь горизонт я обошел. Замучил меня непреклонный Манас, не видел (ли) ты в народе красавицу?»
Вот общий характер поэмы. Она замечательна в отношении языка и по чрезвычайно правильной географии описываемых местностей. В отношении историческом она любопытна, как картина прежних нравов и понятий дикокаменных киргизов, по упо­минанию в ней разных народов, обитавших от Таласа до Или и до Кашгара.
В «Манасе» на Таласе и Чу кочуют ногайцы, в Анджане - дикокаменные киргизы, и по Сарысу - кайсаки, на Или же и озере Иссык-Куль кочуют калмыки. В набегах на калмыков сталкиваются все народности, но отношения ногайцев, киргиз и кайсаков дружественны.
Кроме «Манаса», (других) поэм нет. Музыкальные инструменты их такие же, как у всех ордынцев: балалайка (комзо), дудка и чебызга (род флейты). Играющих на них очень мало, только молодые девицы любят импровизировать разные арии на дудке.
Во время похода дикокаменные киргизы употребляют трубку, издающую резкий и неприятный крик сернай. Обычай этот собственно их; кайсаки военной музыки не знают.
Религия и умственные образования. Все дикокаменные киргизы исповедывают мусульманскую религию или, лучше, называют себя мусульманами, не зная ни догматов веры, ни его треб. Все обряды их и поверья до сих пор сохранили полный оттенок шаманства, справедливо считаемого первой рели­гией среднеазийских рас.
Поверья, обряды и заклинания шаман­ства их совершенно сходны с шаманским же элементом киргиз (-кайсаков). С учреждением указных мулл, с построением мечетей, благодаря попечительству русского правительства, в Орде наших киргиз все эти поверья и обряды искоренились, но у дикокаменных они еще в силе: ни муллы, ни ходжи и другие мусуль­манские учители не были еще среди этого народа.
Не только грамотных людей, разумеющих элементарные начала веры, даже исполняющих пятивременный намаз и рузу между дикокаменны­ми киргизами нет. Единственная заповедь ислама, которую они знают и исполняют, - это отвержение свиньи, как нечистого животного, зато другой радикальный принцип (мусульманской) веры - воздержания от вина, назло Мухаммеду -избраннику и его корану, попирается безбожно, вино составляет их радость и уте­шение.
У них нет веселия без вина, как у древних руссов Владимира. О состоянии неподложной веры у дикокаменных киргиз вы можете судить из следующего факта, за неприложность которого, как действующее лицо, ручаюсь.
В одном дикокаменном ауле между нашими кайсакскими биями и киргизскими манапами шел доверительный разговор о близ­ком родстве этих двух народов, наконец дело дошло до веры: киргиз-кайсаки начали упрекать их в религиозном невежестве.
Разумеется, что дикокаменные защищали себя. В жару прения один из кайсаков сделал испытательный вопрос:
- «Какие вы мусульма­не, кто у вас пророк?» «Пророк, конечно, пайгамбар (пайгамбар - арабское слово, значит пророк)». «Да его имя?» Все почтен­ные манапы сильно призадумались и не смогли дать ответа.
Я сам был свидетелем этого происшествия и прошу тому верить. Имя аллаха у них в большом употреблении, они называют его, как древние монголы, куктенгри (небо-бог). Огонь, луна, звезды суть предметы их обожания. Огонь есть высшая святыня.
В чрезвы­чайных случаях дикокаменные киргизы с поясом на шее (такой же знак, когда поют псалом славы в средние века) приносят жертву огню, бросая в него жир. Духи умерших также получают значение божественное и в честь их ставят свечи, приносят в жертву баранов.
При обращении (к) огню и духу говорят следую­щее заклинание: «Мать огонь! *158 или Отец дух! *159 Памяти твоей поклон... Тоба, Тоба! Помилуй». При этом жертвоприноситель сидит на одном колене, как стойка перед богом, и правой рукой делает на лбу знамение *160.
Бахши, жрецы шаманства, имеют в этой орде большой почет и манапы гордятся этим титулом. Нынешний предводитель сары- багышей Умбет-Али имеет это почетное прозвище. О шаманстве у кайсаков и киргиз я намерен говорить в другой раз и более под­робно *161.
Нравы и обычаи. Трудно определить в нескольких словах характер такого малоизвестного народа, как киргизы. Нуж­ны факты, по которым должен судить всякий читатель. Пре­доставление таких фактов займет много времени, а потому мы ограничиваемся лишь некоторыми замечаниями (...).
Гостеприимство (святые гости, как у горцев), уважение их как святых (...), почтение к старикам, повиновение главе - состав­ляет их добродетель. Ругательства между ними не терпятся. Оскорбление чести и осквернение матери ведут за собой войну. Месть за убийство есть заповедь.
Изустные законы, определяющие решение при различных делах, определяющие штрафы у них (киргизов), тоже существуют и в основании своем имеют общемонгольское степное право. Впро­чем штрафы за воровство превосходят киргизские.
За воровства одной лошади (у киргизов) вор платит хозяину 60 лошадей (!), решавшему бию - верблюда и бегунца. У киргиз (-кайсаков) же, «напротив, штраф этот состоит из 20 голов лошадей разного воз­раста.
Дикокаменные киргизы более отважны, нежели кайсаки; бес­прерывные междоусобные драки поддерживают этот дух в наро­де. В глазах наших был пример, Урман был убит родом бугу.  Последовала война, кончившаяся совершенным разграблением бугу. Во всем роде не осталось ни одной юрты. Я проезжал через место происшествия: повсюду валялись кошмы, тела на пространстве четырех квадратных верст.
Женщины дикокаменных киргиз очень добры, детолюбивы донельзя. Все пленные киргизы восхваляют доброту женщин. Что касается до женской добродетели, то неприступность их - миф, впрочем, явное прелюбодеяние нака­зывается смертью.
В войне киргизы смелы, нападение их, первый натиск делает­ся с (во) одушевлением. Впрочем, в бегство обращаются редко. Нападения они делают пешком. С пленными поступают жестоко, во все время держат их в колодках, руки и ноги заковывают же­лезным прутом.
Исход бывает двоякий: или продают в Китай и Кокан, или убивают. Женщины пользуются влиянием на мужей, жены манапов не исполняют никакой работы. Даже у бедных людей женщины ра­ботают мало, словом мужья носят дрова...
Неслыханное на му­сульманском востоке извращение. К детям мужского пола отцы бывают строги, между тем, как дочери наслаждаются полным тарханством *162. Даже платья для дома своего не шьют.
18 лет девицы считаются уже засидевшимися. 15 лет есть возраст воз­мужалости девиц. Я сам видел много молодых аяч - матерей семейства, которым было только 15 лет. Разумеется, что от такого: раннего брака женщины стареют скоро.
В 30 лет уже они ста­рушки. Калым у богачей безграничен: 100 лошадей, 20 рабов, 10 беркутов и 10 ружей. Приданое не совсем соответствует калы­му: 1 ямба, 100 халатов, сто одеял - это высший дар.
Случаи такие бывают редко. Простой же народ продает дочерей по уме­ренной цене: 20, много 30, голов скота. На праздниках свадебные игры бывают без песен, и игра со­стоит во взаимном лобзании девиц с джигитами.
Похороны делаются общие мусульманские. Поминки делаются очень богатые, байга бывает тоже богатая. На байгу в честь Ногая из рода салмеке в бугу призы для первой байги состояли: 8 тайтуяков *168,1 ямба, 9 рабов, 9 белых верблюдов, 100 ба­ранов и 50 лошадей.
Терпение к перенесению нужды составляет тоже их черту; для киргиза достаточно капа крупы, чтобы прокормиться несколько месяцев, зато при случае он ест за троих. На байге дикокаменные киргизы не гоняют девок, как у киргиз (-кайсаков).
Право это пре­доставляется только жениху. (Свадебные обряды). Свадьба празднуется как у киргиз (-кайсаков) *165. При первом посещении же них должен палкой через отверстие кереги сбить с головы невесты (которая находится в юрте) девичью шапку, выражая тем, что она должна скоро проститься с девичьей своей жизнью.
Если опера­ция будет неудачна, жених за повторение платят выкуп. При отъезде же в дом жениха делается туй *166. В отдельной для того поставленной юрте собираются молодежь и девицы, усаживаются по двум сторонам женщины и мужчины.
Начинается игра. Одна из девиц встает со своего места и выбирает молодца ударом плат­ка. Джигит встает и говорит рифмованное четверостишие, за что получает в награду поцелуй. Процесс этого привилегированного лобзания делается так: (джигит и девушка) сначала становятся, касаясь спинами, потом вдруг оборачиваются, запечатлевают гром­кий поцелуй и расходятся.
Пир кончается так называемым «пошли вон». Это нечто вро­де обряда «потушения свеч» у месопотамских эзидов. В юрте делают мрак, один молодец выходит из юрты и кричит «пошли вон». По команде в одно мгновение каждый джигит берет девку и исчезает во мраке ночи...
Сватовство у них очень просто: приезжают три свата и едят барана, получают подарки и уезжают. Во время байги девку го­няет только жених невесты, больше никто. Зато гоняет до изне­можения. Джигита конвоирует молодежь, а девку – бабы.
Обряды при похоронах. После смерти каждого киргиза семейство его держит в продолжение целого года траур, кото­рый состоит в нижеследующем: на юрте стоит черный флаг, жена каждое утро и вечер должна неумолчно и гласно оплакивать, а при кочевке в придачу к тому царапать лицо.
В продолжение це­лого года жена не переменяет одежду. Тризна в 10-й день и по прошествии года делается, как и у киргиз (-кайсаков), с байгой. Во время поминок, когда кочевник изощряется для выдумки разных потех, дикокаменные киргизы превосходят все народы, следуя своему простому безыскусственному нраву.
При нас была одна байга, на которой после байги, конного ратания, предложены были призы за борьбу победителю, за пение и проч.(...). 
Лечение. Болезней в Дикокаменной орде мало: большею частью страдают глазными болезнями от действий горных снегов и чесоткой. Лекарей между ними очень много и употребляют единственное средство, как всеисцеляющее лекарство: что вы ду­маете? - воду.
Выходит, что гидропатия существовала издавна и у народов даже диких. Больных купают в реке, даже и зимою, и заставляют пить беспрестанно воду. При нашем приезде у Буранбая невестка была больна воспалением горла и пила беспрес­танно холодную ключевую воду.
одобное лечение холодной водой существует у туркестанцев семи городов. Крестьянин дальних деревень, занемогши какою-либо болезнью, обыкновенно купается в реке, не разбирая ни зимы, ни лета.
В горячке, происходящей от запоров, тоже купаются в реке, или к заднему проходу при­ставляют трубку и внутрь пускают воду, чтобы содействовать послаблению вниз.
(Взаимоотношения с соседями). Кочевали они (киргизы) искони около города Анджана, что лежит между Коканом н Ташкентом. Они в самые отдаленные времена вели войны с калмыками и туркестанцами.
Известно по преданию, что потом­ки Абила и Кабила имели междоусобную войну. Дети Кабила, будучи сильнее и численнее абиловских, делали им притеснения. Распря эта кончилась, наконец, победой детей Абила, и они, чтобы навсегда уничтожить, унизить врагов, положили законом для последующего потомства кун: цена за убитого Кабила назна­чена девятью головами меньше перед абилевскими.
Кун же у дикокаменных киргиз - в 100 голов. Далее из преданий известно, что при отце Тагая они имели какие-то неприязненные отно­шения к какому-то хану Ир-Иче в впервые дали заложника,
ама­ната.
Этот первый аманат был Тагай. Иностранка, жена его, мать саяков, была дана ему в его пребывание ханом Ир-Ичей. Киргизы до сих пор, основываясь на этом обычае, дают киргизским сул­танам аманатов (ак-уйли), детей из почетных фамилий, но кир­гизские султаны им не дают. П
ервое междоусобие и вражда сарыбагышей с бугу начались при Белеке (из бугу) и Булате (сарыбагыш). Булат был щедрый и благочестивый манап. Все свое имущество и скот раздал он бедным и дошел до того, что, когда жена его родила сына, он не вмел барана, чтобы сделать обед. Булат пришел к жене Белека и просил барана, но Дикокаменная матрона отвечала оскорбительно, намекая ему, что он может иметь баранов и она не обязана снабжать его обедом.
Оскорбленный Булат (он был так беден, что приехал на воле) собрал свой род и при проходе Кудоре напал на коч буган­цев. Сарыбагышп заставили бугинцев проходить гусем мимо и выбрали девять красавиц, во главе которых была дочь Тугузбай-манапа, почему и эти девять девиц известны в преданиях под именем девяти дочерей Тугузбая.
Вот начало вражды и превосходства сарыбагышей, их манапства. Манап значит сильный, превосходный. Мы выше говорили, что дикокаменные киргизы вели постоянные войны, лучше (сказать) имели постоянные взаимные набеги с кир­гизами и калмыками.
Во время зюнгаров перевес всегда был на стороне калмыков, и в памяти народа сохранился со всеми ужа­сами разрушительный набег Галдан-Черена, принудивший их оставить реку Чу и бежать в Гиссар и Бадахшан, а кайсаков – (к) пределам Бухары.
Этот бой был в 1723 году Кайсаки лишились Туркестана - столицы своих ханов. С киргизами отношения их в те времена были более дружны и миролюбивы. Ишим-хан (живший около 1360 года *167) имел в своем распоряжении родоначальника бия Кукема, при помощи которого ему удалось низвергнуть Турсуна катаганского и чанчклинского.
В память союза киргизов и каза­ков Ишим построил в Ташкенте башню, которая существует до сих пор и называется *168. Тауке, сын Джангнра, внук Ишима, управлял киргизами при помощи бия их Тиеса. Тауке-Тиеса признают вместе как воплоще­ние (единства).
Эпоху же переселения *169 их с Анджана и Чу на озеро Иссык(-Куль), на нынешние места кочевок, старики опреде­ляют временем разрушения царства хонтайдзиев, временем смут зюнгаров, после смерти Галдан-Черена.
Тогда они с юга, киргиз (-кайсаки) с севера начали вторгаться на Или и изгнали калмы­ков за реки Чилик и Чарын. Приход их, по исчислению стариков, участников эмиграции, начался в 1774 году. При бегстве калмыков-торгоутов из России киргизы вместе с кайсаками грабили их жестоко, и, как говорят китайские истори­ки, принесли более вреда беженцам, нежели киргизы (-кайсаки).
Набеги хана Средней орды Аблая в разные годы на их улусы еще свежи в народных преданиях. Аблай разбил род солты и сай­ков на Сарыбеле, на урочище Карабалта-Сукулук, где и убил знаменитого батыра, родоначальника солты Джавла *170.
Особен­но славится поход Аблая 1770 года, (когда) решалась судьба дико­каменных киргиз. В этой битве были все киргизы он и сол. Эта битва называется Джаилнын кыргыны - Джаилово побоище, а место битвы получило название Туйскен*171.
Хан из Ташкента возвратил пленных. Сарыбагыши были им разграблены в горах Алатауских при верховье Чилика, а бугу - на озере Иссык-Куль. (Там был и) Атеке-Джирык, герой дикокаменных (киргиз) и про­чие киргизы.
Киргизы терпели много поражений от Аблая. Особенно памятен для дикокаменных киргизов набег Аблая в 1770 году, (в) котором выразился решительный перевес кайсаков и утвердились те отношения, которые теперь между ними и кир­гизами Большой орды существуют.
Султан найманский Барак (Кукджал)   или у *172 сделал набег на дикокаменных киргиз. Не находя никакого сопротивле­ния, избалованный счастьем, он сделался слишком беспечным и, гордясь силою, осквернил святыню дикокаменных киргиз - моги­лу Кошкар-ата.
Дикокаменные киргизы, озлобленные его жесто­костью, тайно условившись, собрались и ночью напали на его стан *173. Непобедимый Барак без всякого сопротивления бросился в бегство, оставил весь свой лагерь и был преследован до Или.
Киргизы приписывают это неожиданное бегство заступниче­ству святыни. Аблай с сильным войском из аргановцев, найманов и убсунов для отомщения за поражение Барака перешел через верхние при­токи Таласа, Уч-Кошай и под горою Крунбелес *175 разбил сбор­ные аулы солту и саяков, и с несметной добычей и пленными на возвратном пути через Кзылсу, Шамши, впадающих в Чу, он встретился с несметными полчищами киргиз он и сол.
Дело про­исходило на Чу, в долине при впадении Аксу и Кызтугана. Сопка Токташнен-Каратобе была средоточием ставки кайсаков. Кайсаки остались победителями, хотя киргизы дрались насмерть, чтобы освободить своих пленных.
Родоначальник солты Джаил с двумя сыновьями, Усей и Теке, пали на поле. Дикокаменные киргизы понесли ужасный урон: из рода чонбагыш остались только два аула, а из отделения чонтолкан только 40 человек.
Плач дочери Джаила Бикемжан бывшей женою Атеке, поется киргизами до сих пор, и воспоминание об этой битве еще свежо под названием джаиловского побоища. Депутаты от всех дикокаменных родов отправились вслед­ствие этой битвы в Кокчетав, прося мира, и впервые обязались не убивать друг друга и дали заложников: сам Исенгул - сына свое­го Наймана - от бугу, из рода арык - Джанбалу, от рода асык – потерь; его нет, дали одного.
Эти три рода были самые сольные. Солту тогда ничего не значили. От Аблая они (киргизы) оставили Илю и заняли нынешние кочевья. По миру решили: от озера до Чу - кочевья киргизов, а от гор на Илю - кайсаков.
Из пленных киргиз Аблай составил две волости под назва­нием Яна-Киргиз и Бай-Киргиз, которые до сих пор существуют в Кокчетавском округе в составе атыгайских родов. Вот все, что можно было узнать от стариков о прежней жизни их народа.
Все эти известия совершенно не согласны с исторически­ми данными о народе киргиз *176. Дикокаменные киргизы были всегда независимы, но, кочуя частью во владениях Китая, частью в землях ханства Кокан, не­которым образом косвенно подчинялись наружно их влиянию.
Со времени покорения Зюнгарии и основания пограничных китай­ских пикетов Диокаменная орда не стала продолжать своих на­бегов на калмыков и начала, ради кочевых мест, сближаться с китайцами.
Многие родоначальники, манапы орды, имели от богды­хана (которого они называют и джан-хан) знаки шаров разных степеней, и нынешний представитель рода бугу манап Буранбай имеет красный шарик третьей степени.
Несмотря на это друже­ство и наружную покорность, за 25 лет перед сим китайские пи­кеты, вдавшиеся в кочевья их, должны были сняться, и калмыки, кочевавшие около них, были в конец разграблены.
Впрочем, не­которые роды этой киргизской орды - черикчи, чонбагыши, кочуя всегда на землях Поднебесной империи, около Кашгара, внутри караулов, подчинились совершенно, и один из них, родоначальник Акым-бий, (в) 1758 (году) был пожалован в должность хакимбека в туркестанский город Ташмалык (см. (Иакинф).
Описание Джунга­рии и Восточного Туркестана. Вообще же влияние Китая в орде незначительно и основывается только на выгодах. Более опасное и сильное влияние имели и имеют на них коканцы, действуя на их религиозный фанатизм и все налоги свои обличая в форму ре­лигиозного зекета.
Первые сношения (коканцы) начали с кипчаком, солту и сарыбагышами в царствование ташкентского хана Эмира (в период его правления). Султан Адиль, главный султан в Большой орде, счи­тая Дикокаменную орду как бы (за) своих подданных, после мира аблаевского *177, начал с Ташкентом войну.
Предводитель киргиз Рустем взял семь городов. Ташкенцы заключили мир, по которому обязались считать себя (в) вассальной зависимости. Рустем был назначен наместником. При таком ходе дел (в) 1815 (году) Адиль под Ташкентом внезапно умер.
Ташкенцы и дикокаменные киргизы, узнавши о смерти Адиля, вооружились. Дикокаменные киргизы тотчас взяли семь тысяч лошадей. Часть народа подчинилась Ташкенту, часть же бежала опять на Илю. С этой эпохи подчинились киргизы и кайсаки влия­нию сартов.
Между тем хан ташкентский Эмир-хан, усилившись кочевыми подданными (иляти халк), пошел на Кокан. Взявши его, перенес столицу туда. При преемнике его Мадали-хане (Мухаммед-Али) в Ташкент был назначен предприимчивый и храбрый наместник (кушбеги) Мамет-Алим родом из калчи *178.
При этом кушбеги впервые явились сборщики зякета. Вооруженной рукой кушбеги взял киргиз, потом кайсаков. Султан-Али в дулатах (и) влиятельный хаким в джалаирах бий Балгын были облачены в звание фарманачи *179.
Род бугу за неисправный платеж зякета под самым озером на реке Джаргалане был ограблен самим кушбегием. В войске его были все киргизы Большой орды и киргизы солту, сарыбагыши. Кушбеги поставил на озере в долине Терскей курган Каракол.
С этого времени ташкенцы начали сбирать зекет, сбор ко­торого продолжается и до сих пор. Со времени беспокойства в Ко­кане, после смерти слабого и развратного хана Медет-Али, убитого бухарским ханом, Кокан, хотя и подчинялся наместникам от Буха­ры, но сбор зекета продолжался.
После низвержения их и во временщину кипчаков сначала (на ханский трон) был поставлен для формы Шир-Али-хан *180, сын дикокаменной женщины из рода кошчу, с которой когда-то покойник Медет-Али имел связь.
Вре­менщик Мусульманкуд, по прозванию Чулаг, и Нурмамбет-фарманачи управляли государством, низводили ханов: Шир-Али был убит, поставлен сын его Исенкул-датха. Кипчаки удержа­лись только семь лет.
(В) 1851 году кипчаки пали. Худояр, брат Исенкула, сел в Кокане. Во все это время зекет сбирался вполне с ро­дов, близ кочующих, и с лошадей у бугу и сарыбагишей. 
Налоги. Кой-зекет есть налог с баранов, с 40 - 1; тунлик-зекет есть подымная дань, с юрты - баран; хараж есть сбор с хлеба, с десятины (кирман) берут 3 барана; кул-бул *181 - времен­ный налог на подъем войска, с юрты одну тилля (3 барана).
Кроме этих налогов, сбирается в виде подарков «тарту» - лошади. Все войска кормятся на счет народа, независимо от кулбула. За решение дела в виде штрафа сбираются налоги на хана, наместника и попечителя. За убийство виновник платит 90 лошадей хану, наместнику - верблюда и ясаулу - двух лошадей и двух кунанов *182.
В наше время говорят, что еще увеличены налоги с кочевни­ков: бай-бул - налог, снимаемый с тех зажиточных киргизов, ко­торые не сеют хлеб. Он состоит из 10 лошадей. В настоящее время (в связи) с построением наших поселений в Заилийском крае дико­каменные киргизы, видя спокойствие, которым наслаждаются кайсаки, стали сближаться.
В 1855 году род бугу принял (русское) под­данство, и сарыбагыши, как слышно, имеют то же намерение. Ташкенцы продолжают все еще свои козни, то устрашая грабежом, то льстя самолюбию кочевников званиями фарманчи, дотхи и проч.
Покойник Урман, представитель сарыбагышей, ввел знамя и титул фарманчи. Пользуясь слабостью коканцев, он успел себя поставить в та­кое отношение, что сам сбирал с других племен своей орды зекет и другие налоги, будучи в сущности совершенно независимым.
Из всех племен среднеазийских сарыбагышей в эпоху правления Ур­мана были едва ли не первые по силе. Повиновение народа к главе и (его) единодушие делали этого манапа чрезвычайно опасным для Кокана.
Урман разбил их курган на Кутималдах и сжег замок ха­на. После смерти его, пользуясь безначалием народа, коканцы де­лают большие притеснения, уводя всю волость на Талас. Вообще же расположение их лежит к России.
Род бугу, считающийся в нашем подданстве, несмотря на свою многочисленность, не так воинственен и в отношениях своих к со­седям боязлив. (Но) недоверчивость их превосходит все границы. Роды саяк, солту и весь отдел сол почтя совершенно привяли за­коны Кокана, а сол - даже язык и обычаи.
Роды же, подчиненные Китаю, смотря по месту кочевок в Джунгарии или Кашгаре, подчиняются общим законам Империи. Первые - как калмыки, вто­рые - как кашгарцы. Да в настоящее время влияние Кокана отражается более или менее на всех родах.
Действуя фаталистическим *183 духом корана, они часто напоминают им, что они мусульмане, выставляют прин­ципы корана, относящиеся до войны с неверными - «джихада». Хотя киргизы Большой орды, наши подданные, хорошо знающие цель коканских прокламаций, и говорят, что мусульманства и в самих ахунах и муфтиях не видно в Кокане, погрязшем в страш­ный разврат, где не только, что заветы корана, но и законы самой природы нарушены, где гаремы наполнены мальчиками - бадча, но при всем том находятся такие легкомысленные люди, которых, надо сказать, между киргизами много, что, увлеченные пышными фразами и храбростью речей, производят замешательства или бегут за Чуй.
Самые *184 дикокаменные киргизы, по природной своей склонности к набегам, как нельзя лучше пользуются нашей наставлениями и беспрепятственно делают чапу на наши степи. Во всяком случае коканцы делают много вреда распространению русского влияния на юго-востоке степи, возбуждая их (киргизов) неистовыми прокламациями и пользуясь периодической враждою киргизов к кайсакам.
Укрепление Пишпек, основанное коканцами на реке Чу, среди стойбищ кочевых илиатов есть притон, низ­вергающий набеги и разжигающий фатализм. Семиреченский край не будет до тех пор спокоен, пока этот притон фатализма не будет занят нашими войсками, тогда мы будем среди кочевников, на рубеже владений самого Кокана и не одна шайка этих разбой­ников не пройдет мимо безнаказанно.
Самый южный пункт наших водворений в Средней Азии - укрепление Верное, лежит у подо­швы Киргизских Алатавских гор, в четырех днях езды по бли­жайшим, но трудным проходам на озера Иссык-Куль.
Все же то­чение Или и юг открыты совершенно до реки Коксу и Каратала, где основано в 1848 году  поселение, обращенное с 1853 (года) в город *185. При таком порядке нет возможности пресечь наперед вредное влияние и сношение с враждебными племенами наших киргиз.
Следствием этого было то, что большая часть дулатовских родов бежала в 1853 году на Чуй, а шайки дикокаменных киргиз и отло­жившихся дулатов тревожат ваши улусы и делают угоны, и грабят по большим дорогам караваны и транспорты.
Всего более влияние Кокана поддерживается тем, что честолю­бие влиятельных биев и султанов находит более пищи. Пожало­ванные в достоинство парваначи илиатия (кочевого губернатора) они пользуются наружными знаками почтения, как и самые коканские узбеки.
Русские же чины и должности, хотя дают им более су­щественную власть и положительное значение владельца родов, по мало льстят самолюбию. Мне часто жаловались султаны, что всякий русский считает себя выше их и всякий казак обращается с ними с видом покровительства, занимает почетный угол в юрте и треплет султана по плечу говоря: «Ну что, Аблезка, покажи мне свою жену».
Действительно, нахальство и злоупотребления казаков и толмачей из этого сословия превосходят границы.

Родоподразделение киргизских племен.

Вся Дикокаменная орда разделяется на два главных отдела или кры­ла он (правой руки) и сол (левой руки). Киргизы отдела он делятся на главные рода: сарыбагыш, бугу, солты, саяк, багыш, черик, джадигер, монолдар.
Киргизы отдела сол разделяются на множество родов, из которых более известные и главные: сару, кушчи, мондуз, кытай, кипчак, адгине и найман. Большая часть родов дикокаменных киргиз правой руки и весь отдел сол имеют кочевья свои во владениях Коканского ханства, около города Анджана в горах ого окружающих и по соседству; признают власть ко­канского ханства, платят ему зякет и отправляют военную службу сипаев.
Поколение черик, найман и багыш имеют кочевья свои около китай­ских городов Малой Бухарии: Аксу, Уча и Кашгара. Рода же левой руки, кытай и кипчак, распространяются на юг до Гиссара и Бадахшана. Неприступные высоты Куэн-Луна и возвышенная долина Памир составляют средоточие их кочевок.
Собрать подробные сведения о родоподразделениях всего киргизского порода нет возможности  том более, что сами дикокаменные киргизы не зна­ют ничего о своих собратьях левой руки. В списке этом покованы второстепенные я подробные деления только тех родов, которые ночуют на озере Иссык-Куле, по рекам Чу, Таласу и Нарыну.

Он Кыргыз. 

1-й главный род.

Сарыбагыш-кыргыз, который разделяется на четыре отделения.
1-е отделение исенкул, в коем управляет бий Орман Ниязбеков, манап.
Умер (в 1855 году]. Первый сын его Умбет-Али Орманов, но прозванню Аксак, второй - Рыскулбек Ниязбеков, третий Шамен-Куттук Сейтов.
2-е отделенно атеке Бий Джаптай Карабеков, манап.
3-е отделение черикчи (темир). 1. Бий Турегельды Абайдуллин, манап. 2. Бий Раим Калыбеков (ничтожный бий).
4-е отделение Надырбек. Бий Калыгул Надырбеков, манап; в отделении, состоящем в ведении Ормана, в роде исенкул, под ведением Умбет-Али:
Калмакы-кыргыз. Бий Сююндук, Байсерке Чирикчин.
Асык-кыргыз. Бий Козубек-бай (умер), Чал-бий Тугельбаев.
Озюк-кыргыз (осяк). Бий Мырзабек (умер), Кызалек Мурзабеков.
Абла-кыргыз. Бий Рай (умер), Чукербай, сын Раев.
Ишим-кыргыз, ведения Рыскулбека, Бий Рай Темиров.
Чертике-кыргыз, ведения Умбет-Али, Чоде Сеитов. 
1. Мундуз-кыргыз. Бий Мангыт, откочевал в Анджан, во владения коканского хана.    
2. Отдел таздар (ведения Умбет-Али), Качике Бердыбеков. Во втором отделении, состоящем в ведении манапа Джантая.
Асык-кыргыз. Бий Джумарт.
Таздар-кыргыз. Бий Нарбач.
Джетиген-кыргыз. Бий Сарыбай.
Долес-кыргыз. Бий Ширали
Чертыке-кыргыз. Бий Алике.
Чечей-кыргыз. Бий Ишимбек, сын его Калча, который захватил Кене-сару, а брат его Атамбек.
Монолдыр-кыргыз. Бий Найман. 2. Бий Карбочбай.
Озюк-кыргыз. Бий Муратбек.
Кельдыке-кыргыз. Бий Абун-батыр.
Кытай-кыргыз. Бий Кудайберды-батыр.
Мундуз-кыргыз. Бий Бусурман.
В третьем отделении, состоящем в ведении манапа Турегельды.
Крык-Авур-кыргыз. Бий Ажибай.
Мундус-кыргыз. Бий Сеит - любимец Турегельды.
Асык-кыргыз. Бий Чилпак.
Кельдыке-кыргыз. Бий Истамбек.
Раимкалибек-кыргыз. Бий Баймурса - брат Раим Калпбекова, манап.
Токолок-кыргыз. Бий Кул.
Чертыке-кыргыз.Бий Карагулбий.
Алдыгене-кыргыз. Бий Джанбулат.
Джедыгер-кыргыз. Бий Аргьшбай.
В четвертой отделении состоят в ведении манапа Калигула.
Таздар-кыргыз. Бий Кумаке, ушел в бугу.
Абыкулу-кыргыз. Бий Зарпек, тоже в роде бугу.

2-й главный род.

Солты-кыргыз (кочует) на реке Чу, в ведении Коканском. В нем главный управитель бий Джанкарач Ишкожин, влиятельнейший.
Этот род разделяется на четыре отделения.
1-е отделение кунту. Управляет Наурузек Итемгенов, манап.
2-е отделение булекбай. Чингис Тулегабулов (умер), манап, влиятель­ный. Мектебек Куатов.
3-е отделение толкан. Джанкарач Ишкожин.
4-е отделение учбагыш. В нем манап Улжабулат Бектенев (умер), но более известен Джанбек Асанов.
В 1-м отделении кунту есть меньшие отделения:
Чонмурун-кыргыз. Бий Тума.
Кашкабаш-кыргыз. Бий Джанкара Чабашев.
Сарман-кыргыз. Бий Исенгул.
Карамерген-кыргыз. Бий Атанбек Кебеков.
Токтабай-кыргыз. Бий Боккулу.
В отделении булекбай:
Байсеит-кыргыз. Бий Адучи (умер), Корчи сын.
Аксакбури-кыргыз. (Байсеит). Бий Джанбулат.
Джакуп-кыргыз. Бий Кожагельды.
Тата-кыргыз. Бий Адыл Котаптаев.
Чилпак-кыргыз. Бий Карагул.
Монолдар-кыргыз. Бий Орус.
Кыпчак-кыргыз. Бий Адыл.
Акбура-кыргыз. Бий Токсан.
Токольдеш-кыргыз. Бий Идип.
Карасакал-кыргыз. Бий Акимбек.
В отделении Толкан-чонбагыш:
Асылбач-кыргыз. Бий Кока.
Монолдор-кыргыз. Бий Бердыкожа.
Толек-кыргыз. Бий Байжигит.
Чалти-кыргыз. Бий Тайтек Кармычаков.
Акбура-кыргыз. Бий Байботабай.
Сабатыр-кыргыз. Бий Тана.
Джагачалыш-кыргыз. Бий Алжабай.
Джагачалыш-кыргыз. Бий Найман Конушев.
Бешкорук-кыргыа. Бий Сартай.
Магак-кыргыз. Бий Тулкуоай.
Джутма-кыргыз. Бий Орус Байгочеков.
Мамок-улы-кыргыз. Бий Дулат Бокунунов.
Эркебек-улы-кыргыз. Бий Мамырбай.
Алибек-улы-кыргыз. Бий Джапалак.
Багышек-кыргыз. Бий Бошмоюн.
Башкорук-киргизовская волость. Бий Абай.
Тулек-кыргызовская волость. Бий Аман.
Сарыуютма-кыргызовская волость. Бий Бекбота.
Карасакал-кыргызовская волость. Бий Куттугоса Саманин.
Когей-кыргызовская волость. Бий Ботей Чобашев.
Соекмурун-кыргызовская волость. Бий Токтабулат.
В 4-х отделениях толкан-ушбагыш находятся меньшие отделения или волости:
Баккул-кыргызовская волость. Бий Барын.
Кытай-кыргызовская волость. Бий Акбай.
Мунолдар-кыргызовская волость. Бий Ильчибек.
Асанбай-Балдыркская волость. Бий Джаныбек.
Итик-улы-кыргызовская волость. Бий Урустем. 

3-й главный род бугу.

(Живет) на стороне озера Терскей.
В нем 1-е главное отделение белек, его управитель манап Буранбай Бекмуратов.
Отделение арык в нем манап Токсаба Олжабаев.
Отделение рода билек-салмеке, манап Чон-Карач Ракматов.
Отделение джелден, манап Джалмамбет.

4-й главный род саяк.

(Саяки живут) в стране Джумгол, на озере Сонкол, в ведении Коканском. Он состоит из четырех главных отделений:
1-е отделение курманкожа, манап Дулат Чон-Медетов (умер). Чене Дулатов.
2-е отделение кулчуган, манап Иралы Качекин (умер). Тулеке Иралин.
3-е отделение иман, Манап Байторы Джаманаков.
4-е отделение чора, манап Осман-батыр Тайдаков.
5-е главное отделение катаган, манап Моналдар.
6-е отделение каба, манап Алибек Кетиркеев.
7-е отделение алакуз, манап Шамеке (умер). Сытай бий.
8-е отделение Сикмамбет, манап Ишимбек Баймонкин.

5-й главный род черик.

(Племя черик живет) в китайских владениях, в местностях, называемых Атбаче-Арпа, около Кашгара. Названия родов неизвестны. Ими управляет Ашыбек Кармышак.

Сол Кыргыз.

6-й главный род базис, управитель Чибилдый.
7-й главный род адигине, управитель Алимбек-датха.
8-й род джедигер.
9-й род багыш, управитель Сарымсак-датха.
10-й род тунгатар, управитель Нарбота.
11-й род кушчу (сол) управитель Калча.
12-й род сару (сол), управитель Нурак.
13-й род кытай (сол), управитель Сарыбаш.

Источник и рисунки
Чокан Валиханов.  «Записки о киргизах». Собрание сочинений в 5 томах. 1985 год. Том 2.  Стр. 7 - 89.

Комментарии к "Записки о киргизах".

*1 Точнее: кул-кутаны - плебей, простой люд, чернь.
*2 Цифровые данные в тексте отсутствуют. На полях пометка рукой Валиханова: численность.
*3 Ун (Уш) - сокращенное название города Уч-Турфан в Кашгаре.
*4 Он - правое (крыло).
*5 Сол - левое (крыло).
*6 То есть тридцать поколений.         
*7 Намерение автора привести цитату не выполнено.
*8 Бернс видел их в Памирской долине. (Примечание Валиханова).
*9 Пропуск Фамилии купца.
*10 То есть представить.
*11 Неизвестная земля, неизведанная область (лат).
*12 Далее слово не разобрано.
*13 По местному названию река Джуука.
*14 Северный Алатау то же, что Кунгей Алатау.
*15 пропуск в рукописи. Вероятно, речь должна была идти о Джунгарском Алатау.
*17 Чтение предположительное.

18 Между строк написано: Эргол.
*19 Далее два слова не разобрано.
*20 Бэй-Шань - юго-восточная часть Тянь-Шаня.
*21 Уйгурское название города Хами.
*22 См. комментарий 6 к настоящей статье.
*23 Чирчик берет начало в Таласском Алатау.
*24 Точнее: на севере Таласского Алатау, который здесь ошибочно назван Алаем.
*25 Точнее: юго-западнее города Аулие-Ата (ныне Джамбул).
*26Далее одно слово не разобрано.
*27 То есть Заилийского Алатау.
*28 Плато (франц.) - возвышенная равнина с ровной или волнистой поверхностью и более или менее крутыми спусками.
*29 То есть Джунгарского Алатау.
*30 Об Аму-Дарье. Но так как известия о ней очень скудны и ничего нет нового, то мы умалчиваем. (Примечание Валиханова).
*31 Точнее: Кашгар-Даръя.
*32 На исторических картах также: Циманъи-Ола, Ниманъи-Таг.
*33 То есть Тарима.
*34 См.: (Н. Я. Бичурин). Описание Джунгарии и Восточного Туркеста­на. (Примечание Валиханова).
*35 Современная Кара-Дарья.
*36 То есть р. Ангрен, берущая Начало из Чаткальского хребта.
*37 Точнее: Ходжента.
*38 Далее одно слово не разобрано.
*39 Нифонтьев. (Примечание Валиханова).
*40 Точнее: Кастек.
*41 Точнее: Курагат
*42 Имеется в виду рукопись «Географический очерк Заилийского края», хранящаяся в архиве Валиханова.
*43 На карте, изданной Клапротом, озеро ото названо... (Примечание Валиханова.)
*44 Автором поставлен знак NB5 (нотабене) в пометка, вероятно, он собирался расширить этот раздел.
*45 Описка, следует: ниже.
*46 Имеется в виду Сырт Центрального Тянь-Шаня.
*47 Вulletin scientifique  publie par Academie I’ Imperiale des sciences de St. Petersbourg.
*48 То есть галькой.
*49 Против этого слова на полях рукой Валиханова написано: соль.
*50 Синее небо - бог.
*51 То есть уничтожить.
*52 Жителей города.
*53 Описка, следует: 220.
*54 Точнее: Ие-Хэ - китайское название р. Чу.
*55 Же-хай - китайское название озера Иссык-Куль.
*56 Точнее: усуней.
*61 Точнее: айдабул-каржасского.
*62 Малыш - порода тонкорунных овец.
*63 Точнее: сарп - ящур.
*64 То есть заражение язвой
*65 Точнее: чытыр.
*66 Кап – мешок.
*67 Точнее: Ош.
*68 Малая серебряная монета; 6 тенга составляют наш целковый. (Примечание Валиханова).
*69 В черновике (л. 40 об.) на полях рукой Валиханова написаны араб­ским алфавитом казахские (восточные) названия дорогих тканей: манат, мауты, чуга.
*70 То есть покупают их только жены нескольких манапов.
*71 Точнее: дурил - дорогая шелковая ткань.
*72 Текст отсутствует.
*73 Далее слово не разобрано.
*74 В рукописи пометка - звездочка в круглых скобках, но текста при­мечания к ней нет.
*76 Кунак - гость.
*77 Он же: Уметали.
*78 Чтение предположительное.
*79 Описка, следует: божественному происхождению.
*80 В Средней киргизской орде, или, вернее, в ведомство бывшего По­граничного Управления Сибирских киргиз, считалось до 342, 684. (Приме­чание Валиханова).
*81 Кол - собственно рука. Из восточных источников видно, что Чингис-хан все поколения своего народа разделил на два крыла. Из ярлыков ханских видно, что такой же порядок существовал и в Золотой орде. Де­ление дикокаменной орды на он и сол, может быть, имело в начале то же значение. (Примечание Валиханова.)
*82 Ч. Валиханов пишет также: Абыл.
*83 См. ниже генеалогические таблицы родов солты, бугу, сарыбагышей и саяков.
84 Точнее: бассыз.
*85 Подробное родоподразделение солту, бугу и сарыбагышей для лю­бопытных прикладывается к концу этой статьи (в таблицах). Неизлишним считаем заметить при настоящем случае, что все находящиеся (там) деле­ния родов носят названия своих родоначальников ипотому будут явственны из прилагаемой к статье генеалогической таблицы родов и родона­чальников. (Примечания Валиханова). См. приложение.
*86 Далее слово не разобрано.
*87 В конце прошлого столетия род сарыбагыши разделялся на четыре поколения следующего названия: булат, темир, ткан и надырбек. В роде булат представитель был Исенгул, в темирах - ирикчи-батыр, в падыр беке -  Байбий и в тнаях - Атеке. Теперь же эти четыре рода называются: первый - исенгул, второй - черикчи, третий - атеке, по имени батыров, сделавшихся известными; род же надырбек удержал свое прежнее назва­ние потому, что представитель его Бай-бий не был батыр ине сделал свое имя именитым. (Примечание Валиханова.)
*88 Точнее: кушчу.
*89 Точнее; Ассаке.
*90 То есть по необходимости.
*91 Очевидно: джагатайскими.
*92 Вид массажа.
*93 Намек н три жуза казахов.
*94 Ачамай - собственно, вьючное седло.
*95 Река Кора находится в горах Джунгарского Алатау.
*96 Следует: Заалатауской.
*97. Иакинф (И. Я, Бичурин). История первых четырех ханов из дона Чингисова. Пер. с китайского. СПб., 1829 год.
*98 То есть Рашид ад-дин.
*99 Visdelou Bibliothlque orientale. Suppl. 1780; Ab Remusat. Recherches sur la ville de Karacorum. Paris; Klaproth. Memoires relatifs de I’Asie. Paris, 1824.
*100 Klaproth. Tableaux historiques de I’Asie, s. I, 1824
*101 Ав. Aa. Remusat. Recherches sur les langues tatares. Paris, 1824
*102. Mежду строк три слова не разобрано.
*103 Аже (ажо, ажы) - титул древне-киргизского владетеля.
*104 Клапрот объясни этот титул хагасских владетелей так: кнекинь (княаь), бий и катунь. Бий слово древнетюркское и употребляется до сих пор почти у всех народов тюркских под формою: бий, бек бей в смысле родоначальник, судья и князь. (Примечание Валиханова).
*105 Иакинф (Н. Я. Бичурин). История о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена. СПб., 1851 г.
*106 Можно читать также: Бей-Чжен.
*107 Frahn. Ibn-Foszlan’s und anderer Araber Berichte fiber die Busses alterer Zeit Text und Ubersetzung mit Krilischphilologischen Anmerkungen. St-Petersb., 1823.
*108. Предложение не закончено.
*109 «C. Visdelou. Biblioth Orientates; Doguignos, Historic generate ges Hans, Turcs etc. t. I»
*110 Васильев. В. П. “История и древности восточной части Средней Азии от X до XIII в.в.» ТВО РАО, т. IV, СПб., 1857 год.
*111. Следует: Бортечене.
*112 Предание это напоминает такое же у тюгу, дульцев. (Примечание Валиханова.).
*113 В конце слова стоят звездочка для авторского примечания, кото­рое в рукописи отсутствует.
*114 Тюркское слово от здесь означает не огонь, а траву в скобках, ово объяснено правильно как пастбище. Текст Абульгази: - по недостатку травы я воды.
*115 Abulghasi Bahadur chant. Historia Mongolorura et Tatarorum... Casani, 1825.
*116 Иакинф. «История первых четырох ханов...».
*117. Плано Карпини, бывший в 1246 году у монгольского хана Куюка, го­ворит, «что cyngis can (Чингис-хан) после покорения буру, тибетов послал отряд на Восток через вземлю kergis, который не покорил ее, а дошел до гор Каспийских (Сaspiocos montes). Известие это, по-видимому, заимствова­но им из того же источника, как (и) рассказ о вине красной собаки (родо­начальника) (Примечание алиханова).
*118 Точнее: в 1253 г.
*119 В История четырех ханов, которая есть также перевод истории династии Юань - «кир-сцис», (Примечание Валиханова.)
*120 Щукин И. С. «Очерк Забайкальской области.» ЖМВД, ч. 37, стр. 15.
*121 На полях Ч. Валихановым написано: Нужно справиться у Миллера и Фишера.
*122 В Монголии па границе ее с Джунгарией есть озеро «Киргиз-Нор», на юг от озера Лобсы, на восток от Коодо. (Примечание Валиханова.).
*123 Фишер И. Е. «Сибирская история». СПБ. 1774 г.; Иакинф. «Историческое обозрение ойратов, или Калмыков, с XV столетия до настоящего времени». СПб., 1834 год.
*124 В преданиях киргиз, как мы заметили выше будем более подробно говорить ниже, не находится, кроме безусловно отрицающих, ника­ких легенд или сказок, если не прямо говорящих, то, по крайней мере, напоминающих на прежнее жительство их в Сибири. Правда, в поэтической саго «Манас»... (Примечание Валиханова.)
*125 Иакинф. «Историческое обозрение ойратов». 1834 г.   
*126 За средоточие земель дикокаменных киргиз отец Иакинф прини­мает пространство между Кашгаром и Анджаном, что, впрочем, совершенно справедливо. (Примечание Валиханова.)
*127 Иакинф. «Описание Джунгарии и Восточного Туркестана в древнем и нынешнем состоянии». СПб., 1829 г.
128 У киргиз в Майлибалтинской волости Кокчетавского округа есть  два рода, называемые яна и бай-киргиз. Они образовались из военнопленных «есырей», захваченных Аблай-ханом н переселенных в степь. Эта киргизы теперь составляют подрод Атыгаевского (рода), а (в) отношения родовых прав считаются наравне с 12 сыновьями (поколениями) родона­чальника Атыгая (главного рода). У башкир они могло образоваться пото­му (же) закону. Что касается до ногайских киргиз, то это другой вопрос, достойный более серьезного обозрения. См. ниже. (Примечание Валиханова).
*129 Чтение предположительное.
*130 Порван край рукописи.
*131 Переход с первых строк листа 35 об. на листы 36 - 37, а затем воз­вращение на л. 35 об. сделано по указанию самого автора.
*132 То есть отрицающий.
*133 10 тысяч (он сан) означает у них - народ. Должно быть, первона­чально народы монгольское и тюркские выше этого не имели счета. В Ки­тае под 10 тысячами также разумеют слово народ. Императору желают «10» тысяч лет - Ваньсуй. Они говорят: император имеет 10 тысяч вещей, т. е. все, сколько ему нужно. (Примечание Валиханова.)
*134 так произносили казаки имя калмыцкого хана Хо-Орлука.
*135 Abulghast Bachadiir chanl. Historia Mongoloruin et Tatarorum..., стр.
*136 О ногайцах и о происхождении киргиз-кайсаков я имею в виду поговорить более подробно в другой раз. (Примечание Валиханова.) См.; «Киргизское родословие» в настоящем издании.
*137 Abulghasl Bachadur chant. Historia Mongolorum et Tatarorum. стр. 167.
*138. Описка, следует: 1635 г.
*139 Гагемейстер Ю. «Статистическое обозрение Сибири». – I - III СПб., 1854 год.
*140 В рукописи далее одна строка испорчена.
*141 Языков Д. Я. «Собрание путешествии к татарам и другим восточ­ным народом в XIII, XIV и XV в.в.» СПб., 1825 год, стр. 282, прим. 67.
*[1]42 Иакинф. «Описание Джунгарии и Восточного Туркестана», ч. 2
*144. На полях имеются написанные рукой Валиханова две строчки из известного стихотворения М. Ю. Лермонтова «Ветка Палестины». «Когда листы твои сплетали Солима бедные сыны».
*145 Иакинф. «Историческое обозрение ойратов, или калмыков...
*146 Там же.
*147 По современной киргизской орфографии: чогулмак.
*148 Так же: саймак, сайспак.
*149 Так же: аяш.
*150 Чтение предположительное.
*151. В современном киргизском языке: шылдын.
*152 Точнее: колемеж. Говорят также шолжын, но в значении: балов­ник, шалун, баловень.
*153 Точнее: инир.
*154 Точнее: коокор.
*156. Точнее: зоо.
*157 Точнее: чоочок.
*157 Имеются в виду лирические напевы.
*156 По-казахски: от ана.
*157 Атанын аруагы.
*158 Таут, тау ету.
*159 См. «Следы шаманства у киргизов», т. 4. настоящее издание.