Горные хребты Казахстана.

«Земля, в которую не вложен труд, имени не имеет.»

Туркменская поговорка.

Природа Кордайского района Жамбылской области.

Аныракайские горы расположены на высоте от 1000 до 1242,6 метров над уровнем моря, находятся в 43 километрах на юго-запад от центральной части пустыни Таукум, в 48 километрах на северо-восток от Чу-Илийских гор, в 41 километре на северо-восток от долины Копа, на юго-востоке степи Жусандала, в Кордайском районе на востоке Жамбылской области, юго-восточная часть гор частично находится на территории Жамбылского района на северо-западе Алматинской области.
Казахский народный топоним Аныракай, или Анрахай, по-видимому, имеет довольно позднее происхождение, о чем свидетельствуют, как народные предания казахов конца XIX - начала XX в.в., датирующие время его появления в исторической топонимике Юго-Восточного Казахстана эпохой, последовавшей за изгнанием джунгар с ранее завоеванных ими казахских территорий, так и фактическое отсутствие каких-либо упоминаний о нем в письменных (вос­точных, русских и европейских) источниках средневековой эпохи.
Согласно специальным историко-топонимическим исследованием ученых Э М. Мурзаевым, Г. К. Конкашпаева, Е. Койчубаеаа, Б. Сюлбэ.Т. Жанузака и других, кор­невая основа названия Аныракай восходит к тюрко-монгольским морфемам анг, анга, ангар или ангархай, что в переводе с разных монгольских языков (монгольского, ойратского, бурятского и др.) означает щель, ущелье, расщелина, промоина, трещина и т. д.
Такое же семантическое содержание имеет географический термин ангар (ацгар, ацрац, ацраг) и во многих современных тюркских языках, в том числе в казахском языке, где он обычно используется для обозначения каньонообразных долин в горах и предгорных зонах.
Эта наиболее типичная интерпретация исторического топонима Аныракай во многом согласуется с локальной климатологической версией происхожде­ния этого названия, издавна получившей широкое распространение среди ка­захов - уроженцев Северо-Западного Семиречья.
По утверждению владельцев крестьянского хозяйства «Абдыбек» Малика Абдыбекова (родился в 1946 году) и его старшего сына Асхата (родился в 1972 году), проживающих в ауле Алмалы на террито­рии Аныракая (интервью И. В. Ерофеевой и А. Альмукамбета от 14 августа и 12 сентября 2005 года) местные казахи в большинстве своем объясняют его гром­ким «плачуще-ревущим» гулом ветра в долинах Аныракайских гор - анырат соккан жел («ветер с голосом дует»), что довольно часто наблюдается в глубо­ких горных ущельях.
Другой наш информатор - Шара Серикова, вдова Каунбая Дауренбаева, долгое время проживавшая в ауле Алмалы, подтвердила эту версию; по словам ее бывшего мужа, горы и местность Аныракай получили свое название из-за сильного ветра, который обычно бывает там только зимой и продолжается в течение недели.
«Ветер так сильно дует» - говорила она, - что создает ужасный гул, как будто слышен громкий вой. После недельного силь­ного ветра устанавливается ясная и тихая погода, напоминающая штиль, и с этого времени до конца зимы пастбище на Аныракае становится раем для скота и диких животных» (интервью Б. Н. Каллыбекова от 13 сентября 2007 г.).
та народная этимология носит вполне убедительный и реалистичный характер, так как представляет собой определенный результат визуально­го и слухового восприятия и осмысления многими поколениями номадов наибо­лее очевидных природных достопримечательностей Аныракайских гор и при­легающей к ним предгорной наклонной равнины.
Общей ландшафтной харак­теристикой последних является наличие в их структуре глубоко врезанных каньонов-долин с крутыми, почти вертикальными склонами, и в этом отно­шении урочище Аныракай заметно отличается от многих других природных ландшафтов Чу-Илийского регионе.
Первое документальное свидетельство о пространственной локализации Аныракайских гор приведено на двух так называемых «калмыцких картах» шведского военнопленного Йогана Густава Рената (1612 – 1744 г.г.), находившего­ся в период с 1716 по 1733 г.г. в джунгарском плену, которым посвящена большая научная литература.
Наиболее глубокие исследования, рассматривающие историю происхождения этих карт, их информационную нагрузку и научное значение картографических материалов Й.Г. Рената, были подготовлены и изданы в ХIХ - ХХ в.в. российским географом и историком А. И. Макшеевым, британским востоковедом Дж. Бэдделеем, его американским коллегой Н. Поппи, советскими учеными В. И. Грековым и В. И. Волобуевым.
Благодаря этим исследованиям, уже в начале XX века было установлено, что одна из двух «калмыцких карт» Й.Г. Рената была составлена, по-видимому, самим джунгарским ханом Галдан-Цзреном при помощи какого-то неизвест­ного европейца в исторический период с 1711 по 1716 г.г. и затем скопирована ойратами с оригинала не позднее конца 20-х г.г. XVIII века.
йротская копия этой карты была подарена Й.Г. Ренату, по его собственным словам, Галдан- Цзреном в урге. После освобождения из плена он привез ее сначала в Рос­сию, а оттуда некоторое время спустя - к себе на родину в Швецию.
Все изо­браженные на карте ландшафтные объекты Семиречья подписаны ойратским «ясным письмом», разработанным знаменитым просветителем Зая Пандита Намхай-Джамцо (1599 – 1662 г.г.) и распространенным среди ойратской знати, поэтому непосредственная причастность к созданию карты будущего джун­гарского хана сомнений не вызывает.
Петербурге с «калмыцкой карты», доставленной Й.Г. Ренатом, рос­сийский картограф Семен Старых сделал в 1742 году рукописную копию, на которой подписал воспроизведенные графические изображения по латыни, а ниже поместил их русский перевод на кириллице.
По объему и характеру зафиксированной здесь географической информации копия С. Старых факти­чески ничем не отличается от ойратского оригинала. Изменения были внесены создателем только в форму изображения рельефа.
В частности, контурные линии, обозначавшие на «калмыцкой карте» визуально фиксируемые с вы­соты природные очертания горных хребтов, были заменены им множеством конусообразных сопок, в чем нашли свое отражение определенные традиции русской картографии конца XVII - начала XVIII века.
Вторую редакцию той же карты подготовил к середине 30-х г.г. XVIII века сам Й.Г. Ренат. Существенно доработав ойратский оригинал, он составил в 1738 году при содействии переводчика ойратского языка Коллегии иностранных дел В. М. Бакунина собственную карту Джунгарии под названием Karta of songarski kalmuskit hwar under kottonerne horer - «Карта Джунгарской Кал­мыкии, которой подвластны котоны», которая впоследствии вошла в историю европейской картографии Центральной Азии под названием «Карты И.Г. Ре­ната».
В отличие от карты Галдан-Цэрена и ее русской копии, составленной Семеном Старых, карта И.Г. Рената раскрашена несколькими цветами и дана в правильной проекции по всем четырем сторонам света.
На ней показаны границы владений Джунгарского ханства, чего нет на «калмыцкой» топооснове и на копии С. Старых; нанесено гораздо больше населенных пунктов, чем в первых двух картах, а места расположения ламаистских храмов четко обо­значены особыми значками, так называемыми талтерами, которые полно­стью отсутствуют в ойратской и русской версиях графического изображения территории Джунгарии.
Полученная И.Г. Ренатом от Галдан-Цэрена точная копия оригиналь­ной «калмыцкой карты» Джунгарии начала XVIII века до сих пор малоизвестна среди историков СНГ, несмотря на то, что еще в 1919 году английский ученый Дж. Бэдделей поместил ее прекрасную репродукцию в приложении к первому тому своего фундаментального труда по истории картографии Центральной Азии.
Научная общественность Казахстана в основном знакома только с кар­той самого И.Г. Рената, причем по плохим копиям, опубликованным в 1881 году в России и в 1911 году - в Германии. Сама же оригинальная ойратская карта и изготовленная И.Г. Ренатом на ее основе новая карта Джунгарии уже дав­но хранятся в отделе карт и печатных изданий университетской библиотеки г. Упсала (Швеция) *1.
Обе исследованные нами карты И.Г. Рената имеют исключительную цен­ность для науки, так как в них впервые в истории картографии Центральной Азии нанесены многие природные объекты Семиречья. Восточного и Южного Казахстана под своими историческими названиями.
Они дают возможность с большей или меньшей точностью локализовать фактические сведения рус­ских, ойратских и китайских источников середины XVII - первой половины XVIII века о местах крупных военных событий того периода и идентифицировать встречающиеся в них географические названия гор и рек Чу-Илийского регио­на с современными топонимами.
На картах И.Г. Рената мы впервые встречаем левый приток реки Или под названием Алматы (Аlmatu), где впоследствии был основан г. Верный - современный Алматы; а также реки Курты (Коton, Kurty), Талгар (Таlgar), Шилик (Silick) и Тургень (Turgen) под их историческими име­нами.
К юго-востоку от них указаны горы поlназванием Хаштаган-Дабан (Сhastagin Daban), под которым легко угадывается горный район с перевалом Кастек. Между Кастеком и юго-западным побережьем Балхаша довольно точ­но изображены на карте Чу-Илийские горы: Жамбыл (Sambal), Хантау (Сhаn) и Аныракай (Аhin-Kodo).
Два первых горных массива указаны под их совре­менными названиями, тогда как Аныракайские горы поименованы термином Ахин-Кадо, что в переводе с ойротского языка означает «поле, или пастбище, белой изени», но вовсе не топоним Аныракаи, как его в свое время неточ­но идентифицировал казахстанский географ В. И. Волобуев.
В целом же необходимо признать, что рельеф и гидрографическая сеть Юго-Западного Прибалхашья показаны на карте И.Г. Рената и его ойротской топооснове от­носительно точно и подробно, а сами эти карты являются не только самым первым, но и, по существу, единственным до середины XIX века графическим изображением рельефа Чу-Илийских гор и не имеют себе аналогов в мировой картографии той эпохи.
Ценной достопримечательностью карты И.Г. Рената следует считать так­же наличие специальных обозначений - талтеров - в местах расположения ламаистских культовых объектов на территории Юго-Восточного Казахста­на, что позволяет современным историкам относительно точно установить северо-западные границы кочевий ойратов в Западном Семиречье к концу пер­вой трети XVIII века и определить наиболее вероятные ареалы межкультурных контактов двух народов, в том числе военных столкновений между ними.
Как уже отмечалось выше, казахское предание об Аныракайской битве, за­писанное А. А. Диваевым, тесно связывает время появления топонима «Аныракай» в лексиконе местного казахского населения с решающей победой народно­го ополчения трех жузов над джунгарскими завоевателями («место стонов и ры­даний калмыков»), а отсюда неизбежно следует вывод о том, что под этим име­нем Аныракайские горы получили относительно широкую известность среди семиреченских казахов только после окончательного изгнания ими джунгар из района Чу-Илийских гор, что произошло в первой половине 50-х г.г. XVIII века.
Эта косвенная народная датировка находит определенное подтверждение в топонимической информации российских картографических источников вто­рой половины XVIII - начала XIX века и китайских историко-географических трудов того периода, в которых содержится подробное описание различных форм рельефа на территории рассматриваемого региона.
Так на «Карте реки Иртыша, южную часть Сибирской губернии протекающей и бывших зюнгорских калмык владений», составленной известным картографом Географическо­го департамента Петербургской Академии наук И. И. Исленьевым (умер в 1784 году) в 1777 году, и «Карте части Средней Азии, содержащей земли киргиз-кайсаков, каракалпаков, трухменцов и бухарцов» Н. Панснера издания 1816 года.
Аныракайский участок Чу-Илийских гор показан не под его настоящим именем, а как Кюмишлы, или Кюмишты, что в переводе с тюркских языков буквально означает «Серебряные горы». Под тем же именем Аныракайские горы предстают и в китайском сочине­нии «Дайцин-и-тун-чжи» начала XIX века, в котором они описаны под названием Кюмуш-Ола, которое, по сути, представляет собой собственно монгольскую форму передачи двусоставного тюркоязычного топонима Кюмишты.
Отсюда можно предположить, что собственное имя «Аныракай» стало употреб­ляться казахским населением для обозначения центральной части горного и мелкосопочного массива Чу-Илийских гор не раньше конца XVIII - начала XIX веков, так как в противном случае оно в той или иной транслитерации неиз­бежно бы запечатлелось в топографических материалах инокультурных соседей Старшего жуза, проявлявших большой прагматический интерес к сбору географических сведений о территории Юго-Восточного Казахстана.
Нельзя также исключить и вероятность того, что народное название Аныракайских гор и образуемого ими исторического урочища - Аныракай, или, как его иногда называют, Анархай, в морфологическом отношении представ­ляет собой не что иное, как казахскую кальку с первичного монголоязычного наименования той же местности – Ангархай.
В пользу именно такого пред­положения свидетельствуют как картографические и фольклорные данные второй половины XVIII - начала XX веков об относительно позднем по времени появлении казахского топонима Аныракай в современной топонимической номенклатуре собственных имен ландшафтных объектов Юго-Восточного Казахстана, так и широко бытующая до сих пор среди сельских старожилов сопредельных районов Алматинской и Жамбылской областей легендарная версия о его происхождении от имени некоего мифического джунгарского полководца Аира, Дирака, или даже Анракая, будто бы погибшего в рукопаш­ном бою от рук отважного казахского батыра Болека, что также косвенно указывает на монгольские корни этого географического названия.
Аныракайские горы вместе с окружающими их предгорными равнинами впервые письменно зафиксированы именно под этим названием и обстоятель­но обследованы в период с 16 июля по 5 августа 1843 года членами естественно­научной экспедиции Петербургской Академии наук во главе с известным рос­сийским ученым А. И. Шренком.
Он уделил большое внимание пустынной флоре и фауне осмотренных мест и подробно охарактеризовал их в своем ру­кописном полевом дневнике, написанном готической скорописью на немец­ком языке.
Вслед за А. И. Шренком путешествие в Чу-Илийский район в 1853 - 1854 г.г. совершил военный топограф Т. Ф. Нифантьев, но его подробный ру­кописный отчет об обследовании территории Юго-Западного Прибалхашья до сих пор не обнаружен в архивах.
В конце 50-х - середине 60-х г.г. XIX века в За­падном Семиречье производили натурные исследования, топографическую съемку и астрономические определения точек земной поверхности М. И. Ис­токов, В. А. Полторацкий, А. Ф. Голубев, В. А. Струве, Ч. Ч. Валиханов и некоторые другие исследователи.
Благодаря их изысканиям, Аныракайские горы и прорезающие их массив долины рек Копалы и Сарыбулак впервые в картографии этого района были четко обозначены, а горы, кроме того, письменно поименованы на составленной в 1868 году штабс-капитаном Корпуса военных топографов М. Г. Люсилиным сорокаверстной «Карте Туркестанско­го генерал-губернаторства».
Во второй половине XIX - начале XX веков Аныракайский участок Чу-Илийской горной системы более или менее основательно обследовался бо­таниками А. Н. Красновым (1886 г.) и М. И. Пташицким, статистиками В. Е. Недзвецким (1909 г.) и П. П. Румянцевым (1911 г.), геологом Б. Ф. Меффертом (1910 г.), почвоведами А. И. Бессоновым и Г. М. Туминым (1914 г.), географом Р. И. Аболиным (1916 г.) и некоторыми другими учеными, но в опубликованных ими научных статьях и отчетах о проведенных поле­вых изысканиях конкретных сведений о естественных рубежах и природных достопримечательностях исторической местности Аныракай практически не имеется.
В непосредственной связи с историей казахско-ойратских войн природ­ные ландшафты Аныракайских гор и смежных с ними предгорных и равнин­ных зон Западного Семиречья (Жамбылский район Алматинской области, Мойынкумский и Шуский районы Жамбылской области) стали исследоваться только после распада Советского Союза и образования суверенной Республи­ки Казахстан.
Географические координаты Аныракайских гор: N43°59'22,11" E75°12'25,21"

Источник
«Аныракайский треугольник историко-географический ареал и хроника великого сражения». И.В. Ерофеева, Б.Ж. Аубекеров, А.Е. Рогожинский, Б.Н. Калдыбеков, Б.Т. Жанаев, Л.Л. Кузнецова, Р.Д. Сала, С. А. Нигматова, Ж.М.П. Деом. Алматы, 2008 год. «Дайк Пресс».

Фотографии
Александра Петрова.