Высочайшие вершины в хребте Тенгри-Тоо.

«Идем одни в пустом и темном мире,
Холодная тускнеет белизна.
Но через вихрь, прерывистым пунктиром,
Цепочка альпинистская видна!

А дома свет, и карта в уголочке. 
Тепло. Закрыто ставнею окно. 
По карте вьется красная цепочка, 
Зачеркивая белое пятно!"

Срым Кудерин. «Фотография».

Восхождения в хребте Тенгри-Тоо.

Легкий порыв ветра покрыл рябью спокойную темную воду горного озера. Отражение заколебалось и исчезло, разбежавшись бликами по поверхности воды. Ближайшие, а затем и дальние хребты один за другим исчезали в сумерках быстро наступавшего вечера.
Вдали, у горизонта, высоко над темными грядами ближних гор вставала грандиозная цепь покрытых снегом гигантов. Они еще были освещены, и их ледяная броня сверкала в лучах заходящего солнца. Но вот и на них потухли отблески, и только самая высокая вершина еще долго горела алым, кровавым светом заката.
Почти правильная пирамида ее высоко поднималась над мощными соседями и, казалось, возглавляла их, четко вырисовываясь на потемневшем вечернем небе. Наконец солнце село и видение исчезло.
Но люди стояли неподвижно и смотрели туда, где только что была видна прекрасная вершина. Никто не нарушал торжественного молчания. Это знает, что думал каждый из них! Впервые увиденная воочию цель их долгого пути, главные трудности которого лишь только начинались, могла заставить задуматься всякого.
Хан-тенгри - властелин духов - так называют этот гигант китайцы. Кан-то - кровавая гора - вторят им, задумчиво качая головой, киргизы. Духами и сказочными чудовищами многие века населяла фантазия жителей гор ледяные пустыни и острые скалы центральной части Тянь-Шаня - Небесных гор.
Еще совсем недавно, всего сто лет назад, Тянь-Шань представлял собой загадку для европейской географической науки. Сведения об этой далекой стране черпались, главным образом, из рассказов китайских купцов и буддистских паломников.
И эти сведения, как правило, отличались крайней недостоверностью. Путники совершали долгие и опасные путешествия. Они переходили через высокие, покрытые снегом и льдом перевалы, часто недосчитывались спутников. Пережитый страх и бедствия мешали в их сознании правду с фантазией.
Лишь в 1856 - 1857 г.г. знаменитый русский географ П.П. Семенов (получивший впоследствии, за заслуги по изучению Тянь-Шаня, приставку Тян-Шанский к фамилии) открыл для европейской науки этот замечательный край.
Во время второй своей поездки он проник в глубь Тянь-Шаня, к подступам его центральной части - массиву Тенгри таг. Из долины Кокджара Семенов поднялся на перевал того же названия. Необычайная по грандиозности панорама открылась его взорам:
- "Когда же мы добрались около часа пополудни к вершине горного прохода, то мы были ослеплены неожиданным зрелищем. Прямо на юг от нас возвышался самый величественный из когда-либо виденных мной горных хребтов.
Он весь, сверху донизу, состоял из снежных исполинов, которых я направо и налево от себя мог насчитать не менее тридцати. Весь этот хребет, вместе с промежутками между горными вершинами, был покрыт нигде не прерывающейся пеленой вечного снега.
Как раз посредине этих исполинов возвышалась одна, резко между ними отделяющаяся по своей колоссальной высоте, белоснежная остроконечная пирамида, которая казалась с высоты перевала превосходящей высоту остальных вершин вдвое…
Небо было со всех сторон совершенно безоблачно, и только на Хан-тенгри заметна была небольшая тучка, легким венцом окружавшая ослепительную своей белизной горную пирамиду немного ниже ее вершины."
Спустившись в долину реки Сарыджас, Семенов обследовал на некотором протяжении ее верховья, поднялся, как он пишет, на северные склоны Тенгри тага (по-видимому, северный склон хребта Сарыджаз) и прошел часть громадного ледника, который, как ему казалось, спускался со склонов Хан-Тенгри.
Впоследствии Игнатьев назвал этот ледник именем Семенова. Однако П.П. Семенов-Тян-Шанский только открыл и описал группу Хан-Тенгри. Проникнуть к верховьям ее ледников ему не пришлось. Самому Семенову больше так и не удалось попасть на Тянь-Шань.
Прошло тридцать лет. В 1886 году Русское Географическое общество направило для изучения горной группы Хан-Тенгри специальную экспедицию под руководством Игнатьева. Проникнув к истокам реки Сарыджаз, он поднялся на ледник Семенова.
Увидев над верховьями ледника могучие контуры Хан-тенгри, он решил, так же как и Семенов, что этот ледник стекает со склонов пика. Двигаясь далее к югу, в верховьях реки Адыр-тер, притока Сарыджаза, Игнатьев нашел большой ледник, стекавший параллельно леднику Семенова.
Этому леднику экспедиция присвоила имя Мушкетова - известного исследователя русского Туркестана. Мушкетов, наравне с Семеновым, был инициатором экспедиции Игнатьева к Хан-Тенгри. Плохая погода помешала Игнатьеву подняться на ледник Мушкетова.
Из ущелья Адыр-тер путешественники отправились дальше и несколько дней спустя перешли перевалом Тюз через хребет Сарыджаз и попали в долину реки Иныльчек - следующего притока все той же Сарыджаз.
Река Иныльчек вытекала из-под могучего ледника. Вся поверхность его на много километров была покрыта хаосом нагромождений каменных обломков. И этот ледник стекал, как показалось Игнатьеву, с тех же гор, что и ледники Семенова и Мушкетова.
Экспедиции Игнатьева так и не удалось проникнуть вверх по ледникам к пику Хан-Тенгри. Загадка этого горного узла оставалась неразгаданной, а сам пик непобежденным. Неудача Игнатьева естественна. Для успешного продвижения вверх по громадным ледникам недостаточно быть энергичным исследователем.
Необходимо было хорошо владеть специальными приемами передвижения по льду, теми самыми, которыми обычно пользуются альпинисты, нужно было также иметь и специальное снаряжение. Из отчета Игнатьева видно, какие трудности представила для него и спутников даже небольшая экскурсия на ледник Семенова, которую они проделали:
- "Упираясь при помощи длинных шестов с острыми концами, мы постепенно поднимались на вершину холма, где должны были отдыхать, так как нами овладевала сильная одышка от разреженного воздуха.
Отдохнув, мы должны были спускаться с крутого ледяного склона, что представляло новые затруднения: при крутом склоне, градусов до 30, очень трудно удержаться шестами, железные концы которых скользили по твердому льду, так же как и подковы с шипами на наших сапогах; приходилось вырубать ступени.
Продвигались вперед вообще благополучно, хотя не обходилось без падений и скатываний с крутых склонов".
В результате работ Семенова, а затем и Игнатьева создалось представление, что Хан-Тенгри является узлом, из которого расходятся во все стороны, как лучи, крупнейшие хребты Тянь-шаня. На карте экспедиции Игнатьева высота Хан-Тенгри показана 24000 фут. (7320 метров над уровнем моря).
Прошло еще много лет. Несколько экспедиций проникло к подступам величественных гор. В 1899 году караван венгерской экспедиции доктора Альмаси подошел к массиву Тенгри-Таг. Два месяца провел он в долине Сарыджаза и ее окрестностях, охотясь и собирая зоологические коллекции.
Попыток проникнуть вверх по ледникам он не сделал. Летом 1900 года в долине Сарыджаза появилась еще одна экспедиция. На этот раз это были альпинисты. Князь Боргезе и доктор Брокерель с известным проводником Цурбриггеном решили стяжать славу победителей одной из неприступных гор.
С трудом провели они лошадей своего каравана через перевал Тюз. Однако, когда экспедиция вышла в долину Иныльчека, то подступы к леднику и путь по нему показались путешественникам столь трудными, что они сразу отступили.
По их мнению, с лошадьми по леднику пройти было невозможно, а достаточного числа носильщиков у них не было. Тогда они решили направиться в Китай и попытать счастья с той стороны. Но и в Китай им не суждено было попасть.
Сначала их остановили бурные воды бешено мчавшейся реки Кой-кап. Затем известие о начавшейся войне с Китаем заставило повернуть обратно. Однако Боргезе, Брокерель и Цурбригген совершили ряд восхождений.
Несколько раз, пытаясь разглядеть пик Хан-Тенгри с вершин, на которые они поднимались, они ошибались, принимая за него то одну, то другую вершину. Но вот им посчастливилось. Они поднялись на седловину между вершинами Каинды-тау и Картыш в хребте Каинды.
Хребет этот отделял ледник Каинды от ледника Иныльчек, и, поднявшись на седловину, - они назвали ее перевалом Акмойнок (4560 метров над уровнем моря), - альпинисты ясно увидели обе ветви ледника Иныльчек и решили, что путь по нему, по-видимому, единственный правильный подход к Хан-Тенгри.
Боргезе и его спутники преследовали только спортивные цели и выводы из виденного ими сделаны не были. Не знал, по-видимому, о том, что видел с перевала Акмойнок Боргезе, также и Мерцбахер.
В 1902 году две экспедиции, почти одновременно, направляются к сердцу Небесных гор. Одна из них была экспедиция профессора-ботаника Сапожникова и доктора Фридрихсена, другая - известного немецкого географа-альпиниста профессора Мерцбахера.
Сапожников и его спутники посетили ряд долин, отходящих от Хан-Иенгри. Они поднялись на некоторые ледники. Сапожниковым были определены высоты многих вершин. Интересно, что по его вычислениям Хан-Тенгри достигает высоты 6950 метров над уровнем моря.
Попытки проникнуть к подножию самого пика Хан-Тенгри Сапожников предпринимать не собирался. Эту цель поставил себе Мерцбахер. Для успеха своей экспедиции он счел необходимым собрать в ней ученых и альпинистов.
Не только он сам был крупнейшим альпинистом своего времени, но и его спутники подбирались им с учетом этого требования. И эта мера позволила ему добиться больших результатов. Мерцбахер начал свои попытки проникнуть к Хан-Тенгри с ущелья Баянкол.
Но он скоро убедился, что эта долина не приведет его к цели: громадная вершина замыкала ущелье, поднимаясь вверх двухкилометровой стеной. Мерцбахер назвал ее "Мраморной стеной", - она вся состояла из красивого мрамора.
Первая неудача не разочаровала исследователей. Чтобы уточнить местоположение своей цели, путешественники совершают ряд восхождений на вершины высотой до 5500 м. Но все было напрасно: нужно было найти более удачные точки зрения.
И экспедиция направляется в долину Сары-джаса. Здесь, поднявшись на окружающие вершины, можно увидеть пирамиду Хан-Тенгри почти из любого ущелья, отходящего на восток. Но по какому из них можно добраться к подножию пика, этого Мерцбахер не знал.
Предшественникам Мерцбахера казалось, что ледник Семенова стекает со склонов пика Хан-тенгри. Мерцбахер поднялся на одну вершину, находящуюся на северном берегу этого ледника. Когда восходители достигли высшей точки горы и разобрались в открывшейся перед ними панораме, их постигло второе разочарование: гора, с которой стекал ледник Семенова и на месте которой на картах отмечался пик Хан-Тенгри, оказалась... все той же Мраморной стеной.
Следующим по порядку был ледник Мушкетова. Но и в его верховьях не оказалось таинственного пика. Борьба с суровой природой высокогорного Тянь-Шаня не была легким делом. Во время одного из восхождений, чуть было не закончившегося трагически, альпинистам - участникам экспедиции пришлось испытать на себе коварные свойства сухого, порошкообразного снега, характерного для Тянь-Шаня.
Они уже были недалеко от вершины, когда под их тяжестью сухой снег, непрочно лежавший на склоне, стал сползать вниз. Образовалась лавина. Мощный поток снега увлек четырех восходителей и со все возрастающей скоростью устремился вниз.
Люди спаслись случайно - пролетев около двухсот метров с лавиной, они попали в трещину на склоне. Если бы альпинисты были настойчивей и все же добрались до вершины, то они увидели бы ледник Северный Иныльчек и пик Хан-Тенгри в его верховьях.
Но они отступили.
После обследования бассейна ледника Мушкетова Мерцбахер прошел в долину Иныльчека, но в этом году к ее верховьям он не поднялся. Экспедиция направилась через Музартский перевал в Китай. Поиски неуловимого пика были оставлены до следующего года.
Но вот вновь наступило лето. И опять Мерцбахер исследует ледники Баянкольский, Семенова и Мушкетова, пополняя свои прошлогодние наблюдения. И снова он приходит в долину Иныльчека, где, наконец, была найдена разгадка Хан-Тенгри.
Экспедиция, сопровождаемая большим числом носильщиков, поднялась по леднику Иныльчек. Когда люди прошли по нему около 18 километров, пробираясь через груды каменных обломков, перед ними открылось место слияния двух ледников: оказалось, что Иныльчек состоит из двух ветвей, разделяющихся высоким хребтом.
Наблюдения говорили о том, что именно в верховьях северной ветви нужно искать Хан-Тенгри. Путешественники шли по левой, южной, стороне ледника. Чтобы подойти к месту впадения его северной ветви, пришлось пересечь весь ледник, растекающийся по широкому ущелью более чем на три километра.
Казалось, цель близка. Но... в самом устье Северного Иныльчека ущелье его было перегорожено во всю ширину большим ледниковым озером. По зеленоватой воде плавали красивые айсберги. Крутые скалистые берега обрывались к озеру.
Путь был надежно закрыт: ни переправиться, ни обойти было невозможно. Уже найденное решение ускользало. Можно было подняться дальше по южной ветви, но что сулит эта возможность, было еще неизвестно.
Испытанный прием снова помог. Еще одно восхождение - ведь "сверху виднее", и с одной из вершин на южном берегу ледника удалось разглядеть контуры уже знакомой вершины пирамиды Хан-тенгри. Теперь нужно было двигаться вперед и двигаться быстро: запасы продовольствия кончались, а до базового лагеря было далеко.
Еще на полтора десятка километров вверх по леднику поднялись измученные, голодные носильщики экспедиции. Дальше пришлось пойти Мерцбахеру с двумя тирольцами (альпийскими проводниками, которых он включил в состав экспедиции).
Невдалеке от последнего лагеря они вышли на фирновые поля, лежавшие здесь уже сплошным покровом. По плотному снегу продвигаться было значительно легче. Вот уже пять часов непрерывной, быстрой ходьбы по снегу.
Спускающиеся с хребта отроги ограничивают видимость. Что скрывается за ними? Или, быть может, опять путников ждет разочарование и загадка пика останется нерешенной? о вот почти внезапно из-за выступа скал показывается сверкающая снежная вершина.
Еще несколько быстрых шагов, и ничем не скрываемая поднимается вверх мраморная пирамида "Повелителя духов". Она теперь видна вся, от подножия до вершины. Стало очевидным, что Хан-тенгри не только не является узлом крупнейших хребтов Тянь-шаня, но даже не принадлежит ни одному из них и расположен в самостоятельном хребте, разделяющем оба ледника Иныльчек.
Высоту вершины Мерцбахер определил в 7200 метров над уровнем моря.
Пытаясь разобраться в расположении хребтов Тянь-Шаня, он нашел, что узлом является виденная ими в ущелье Баянкол вершина Мраморная стена. Мерцбахер ошибся, но мнение его много лет всеми разделялось. Снова он посетил Тянь-Шань в 1907 году, но возле Хан-Тенгри больше не был.
В 1912 году Туркестанский военный округ проводил топографическую съемку. Топографы подошли к языкам ледников, но отряд их был очень малочисленным и плохо оснащенным:
- "При наличии 5 человек рабочих и 2 казаков невозможно было делать хотя бы попыток бегло обследовать эти ледяные пространства, а съемка, даже только маршрутная, возможна в случае организации особой экспедиции, обставленной надлежащим образом".
Можно добавить, что альпинистов среди топографов не было. По данным их съемки, высота Хан-Тенгри оказалась 22940 фут. (6992 метров над уровнем моря). Шли годы. Горы стояли в суровом молчании: Лавины с грохотом низвергались с их крутых склонов. Бурные реки несли свои пенистые воды вниз, к селениям.
Но никто не пытался вновь проникнуть к таинственным высотам. Так и не удалось, в условиях царской России, организовать настоящее исследование этого интересного района. Закончилась война 1914 - 1918 г.г. Октябрьская революция поставила на новый путь громадную страну.
Когда-то захолустные окраины, колонии царского правительства, стали полноправными членами великой семьи народов Советского Союза. Работа по изучению страны, разведка ее богатств, принимала все более широкий размах. В походе на "белые пятна" участвовали все: географы, геологи и горные инженеры, топографы и альпинисты. Исследователи горных районов неутомимо и упорно шли к цели.
И вот летним вечером 1929 года группа советских людей остановилась у маленького высокогорного озера. Михаил Тимофеевич Погребецкий еще задолго до наступления лета сумел зажечь своим энтузиазмом руководителей нескольких организаций.
Он разворачивал перед учеными карту, на которой восточнее долины Сарыджаза укоризненно зияло почти сплошное "белое пятно". О районе высочайших вершин Тянь-шаня было еще очень мало известно.
Окруженная ореолом таинственности и недоступности вершина Хан-Тенгри стала, хотя еще только на фотографии, хорошо знакома и во Всеукраинской научной ассоциации востоковедения, и в Наркомате Просвещения.
Высший Совет физической культуры Украинской республики был также не прочь занести в число своих побед взятие такой крепости. Погребецкий был известен как опытный альпинист, но многим пришлось узнать его и как чрезвычайно энергичного организатора. Этот человек, со слегка удлиненным лицом и чуть грустными глазами за поблескивающими стеклами очков, умел не только убеждать. Когда нужно было, он вдруг становился очень твердым и настойчивым.
В короткий срок вся сложная подготовка к экспедиции была закончена. Однако рассчитывать сразу решить задачу восхождения и исследования такого трудноступного района, конечно, было невозможно. 
И эта экспедиция была лишь первым отрядом, лишь авангардом. Она должна была только провести разведку, найти и проверить пути. Основное ядро группы состояло из альпинистов - это вытекало из поставленной задачи.
Многое изменилось на Тянь-Шане. Автомобиль доставил членов экспедиции из Фрунзе к озеру Иссык-Кулы. Теперь нет необходимости тратить недели на путь к городу Пржевальску, медленно продвигаясь с нескончаемым караваном на дальних подступах к цели.
Можно сохранить силы и энергию для самой трудной части пути. Не нужно теперь предпринимать длинный окольный путь также и потому, что с 1926 года по озеру Иссык-Куль существует пароходное сообщение.
Можно насладиться ночной поездкой по одному из величайших в мире высокогорному озеру. Пароход пересекает его почти за 12 часов. Но путь к цели нелегок. И не только природа ставит препятствия.
Еще бродили в горах остатки байских басмаческих банд, время от времени появляясь и в ущельях Киргизии. Нужно быть готовым к встрече с ними. К долине Иныльчека! Впереди перевал Тюз. В отчетах почти всех путешественников сквозь корректное, сдержанное повествование нет, нет, да прорвется как бы скрежет стиснутых в напряжении зубов, храп множества лошадей, шаг за шагом "берущих" подъем.
Глубокий, рыхлый снег еще больше затруднил путь. Если просто пустить по нему лошадей каравана, несущих тяжелые вьюки, то они быстро выбьются из сил. Нужно протоптать тропу. И трое всадников начали тяжелую работу.
Пять минут работы, и задыхаются люди, высоко вздымаются бока лошадей. На прилипший снег никто не обращает внимания - не до него. Отдых. Снова пять минут работы. И опять отдых... Следующая тройка сменяет первую.
Лошади срываются и скатываются вниз. Приходится спускаться и вновь проделывать тяжелый путь вверх. Так проходит пять часов. Но вот тропа, врезанная, как коридор, в снег, уходит зигзагами к перевалу. Длинная цепочка вьючных лошадей медленно начала подъем. Караван растянулся на сотни метров.
Старательно притороченные вьюки постепенно съезжают вниз и тянут лошадей назад. Но картина, открывшаяся перед путниками на перевале, вознаградила их за тяжелый подъем: "Против перевала стояли гигантские скалы с острыми зубцами, дикими ледниками и темными пятнами еловых лесов на древних выносах.
Километра на два ниже нас чуть изогнутой линией, обращенной на юг, протянулась широкая долина. На дне ее нет растительности, и только среди гальки и песка серыми змеями извиваются русла Иныльчека.
Налево, заворачивая на северо-восток, лежит исполинский ледник. Поверхность его на много километров покрыта обломками скал, и только в самых верховьях видны чистый лед и снег". Погребецкий и его спутники спустились в долину Иныльчека.
Вот она - загадочная и манящая страна! Удастся ли им пройти к подножию Хан-Тенгри! Но нужно не только пройти. Задача - не только увидеть, но и победить! И поэтому замирает и бьется сердце у ученых и альпинистов.
Однако, не только Погребецкий и его спутники вспомнили в этом году о Хан-Тенгри и его загадке. Северный Иныльчек, никем еще не посещенный и надежно укрытый ледниковым озером от человеческих взоров, привлек внимание нескольких московских туристов.
"Белое пятно", романтика неведомого непреодолимо притягивали. И вот за месяц до экспедиции Погребецкого к леднику Иныльчек пробрались три человека. Они не были обременены большим караваном. Пара лошадей доставила их груз к языку ледника, а затем альпинистам удалось впервые провести животных на 8 км по самому леднику.
Отпустив лошадей, люди переместили громадные рюкзаки на свои плечи и медленно двинулись вперед. Но Мысовский, Михайлов и Гусев скромны. Они хотят посмотреть, - быть может, ледникового озера уже нет. Ведь прошло уже 26 лет со времени путешествия Мерцбахера!
Кроме того, ведь ледники изменяют свой вид, даже за короткие промежутки времени; тогда, если озеро еще существует, быть может, его можно обойти и хоть одним глазом взглянуть, что же там за ним.
Альпинисты отправились в свое путешествие-разведку без носильщиков. Весь свой груз они несли на себе. Это, естественно, ограничивало и срок их пребывания на леднике, и темп продвижения. Два дня преодолевали они мореные завалы на леднике, и вот, наконец, поворот и за ним... все то же озеро.
Все так же круто обрываются его берега, образованные скалистыми склонами ущелья Северного Иныльчека. Мысовский посмотрел на своих спутников и пожал плечами. Те переглянулись и печально опустили глаза. Вывод был ясен и прост: чтобы перебраться через озеро, нужна лодка.
Притащить ее сюда через морены - огромный труд. Пробраться в обход по крутым стенам берегов - задача, возможно, и разрешимая для группы альпинистов, идущей налегке, но для научной экспедиции...
Михайлов сел на камень и попытался в бинокль рассмотреть что-нибудь за озером. Вдали, за ледником, поднимался хребет Сарыджаз, отделяющий Северный Иныльчек от ледника Мушкетова. Вправо уходил хребет Барьерный, поднимаясь к Хан-Тенгри.
Итак, неудача. От разглядывания в бинокль окружающей панорамы дело не изменится. Нужно двигаться назад, - продовольствия только на обратный путь. Разведчики с мрачными лицами начали сворачивать палатку.
Вдруг Михайлов хлопнул себя по лбу и начал смеяться так, что остальные удивленно и даже с опаской посмотрели на него. Смех никак не вязался с настроением.
- Ты что?..
- Если не пускают в ворота... - начал, возбужденно сверкая глазами, Михайлов.
- ...то нужно лезть через забор! - хором ответили двое других, уже весело улыбаясь.
Поразительно простая мысль сразу изменила настроение опечаленных москвичей. Это решение, вероятно, маячило перед каждым из них, и необходим был лишь внешний толчок, чтобы оно оформилось в слова.
Действительно, нужно найти перевал через один из хребтов, ограничивающих долину Северного Иныльчека, и тогда можно проникнуть на неизведанный ледник и исследовать его район. Осмотр хребта, в котором возвышался Хан-Тенгри, оказался неутешительным.
Остается только виднеющийся вдали за озером хребет Сары-джас. Конечно, трудно судить на таком расстоянии, но бинокль позволяет увидеть хотя бы вероятность наличия перевала: между горами есть достаточно глубокие седловины.
Но в этом году уже ничего сделать нельзя. Нужно возвращаться. Теперь есть, по крайней мере, перспектива на будущее, и обратный путь по леднику уже не кажется таким скучным и тяжелым. А внизу, у начала подъема к перевалу Тюз, неожиданная встреча: экспедиция Погребецкого.
Москвичи, конечно, знали о ней, но все же как приятно увидеть знакомые лица после многих дней на пустынных ледниках! Оживленный обмен мнениями и рассказы затянулись надолго. Утром Мысовский с друзьями двинулись в обратный путь к Москве, а Погребецкий занялся подготовкой к выходу на ледник.
Ему пришлось проложить путь вверх с караваном. Питание личного состава экспедиции, снаряжение и различные приборы составляли значительный груз. Необходимо было также проверить возможность провести большое число лошадей по леднику - это определяло организацию будущих экспедиций.
Впервые такой караван поднимается по леднику Иныльчек. Этот первый опыт был нелегким, и хотя впоследствии не один десяток лошадей пройдет ледник, на этот раз животных не удается провести далеко.
"Вести караван по поверхности такого ледника очень тяжело. То трещина зияет на пути, то путь преграждает озеро с отвесными ледяными стенами, то выходишь на покатое место, едва покрытое щебнем, и лошади, теряя опору, скользят, косятся на страшные провалы льда, дрожат всем телом от испуга, покрываясь испариной от нервного и физического напряжения. Люди нервничают, лошади теряют силы".
Но вот место слияния ледников. Попытка перейти озеро по ледяным глыбам закончилась неудачно. После утомительного, извилистого пути по льдинам путешественники вышли к широкой полосе чистой воды. Пришлось повернуть обратно.
Итак, остается поступить по примеру Мерцбахера. На следующий день после неудачной попытки пересечь озеро небольшая группа участников экспедиции отправилась налегке вверх по Южному Иныльчеку.
Несмотря на плохую погоду, люди все же подошли к подножию пика Хан-Тенгри. Возвращаться пришлось неожиданно и быстро: за те 10 дней, которые Погребецкий провел на леднике, на базовый лагерь экспедиции дважды нападала банда басмачей.
Нападения были отбиты, но теперь командир отряда пограничников, сопровождавшего экспедицию, ожидал нападения более крупной банды. Была уже осень, погода портилась. Нужно было покидать горы. До следующего года!
Первый, беглый взгляд был брошен. Стали ясными задачи следующих поездок. По-разному определили свои цели те, кто стремился летом 1930 году попасть в район Хан-Тенгри. Погребецкому было ясно, что он пока еще слишком мало знает и видел, чтобы сразу предпринять восхождение.
Однако он убедился, что караван можно провести по леднику почти к самому подножью пика. Следовательно, можно организовать более систематическое и подробное изучение района и провести разведку возможных путей восхождения.
Москвичи решили во что бы то ни стало проникнуть на Северный Иныльчек. Чтобы добиться успеха, надо было использовать все возможности. И к намеченной цели отправляются две группы. Группа В. Гусева решила, как это было намечено раньше, искать перевал через хребет Сарыджаз.
Со стороны Иныльчека туристская группа Суходольского должна была подняться к озеру, имея на своем снаряжении надувную лодку.
Летнее утро на морене, невдалеке от подножия пика, было очень прохладным. Погребецкий, не отрывая бинокля от глаз, изучал контуры пика. Он был так поглощен этим занятием, что не замечал ни беспрерывного щелканья фотоаппарата, рядом с ним фиксировавшего панораму, ни деловой суеты находившегося вблизи палаточного лагеря экспедиции.
Ничто не отрывает его. Внимательным взором рассматривает он каждый метр поднимающейся перед ним вершины. Отсюда Хан-Тенгри уже не так поражает своей грандиозностью. Близость создает ракурс, значительно скрадывающий высоту пика.
Но все же впечатление огромное. На первый взгляд эта пирамида, на 600 метров превышающая своих соседей, не возбуждает у восходителя больших надежд на успех. Это впечатление относится, например, к обращенной в их сторону южной стене. Она настолько крута, что снег и лед держатся лишь в отдельных местах.
Мраморная ее поверхность слегка отсвечивает теплыми тонами, еще более подчеркивая голубые, холодные тени вечных снегов. От этой стены на юго-восток и на юго-запад отходят два гребня. Быть может, по ним пролегает будущий путь.
И бинокль постепенно поднимается от ледника к острой линии юго-восточного гребня и дальше, к вершине. Но нет! На этот гребень еще можно было бы попытаться подняться: на крутых его  склонах выдается короткое ребро - контрфорс.
Однако дальше, по самому гребню, пути, по-видимому, нет. Тюрин, стоявший рядом с Погребецким, уже успел рассмотреть второй гребень. Картина тут была еще менее утешительной. Что бы там ни было выше, но с этой стороны нельзя было даже и думать подняться на него: сплошь обрывы, и лишь желоба - пути лавин - спускаются к леднику.
С этой стороны никаких надежд. Приходится поискать еще. Но с этого места нельзя разглядеть, что делается за юго-западным гребнем. Чтобы найти новую, подходящую точку зрения, пришлось довольно далеко отойти на юг.
"С юго-запада глазу представлялась другая картина. Отвесный контрфорс, отходящий слева от юго-западного гребня, наверху переходил в плоское плечо, даже впадину, прикрытую снегом. С северо-западного края стекал на Иныльчек ледяной поток падением в 20 - 25°, и хотя ледник был изборожден продольными, поперечными и радиальными трещинами, он не представлял серьезных трудностей для подъема. От снежного плеча поднимался мраморный склон падением в 40 - 45°, не менее 1300 - 1500 метров над уровнем моря протяжением".
Итак, первая возможность пути к вершине найдена. И чем дольше альпинисты рассматривают склон, тем более реальной эта возможность кажется. Вот острый, изогнутый юго-западный гребень, дальше от него сплошная снежная поверхность склона. Но сплошная ли она?
Глаза слезятся от напряжения. Светлый мрамор и снег сливаются в одно. Но нет, вон там на склоне, дальше к северу, можно разглядеть выступающие ребра. По таким ребрам будет легче пройти к вершине...
Вечереет, и нужно возвращаться к лагерю. Итоги дня так волнуют, что, несмотря на усталость, все до поздней ночи не говорят ни о чем другом. Две грани этой гигантской четырехгранной пирамиды уже осмотрены. Третья, северная, виденная издали еще во время подходов, была, несомненно, также очень крутой.
Кроме того, путь к ней лежал через озеро, закрывавшее устье Северного Иныльчека. Переброска каравана через это озеро была бы очень сложной задачей. Оставалась восточная грань; быть может, оттуда можно будет достичь вершины.
Несколько дней мешала плохая погода. Но вот, наконец, прояснение. Путь лежит дальше вверх по леднику, в ту его часть, которая скрыта юго-восточным гребнем Хан-Тенгри. Еще никто там не был. И люди с легким трепетом смотрят на большое фирновое поле, на замыкающий его гребень.
Восточный склон Хан-Тенгри еще не виден, и приходится итти дальше, поднимаясь все выше. Но вот за выступом справа начинает вырисовываться восточная стена. Вот уж поистине стена! От вершины обрывом, крутизной градусов в восемьдесят, спускается она к скрытому от глаз людей леднику.
Северо-восточный гребень, понижаясь к востоку, связывает вершину со следующим пиком хребта. С его склонов спадает, стиснутый в своем узком ложе огибающей его стеной, ледник. Ледяная масса настолько разорвана трещинами и ледопадами, что весь ледник кажется состоящим из хаоса отдельных ледяных глыб.
Даже подойти близко невозможно. И с востока путь тоже закрыт. Остается попробовать единственный вероятный маршрут: по юго-западному склону. Впереди зима и весна - время обработки собранных материалов и наблюдений, впереди хлопотливые и суматошные месяцы подготовки следующей экспедиции.
А теперь - в обратный путь. Что же делали москвичи? Обе группы выехали почти одновременно. Ведь так заманчиво было бы, проникнув с разных сторон на лед Северного Иныльчека, встретиться там!
Когда Суходольский нарисовал знакомым туристам заманчивую перспективу будущего путешествия к "белому пятну", человек 20 выразили желание принять в нем участие. Но постепенно, по разным причинам, произошел отсев, и, когда наступили дни отпуска, в группе осталось лишь четыре человека. Состав группы получился случайным, силы и опыт участников очень неравные. Никаких научных задач группа перед собой не ставила.
Вот уже отпущены проводники с лошадьми, доставившими группу в долину Иныльчека. Дальше Суходольский со своими друзьями решают передвигаться без лошадей. Весь груз, включающий складную лодку, нужно нести на себе. Рюкзаки были страшно тяжелыми - до 48 килограмм. 
К тому же начался дождь, и всего лишь в полукилометре пути по леднику уже приходится устраивать первый бивуак. Дальше так идти невозможно. Груз приходится разделить на две части и переносить их по очереди. И все же все 18 километров пути до озера люди не шли, а почти ползли с одного мореного холма на другой.
Тяжесть рюкзаков заставляла всю силу и всю волю вкладывать в продвижение вперед. Дикая красота окружающего почти не воспринималась. Еще по дороге один из участников, Микулин, заболел. Груз остальных стал еще большим.
Озеро! Сказочную картину представляет оно, освещенное лунным светом. На необычно чистом небе сияет полная луна, придавая ледяным глыбам причудливые очертания замков, животных и чего-то еще, совсем уж фантастического.
Несмотря на все попытки Суходольского, Чернышева и Смирновой, им не удалось найти место, где они могли бы подойти к воде и спустить лодку. Путь к свободной от льда поверхности озера лежал через хаос ледяных глыб сильно разорванного ледника. 
После нескольких часов утомительного и трудного карабканья по льду они подошли к трещине, пересекавшей ледник во всю его ширину. Внизу на глубине 15 метров была видна вода. Дальше всем пройти не удалось, и Суходольский решает двигаться вперед в одиночку, оставив своих более слабых спутников на месте последнего бивуака.
Почти налегке, без палатки, только со спальным мешком, он обходит озеро по крутым склонам и выходит на Северный Иныльчек. Обход озера там, где Мерцбахер и Погребецкий сочли путь невозможным, был очень трудным.
Требовалась почти акробатическая ловкость. Суходольский очень высок, и его рост облегчает ему задачу: пролезть по крутым гладким скалам берега. Почти фанатическое стремление проникнуть за озеро помогло преодолеть трудности в опасность.
Цель достигнута, и Суходолъский идет вверх по Северному Иныльчеку, оставляя на камнях морены и белом снегу красные маркировочные листки. Быть может, только старая привычка туриста заставляла его оставлять эти знаки на своем пути, ведь все равно, если с ним что-нибудь случится, на помощь ему поспеть некому.
Вдали все закрыто! облаками, но вот ветер разгоняет их, и контуры Хан-тенгри становятся ясно видимыми. До подножья вершины еще десять километров, и альпинист борется с желанием пройти их, однако приходится поворачивать назад.
Обусловленное со спутниками время отсутствия Суходольского кончается, и ему приходится возвращаться. Встреча с группой Гусева, отправившейся искать путь с ледника Мушкетова, не состоялась. Эта группа попала на Северный Иныльчек лишь несколько дней спустя.
Пароход подходит к Каракольской пристани. С его палубы Гусев и Михайлов смотрят на уже знакомый берег. Рядом с ними еще двое: Рыжов и Косенко. Мысовский на этот раз путешествует в других местах.
В Пржевальске туристы купили лошадей, сбрую, пополнили запас продовольствия. Здесь же нашли проводников, их двое: бывший пограничник старик Орусбай и молодой его помощник Абдрай. После хлопот и последних сборов первый день пути показался отдыхом.
Спокойно и мерно идут лошади, лишь изредка переходя на рысь. Легкий ветер относит в сторону поднятую копытами пыль. Селение Каркара - последнее по пути. Дорога входит в ущелье и, превращаясь в тропу, вьется над бурной горной рекой.
Дни уплывают назад вместе с пройденными километрами. Перевал Сарт-джол. Верховья Турука... Шестой день пути на исходе. Небольшой караван остановился на перевале. Внизу знакомая долина Сарыджаза, а за ней без конца хребты и хребты.
Бесчисленное множество вершин. Ледник Мушкетова дает начало реке Адыр-тер. В ее долине останутся лошади и проводники. Четверо москвичей пойдут вверх без них. Абдрай с лошадьми проводил путешественников по льду сколько смог.
Дальше лошади пройти не могли, и вот настал неприятный момент: рюкзаки нужно отсюда нести самим. Старались не брать ничего лишнего и даже кое-что нужное оставили, но вес рюкзака все же достигает 20 килограмм.
Направо по ходу хребет Сарыджаз. Это в его стене нужно найти "слабое место", чтобы пробраться к югу, на Северный Иныльчек. Со склонов этого хребта стекают ледники. Они притоками впадают в громадный ледник Мушкетова. Где-нибудь в их верховьях, в глубине боковых ущелий, по которым они текут, должен быть перевал.
Этих боковых ущелий целая серия, но в первых четырех нет и признака возможного пути. Зато пятое, кажется, подает некоторые надежды. Обследование всех следующих ледников дает также отрицательный результат.
Но вот группа вышла в самые верховья ледника Мушкетова - дальше искать нечего. Приходится возвращаться назад, к пятому "Азмасу". Туристы прозвали эти боковые ледники "Азмасами" (азмас - маленький) и считают их по порядку, снизу от языка ледника Мушкетова.
Итак, решено сделать попытку подняться к понижению в Сарыджазском хребте, виднеющемуся в верховьях пятого "Азмаса". От морены этого ледника, где группа разбила лагерь, до перевала не менее 1000 метров по вертикали.
Сначала разорванная трещинами поверхность ледника, затем крутой снежный склон. Все это не страшно. Но у самого выхода к перевалу путь заканчивается почти отвесной ледяной стенкой метров в 60 высоты. Это ключ перевала - пройти стенку, значит подняться на перевал!
Вышли поздно. Солнце уже поднялось довольно высоко. Его лучи слепят глаза и обжигают кожу. Снежный склон явно лавиноопасен: видны следы недавних обвалов. Нужно скорее пройти его. Напрягая силы, люди ускоряют шаги.
И вовремя. Позади с грохотом катится лавина. Группа счастливо избегла опасности: лавина пересекла их следы. Подъем нелегок. До перевала остается немного: метров 200 - 300, но погода быстро портится. Налетают облака, все заволакивает туман... Приходится, не солоно хлебнувши, возвращаться вниз.
Снова выйти вверх удается лишь через день. Подъем теперь стал еще труднее: выпал свежий снег, приходится опять протаптывать путь, делать ступени. Когда добрались до ледяной стенки, было уже поздно. Нужно было устраивать ночлег здесь наверху. Впереди - перспектива очень холодной ночи.
Тем более, что на Михайлова и Рыжова один спальный мешок: экономия в весе. Место для палатки выбрано неудачно. Всю ночь, люди боролись со снегом, заваливающим нишу, в которой стоит палатка.
Спать, конечно, почти не пришлось. Утро. Ступени во льду уже вырублены. Гусев и Косенко вышли на перевал первыми - они счастливые обладатели кошек. Кошки были и у остальных, но ...их пришлось бросить.
Еще два дня назад, при подъеме по леднику, их зубья разогнулись и они стали совершенно непригодны. Можно представить себе, какая "благодарность" ожидает, после возвращения домой, приятеля, порекомендовавшего кустарную мастерскую. Хмурый кузнец заставил себя долги уговаривать, потом смилостивился и принял "особый заказ"... Теперь альпинисты вспоминают его "лихом".
Сверху спускается веревка. Она будет служить перилами этой своеобразной лестницы. Михайлов делает шаг вперед:
- "Я подошел к стене. Взялся за веревку, подтянулся и стал ногой на первую ступеньку. Зацепился вверху острием ледоруба. Пополз вверх, прильнув к стене всем телом. Ступень за ступенью. Поднялся над выпуклостью. Оглянулся.
Вверху - гладкая ледяная стена уходит в небо. Внизу - ее подножья не видно. Носок вдруг выскочил из ледяной ямки. Тупые гвозди на подметках служат плохо... Повис на веревке. Гусев выдержал. Пошарил ногами по стене, отыскал ступеньку.
Оперся. Полез дальше. Двести ступенек. Вспомнить страшно, но там это были простые минуты. Думали не о жизни, висевшей на пальцах. Злил кусочек льда, попавший в воротник, хотелось пить".
Перевал (5200 метров над уровнем моря) назвали именем "Пролетарской печати".
Основания для этого у группы бесспорные: Рыжов – корреспондент "Комсомольской правды", а кроме того редакция журнала "Знание - сила" оказала значительную поддержку группе и помогла организовать это путешествие.
Подняться на перевал - это только полдела. Нужно еще спуститься с него. Путь на юг не кажется очень простым. Что там внизу - не видно: все заволакивают густые, низкие облака. Отсутствие двух пар кошек делает задачу еще более трудной, а недостаточный альпинистский опыт части участников - опасной.
Спуск происходит во все более сгущающихся сумерках. Гусев и Косенко спустились вниз по склону. К ним летят, перепрыгивая через трещины, рюкзаки. Михайлов и Рыжов спускаются без кошек, цепляясь за каждый выступ на склоне.
Гусеву приходится снова подняться, чтобы помочь им. Становится так темно, что идти дальше нельзя. Вымотанные люди кое-как разбивают палатку на склоне. Где они остановились, они и сами не знают.
По счастливой случайности, все обходится благополучно. Прошла тяжелая ночь. В свете встающего солнца открывается цель путешествия. Итак, четверо москвичей добились своего. Еще один путь проложен на Северный Иныльчек. Рыжов гадает: был ли здесь Суходольский.
Только в Москве узнают они, что первенство все же не за ними. Теперь можно составить первое, пока еще самое приближенное, описание этого ледника. Можно разглядеть совсем вблизи северный склон Хан-Тенгри! "Белое пятно" на карте явно потускнело!
Краткое пребывание на леднике закончилось. Нужно поворачивать назад. Силы туристов почти уже исчерпаны, а обратный путь не стал легче. Москвичей еще ожидает ряд приключений. Одно из них чуть было не кончилось гибелью упавших в трещину Михайлова и Рыжова.
Но, наконец, они чуть не ползком, добираются к своим лошадям. Гусев и Рыжов еще вернутся. В следующие годы они снова вступят на лед Северного Иныльчека. А теперь домой, в Москву. Есть о чем вспомнить, о чем рассказать.
Михайлов грозит, что он так это дело не оставит и напишет книжку об их путешествии к "белому пятну". Но все это еще впереди. Результаты двух поездок Погребецкого обращают на себя внимание также и Академии наук Украинской ССР. Предварительные разведки можно считать законченными.
Решено включить в состав следующей экспедиции научных работников и приступить к исследованию района. Альпинистский состав пополняется молодыми альпинистами. Задачи экспедиции 1931 года вполне определенно сформулированы: ее группы и отряды должны произвести геологическую разведку и съемку в долине Иныльчека.
Для всех дальнейших исследований необходима детальная карта района пика. Такой карты все еще нет. И одна из групп экспедиции должна произвести полуинструментальную съемку к югу и юго-востоку от Хан-Тенгри.
Геоморфологические и гляциологические исследования также включены в число задач экспедиции. Альпинисты должны обеспечить продвижение отрядов по наиболее труднодоступным, высокогорным участкам пути.
И, наконец, попытка восхождения на Хан-Тенгри. Погребецкий не хотел подчинять всю деятельность членов экспедиции этой задаче. Главной целью оставалось исследование района. Поэтому восхождение было приурочено к моменту окончания всех исследовательских работ.
тобы обеспечить успех, нужно проделать большую работу. Участники восхождения должны сохранить "физическую форму". Все силы после окончания тренировки нужно сберечь для трудного восхождения. Участников штурма нужно избавить от тяжелой работы по перетаскиванию грузов к основному лагерю у подножия пика. 
Этот лагерь нужно устроить основательно. Там придется пережидать непогоду, отдыхать после трудной дневной работы. Научным работникам вечером надо приводить в порядок записи наблюдений.
Нужно обеспечить условия для того, чтобы все это можно было делать. Нужно питание и снаряжение, палатки и высокогорные кухни, дрова и керосин для примусов, фураж для лошадей и многое другое. Но все это представляет весьма значительный груз.
Все необходимое нужно доставить к верховьям ледника на лошадях, а дальше туда, куда лошади не пройдут, грузы понесут носильщики. Для этого в состав экспедиции войдет большое число выносливых носильщиков. Но продукты и снаряжение потребуются не только на леднике.
Их придется занести и на склоны пика. По пути штурма нужно устроить промежуточные бивуаки. Предусмотреть все мелочи. Быть готовым ко всем неожиданностям. Это очень ответственная формула: все необходимое и ничего лишнего.
Планы разработаны. Заканчивается подготовка. Состав участников, кажется, уже уточнился. Снова едут "старички" - спутники Погребецкого в прошлых экспедициях: Шиманский замечательный фотограф и альпинист; альпинисты Тюрин, Головко, Барков и другие.
Своих представителей посылает Академия наук УССР: Гаевского из Научно-исследовательского института геодезии; Демченко - из Института географии; геолога Ковалева. В состав экспедиции входят еще врач, журналист, кинооператоры, альпинисты-динамовцы.
В общем, людей много. А много людей - это значит много хлопот, много груза, лошадей, носильщиков... Лошадей и носильщиков экспедиция подбирает в Пржевальске. Здесь конный базар. Бесконечный восточный торг. Пыль и запах конского пота.
Подобрать надежных носильщиков тоже непросто. Нужны выносливые, дисциплинированные люди. Многих пугает цель экспедиции - Кан-то. Но вот уже и это все позади. Выбран кратчайший маршрут: ведь и так уже потеряно много времени.
В прошлом году путь шел через Баянкол и Ашутер. Теперь караван направляется к Тургень-аксу, затем Кара-гыр и Беркут. Перевал Тюз в этом году непроходим. Пришлось повернуть. В долину Иныльчек вышли через высокий ледниковый перевал Ачипташ (4100 метров над уровнем моря).
Вместе с караваном Погребецкого до Иныльчека идет группа ЦС ОПТЭ, во главе с Суходольским. Альпинисты намерены проникнуть вновь на Северный Иныльчек и оттуда попытаться взойти на Хан-тенгри.
Среди участников этой группы Гусев и Рыжов. Они остались верны своей мечте. Путь до Иныльчека проходит как-то незаметно. Мысли всех путешественников там, на леднике, у подножия пика. А кое у кого и выше.
Со 2 августа на Иныльчеке наступает страдная пора. Все прежние хлопоты и трудности забываются, когда приходится налаживать дорогу для лошадей. Этим делом занимаются самые сильные и опытные участники экспедиции.
Пожалуй, хуже всего тому, кто выбирает путь. Ему приходится бежать вперед и, забравшись на моренный холм, отыскивать наиболее удобное направление пути. Затем нужно воткнуть маркировочный флажок.
Их нужно очень много: специальная лошадь, нагруженная флажками, идет следом. Потом, опять бегом, на другой холм или увал. Если же с него не видно, тогда на следующий.Когда дорогу преграждает озеро или особенно сильно разорванная часть ледника, нужно найти обход.
И путь петляет между трещинами и холмами, то пролегая посредине ледника, то пересекая его из края в край. Вот снежный мостик. Ажурной аркой висит он над зеленоватой, холодной глубиной трещины. Выдержит ли?
Приходится рисковать. Первая же лошадь с отчаянным ржанием летит вниз. Четыре человека едва удерживают ее на веревках. Груз опасен, но лошадь, оказывается, сломала ноги, и ее приходится пристрелить. Когда путь выбран, его нужно, по возможности, сравнять.
Местами приходится рубить тропу или даже ступени на ледяных склонах. Каменными плитами можно кое-где "замостить" тропу. После дня такой работы даже пышущий силой и здоровьем альпинист Балалаев еле двигается от усталости. Но зато караван продвигается все выше по леднику.
Кончился сплошной каменный покров. По льду и снегу продвигаться гораздо легче. Наконец, Шиманский облегченно вздохнул. Его группа довела караван почти до самого подножья пика. И всего три лошади погибли.
По всему леднику растянулась на 50 километров "тропа". Вдоль нее цепочка маркировочных флажков. По пути были устроены промежуточные лагери-базы. Первая из этих баз находилась у Зеленой поляны, примерно в дневном переходе от конца ледника. 
Палатки стояли также в районе озера Мерцбахера и у ледника Комсомолец - крупного ледника, впадавшего с юга в Иныльчек. База была устроена напротив ледника Звездочка. Последний лагерь на леднике стоит на высоте 4680 метров над уровнем моря.
Шли дни. Работа исследовательских отрядов успешно продвигалась к концу. Гаевский и его группа прошли уже почти весь ледник. Заканчивается полуинструментальная съемка. Группа Демченко еще предпринимает попытку пробраться из верховьев фирнового бассейна Иныльчека на ледник Кой-кап.
Несмотря на все старания Шиманского и альпиниста Головко, попытка кончилась неудачей: помешала непогода. Свежий снег лежал глубоким слоем, и приходилось в его толще телом пробивать путь.
Такая "деятельность" на высоте 5300 метров над уровнем моря требует сверхчеловеческого напряжения. Носильщики не выдержали первыми. Пришлось вернуться. Одновременно с работой научных групп производилась постепенная заброска промежуточных лагерей по пути восхождения.
Наличие таких лагерей, снабженных необходимым питанием и снаряжением, дает возможность группе, штурмующей вершину, экономить силы. Чем выше устроены эти лагеря, тем больше шансов на успех, тем легче восходителям.
На Хан-Тенгри было устроено два лагеря: на высоте 5600 и 6040 метров над уровнем моря. Хотя этого было недостаточно, но приходилось мириться. Носильщики не смогли подняться выше. Уже на высоте 6000 метров над уровнем моря приступы горной болезни заставили их прекратить движение и остановиться для акклиматизации. Но и это не помогло. Положение ухудшилось еще тем, что часть вещей, в том числе и посуду, снесло ветром.
Не в чем было растапливать снег, а воду на такой высоте больше взять негде. И носильщики повернули назад. У альпинистов уже не было времени самим заносить лагери выше, так как погода портилась и наступала осень.
По разным измерениям высота пика колебалась от 6950 до 7320 метров над уровнем моря. Даже по самым оптимистическим подсчетам, из последнего лагеря на высоте 6040 метров над уровнем моря нельзя было рассчитывать за один день подняться на вершину и спуститься обратно.
Значит - перспектива бивуаков по пути, в очень тяжелых, выматывающих силы условиях. Значит - нужно нести с собой спальные мешки и палатку. Все это делало восхождение более трудным. Однако все же решили выходить.
Но вмешалась непогода. Начался снегопад. Затем упала температура: мороз - 29°. Но, к счастью, это продолжалось недолго: вскоре потеплело до - 15°. Вместе с альпинистами непогоду пережидала киногруппа. Операторы должны были сопровождать альпинистов до первого бивуака.
Они собирались снять хотя бы первую часть восхождения. Ветер стих. Небо очистилось от туч. Глубина свежевыпавшего снега достигает 30 см. Больше задерживаться нельзя. Носильщики колеблются и отказываются идти вверх.
Но действует решительный тон и обещание не вести их на большую высоту, чем уже достигнутая ими. Выйти в ночь на 6 сентября не удалось. Уговоры носильщиков и сборы задержали группу. Утро. Очень холодно. Снег, скрепленный ночным морозом, пока еще выдерживает тяжесть людей.
Первый участок подъема - выход на ледник: спускающийся с плеча вершины ледяной поток в нижней части неприступен. Нужно обойти ледопад. Длинный путь обхода проходит по большому фирновому полю. Наибольшей опасностью в этот день были лавины.
Солнце поднялось уже довольно высоко. Снег размяк, и ноги то и дело проваливались. Шли посередине ледника: у краев было больше трещин. Но вот начался самый опасный участок. Лавинные конусы справа и слева. Сейчас затишье.
Сколько оно продолжится, неизвестно. Нужно итти быстрей, но уже начинается одышка.  счастью, поверхность ледника покрыта плотным снегом лавинных выносов, и ноги здесь не проваливаются. Скорее, еще скорее...
Это ничего, что очень трудно. Все равно нужно скорее. Несмотря на мороз, жарко, и горячий пот стекает на глаза, замерзает на оправе защитных очков. Участок пройден благополучно и вовремя. Скоро час дня, и, как всегда здесь в это время, пошли лавины.
Только что пройденный участок пути превратился в ад. Справа и слева снежные обвалы. Лавины зарождаются где-то выше, на крутых склонах пика. Сначала шипение и свист. Затем с грохотом низвергаются массы снега вниз.
Из узкого ущелья между контрфорсами, в котором течет ледник, вверх вздымаются облака снежной пыли. Разглядеть, что творится там, куда все это стремится, невозможно. Но задерживаться некогда. Конечно, нельзя не снять. И киноаппарат стрекочет, пытаясь следовать объективом за лавиной.
Дальше вверх. Необходимо лучше отрегулировать темп движения: по 2 - 3 вдоха и выдоха после каждого шага. Отдыхать не нужно было бы слишком часто, но люди еще не привыкли к высоте и через каждые несколько минут останавливаются и ждут, пока, бешено бьющееся сердце не успокоится.
Глаза опущены. Взгляд почти не отрывается от склона. Лишь изредка поднимается голова идущего впереди" чтобы выбрать путь. Идти приходится, все время меняя направление. Трещины, сераки и снежные глыбы старых обвалов образуют запутанный лабиринт.
И так шаг за шагом. Час за часом. Грохот лавин становится более редким. Начинаются сумерки. Скоро вечер. Склоны контрфорсов, сжимающих ледник, расходятся в стороны. Широкий снежный склон выводит к плечу пика.
Хорошо видно понижение северо-западного ребра. Справа громада вершинной части Хан-Тенгри. Поверхность снега подмерзла, но это не облегчает ходьбу. Нога то удерживается на поверхности, то проваливается. Резкие движения нарушают дыхание, ослабляют и без того измученных трудным 10-часовым переходом людей.
Уже совсем темно. Зажженные фонари, колеблясь в такт шагам, вырывают из темноты все ту же снежную поверхность. Неожиданно недалеко впереди возникает огонек фонаря. Он быстро движется навстречу. Встречает Борис Тюрин. Вот и первый лагерь!
Это громкое название - лагерь. Высокогорная палатка, полузасыпанная снегом. Рядом кучка продуктов и снаряжения, прикрытая брезентом. Первая ночь проходит спокойно. Ночлег можно даже назвать удобным. Утром, Погребецкому не терпится взглянуть, что же впереди.
Товарищи еще спят, но он выбирается из палатки. Еще очень рано и очень холодно. Первый взгляд в сторону вершины: "Огромная пирамидальная масса по ту сторону фирнового поля - это Хан-Тенгри. Отсюда он принял совсем иные очертания и не похож на тот пик, каким мы привыкли его видеть.
Вместо монолитной остроконечной вершины с ровно высеченными гранями перед нами темные, сильно расчлененные громады с выдающимися ребрами, опушенными снегом. Отсюда невозможно определить, где именно сама вершина, так как выступающие скалы искажают перспективу и не знаешь, передняя или задняя из них - высшая точка Хан-Тенгри.
Если бы его осветила утренняя заря, вершина первою приняла бы лучи, но сейчас, хотя на противоположном гребне лед и снег приняли уже розовый цвет, - на западном склоне Хан-Тенгри солнце будет не скоро.
Кроме одной страшно крутой мраморной скалы, склоны отсюда не представляются непроходимыми, но, как только я навожу восьмикратный бинокль, все сразу преображается, и склоны Хан-Тенгри вырастают перед глазами отвесными суровыми скалами".
По обширному фирновому полю можно подойти к северо-западному ребру. Это большая часть дневного пути - почти полтора километра по прямой. Затем нужно перейти к черным скалам, хорошо видным снизу, от начала пути. Они торчат из снега у самого ребра.
У этих скал должен быть второй лагерь, и до этого места дойдут носильщики. Переход от фирнового поля к скалам очень крут. Нужно так рассчитать свои силы, чтобы их хватило на последний, самый трудный, участок дневного пути.
Кинооператор приготовился. Небольшая цепочка людей двинулась вверх. Трое восходителей и носильщики. Их фигуры, удаляясь, становятся все меньше и меньше, но все же они хорошо видны на снегу.
Снова целый день медленного, утомительного, продвижения вверх. Шаг за шагом. Вдох за вдохом. Несколько шагов и отдых. Снова вперед и опять отдых. Рюкзаки сгибают спины, хотя они не тяжелы: всего 10 кг весит каждый из них.
Ведь продукты и снаряжение ожидают во втором лагере, а палатку и спальные мешки несут носильщики. Медленно движется стрелка часов. Час за часом проходят однообразные, одинаково тяжелые.
Наконец, перед Погребецким и его спутниками крутой снежный склон, выводящий к скалам. Выход на него преграждает широкая "подгорная" трещина. Нужно искать снежный мостик - без него не перебраться. Вот подходящий снежный выступ, но он не доходит до другого края трещины.
Придется прыгать. Нервы напряжены. Два шага разбега и прыжок. Взмах ледорубом, и его "клюв" впивается в твердый фирн противоположного склона. Борис Тюрин удерживает другой конец веревки, которым они связаны. Все в порядке. Следующий...
После прыжков приходится долго отдыхать, хотя на крутом склоне стоять неудобно. Последние силы собирают восходители и носильщики - ведь отдых уже близко. Быстро темнеет. Несмотря на мороз, снег мучнистый: опоры нет и приходится как бы выпахивать в нем дорогу.
Вот и скалы. Это второй бивуак. Нужно найти оставленный здесь непромокаемый мешок, в котором продукты, крючья, теплое белье, сухой спирт. Его нигде нет, по-видимому, сорвал ветер.
- "Мы зажигаем фонари, чтобы искать мешок, но ветер гасит свечи. Бросаем поиски, так как валимся с ног от усталости. Едва хватает сил, чтобы поставить палатку. Ветер задул сильней и треплет палатку, как флаг, вырывая из рук веревки.
Отчаявшись, мы просто залезаем под полотнище палатки в спальные мешки и всю ночь слушаем, как ревет и свистит ветер в скалах. Утро застает нас измученными бессонницей. Яркий свет бьет в глаза. У всех подавленное состояние, головы налиты свинцом, аппетит исчез и за весь день никто не подумал встать, чтобы согреть воды".
Это уже действие высоты. Необходимо привыкнуть к ней - акклиматизироваться. Иначе начнется горная болезнь. Однако к концу дня состояние альпинистов улучшилось. Пока еще светло, нужно выбрать направление дальнейшего пути. Решено не задерживаться и двигаться дальше ночью, при свете фонарей.
Путь к вершине выбран, это северо-западное ребро. Сильно разрушенный скалистый гребень этого ребра выводит почти к самой вершине. Здесь не придется прокладывать себе путь в глубоком, сыпучем снегу.
И хотя скалолазание на такой высоте очень трудное дело, но все же избранный маршрут кажется более легким и безопасным: лавин на гребне опасаться нечего. Впечатление большой доступности пути увеличивается еще тем, что он кажется наименее крутым.
Начинается новый этап восхождения. Группа покидает плечо и вступает на склоны вершинной части пика. Носильщики ушли назад, вниз. На месте бивуака нужно оставить все, без чего можно обойтись. Под камнями остается часть вещей и продуктов, в том числе мясо.
На высоте вкусы меняются, и любители мяса здесь смотрят на него с отвращением. Дальше - втроем. Уже совсем темно. Еще немного нужно пройти по склону, чтобы выйти на скалы ребра в удобном месте. И вот этот участок пройден.
"Скалистая, зубчатая стена выступала из тьмы и стала перед нами черным силуэтом. За ней отчетливо слышен Нарастающий вой ветра. Он отдается глубоко внизу глухим рокотом и, чем выше поднимаемся, тем оглушительнее его рев и свист в расщелинах скал; подходить страшно: кажется, что ветер вырвется из-за закрывающей его стены и сбросит нас в бездну".
Порыв ветра. Тухнут, факелы, освещавшие путь. В лицо летит снежная пыль. Ветер обивает с ног. О том, чтобы двигаться дальше по ребру, не может быть и речи. Неожиданное препятствие заставляет отказаться от первоначального плана и изменить путь.
Новый маршрут пролегает значительно правее. Вверх по склону, почти на самой середине, юго-западной грани, расположено углубление вроде широкого желоба. По нему можно выйти на большое снежное поле, ведущее к вершинной части.
Мороз. Луны нет, но яркий свет звезд смягчает ночную тьму. На север от жолоба отходят черные породы, на юг - светлые мраморы. Там склон становится все круче и переходит в обрыв южной стены. Желоб явно лавиноопасен, и путь по нему представляет большой риск.
Но восходители чувствуют, что сил на поиски еще одного, более безопасного, маршрута уже нет. Если не подниматься вверх здесь - то возвращаться. Недолгий обмен мнениями, и решение подниматься дальше принято. Альпинисты возлагают надежду на сильный мороз: быть может, он скрепит снег.
Быть может, если пройти опасное место рано утром, все будет в порядке. Теперь же нет сил двигаться, дальше. Нужно останавливаться и как-нибудь устроиться, чтобы отдохнуть до утра. Четвертый день начался с того, что от решения подниматься по желобу пришлось отказаться.
Еще только рассвело, но по нему уже летели глыбы снега и льда. Этот путь был все же слишком опасным, чтобы можно было рисковать. Подниматься пришлось по скалам, окаймлявшим жолоб с севера. Породы сильно разрушены, поверхность скал обледенела.
Скользко. То и дело отрываются и слетают вниз камни. Нужно беречь силы, и Погребецкий решает оставить еще часть вещей: бинокль, испортившийся фотоаппарат, часть продуктов и запасные теплые вещи.
Подниматься приходится по очереди: один лезет вверх, обрубает лед с уступов и очищает, где можно, путь. Двое других стоят неподвижно и постепенно вытравливают связывающую их с первым веревку. Это страховка на случай падения.
Скалы становятся круты, приходится менять направление и обходить трудные места. В трещины породы ударами молотка альпинисты вбивают крючья, к ним при помощи карабинов прикрепляют веревки; это делает продвижение более уверенным и страховку более надежной.
Лезть с рюкзаками нет сил и приходится подтягивать их веревкой. Кажется, что так легче: ведь в те минуты, когда вытягиваешь веревку с привязанным на другом конце рюкзаком, сам не движешься. Но такой способ еще более замедляет движение.
Беспредельная усталость удерживает от каждого следующего движения. Всеми своими утомленными мышцами тело протестует, но воля, устремленная к цели, к победе, заставляет превозмогать слабость.
Заставляет найти силы для движения вперед даже тогда, когда кажется, что их уже больше нет. Одна из самых замечательных особенностей альпинизма в том, что это не только борьба с природой. Это еще и борьба человеческой воли со слабостями тела, борьба за использование всех богатейших ресурсов, скрытых в организме.
Рука берется за выступ скалы. Тело подтягивается на полметра выше. Затем нога ищет опору, и можно еще немного продвинуться вперед. Потом другая нога. И так все время, все выше и выше.
10 сентября.
Накануне вечером не удалось даже поставить палатку. Ее полотнище, покрывающее спальные мешки, занесено снегом. Несмотря на сильный ветер, в мешке тело немного согрелось. Трудно заставить себя, вылезть снова на мороз.
Быстро бегущие облака закрывают небо. Иногда, в разрывы, видна его холодная синева. Снова в путь. Только вперед. Все мысли, вся воля в этом. С трудом воспринимается окружающее. Скалы сменились снегом.
Сначала ноги, а затем бедра погружаются во все такой же, мучнистый снег. Приходится часто меняться местами: идущий впереди протаптывает путь и устает быстрее. Из налетающих облаков время от времени сыплет снег. Холод усиливается и проникает сквозь теплую одежду. На остановках оцепенение сковывает все члены.
Каждый раз альпинисты подталкивают и понукают друг друга, чтобы подняться и снова двинуться. Есть не хочется. Клейкая слюна во рту. Хорошо бы напиться, хотя бы смочить пересохшую гортань. Но воды нет. Растопить снег можно будет только на вечернем бивуаке.
Уступы скал поднимаются из-под снега. Снова приходится лезть. Вдруг первый в связке сорвался и с хриплым, предупреждающим криком полетел вниз. Погребецкий не удержал, ему удалось лишь смягчить рывок, и только.
Борис Тюрин остановил падение своих спутников. К счастью, все обошлось благополучно. Уже потом, когда двинулись дальше, нервное потрясение заставляет вновь пережить прошедшую опасность, и на совсем ровном месте вдруг начинают дрожать колени.
Предвершинная часть пика. Здесь склон стал пологим. Уже опять темнеет и, хотя цель совсем уже близка, приходится еще раз останавливаться на ночь. Подходящее углубление среди выступающих на склоне скал представляет надежное убежище.
Сухой спирт горит в алюминиевой высокогорной кухне. Медленно тает снег в котелке. Трудно влезть в спальные мешки. Люди погружаются в сон, больше похожий на продолжительный обморок. Опять утро и снова вверх.
На ночлеге оставлено все. Теперь сюда обязательно нужно вернуться в этот же день. Остаться на ночь без спальных мешков при морозе 30° на такой высоте - верная смерть. Вершина уже почти рядом. Но сил осталось так мало! Теперь отдыхать приходится уже после каждого шага.
"Шаг и отдых. Еще шаг - еще отдых. До вершины не более ста метров, мы уже чувствуем ее, а нога едва идут. Ветер играет снегом на самой вершине. Отдельные участки покрыты тонким глазурным настом, на котором шуршит сдуваемый фирн.
От ветра снег спрессовался, и ноге, привыкшей к мучительному рыхлому снегу, приятно упираться в пружинящую поверхность. Ветер задул нам в лицо, и мы идем навстречу ему, нагнув головы, опираясь руками на согнутые колени.
Шаг за шагом мы приближаемся к вершине, она становится положе и уходит дальше от нас, а сердце колотится, как мотор, и частый отдых ничего не дает. Кулаки наши сжаты, зубы стиснуты. Еще несколько усилий, еще несколько шагов...
Но вот ветер швыряет в лицо снегом с вершины, стена, по которой мы идем, закругляется, выше идти некуда. Вершина".
Усталость, даже изнеможение, определяет чувства и поступки. Радости нет, просто ощущение факта: больше стремиться некуда, цель трехлетних усилий и мечтаний достигнута. Банка с запиской уложена в углубление скалы и завалена камнем.
Складывать традиционный тур - пирамиду из камней - нет сил. Еще взгляд кругом. Очертания уже знакомых ближних вершин, за ними дальше и дальше - гряды гор. Можно сразу ориентироваться в путанице ледников и хребтов.
Окоченелые, непослушные пальцы ведут каракули на бумаге. Все видно, "как на ладони". Месяцы трудных походов по ледникам и ущельям не дали бы возможности так разобраться в орографии и составить схему расположения хребтов, как этот взгляд сверху, с главенствующей вершины района.
Видимость ограничена, на юге и на востоке все закрыто густыми облаками. Скорее вниз! Назад. Спускаться физически легче, и группа проделывает весь обратный путь до бивуака на плече с одним лишь ночлегом.
Но опасности и трудности при спуске не меньшие, чем при подъеме, и людям приходится напрягать все внимание и силы, чтобы путь закончился благополучно. Только когда опустились к подножию пика, поздравили друг друга с успехом.
В лагере на морене почти никого не оказалось. Остальные группы экспедиции давно ушли вниз. Однако сразу спускаться по леднику было невозможно. Наступила реакция, и почти двое суток восходители лежали, не поднимаясь.
Лицо и руки почернели, кожа была обожжена солнцем и поморожена ледяным ветром. Губы распухли и потрескались. Отросшие бороды нельзя было сбрить. Вернувшийся аппетит заставлял поглощать огромные порции еды.
Но снизу высланы лошади, нужно двигаться им навстречу. Уже по дороге домой Погребецкий узнал о судьбе Суходольского и его спутников. Они успешно обошли озеро, использовав в наиболее трудном месте резиновую лодку, и двинулись вверх по Северному Иныльчеку. Носильщики отказались следовать за ними и вернулись назад еще от озера.
Преодолев значительные трудности, альпинисты достигли подножья северного склона пика и поднялись по нему до высоты 6000 метров над уровнем моря, но затем были вынуждены повернуть назад.
Попытка восхождения чуть было не кончилась трагически: упал и расшибся Федосеев; обморозивший себе ноги Суходольский тоже сорвался, но сумел задержать падение.
Хан-Тенгри побежден! Победа была нелегкой. И только настойчивость и сила воли позволили альпинистам достичь цели. В Советском Союзе в то время еще не было опыта высотных восхождений. Сами участники штурма впервые поднимались на такую высоту.
Сказалась недостаточная специальная тренировка: работы в составе экспедиционных групп и заброски лагерей было недостаточно. Особенно трудно было, конечно, Погребецкому, который в силу занятости своими обязанностями начальника экспедиции еще менее времени, чем другие, мог уделить тренировке.
Сыграло роль также и то, что двое из участников штурма - люди уже не первой молодости. Если бы восходители были более внимательными, то сразу отказались бы от пути по северо-западному ребру - ведь "флаги" сдуваемого с него ветром снега были видны еще снизу.
Можно было бы избегнуть лишней затраты сил. Однако все это нисколько не снижало ни значения этой первой высотной победы советских альпинистов, ни заслуги самих восходителей и в первую очередь Погребецкого, инициатива и настойчивость которого сыграли решающую роль в успехе всего дела.
Советская и зарубежная печать широко откликнулась на известие о взятии Хан-Тенгри. Мрачные прорицатели, сулившие поражение, оказались посрамленными. Когда в 1930 году за границей стало известно о подготовке экспедиции для восхождения на Хан-тенгри, то Костнер, один из участников экспедиции Мерцбахера, писал:
- "Вероятность восхождения на Хан-Тенгри не больше 5 процентов. Я и сегодня имею мужество утверждать, что считаю эту вершину недоступной. Предполагаемая русская экспедиция не достигнет вершины".
Теперь английская и немецкая альпинистская печать была вынуждена признать очевидный успех. Дважды возвращается к этому событию крупный альпинистский орган "Deitshe Alpenzeitung" и в 1936 году помещает подробное описание восхождения.
В конце статьи её автор (Пауль Гейслер) с явной завистью пишет:
- "Трое украинцев могут с полным правом гордиться своим успехом. Это первое большое альпинистское дело в малоисследованном Тянь-Шане. Не говоря о предварительных альпинистских работах, в которых они, несомненно, приняли большое участие, альпинисты, несмотря на неблагоприятную погоду, с успехом закончили восхождение, проделав на высоте от 6 000 до 7000 метров над уровнем моря трудную скальную работу".
Но какова все же высота Хан-Тенгри? Исследователи получили разные результаты. На карте Игнатьева стоит высота 7320 метров над уровнем моря, у Мерцбахера - 7200 метров над уровнем моря. апожников получил 6950 метров над уровнем моря.
Топографы в 1912 году вычислили среднюю высоту по ряду серий измерений: она оказалась 6992 метров над уровнем моря. Топографы Украинской экспедиции - Загрубский и Гусев - нашли, что эта высота 6990 метров над уровнем моря.
Еще одно измерение - Епанчинцева - дало 7013 метров над уровнем моря. Наконец, на последних картах стоит высота 6995 метров над уровнем моря. Это - принятая сейчас цифра. Во всяком случае можно, с достаточной степенью точности сказать, что высота Хан-Тнгри практически достигает 7000 метров над уровнем моря и что это первый "семитысячник", на который поднялись советские альпинисты.
Пик Хан-Тенгри был взят, но исследование района продолжалось. По-прежнему из года в год направлялся к сердцу Тянь-Шаня с экспедициями Михаил Тимофеевич Погребецкий. Он совершил в общей сложности одиннадцать путешествий по ледникам и ущельям этой горной страны, и отныне его имя неразрывно связано с историей изучения высокогорного Тянь-шаня.
Украинская экспедиция, зародившаяся благодаря настойчивости Погребецкого, продолжала свою работу в 1932 - 1933 г.г. Она стала крупной комплексной организацией, решающей уже серьезные научные задачи.
Среди альпинистов - участников экспедиции, кроме прежних сподвижников Погребецкого, теперь работают также и энтузиасты Северного Иныльчека - В. Гусев и И. Рыжов. Постепенно отвоевывались у природы ее тайны.
В 1932 году отряд экспедиции переправился на резиновой лодке через озеро и попал на Северный Иныльчек. Отрядом, в состав которого входили В. Гусев и И. Рыжов, были дополнены наблюдения альпинистских групп и установлено, что этот ледник не впадает в Южный Иныльчек, а вполне самостоятелен.
Участники Украинской экспедиции назвали его ледником Резниченко. Конец его языка на 4 км не доходит до ледника Иныльчек и скрыт озером Мерцбахера. Озеро это, в течение стольких лет преграждавшее путь исследователям, образовалось потому, что на пути потоков, стекающих с ледника Резниченко, встает ледяное тело основного ледника Иныльчек, гигантской плотиной перегораживая выход из узкого ущелья. 
В воде озера плавают большие льдины-айсберги. Они поднимаются на поверхность озера, откалываясь у его дна от растрескавшейся массы ледника Резниченко и довольно крупного бокового ледника.
Плавающие льдины возвышаются над поверхностью озера на высоту до 15 м. Это обстоятельство заставляет предполагать большую глубину, так как известно, что подводная часть плавающей льдины в 5 - б раз больше надводной.
Льдины непрерывно перемещаются по озеру под действием ветра, скопляясь то у одного, то у другого берега. Ночью, когда ветер утихает и температура воздуха понижается, поверхность воды покрывается ледяной коркой (1 см в конце августа 1931 г.). 
Талая вода в больших количествах стекает во впадину, занимаемую озером. Обычный сток озера через трещины ледника Иныльчек, по-видимому, незначителен, и, когда впадина наполняется, напор воды настолько велик, что в поисках выхода она ломает ледяные преграды и пробивает себе путь в вытаявший по краю ледника, у скал, желоб и, через трещины, под ледник.
Этими путями воды озера достигают долины реки Иныльчек, и тогда ее поток, быстро увеличиваясь в размерах, пенистыми мутными валами несется к Сарыджаз.
Такое явление впервые удалось наблюдать в 1932 году участникам Украинской экспедиции. Прорывы озера происходят, по-видимому, ежегодно. Вся вода из озера вытекает за 10 - 15 дней. О темпе заполнения озера можно судить по наблюдениям В. Гусева в 1931 году, когда в течение 10 дней уровень озера, заполнявшегося после очередного прорыва, повысился на 5 метров.
Научные работники и альпинисты опровергли одно из ошибочных заключений Мерцбахера. Во время своего посещения в 1903 году долины реки Куюкап он нашел там обломки гранита, сходные с виденными им у берега реки Иныльчек.
Подняться вверх по леднику Куюкап ему не удалось. Для того, чтобы объяснить свою находку, Мерцбахер высказал предположение, что ледники Иныльчек и Куюкап разделяются одним хребтом, с которого " сваливаются эти обломки.
На основании этого умозаключения он на своей карте изобразил огромный ледник длиной более 70 километров. Истоки этого ледника на карте пришлось повернуть к северу, чтобы сблизить их с верховьями Иныльчека.
Попытка М.А. Демченко проникнуть на этот ледник из верховьев Иныльчека в 1931 году была неудачной. В 1932 году три альпиниста из Украинской экспедиции (К. Павел, Чигорин и Кюн) перебрались на этот мифический ледник, перевалив на него с ледника Комсомолец, южный приток средней части ледника Иныльчек.
Собственно говоря, они рассчитывали, что попадут на другой ледник - Каинды. Попав на ледник, группа отметила, что длина его не превышает 25 километров. Альпинисты прошли вниз до его языка и спустились в ущелье Теректы, притока Куюкапа. Последующие исследования уточнили размеры ледника: длина его оказалась 18 километров.
Таким образом, созданного фантазией Мерцбахера, для подтверждения своих догадок, гигантского ледника в действительности не существовало. В верховьях реки Куюкап оказалось несколько сравнительно небольших ледников.
Тесное содружество ученых и альпинистов сделало возможным обследование почти всех прилегающих с юга к району Хан-Тенгри долин и ледников. Следующим на юг от Иныльчека был бассейн реки Каинды.
Экспедиция обследовала ущелья этой реки и ее притоков, ледник Каинды и другие. Еще южнее удалось посетить систему рек, связанных с рекой Кой-кап. В верховьях этих рек залегали Ледники Теректы, Кара-су, Самойловича и другие.
Однако более всего внимание экспедиции было уделено все же леднику Иныльчек. Геологи и топографы прошли оба ледника, северный и южный, до их верховьев, и карты запестрели значками, отмечающими горные породы и полезные ископаемые.
Длина Иныльчека была измерена вновь: она достигла, по данным этой экспедиции, огромной цифры почти в восемьдесят километров. Нижняя часть ледника покрыта, почти на 17 - 18 километров, поверхностной мореной.
До самого выхода долины ледника Резниченко эта морена покрывает ледник по всей его поверхности, чистый лед появляется среди многочисленных срединных морен значительно дальше от ледника Комсомолец.
Толстый слой каменных обломков, образующих подчас довольно высокие холмы, хорошо защищает поверхность льда от таяния. Слева и справа в основной поток впадает около сорок боковых ледников. Наиболее крупные из них - слева.
Почти напротив озера Мерцбахера - его так назвала Украинская экспедиция - с юга, со склонов хребта Иныльчек, стекает ледник Шокальского. Далее с этой же стороны - ледники Комсомолец, Пролетарский, Турист, Дикий...
Еще выше, напротив соседнего с Хан-Тенгри пика Чапаева, расположено устье большого ледника Звездочка. Последующие исследования показали, что длина этого ледника, стекающего со склонов Кок-шаал-тау - крупнейшего из хребтов Тянь-Шаня, достигает 18 километров.
В верхней своей части, за пиком Хан-Тенгри, ледник Иныльчек поворачивает почти на 90° на юг. Его верховья ограничены с юга хребтом Кокшаал-Тоо, с востока - Меридиональным, с запада их замыкает Актау, отрог Кокшаал-Тоо, наконец, с севера расположен Барьерный хребет, отделяющий Иныльчек от его северного соседа. Это хребет, в котором расположен пик Хан-Тенгри, Украинская экспедиция назвала хребтом Сталина.
Северный Иныльчек значительно меньше основного ледника. Длина его достигает 34 км. Ширина ледяного потока - 2 километров. С севера, со склонов хребта Сарыджаз, опускается ряд боковых ледников, которые так же, как и ледники, стекающие с юга, с хребта Сталина, невелики.
Самый большой из боковых притоков достигает длины 3 километро при ширине немного более километра. Своими верховьями ледник Резниченко примыкает к склонам Мраморной стены и Меридионального хребта.
Каждое лето в живописных ущельях Кавказа и других горных районах нашей страны белеют палатки высокогорных учебных лагерей. Новые и новые тысячи молодых людей овладевают техникой альпинизма.
1934 - 1940 годы - годы бурного развития этого вида спорта. Все новые победы пополняют послужной список советских горовосходителей. Кавказ, Памир, Тянь-шань. К вершинам гор направляются цепочки людей, связанных друг с другом альпинистской веревкой.
Звенит ледоруб, вырубая ступени, и мелкие осколки льда, отлетая, сверкают в лучах солнца. Наконец, снова наступает очередь Хан-Тенгри. В 1936 году одна за другой две группы спортсменов направились в долгий путь к его подножию.
В конце дня 25 июля из Алма-Ата выехал автомобиль. В его кузове, на груде туго набитых рюкзаков и вьючных сум, удобно расположилась группа молодых алма-атинских альпинистов. Прошлым летом альпинист Колокольников, топограф по специальности, побывал в районе Хан-Тенгри.
После этого путешествия он стал горячо и настойчиво пропагандировать идею спортивного восхождения на эту вершину. Прошел год, и он возглавил группу альпинисток, отправляющуюся штурмовать пик.
Эту экспедицию организовал алма-атинский клуб альпинистов при поддержке ряда республиканских организаций и командования пограничными войсками. Члены этой экспедиции очень молоды. Восемь альпинистов, из которых младшему, Рахимову, всего 19 лет, а старшему, Колокольникову, - 26.
Киногруппа: оператор Масленников, его помощник Проценко и Саланоб - фотокорреспондент газеты "Казахстанская правда". Всего одиннадцать человек. Многолетняя работа Погребецкого и его сотрудников позволила предпринять восхождение без длительных разведок.
Направление пути было известно. Характер трудностей, обстановка, климатические условия, необходимое снаряжение - все эти вопросы были ясны. Выбор того или иного варианта пути от плеча к вершине особенно дела не изменял: все варианты были возможны в пределах только одной грани пирамиды.
Более удачный маршрут по этой грани мог только ускорить и облегчить восхождение. Вторая половина августа - начало сентября - вот, пожалуй, наиболее подходящее время для такого похода. В это время таяние снегов уже идет не так интенсивно и уровень воды в реках понижается.
В начале лета многоводные бурные потоки являются очень серьезными, часто непреодолимыми препятствиями при переправе. Погода в этот период также наиболее благоприятна для восхождения. Однако и в эту пору снежные бури, длящиеся по нескольку дней, - явление очень частое.
Позже, ближе к концу сентября, становится уже слишком холодно. Алмаатинцы очень скоро почувствовали суровость климата высокогорного Тянь-шаня. Как только они попали в долину Сарыджаза, их застиг снежный буран. Караван двигался сквозь сплошную пелену несущегося навстречу снега.
На леднике Иныльчек не обошлось без обычных приключений. Лошади обходили озерко, образовавшееся на леднике. Одна из них оступилась и, скользя по ледяному склону, полетела в холодную воду. 
Судорожными движениями она удерживалась на поверхности, но навьюченный груз намокал и тянул ее книзу. Кузнецов, находившийся невдалеке, бросился на помощь. Подплыв к лошади, он освободил ее от груза и обвязал веревкой.
Подоспевшие товарищи помогли выбраться ему и вытащили лошадь. Но, в общем, все в порядке. 14 августа часть лошадей удалось довести почти к подножию пика, и рано утром на следующий день, почти "с хода", вся группа отправилась на восхождение.
Предварительной заброски лагерей решили не предпринимать. Рыхлый снег вскоре остановил альпинистов, и им пришлось ждать до вечера, когда его поверхность немного подмерзла. Однако за один день до плеча пика добраться не удалось.
Ночью и весь следующий день бушевала пурга, и восходителям удалось пройти всего 300 метров. Отсутствие предварительной акклиматизации сказалось уже в самом начале подъема: с пути к плечу вернулись назад Бекметов, Гангаев и Кузнецов.
Когда еще только вышли к плечу пика и до вершины оставалось по вертикали более 1000 м, Кибардин и его товарищи решили, что одного дня им хватит. В действительности до вершины они шли шесть дней.
Прошло полтора дня, и из лагеря на высоте 6000 метров над уровнем моря к вершине вышли 5 человек: Колокольников, Тютюнников, назначенный техническим руководителем штурма как наиболее опытный альпинист из всей группы, Кибардин, Саланов и оператор Масленников.
Трое более слабых, остались на бивуаке. 20-го поморозили руки Саланов и Масленников, и им пришлось вернуться назад. Так, все время уменьшаясь в числе, альпинисты упорно двигались вверх. Колокольников перед отъездом заявил в печати:
- "Знаем, что надо взять во что бы то ни стало Хан-Тенгри и без единой потери". Обещание надо было выполнять, да и как отступать, когда цель так близка. Упорно, метр за метром движутся оставшиеся трое вперед. Кончился спирт, которого взяли очень мало, и нечем растапливать воду. Пришлось кушать снег.
Наконец, 24 августа, в 2 часа дня, при хорошей погоде, Колокольников, Тютюнвиков и Кибардин достигли вершины. На следующий день при спуске, чтобы итти быстрее, алмаатинцы необдуманно бросили палатку и другое снаряжение. Хорошо, что погода не ухудшилась.
Уже почти в темноте дошли победители до палатки лагеря "6000 метров". Поместились с большим трудом. Ведь уже когда вернулись Саланов и Масленников, то, чтобы они смогли остаться на бивуаке, двое других спустились на ледник Иныльчек, в базовый лагерь.
Вот и все уже позади. Воодушевленные победой, возвращаются альпинисты по леднику, над которым пролетают высланные для связи с ними самолеты. Впереди торжественные встречи в горных селениях, митинг в Алма-Ата.
Впереди еще одно путешествие в этот район и восхождение на пик Чапаева, стоящий рядом с Хан-Тенгри. Но пока что они еще не покинули ледник. Утром 29-го происходит их встреча с московской группой, также идущей к Хан-Тенгри.
Солнечно, и москвичи идут в трусах, представляющих разительный контраст с тяжелыми окованными ботинками и обилием льда и снега в окружающем пейзаже. Остановка была недолгой. Люди расстались: одни пошли вниз, другие вверх.
Их маленький караван постепенно удалялся. Фигуры становились меньше, вот они скрылись за ледяным бугром.
Прошел двадцать один день. 19 сентября в алма-атинских газетах появились тревожные заголовки: "На помощь группе Абалакова". Телеграмма из Москвы, от ВЦСПС, подняла тревогу: ведь с 29 августа, со дня встречи на леднике, от группы Абалакова не было никаких вестей.
Предупрежденный, по радио Погребецкий вышел с альпинистами-пограничниками к леднику Иныльчек. В одну ночь были подготовлены санитарные самолеты, которые направились поближе к горам, в Прже-вальск. Готовится к выходу из Алма-Ата спасательная группа, сформированная из местных альпинистов.
Группа Погребецкого первая, уже у языка ледника Иныльчек, встретила медленно двигавшихся вниз москвичей. На передней лошади сидел, покачиваясь в такт ее шагам, привязанный к седлу труп альпиниста Саладина. Состояние остальных было тяжелым.
Что же произошло?
Московская группа по своему составу была в спортивном отношении намного сильнее и группы Погребецкого, и алма-атинской группы. Начальником москвичей был заслуженный мастер альпинизма Евгений Абалаков, победитель пика Сталина.
В группу входили: его брат Виталий, также имевший звание заслуженного мастера, опытные альпинисты Гутман и Дадиомов. Пятым членом группы был швейцарский коммунист, альпинист с большим стажем первоклассных восхождений в Альпах и на Кавказе, - Лоренц Саладин.
Группа была хорошо снаряжена, и самый состав ее, казалось, обеспечивал успех. 31 августа альпинисты вышли на восхождение. В тот же день достигли плеча и на высоте 5650 м вырыли в снегу большую пещеру, в которой устроили свой первый штурмовой лагерь.
Весь следующий день бушевала метель, и только 2 сентября, по глубокому снегу, двинулись дальше. На скалах северо-западного ребра на высоте 6100 метров над уровнем моря был устроен второй ночлег в палатке, которую не удалось даже поставить.
Группа продвигалась вперед по скалам гребня. Температура упала: мороз достигал - 30°. 4 сентября пришлось проходить скальную стенку. За три часа с трудом прошли 200 м. Следующий ночлег, на высоте 6700 м, устроили опять в снежной пещере, которую вырыли ледорубами в склоне.
В 11 часов утра, 5 сентября все члены группы достигли вершины пика. Все было в облаках, лишь вершины Хан-Тенгри и какой-то неизвестной горы к югу выступали из них. В южной части вершины был сложен тур, а среди выступающих мраморных глыб, с северо-восточной стороны, оставили записку.
Несмотря на трудности восхождения, холод и слабость, члены группы впервые смогли произвести фотосъемку вершины. Сказывалось спортивное мастерство, физическое состояние было, несомненно, лучше, чем у предыдущих групп.
Итак, пока что все хорошо. Но впереди еще был спуск. На следующий день при морозе - 26° дул сильный ветер. Сметаемый со склонов снег больно ударял в лицо. Усталость сказывалась все сильнее.
К вечеру у Саладина и Дадиомова обнаружилось обморожение конечностей. Оттирание не помогло - было уже слишком поздно. Всякая задержка теперь грозила серьезными последствиями. Нужно было срочно спускаться.
Но утром 7-го Дадиомов уже не мог итти. Он сильно ослабел, ноги его не слушались. Тогда пришлось разделиться: Виталий Абалаков спускался прямо вниз, к плечу, с Дадиомовым; Евгений Абалаков, Гутман и Саладин, который шел еще неплохо, отправились снимать лагерь "6100", на гребне.
Уже большая часть пути к плечу была позади, когда Гутман споткнулся, упал и, ударившись о камни, скатился вниз по склону на 250 - 300 метров. Он потерял сознание и не приходил в себя. Евгений Абалаков и Саладин завернули его в палатку и притащили к снежной пещере 5650 метров над уровнем моря, где уже были Виталий Абалаков и Дадиомов.
Пещера осела, и в ней стало очень тесно. Снаружи опять бушевала буря, вход все время заваливало снегом. Его наметает очень много, и в пещере становится даже тепло. Сверху капает, внизу образуются лужи.
Становилось трудно дышать, и приходилось тратить, последние силы, пробивая отверстие для воздуха. Весь следующий день буря продолжалась. Гутман начал приходить в себя. 8-го он смог приподняться и при помощи товарищей, шатаясь, пошел вниз.
Дадиомов тоже не мог передвигаться самостоятельно, и его приходилось то спускать на веревке, то поддерживать. Целый день, шатаясь и спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь, спускались альпинисты вниз на Иныльчек.
Им, вложившим всю волю, все силы в борьбу за вершину, приходилось снова бороться, чтобы не оказаться в конце концов побежденными. Рассчитывать нужно было только на себя. Понадеявшись на свое мастерство, москвичи решили обойтись своими силами и отправились, не имея резервной группы.
Быстрой помощи ожидать было неоткуда. В базовом лагере, у подножья пика, снова пришлось трое суток пережидать бурю. Состояние обмороженных людей ухудшилось; была необходима срочная хирургическая помощь.
Только 12 сентября можно было двинуться дальше. К счастью, вскоре они встретили своих караванщиков, поднимавшихся с лошадьми вверх по леднику. Это было обусловлено заранее, но теперь показалось почти чудесным совпадением.
14-го внезапно умер Саладин. В результате обмораживания началось общее заражение организма. Все время, Саладин чувствовал себя не хуже других и только накануне ему стало плохо. Эта неожиданная смерть, когда все уже, казалось, было позади, потрясла остальных, вероятно, больше, чем все пережитые опасности.
Только что успели привязать труп к седлу и двинуться дальше, как вдали показались всадники. Это были Погребецкий с пограничниками... Так закончилось последнее восхождение на Хан-Тенгри.
Рядом с Хан-Тенгри, на запад от него, поднимается пик Чапаева. Несмотря на то, что эта вершина уступает по высоте своему соседу и путь на нее немного легче, все же восхождение на нее представляет спортивное достижение.
Тогда Колокольников с товарищами спускались в 1936 году с Хан-Тенгри, то перед их глазами все время был гребень, ведущий к пику Чапаева. По-видимому, восхождение по нему представлялось вполне возможным. Уже вернувшись с гор, решили в следующем году предпринять восхождение на этот пик.
Уроки прошлых лет были учтены; на этот раз группа имела с собой радиостанцию. Это делало возможным поддерживать систематически связь с Пржевальском и Алма-Ата. В случае, если бы потребовалась помощь, ее можно быстро вызвать.
Кроме того, газеты получали свежую информацию о ходе восхождения. Место базового лагеря уже определилось. Все экспедиции разбивали свои палатки у подножья Хан-Тенгри, на морене, до которой доходили лошади; высота этого места около 5000 метров над уровнем моря.
Отсюда необходимо забросить промежуточный лагерь на седловину между Хан-Тенгри и пиком Чапаева, на высоту 5800 метров над уровнем моря. Середина августа, но мороз днем достигал - 24°, ночью еще холоднее.
Снежные метели лишь изредка сменялись хорошей погодой. На заброску грузов и рации к седловине уходит три дня. Не всегда удается пройти расстояние от базового лагеря до седловины в один день, и тогда приходится устраивать ночлег по пути, между двумя широкими трещинами на леднике.
Трещины представляют некоторую защиту от лавин. Когда штурмовая группа вышла к вершине, на седловине, в лагере 5800 метров над уровнем моря остались в качестве резерва радист Пахомов и альпинист Каргашилов.
Северо-восточный гребень, идущий к вершине, принимает затем почти широтное направление - на восток. Для выхода на эту часть гребня нужно пройти крутой, лавиноопасный склон. Здесь альпинисты попали в лавину.
Однако все обошлось благополучно, лавина захватила связку альпинистов лишь своим краем, и людям удалось из нее выбраться. Отделались лишь испугом. Несмотря на мороз, идти очень жарко - это действие солнечных лучей.
Движение по размякшему снегу быстро выматывает силы, и поэтому приходится принять решение дальше двигаться по ночам. Мороз ночью еще сильнее. Температура падает до - 35°. Нужно принять серьезные меры, чтобы не обморозиться.
Особенно эта опасность грозила ногам. Альпинисты не удовлетворяются несколькими парами шерстяных носок. Ноги густо смазывали гусиным жиром и обертывали бумагой. Лицо и руки пришлось также смазать жиром.
Идти приходилось то по одному из склонов, то по самому гребню. Перед вершиной, на высоте 6640 метров над уровнем моря, устроили еще один бивуак на самом гребне. Последний участок пути очень крут, это почти ледяная стенка.
Пришлось вырубать ступени и забивать крючья, чтобы устроить надежную страховку при помощи веревки. Тютюнников, Бекметов и Процеров вышли на штурм утром 18 августа и достигли вершины рано утром 20-го, несмотря на то, что они в самом начале отказались от движения днем и шли только по ночам.
Высоту вершины - 6860 метров над уровнем моря - они определили при помощи имевшегося у них высотомера. Никто больше не поднимался на Хан-Тенгри. Много нетронутых вершин стоит кругом, много загадок таит даже так многократно посещенный район Иныльчека. 
Неожиданные открытия в Центральном Тянь-Шане. 
Научный сотрудник Украинской экспедиции Демченко решил в 1932 году повторить попытку пройти из верховьев ледника Иныльчек на ледник Куюкап, который предполагался по ту сторону хребта Кокшаал-Тоо.
Так же, как и в предыдущем году, он отправился вместе с альпинистами Головко и Шиманским. На этот раз число носильщиков было достаточным, погода довольно благоприятной, и группе удалось достичь седловины в хребте Актау, ограничивающем верховья Иныльчека с запада.
С этой седловины, названной восходителями, перевал Высокий, их глазам открылись отнюдь не южные склоны Кокшаал-Тоо. Перед ними были верховья ледника Звездочка, левого притока Иныльчека. Ледяной поток с юга ограничивался крутым склоном громадной вершины.
Эта вершина, стена которой закрывала всю видимость на юг, раньше замечена не была. Да и на этот раз огорченные тем, что им так и не удалось увидеть ледник Кой-кап, исследователи не обратили на нее внимания.
В 1936 году группа Е.М. Абалакова достигла вершины Хан-Тенгри. Все, что лежало ниже вершины пика, было затянуто облаками и скрыто от глаз. Но не одна только вершина Хан-Тенгри и восходители на ней оказались выше облаков.
Почти на юг от них поднималась еще неизвестная сора, соперничавшая по высоте с Хан-тенгри. Естественно, что она заинтересовала альпинистов. Установить точно, где находится эта вершина, когда все внизу было невидимо, было невозможно.
Но восходители предположили, что гора эта поднимается, вероятно, в верховьях ледника Звездочка. События, которые произошли при их спуске, заставили на время позабыть о виденном. Однако первоклассная вершина в таком сравнительно посещаемом экспедициями районе не могла долго остаться незамеченной исследователями.
В 1937 году проф. Летавет достиг вершины пика Карпинского высотой 5050 метров над уровнем моря, расположенного в хребте Куйлю. Была прекрасная погода, и на много километров вокруг видимость ничем не нарушалась.
"Отсюда перед нами открылась грандиозная панорама. На северо-западе вплотную около нас находится пик Сталинской конституции. Далее на севере - вершины Терскея с Каракольским пиком во главе. На востоке отчетливо виден знакомый уже нам пик Нансена, а прямо за ним конус Хан-Тенгри.
Но больше всего привлекала наше внимание вершина, расположенная к югу от Хан-Тенгри (очевидно, в одном из южных притоков ледника Иныльчек), которая вполне может спорить с Хан-Тенгри. Эта совершенно неизвестная вершина представляет собой огромный ледяной массив, резко возвышающийся над окружающими горами".
Профессор Август Андреевич Летавет, известный альпинист, уже много лет, подряд исследовавший различные районы Тянь-шаня, не мог оставить без внимания появление в его поле зрения новой крупной вершины.
Обнаружение, не видимой, второй по величине вершины Тянь-Шаня было, несомненно, крупным событием. Желание проникнуть к неизвестному пику возникло сразу, а решение осуществить его оформилось уже в Москве.
Во время беседы с восходителями на Хан-Тенгри удалось установить, что обе группы видели одну и ту же вершину и что во всяком случае следует рассчитывать найти ее где-либо в притоках верховий ледника Иныльчек.
Проект альпинистской экспедиции, представленный на обсуждение Всесоюзной секции альпинизма, был ею одобрен. В начале июля Всесоюзный комитет по делам физической культуры и спорта утвердил экспедицию и выделил необходимые для нее средства и снаряжение.
В составе экспедиции было 12 альпинистов и радист. Пятеро - начальник экспедиции А.А. Летавет, его заместитель по альпинистской части Л. Гутман, альпинисты В. Мухин, И. Черепов и В. Рацек - отправлялись в горы Тянь-Шаня уже не впервые.
Остальные участники до этого года совершали неоднократно восхождения на вершины Кавказа. Задачи экспедиции были увязаны с результатами исследований предыдущих лет. Ее работа должна была дополнять то, что уже было известно о районе Иныльчек. Что же касается спортивных целей экспедиции, то они были ясны.
Кратко задачи экспедиции были сформулированы так:
1. Установить подступы и совершить восхождение на безымянную вершину, расположенную в верховьях ледника Иныльчек, к югу от Хан-Тенгри и, предположительно, достигающую высоты 7000 метров над уровнем моря.
2. Произвести исследование верховьев ледника Иныльчек в районе безымянной вершины и попытаться установить его связь с ледниками, расположенными на южных склонах хребта Кокшаал-Тоо.
Суровый и изменчивый климат района, куда направились альпинисты, был им хорошо известен. Не случайно альпинистской работой экспедиции должен был руководить Леонид Гутман. В 1936 году он, в составе группы Абалакова, совершил восхождение на Хан-Тенгри.
Весь опыт высотных восхождений и особенно восхождений на Хан-Тенгри был учтен. При снаряжении экспедиции было обращено большое внимание на защиту от холода. Теплые шерстяные вещи, легкие и прочные, были приобретены в достаточном количестве.
Важнейшим вопросом явился выбор обуви.
Применяющиеся на меньших высотах в условиях более мягкого климата высокогорные ботинки для такого восхождения явно не подходили. В ряде случаев, особенно во время восхождений на Памире, альпинисты применяли так называемые шакльтоны - брезентовые сапога с чередующимися подкладками из войлока и других утепляющих материалов.
Кожаная подошва шакльтонов позволяет подковать их специальными гвоздями - триконями. Эти гвозди набивают, чтобы подошва не скользила по скалам и на льду. Однако шакльтоны имели много недостатков: они промокали и были недостаточно прочными.
И поэтому на этот раз решили испробовать фетровые валенки. Этому решению способствовал положительный опыт применения таких валенок летчиками. Головки валенок обшили кожей. Прочная кожаная подошва удерживала гвозди оковки.
Опыт показал также целесообразность использования лыж. Из них можно легко соорудить сани-нарты, на которых гораздо легче перевозить груз, чем носить его на спине. Таким образом, можно облегчить устройство вспомогательных лагерей в той части ледника, в которую лошади пройти не могут.
Много нужно еще различного снаряжения, и все оно служит предметом самого пристального внимания организаторов экспедиции. Очень важный вопрос: на чем растапливать снег для получения воды и готовить пищу.
Ведь невозможно же тащить на себе дрова на восхождение, когда каждый грамм питания и теплых вещей на учете, когда излишне тяжелый рюкзак преждевременно вымотает силы и может заставить вернуться с пути!
Поэтому альпинисты применяют миниатюрные алюминиевые высокогорные кухни. В качестве топлива для них используется очень легкий сухой спирт. Следующий, не менее существенный, чем снаряжение, вопрос - это питание.
Оно должно быть высококалорийным, легким и портативным. Продукты должны быть вкусными и разнообразными. Вкусовые ощущения на большой высоте изменяются, и не всегда можно заранее угадать, что окажется впоследствии приемлемым и что - нет.
Экспедиция приобрела достаточное количество различных продуктов. Конечно, значительная часть из них была в консервированном виде. Не забыли захватить с собой даже пару маленьких бочонков с сельдями, которые очень помогли разнообразить еду и придать ей остроту.
Сложнее всего было обеспечить подходящими продуктами людей в наиболее ответственный период экспедиции - во время штурма вершины. И руководители экспедиции решили обратиться в Институт общественного питания, который приготовлял концентраты для ледового лагеря Папанина.
Институт предоставил альпинистам изделия такого же типа, как и полярникам. Концентраты были приготовлены наборами-рационами из трех блюд. В дальнейшем опыт показал, что для восхождений себя оправдали только первые блюда.
Вторые были часто неприятны на вкус и, главное, их нужно было долго варить, до получаса. А это связано с большим расходом сухого спирта. К тому же после целого дня тяжелого пути на большой высоте у альпинистов часто не хватало сил для длительных кулинарных операций.
Уже во Фрунзе экспедиция благодаря содействию правительства Киргизской ССР получила радиостанцию. Здесь же к ней присоединился радист А.Ф. Заикин. Дальнейшие события еще раз подтвердили, что рация стала неотъемлемой частью снаряжения экспедиций, направляющихся в отдаленные районы.
Путь от Пржевальска к долине Иныльчека, пройденный уже столькими экспедициями и группами, был проделан за пять дней. Маршрут проходил через ущелье Тургень-Аксу, перевалы Чон-Ашу и Беркут.
Вместо перевала Тюз, на котором снег, покрывавший лед, стаял, вследствие чего путь для каравана оказался слишком трудным, - пришлось пойти соседним перевалом - Ачикташ. Невдалеке от языка ледника Иныльчек был устроен караванный лагерь экспедиции.
Рядом с лагерем лежал огромный камень, когда-то принесенный сюда ледником. Лагерь назвали Чон-таш (большой камень). Отсюда начался следующий этап работы экспедиции. Необходимо было провести караван хотя бы к устью ледника Звездочка, где предполагалось устроить базовый лагерь.
По поверхности ледника Иныльчек в результате сильного таяния льда протекало множество бурных потоков, промывших во льду глубокие русла. Еще в прошлые годы группы, посещавшие ледник, отмечали увеличение числа озер на его поверхности.
В 1938 году таких озер стало еще больше, и размеры их увеличились. Обход одного такого озера отнял у экспедиции целый день: по его ледяным берегам пришлось прокладывать тропу для лошадей.
От пути, проложенного предыдущими экспедициями, конечно, не осталось и следа. Всю работу каждый год приходится проделывать заново. Снова нужно отыскивать наиболее удобный путь для лошадей, маркировать и прокладывать тропу.
Некоторое время удалось идти в широкой правой краевой трещине, по дну которой шумел довольно большой поток. Затем пришлось перейти на левую сторону ледника. Это было вблизи от места, где виднелся конец Северного Иныльчека.
Еще дальше, от ледника Комсомолец, где начинается открытый лед, тропа пролегла по середине Иныльчека. Несмотря на изменения, происшедшие на поверхности ледника, общее направление пути каравана совпадало с маршрутом, по которому провели своих лошадей почти все предыдущие экспедиции.
Вероятнее всего, это направление явится наиболее удобным и в последующие годы. 4 дня продолжался переход от языка Иныльчек до правой морены ледника Звездочка, где был разбит базовый лагерь.
К сожалению, лошадей в базовом лагере оставить было невозможно: корма для них нигде вблизи не было, да и большой пользы здесь они принести не могли. Караванщиков с лошадьми отправили обратно к лагерю Чон-таш.
Однако предполагалось, что периодически часть лошадей будет доставлять в верхний лагерь дрова и свежую дичь - горных козлов. Почти сразу же была установлена радиостанция. Натянули антенну и поставили отдельную палатку для радиста. Вскоре оттуда донеслось:
- Алло! Алло! Говорит Тянь-Шанская высокогорная экспедиция. Я - Роби, Я - Роби! Роман, Ольга, Борис, Иван... Роман, Ольга, Борис, Иван... Перехожу на прием. Прием, прием...
Роман, Ольга, Борис, Иван - обозначали буквы позывных рации, которой был присвоено название Роби. Вскоре эти четыре имени настолько надоели, что участники экспедиции затыкали себе уши, как только надоевший голос радиста слышался из палатки.
Связь удалось наладить непосредственно с Фрунзе, и, только когда была плохая слышимость, радиограммы отправлялись через ближайшие радиостанции, расположенные в районе Пржевальска. радиостанция позволяла не только поддерживать связь с миром, но и в случае необходимости получить поддержку.
Однако все же нужно было так построить работу экспедиции, чтобы всегда в лагере оставались люди для помощи ушедшим на разведку или восхождение альпинистам. Участники экспедиции были разделены на три отряда.
Единовременно из лагеря могли отсутствовать два из них. Третий, находившийся в резерве, заодно отдыхал. Все, наконец, было готово, и работа началась. Необходимо было наверстать упущенное время. Уже первые разведки подтвердили предположение, что безымянная вершина находится в верховьях ледника Звездочка, поэтому направление дальнейших работ было ясно.
По утрам, в солнечную, ясную погоду на льду вблизи лагеря можно было наблюдать необычное зрелище. Альпинисты занимались физзарядкой. Обнаженные до пояса, покрытые потом, загорелые тела блестели в лучах солнца. А на ногах валенки...
Фон этой почта идиллической картины составляла замыкавшая ледник Звездочка стена "безымянной" вершины. Ее крутые склоны были покрыты льдом и снегом, лишь кое-где виднелись пласты породы. Это были, главным образом мраморы.
Теперь нужно было исследовать ледник Звездочка и произвести разведку и подготовку пути восхождения. Вся кропотливая работа по исследованию ледника проходила под неустанным наблюдением и руководством Августа Андреевича Летавета.
Ледник Звездочка еще не был до этого полностью пройден. Экспедиции, работавшие в этом районе, наблюдали ледник с Иныльчека или ограничивались небольшими экскурсиями в нижней его части.
После нескольких дней работы появилась возможность подвести первые итоги результатам трудоемких маршрутов к верховьям, ледника. Ледник Звездочка назван так Украинской экспедицией в 1931 году.
Этот ледник является самым большим из левых притоков Иныльчека. Место впадения Звездочки в Иныльчек расположено на высоте 4100 метров над уровнем моря, в 37 километров от языка последнего.
Ледник сразу производит впечатление большой мощи. В нижней своей части он очень широк, почти так же, как Иныльчек. Он заполняет свою долину на ширину в два километра. Альпинисты прошли нижнюю часть ледника, хорошо видимую с Иныльчека, потому что она расположена с юга на север.
И вот тут-то и оказалось, что ледник не заканчивается у замыкающей его с юга стены, а резко, почти под 90°, поворачивает вдоль хребта и стекает с востока на запад. Общая протяженность ледника Звездочка оказалась большей, чем предполагалось ранее: его длина достигает 18 километров.
При наблюдении со стороны Иныльчека верховья Звездочки закрыты большим контрфорсом хребта Актау. Справа, с этого хребта, в Звездочку впадает восемь ледников. Слева ледник ограничен: в верхней части - стеной "безымянной" вершины в хребте Кокшаал-Тоо, а в нижней части - отрогами этого же хребта.
С крутых, покрытых снегом склонов то и дело срываются лавинами тысячетонные массы снега. Это постоянное пополнение играет существенную роль в питании ледника. По мере того как альпинисты поднимались вверх, изрезанное трещинами и буграми нижнее течение ледника сменила сравнительно ровная поверхность верхней его части.
Здесь поверхность льда покрывал толстым слоем снег. Под ним скрывались глубокие трещины, неразличимые и поэтому еще более опасные. Вот и верхний конец ледника. Отсюда, вероятно, можно перевалить в верховья Южного Иныльчека.
Слабо выраженная седловина в восточной части цирка, по-видимому, и есть перевал Высокий. Контуры пройденного ледника зарисованы, сделаны необходимые засечки при помощи буссоли. Они помогут правильно изобразить схему ледника и окружающих гор.
Но не только составление схемы занимает умы альпинистов. Все время взгляды их притягивают к себе ледяные склоны Кокшаал-Тоо. И каждый прикидывает возможные пути к вершине. На остановках само собой возникает обсуждение возможных маршрутов.
Горячие споры вызывают достоинства и недостатки каждого варианта. Конечно, снизу трудно разглядеть детали, но все же ясно: восхождение будет трудным. Трудным из-за большой высоты, холода, изменчивой, коварной погоды.
Трудным, еще потому, что и сам путь сложен технически, многие участки его очень круты. Но, чем труднее восхождение, тем более необходимо все предусмотреть и, по возможности, облегчить штурмовую группу, на долю которой выпадут главные трудности.
На общем совещании разбирали план восхождения. ыло решено устроить, силами вспомогательных групп, два лагеря на пути восхождения. Кроме того, выше по леднику, у подножья вершины нужно было организовать лагерь-базу.
Комсомольцы - участники экспедиции, шутя называли этот лагерь "наш город Комсомольск на Звездочке". После нескольких выходов групп вверх на склоны вершины на высоте 4800 м появился второй лагерь: снежная пещера.
Еще один лагерь устроили на так называемом втором плато, на высоте 5200 метров над уровнем моря. Сколько бивуаков придется еще устраивать самой штурмовой группе по пути к вершине, неизвестно, но, вероятно, не менее четырех. Ведь от второго плато до вершины остается еще примерно 1800 метров по вертикали.
9 сентября первый отряд выступил из "города Комсомольска" к вершине. Предполагалось, что следом за ним отправится и второй отряд. Часы показывали 10 часов 30 минут, когда Гутман, Мирошкин, Иванов и Рацек подняли свои рюкзаки и направились ко второму лагерю.
Их не провожали. В лагере больше никого не было: все остальные занимались переброской очередной партии грузов снизу, из базового лагеря на морене. В своем дневнике руководитель штурмовой группы Л. Гутман записывал:
- "Через полчаса начался подъем на второе плато. С первых шагов мы убедились в трудности подъема на высоту по северному склону. Снег рыхлый, сухой и легкий, как пух. Это зимний не замерзающий снег, в котором можно "плыть", но не вырубать ступеньки. Мы, собственно, и "плыли".
В самом мелком месте снег по колено. На крутых склонах, составляющих 80 процентов пути, продираешь снег коленом, затем таранишь грудью, разгребаешь руками до более или менее плотного основания и только тогда бьешь ступеньку.
Часто, встав на выбитую ступеньку, съезжаешь обратно. Рюкзаки весят по 18 - 20 килограммов, высота 4250 - 4800 метров над уровнем моря, воды ни капельки. Кажется не будет конца этому изнурительному и однообразному пути.
Лишь к 4 часам 30 минут вечера мы добрались до ниши "4800", в которую второй отряд раньше забросил продукты и снаряжение. За 6 часов мы поднялись на 550 метров по вертикали. В 5 часов приступили к копке пещеры.
Пещера получилась тесноватая, но уютная. Углубиться нам помешал слой леденеющего фирна, в котором ломались наши алюминиевые лопатки. Беспокоит недостаток сухого спирта - "меты". Днем сверху мы видели, как медленно двигались с нартами второй и третий отряды.
Этак они не поспеют к сроку. В чем дело? 10 сентября. Утро встретили двумя неприятностями. Володя Рацек плохо спал ночь, у него разболелись десны. Погода испортилась, туман и снег. Но, так как по плану к нам должны сегодня притти снизу, то мы решаем все же двигаться вверх, но не всем.
Володя Рацек и Женя Иванов остаются ждать Летавета. Он решит, куда итти Володе. Ваня Мирошкин и я уходим. Снег такой же, как вчера. Два часа плутаем между сбросами и склонами. Туман сгущается, ориентировка потеряна, и мы вынуждены вернуться в пещеру. Снизу никого нет...
"Мета" у нас плохая, разложившаяся, она, видимо, сильно подмочена на складах Всесоюзного комитета, расходуется ужасающе быстро: вместо обычных 12 - 14 палочек на кипячение миски воды уходит 30 - 35 палочек. Так "меты" не хватит.
11 сентября. Проснулся рано, видимости опять нет. Но и снегопада, метели тоже нет. Ждем просветления. К 8 часам вышло солнце, туман рассеялся. Увидели лагерь внизу. Людей как будто там нет, жизни не заметно.
Как-то сразу начинает подбираться тревога. Неужели что-нибудь случилось! В 8 часов 45 минут вышли Мирошкин и я - вверх, Иванов и заболевший Рацек - вниз. Прощаемся без слов. Печальные глаза Рацека все говорят, Женя Иванов должен вернуться обратно с Сидоренко. Едва мы тронулись в путь, как раздался крик Жени:
- Смотрите, люди!
Мы оглянулись вниз. Оттуда, по направлению к лагерю "4800" двигались две черные точки. Мы стали кричать знакомое всем альпинистам: "И-оо-го-го". Точки остановились. Затем стали писать какое-то слово на снегу. Было смешно смотреть, как две точки крутятся и движутся взад и вперед. Слово это мы так и не разобрали...
Еще раз даю Жене указание относительно сроков выхода к нам и, на всякий случай, контрольный срок нашего спуска. При спуске прошу соблюдать особую осторожность".
В это время внизу разворачивались непредвиденные события, которые изменили весь план дальнейшей работы. Снаряжение и продукты, необходимые для штурма вершины, составляли довольно значительный груз.
Чтобы облегчить доставку всего необходимого из базы на морене в лагерь "город Комсомольск", были использованы лыжи, из которых сделали трое нарт. Оставшиеся внизу альпинисты Летавет, Черепов, Мухин, Юхин, Сидоренко, Гожев и Чатбеков утром 9 сентября начали перетаскивать нарты вверх по леднику.
За несколько дней обильного снегопада ледник покрылся толстым слоем рыхлого снега. Неровная поверхность ледника делала движение очень медленным. Низкие нарты захватывали много снега, и от этого работа становилась еще более тяжелой.
Все это привело к тому, что отряду пришлось остановиться на ночь, лишь немного не достигнув цели. До "Комсомольска" оставалось не более двух километров. Всю последующую ночь опять шел снег, но, когда к 10 часам снегопад уменьшился, решено было все же пройди оставшееся до лагеря расстояние. Только что возобновилось движение, как в 15 м от места ночлега В. Мухин, тащивший в паре с И. Юхиным сани, вдруг исчез.
Там, где он только что стоял, в снегу темнела дыра. Под метровым слоем снега во льду была скрыта трещина. В течение следующей минуты все остальные были уже возле отверстия в снегу. На тревожный оклик ответа не было.
Сидоренко быстро приготовился спуститься вниз, к Мухину. Он уже подошел к трещине, как вдруг из нее раздался слабый, глухой крик. Это кричал Мухин. Он пришел в себя и просил спустить веревку. У него еще хватило силы самому обвязаться, но после этого он снова потерял сознание.
Со времени падения прошло не более 15 - 20 минут, и вот Мухин снова на поверхности ледника. Пролетев в глубину трещины не менее 17 - 18 метров, он получил довольно серьезные ранения. Особенно пострадала нижняя челюсть: кость была переломана в двух местах.
Первая помощь была оказана тут же, на месте. Профессору Летавету, физиологу по специальности, пришлось на время стать хирургом. Большие раны лица были стянуты самодельными скрепками. Для их изготовления использовали жесть консервных банок, - ничего другого под руками не оказалось.
Первой помощи было недостаточно. У Мухина поднялась температура, необходимо было принимать меры, чтобы доставить пострадавшего в ближайшую специальную хирургическую больницу: через Пржевальск в Ташкент.
Но без помощи самолета такая эвакуация затянулась бы безнадежно долго. Радиостанция экспедиции сообщила во Фрунзе о случившемся. Полученный вскоре ответ указывал место возможной посадки санитарного самолета.
Ближайшая площадка находилась в долине реки Иныльчек, в 40 километрах от Чон-таш - караванного лагеря экспедиции. Для того, чтобы доставить туда Мухина, требовалось не менее 10 дней. Нужно было спуститься к караванному лагерю, вернуться назад с лошадьми, а затем снова путь по леднику с тяжело раненым.
Итак, самолет был вызван на 21-е. За лошадьми отправились спустившийся сверху Рацек и Чатбеков. Они прошли весь трудный 30 километровый путь по Иныльчеку в течение одного дня с небольшим.
Утром 13 сентября они уже подходили к Чон-ташу, и вскоре оттуда вышел небольшой караван. Несколько лошадей с караванщиками обратно к леднику Звездочка вел Чатбеков. 14-го, поздно вечером, лошади были в лагере на морене.
Мухина удалось доставить к посадочной площадке вечером 17 сентября. Эти совершенно исключительные темпы передвижения оказались возможными только благодаря самоотверженности всех участвовавших в транспортировании. Состав экспедиции уменьшился. Вместе с Мухиным выбыли сопровождающие его Рацек, Черепов и Юхин.
12 сентября, после того как все меры для доставки Мухина в больницу были приняты, Сидоренко, Иванов и Гожев вышли из лагеря. Было принято решение продолжать штурм, и 14 сентября три альпиниста уже поднимались к второму плато.
Два дня Гутман и Мирошкин пережидали непогоду. Снизу никто не пришел. Что же делать? Неужели спускаться?
"14 сентября. Два дня мы пролежали здесь, в лагере "5200". Два дня ветер трепал палатку, сбивая на нас иней. Два дня палатку засыпало снегом. Температура в палатке колебалась от 10 до 14 градусов мороза.
"Мета" истощилась, мы имеем по литру воды в день на двоих, да и этот запас кончается. Сегодня день замечательный, но холодно. Часов в десять вылезли из палатки. Собираемся. Подхожу к началу спуска. Кричу.
И мне отвечают. Вот радость! И отвечают где-то близко, видимо, из первой пещеры. Значит к нам идут, несут "мету". Конец страданиям, - начало штурма. Мы решаем итти вперед, так как нужно выбрать и проложить путь по ребру на востоке, по которому предполагаем начать подъем.
Идем медленно. На высоте отсиживаться, подобное нашему, всегда сказывается отрицательно на спортивной форме. Снег такой же глубокий, рыхлый, идти так же утомительно, только подъема почти нет. Через час мы присели и увидели вылезающих на плато альпинистов. Их было трое.
Мы стали перекликаться, затем, осмотрев путь впереди, я убедился, что перед нами сброс, а дальше - ровное поле, ведущее к гребню. Путь ясен. Мы решили ждать товарищей. Это были Саша Сидоренко, Женя Иванов и Саша Гожев. Они рассказали нам о случившемся внизу".
Вечером того же дня альпинисты достигли северо-восточного гребня, по которому нужно было подниматься дальше. Здесь, после двух с половиной часов тяжелой работы, была вырыта еще одна пещера. Высота этого бивуака - 5300 метров над уровнем моря.
За целый день трудного пути поднялись только на 100 метров. В этом лагере были оставлены продукты, необходимые для спуска, и часть снаряжения. "15 сентября. Вышли в 10 часов. Мы всегда выходили поздно, когда солнце хоть немного нагреет воздух.
Сегодня идем очень медленно. Очень много времени ушло на преодоление двух "жандармов". Первый - обледенелые скалы, засыпанные снегом. К "жандарму" выводит очень узкий снежный гребень.
Охранение тщательное, лазание только поочередное. Крюк вбить нельзя, нет места. Неровности, за которые можно зацепиться, - подо льдом или под снегом. Идущий первым уходит далеко вперед, и охраняющему его не видно.
Второй "жандарм" - выше и больше первого. Двумя зигзагами, комбинированным лазанием с рубкой ступенек в обледенелых скалах мы взяли и его". В течение всего следующего дня продолжался крутой подъем по гребню.
Снег с наветренного склона гребня от действия постоянно дующих с этой стороны ветров очень уплотнился. Его поверхность настолько твердая, что трудно выбить ногой ступеньку. Заболел Мирошкин. Что с ним - определить трудно, однако это, по-видимому, не горная болезнь.
Он силится продолжать движение, но это ему дается с большим трудом. Снова ночлег. Подъем был крутым, и за день поднялись на 660 метров. Высота 5900 метров над уровнем моря. До вершины еще не менее 1000 метров по вертикали.
Утром 17 сентября состояние Мирошкина не улучшилось, и ему, к сожалению, приходится спускаться вниз. Сопровождать его Гутман предложил Гожеву. Прощаясь, Гожев отвернулся: трудно было отказаться от восхождения после всех трудностей, особенно, когда цель кажется такой близкой.
Но отправлять Мирошкина вниз одного нельзя. Для трех альпинистов, продолжавших подъем, этот и следующие дни были заполнены напряженной упорной работой. Снова увеличились технические трудности пути.
Сказывалась высота. Во второй половине дня, перед началом подъема по ледопаду, остановились. Высота 6280 метров над уровнем моря. Здесь у скал поставили палатку. Немного выше начинается ледопад. В лабиринт его трещин альпинисты вступили утром 18 сентября.
Шли на кошках. Против ожидания путь по ледопаду оказался не очень сложным. Затем снова вышли на снежный склон, на котором остановились на последний перед вершиной ночлег. На высоте 6600 метров над уровнем моря установили палатки седьмого, с начала подъема, лагеря.
Гутман может отметить своеобразный "юбилей": десять дней прошло, как он вышел из лагеря у подножия вершины. Кажется, как давно это было. Но теперь до вершины уже совсем близко, и на следующий день она будет взята. А главное - все, кажется, идет хорошо.
И он вспоминает спуск с Хан-Тенгри, когда обмороженные, поддерживая друг друга, напрягая последние остатки сил, они двигались вниз... Он оглядывает товарищей. Конечно, высота и усталость сказываются. Все обросли бородами и обгорели, но все же бодрости никто не теряет.
Только Саша Сидоренко иногда недовольно хмурит брови. "19 сентября. У нас такое впечатление, что фетровые валенки "садятся". Они как будто стали теснее и давят ноги. Больше всех недоволен валенками Саша.
Наконец, идем без рюкзаков, налегке. Ничто не мешает, а идти все же тяжело. Главное препятствие теперь - это кошки. Нога кажется пудовой. Стало еще холоднее. Утром в палатке было на 5 - б см. инея. Температура в ней перед выходом, когда солнце нагрело и иней с солнечной стороны стаял, была 22° мороза".
Вершина кажется совсем близкой. Но много еще часов трудного пути до нее. Последнее препятствие - крутой ледяной склон. Впереди идет Женя, я иду последним. Идти в кошках трудно и опасно. На середине склона Женя вбивает крюк: так охранять надежней и легче.
В маленькой трещине отдыхаем. Простое дело забивки ледового крюка внизу здесь, на высоте 6700 метров над уровнем моря, становится трудным и сложным. Ледяной крюк забивается равномерно и беспрерывно, но руки мерзнут, а прекратить заколачивание нельзя, покуда крюк не вбит.
Дальше пошел простой путь. В общем, мы совершенно изменили направление, намеченное внизу. Подъем прямо на юг оказывался крутым и длинным. Более легким был путь на юго-восток по ледяным террасам, образованным сбросами.
Этот путь выводил к вершинным склонам. Вот широкий гребень. Это вершина стены. Высота 6930 метров над уровнем моря. а восток и юго-восток, мельчая, уходят горы. Стройность хребтов горной цепи нарушается.
А потом это море мелких пиков исчезает вовсе. С юго-запада надвинулся фронт густых облаков. Все закрыто, только одна не известная еще вершина, острым ножом прорвав гущу облаков, торчит над этим неспокойным морем. Видимо, это очень высокая вершина".
По одиннадцати и более часов в день шли альпинисты, спускаясь вниз. Тесные валенки сыграли печальную роль: у Сидоренко обморожены ноги. Двадцатого кончилась "мета", и пить нечего. Жажда еще больше подгоняет людей, и поздно вечером 22 сентября восходители за два дня до контрольного срока пришли в лагерь "4000".
Взятую вершину победители назвали пиком 20-летия Комсомола, славный юбилей которого отмечался в 1938 года. Экспедиция заканчивала свою работу. Казалось, все было ясно: ледник Звездочка исследован, безымянная вершина побеждена и получила имя. Однако прошло несколько лет, и к этому вопросу неожиданно снова пришлось вернуться.
Несмотря на деятельность всех экспедиций, работавших в районе Хан-Тенгри, точной карты всего этого узла все еще не было. Без нее дальнейшее исследование было невозможным, а уже собранные материалы были не полными.
Сьемка точной карты этого района старым способом была почти невозможна. Слишком велики были трудности проникновения в верховья всей запутанной сети ледников и ущелий. Выполнение этой задачи современными методами было поручено специальной топографической экспедиции под руководством П.Н. Рапасова.
В конце мая 1943 года на ташкентском вокзале собрались участники экспедиции. Посадка была шумной. Члены топографической и триангуляционной групп вносили в вагон свои инструменты. В нескольких купе размещались работники аэросъемочного отряда.
Обычная вокзальная суета. Наконец раздались звонки и поезд медленно отъехал от перрона. Как это всегда бывает в горах Тянь-Шаня, погода не баловала людей. Выпало много снега, для лошадей приходилось пробивать в нем траншей.
Дожди, а выше и снег продолжались весь июнь. Первые группы топографов пробивались по горным долинам и ледникам к вершинам. Они поднимались по крутым склонам, таща на себе тяжелые теодолиты, рейки и другие приборы.
Пользовались урывками хорошей погоды для наблюдений намеченных пунктов. Наступил июль. Погода оставалась неизменно плохой. Дождь сменял снег, и наоборот. Реки вздулись и переправы были часто невозможны.
Несмотря на это, со 2 июля все топографы и триангуляторы приступили к работе. Самолеты, расположившиеся в Пржевальске, пытались прорываться сквозь пелену тумана и туч, окутывавших пики.
Но это было опасно, а главное - бесполезно: съемку все равно в такую погоду нельзя было делать. К концу августа погода несколько улучшилась. Начиналась лучшая пора Тянь-Шанского лета. Пользуясь каждым погожим днем, люди работали до изнеможения, пытаясь наверстать упущенное время.
Работали, несмотря на то, что бурные воды горных потоков часто отрезали от баз снабжения, и тогда не хватало еды, несмотря на то, что подниматься на большой высоте с грузом было очень трудно.
Не все привыкли к высоте, и многих мучила горная болезнь. Задание было выполнено в срок. Когда в начале октября погода вновь и уже безнадежно испортилась, отряды экспедиции уже сворачивали свои лагери и начали готовиться к обратному пути.
Еще в разгар работы триангуляторы, засекая вершины гор, получили неожиданный результат. Высота одной из вершин оказалась 7439,3 метров над уровнем моря. Неподалеку была обнаружена еще одна, до того не известная, вершина с отметкой 6873 метров над уровнем моря.
7439 метров над уровнем моря. Почти на полкилометра выше Хан-Тенгри! Результат действительно неожиданный.
Как могла бы столько лет скрываться от глаз многих исследователей вершина более высокая, чем Хан-Тенгри? Еще Мерцбахер совершенно категорически заявил, что Хан-Тенгри - первая по высоте вершина Тянь-Шаня.
Все остальные, по его мнению, значительно уступали "Повелителю духов", а ведь в распоряжении Мерцбахера был замечательный документ - прекрасная панорама этого района. Панорама была сфотографирована с удобной точки зрения и в хорошую погоду, когда облака ничего не закрывали.
Но, с другой стороны, оказался же пик 20-летия Комсомола почти равным по высоте Хан-Тенгри. Значит, Мерцбахер все же ошибался. П.Н. Рапасов писал: "Интересно отметить, что пики 7439,3 и 6873,0 несмотря на их значительную высоту, были видны только с трех-четырех вершин и большую часть времени были окутаны туманом.
Из долин и ледников этих пиков не видно. Только этим и можно объяснить, что до сих пор они не были известны, хотя в районе наших работ бывал ряд экспедиций и отдельных альпинистов". Замечание Рапасова не совсем точно отражает действительное положение вещей.
Вершины эти, особенно пик 7439, конечно, альпинисты неоднократно видели. Действительно достойно удивления, что никто из членов многочисленных экспедиций и восходители на пики Хан-Тенгри и 20-летия Комсомола не заметили, что вершина эта на полкилометра выше пика Хан-Тенгри.
Для проверки правильности полученных топографами высот создана специальная комиссия. Она проверила вычисления и нашла их правильными. Подтверждение открытию топографов было получено также от летчика Богомолова.
Пролетая над Хан-Тенгри, он видел на юг от него более высокую вершину. Этот же летчик произвел впоследствии, аэрофотосъемку района. Итак, там, где много десятков лет главенствовал Хан-Тенгри, была неожиданно обнаружена вершина, не только соперничавшая, но значительно превосходившая его по высоте.
Топографы назвали ее пиком Победы. В сентябре 1947 году Совет Географического общества СССР наградил группу топографов во главе с П.Н. Рапасовым за открытие ими пика Победы большой золотой медалью имени Семенова-Тян-Шанского.
Карта, составленная в результате работы топографической экспедиции, позволила получить, наконец, правильное представление о расположении хребтов и ледников этого интереснейшего узла высокогорного Тянь-Шаня.
В частности, было еще раз подтверждено отсутствие длиннейшего ледника Куюкап, предположенного Мерцбахером, уточнена длина ледника Южный Иныльчек, оказавшаяся намного меньше, чем это ранее указывалось, - всего 57 километров (а не 80, 65, 64 и т.п. - у разных авторов).
Карта, составленная топографами, позволила А.А. Летавету в совокупности с результатами работы его экспедиции на Мраморную стену указать на еще одну чрезвычайно существенную ошибку Мерцбахера.
Когда известие об этом открытии дошло до альпинистских кругов в Москве, то оно вызвало недоумение и даже недоверие. Восходители на Хан-Тенгри, участники экспедиции на пик 20-летия Комсомола пожимали плечами.
В указанном топографами месте, в 20 км южнее Хан-Тенгри, никто из них не видел еще одной вершины, которая была бы настолько выше "Повелителя духов". Прошло еще немного времени, и в Москву приехал мастер спорта Рацек, участник топографической экспедиции.
Он привез фотографии, карты и другие материалы - результаты работы экспедиции П.Н. Рапасова. аинтересованные альпинисты с нетерпением ожидали его доклада. В назначенный день собрался весь спортивный актив Всесоюзной секции альпинистов.
Докладчик запаздывал. Но вот в зале появились вместе А.А. Летавет, Е.М. Абалаков и В.И. Рацек. У докладчика был немного смущенный вид. Только что, на квартире у Летавета, сопоставлением всех имеющихся материалов удалось установить, что пик Победы и вершина, названная именем 20-летия Комсомола, - одно и то же.
Как же могла получиться такая разница в определении высоты? Ведь многие видели эту вершину, но никто не считал ее более высокой, чем Хан-Тенгри. Абалаков со своими спутниками и члены экспедиции Летавета, штурмовавшие пик в 1938 г., видели его с севера.
Отсюда он представляется громадной, вытянутой в широтном направлении стеной. Эта стена тянется на несколько километров и не имеет резко выдающейся вершинной части. Произошел, по-видимому, вполне понятный обман зрения.
Если взглянуть на изображение треугольника, а затем сравнить его с вытянутым прямоугольником такой же высоты, - всегда первый покажется выше. Гутман с товарищами определили достигнутую ими высоту в 6 930 метров над уровнем моря.
В облаках, ограничивавших видимость, они, по-видимому, приняли гребень за вершину. Вероятно, что слова дневника "...одна неизвестная вершина, острым ножом прорвав гущу облаков, торчит над этим неспокойным морем.
Видимо, это очень высокая вершина..." - относятся именно к настоящей вершине пика. Определение высоты производилось восходителями при помощи одного только авиационного альтиметра. Можно предполагать также, что, как и часы участников восхождения, он стал "отставать" в своих показаниях. Многодневное пребывание на морозе могло сгустить смазку его механизмов. Таким образом, не исключена возможность, что высота, достигнутая альпинистами в 1938 году, была определена ошибочно.
Интересны, с этой точки зрения, фотографии в сторону Хан-Тенгри, сделанные Сидоренко в предпоследний день штурма. На них виден вдали пик Хан-Тенгри, уже совсем не грозный отсюда; далеко внизу вершины хребта Ак-тау, достигающие 6500 метров над уровнем моря.
Но на вое это обратили внимание уже теперь, спустя много лет после восхождения. В то время гипноз нераздельно главенствующего Хан-Тенгри был так велик, что если бы восходители на пик 20-летия Комсомола увидели на своем анероиде высоту, большую чем 7000 метров над уровнем моря, они, вероятно, сочли бы его показания неправильными.

Есть еще одно любопытное обстоятельство. На знаменитой панораме Мерцбахера вершина будущего пика Победы ясно видна.
Она резко выделяется в группе гор правее Хан-Тенгри. Правда, из-за того, что Хан-Тенгри был ближе к месту съемки, он кажется на панораме более высоким. Но, учитывая разницу в расстояниях, можно было все же должным образом оценить высоту обеих вершин.
Однако Мерцбахер этого не сделал и положил начало тому заблуждению, которое на много лет приковало внимание исследователей к Хан-Тенгри и мешало правильно оценить окружающее. 

Источник: 
Затуловский Д.М «На ледниках и вершинах Средней Азии». ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы. 1948 г.

Снежный барс - неофициальный титул (звание) у альпинистов. Точное название жетона, которым награждаются альпинисты, покорившие высшие вершины, расположенные на территории бывшего СССР - «Покоритель высочайших гор СССР».
Бюро Центрального совета спортивных обществ и организаций СССР учредило звание и жетон 12 октября 1967 года (протокол № 13). Автором эскиза значка являлся заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер СССР И. И. Антонович.
Жетон является номерным. Каждый номер жетона закреплён за восходителем на вершины в порядке поступления информации о совершённых восхождениях. Обладателем жетона № 1 стал Иванов Евгений Иванович.
Данный жетон пользуется уважением не только в новых независимых государствах, образовавшихся на территории СССР (СНГ), но и во многих зарубежных странах. Официальный список альпинистов, награждённых данным жетоном, включает многих зарубежных альпинистов.
Всего звание «Снежного барса» за восхождения в период 1961 - 2010 годов присвоено 567 альпинистам, включая 29 женщин. В разные периоды времени жетоном награждались альпинисты, взошедшие на вершины:
- с 1961 по 1984 - 4 семитысячника — пик Коммунизма, пик Победы, пик Ленина, пик Е.Корженевской,
- с 1985 по 1989 - 4 семитысячника - пик Коммунизма, пик Хан-Тенгри, пик Ленина, пик Е.Корженевской,
- с 1990 года и по настоящее время жетоном награждаются альпинисты за покорение всех пяти гор бывшего Советского Союза высотой свыше 7000 м (список приведён в порядке убывания сложности и опасности восхождения):
- 2 пика в горах Тянь-Шань
- Пик Победы, 7439 метров над уровнем моря.
- Пик Хан-Тенгри, 6995 метров над уровнем моря.
- 3 пика на Памире
- Пик Исмоила Сомони (бывший пик Коммунизма, 7495 метров над уровнем моря).
- Пик Ленина (с 2006 года пик Абу Али ибн Сины с таджикской стороны, 7134 метров над уровнем моря)-
-Пик Евгении Корженевской, 7105 метров над уровнем моря.