Исторические факты Лепсинска.

"Станица Верхлепсинская 10-го полкового округа Сибирского казачьего войска есть одна из самых лучших местностей в Семиреченском крае Семипалатинской области как по своему положению и качеству почвы, так и по благорастворенному воздуху, обильной, в ее окрестностях растительности разного рода деревьев, плодоносных кустарников и трав и наконец по разным выгодам и удобствам жизни".

Семипалатинский краевед Н.А. Абрамов.

Поездка из Алматы в Лепси.

С 1847 года началась интенсивная казачья колонизация края, довольно подробно описанная в 1908 году историком Н.В. Леденевым в его "Истории Семиреченского казачьего войска". Вот как он излагает историю основания Лепсинска:
"Для поселений на реке Лепсе в 1855 - 1856 годах велено водворить две сотни сибирских казаков из 6,7,8 и 9 полков Сибирского линейного казачьего войска и 200 крестьянских семейств. Первая партия казаков-переселенцев прибыла 18.06.1855 г.
Местом для поселения была избрана, верстах в 40 с небольшим от истоков реки Лепсы сильно расширившаяся здесь долина этой реки. Казаки, расположившиеся здесь, основали поселение, названное сначала поселением Лепсинским, затем, спустя некоторое время, станицей Верх-Лепсинской и потом уже, значительно позже, просто Лепсинской".
Название Лепсинск сегодня ничего нам не скажет - лишь историки Белого движения должны знать, что это последнее местопребывание оренбургского атамана и генерал-губернатора Семиреченского края А.И. Дутова.
С января 1920 года и до ухода дутовцев весной того же года в Синьцзян Лепсинск был столицей Белого Семиречья. При образовании Семиреченского фронта в отдельных населённых пунктах северных районов области тоже располагались руководящие центры белых частей - в Уч-Арале (штаб-квартира атамана Б.В.Анненкова), Сергиополе (Семиреченское Войсковое Правительство), станице Урджар (органы управления генерала Бакича, а после взятия Копала - органы управления Семиреченской казачьей бригады генерала Щербакова, заместителя войскового атамана).
В самом Лепсинске с Дутовым был отряд конвоя и местные казаки-семиреки. Там же, вероятно, находилась священная реликвия Оренбургского казачьего войска - Табынская икона Божьей Матери. Известны имена первых командиров сибирских казачьих отрядов, водворившихся на реке Лепсе - войсковой старшина Тычинский, хорунжие Лаптев и Александров, командующий Верх-Лепсинским отрядом есаул Иванов.
Во многом из-за своей оторванности от основных почтовых трактов и тупикового местонахождения, станица, по-местному Лепса, и спустя 150 лет сохраняла первоначальный патриархальный облик: те же добротные, построенные в сибирском традиционном стиле деревянные избы, крытые железом, с резными крылечками и ставнями, а рядом двухэтажные, типично семиреченские казачьи и купеческие усадьбы (каких немало сохранилось в исторических частях Копала, Саркана, Талгара, Иссыка, Каскелена и Алматах), тенистые садики из тополей, арыки вдоль улиц, кладбище на пригорке и характерный для Семиречья приземистый православный храм в форме корабля - типичный облик семиреченских казачьих поселений.
На 1906 год в городе числилось 75,9 % русских. После окончания активных боевых действий в 1920 году численность русского населения снизилась до 58,2%, но уже в 1923 году вновь поднялась до 65,9 % из-за возвращения беженцев.
В гражданскую войну северному Семиречью пришлось стать эпицентром драматичного противоборства казаков и крестьян-новоселов, недавних переселенцев в область. В основе конфликта лежал неурегулированный земельный вопрос, обострившийся до вооружённого противостояния.
Большинство казаков влилось в Белое движение, крестьяне поддерживали советскую власть. Большевики и левые эсеры, захватив власть в областном центре - городе Верном - в начале марта 1918 года жестоко подавили вспыхнувшее казачье восстание.
Многие заилийские станицы были, в буквальном смысле, снесены с лица земли, а само население либо уничтожено, либо бежало на север области и к китайской границе с войсковым атаманом А.М. Поповым.
Очагом сопротивления с лета 1918 года и до весны 1920-го оставались только Лепсинский и северная часть Копальского уездов. После прихода из Семипалатинска в северное Семиречье отряда под командой полковника Ярушина и занятия им Сергиополя, здесь вспыхнула новая волна казачьих восстаний. Семиреки сумели взять под свой контроль станицы Саркан, Тополевку, Копал, Аксу, Урджар, выселки Каргалы, Баскан и ряд крестьянских сел.
Из Лепсинска красные были выбиты отрядом капитана Ушакова, из Урджара, Маканчей и Бахтов - отрядом капитана Виноградова. В конце 1918 года из Семипалатинска на помощь восставшим пришёл Партизанский отряд атамана Анненкова, значительно укрепив позиции белых на севере области.
Данное обстоятельство способствовало возврату из Китая казаков, ушедших туда после неудачи восстания в заилийских станицах - Малой и Большой Алматинской, Софийской, Надеждинской, Тастакской, Каскеленской и Илийской.
На севере области вновь возродилась казачья власть во главе с Войсковым Правительством, легитимно избранная на Войсковом Круге в феврале 1918 года. Однако больше года в центре Лепсинского уезда 13 крестьянских сёл оставались очагом красного сопротивления - в советской историографии названным "Черкасской обороной" (по селу Черкасское - центру восстания).
Лишь к осени 1919 года анненковцам удалось подавить его - но время уже было упущено, красные получили подкрепление из Ташкента, Семипалатинск и Омск пали.
Оренбургская армия Дутова была разгромлена и с огромными потерями в конце 1919 года прибыла в северное Семиречье, заняв Сергиопольский район - вдоль хребта Тарбагатай до китайской границы.
Анненковцы обосновались на юг от цепи семиреченских озер - Сассык-куль, Уялы и Ала-куль, со штаб-квартирой в станице Стефановской (Уч-Арал). Южное направление - часть Копальского уезда - прикрывала Семиреченская казачья бригада заместителя войскового атамана генерала Щербакова.
В приграничных с Китаем районах, в Джаркентском и Пржевальском уездах действовали партизанские части полковника Сидорова. После разгрома крестьян-черкасцев Семиреченский фронт удалось сместить на юг, с линии станица Аксуйская - станица Сарканская - к пикетам Ак-Ичке, Сары-Булак - село Гавриловское.
Были освобождены станицы Абакумовская, Арасан и Копал, но на продвижение вглубь области, к Верному, сил уже не было. Организованного сопротивления в тылу у красных не существовало - заилийские станицы были разгромлены, а отдельные очаги в Прииссыккулье и приграничье не могли изменить создавшееся положение.
Учитывая сложившуюся обстановку, остатки Оренбургской армии во главе с генералом Бакичем перешли границу в районе Бахтов, к китайскому городу Чугучак; к границе же через Джунгарские ворота и перевал Сельке (Чолак) двинулась часть Партизанской дивизии атамана Анненкова.
Оставив из-за опасности окружения в конце марта 1920 года Лепсинск и соединившись с остатками отряда Щербакова (разбитого у станицы Арасан), дутовцы по Сарканскому ущелью и через перевал Кара-Сарык вышли в районе реки Боротола на территорию Китая.
Так началась история русской казачьей эмиграции в Синьцзяне. 7 февраля 1921 года Александр Ильич Дутов был убит в Суйдуне агентами ВЧК в ходе спецоперации, целью которой было либо похитить его и вывезти его в Джаркент, либо убить.
Руководил операцией Касымхан Чанышев - выходец из богатой татарской купеческой семьи, начальник Джаркентской уездной милиции. Группа состояла из 9 человек (все, кроме Чанышева и дунганина Джамаза, являлись уйгурами).
Чанышев, используя свои связи среди белых и выдавая себя за противника Советской власти, способного поднять восстание в Джаркентском уезде, в октябре 1920 года добился встречи с А. Дутовым.
Во время этой встречи он смог втереться в доверие к атаману, а также отметил усталый вид и определённый скепсис Дутова к его сообщениям и великолепную осведомлённость о делах в Семиречье, что говорило об отличной работе дутовской разведки и контрразведки.
Через месяц Чанышев повторно съездил к Дутову, на этот раз добившись полного доверия. Подготовка к похищению шла полным ходом, когда внезапно Чанышеву перестали доверять, и дорога к атаману стала для него закрыта.
Чекисты, в свою очередь, начали подозревать в Чанышеве двойного агента, арестовали его и взяли в заложники всех его ближайших родственников. Ему был поставлен ультиматум: либо он убивает Дутова (о похищении речь уже не шла), либо всех его родственников расстреляют.
В ночь с 31 января на 1 февраля 1921 года диверсионная группа перешла границу. Второго февраля они уже были в Суйдуне.
Чанышев написал Дутову записку, что к восстанию всё готово, и нужно немедленно начинать выступление: «Господин атаман. Хватит нам ждать, пора начинать, всё сделано. Готовы. Ждём только первого выстрела, тогда и мы спать не будем», и отправляет её со своим курьером Махмудом Хаджамировым.
В штабе его знали, ранее он уже бывал у атамана с поручениями от Чанышева. Потому пропустили его прямо к Дутову в кабинет, где помимо самого Дутова был его адъютант, сотник Лопатин. Хаджамиров передал записку атаману и как только тот начал её читать, в упор выстрелил в него, потом в Лопатина и добил лежащего на полу Дутова.
Боевики снаружи штаба убили внешнюю охрану, и вся диверсионная группа без потерь бежала из Суйдуна. 11 февраля из Ташкента была отправлена телеграмма об исполнении задания председателю Туркестанской комиссии ВЦИК и СНК, члену Реввоенсовета Туркестанского фронта Г. Я. Сокольникову, а копия телеграммы - в ЦК РКП(б).
Члены группы были награждены Ф. Э. Дзержинским, а в 1930-е годы все стали жертвами политических репрессий. Последний участник операции проживал на территории Оренбургской области (куда он был сослан) вплоть до своей смерти в 1968 году
А. Дутов и убитые вместе с ним двое казаков были похоронены с воинскими почестями в предместье Суйдуна, на католическом кладбище. Через несколько дней после похорон могила атамана была осквернена: неизвестные выкопали тело и обезглавили его.
В декабре 1918 года полковник Борис Анненков  получает под командование 2-й Степной корпус с приказом освободить от красных всё Семиречье. В январе и апреле 1919 года с переменным успехом вёл бои в районе села Андреевка.
В июле 1919 года вёл боевые действия в районе Андреевки. Анненков отказался выполнить приказ командования о переброске его дивизии на Западный фронт под предлогом, что киргизы и китайцы, служившие в его дивизии, не желают уходить от российско-китайской границы, семиреченские казаки не хотят покидать на разорение свои дома и пр.
Исходя из того, что анненковская дивизия не выполняет приказов верховного командования и представляет собой малонадёжную часть во главе с недисциплинированным командиром, генерал-майор Бутурлин издал специальный приказ по этому поводу, гласивший:
"Вооружение частям полковника Анненкова не давать до особого распоряжения ставки, имея в виду, что они будут снабжены и вооружены после перехода их на Западный театр военных действий».  
Анненков выделил несколько полков на Восточный фронт, но перебрасывать все свои силы на решающий Западный фронт категорически отказался, поскольку это могло подорвать основы его власти в созданной им небольшой империи.
Видный стратег Гражданской войны Н. Е. Какурин на этом основании причислял его к окраинным казачьим атаманам, которые не признавали ничьей власти, кроме своей собственной. По его оценке, сепаратизм подобных вождей весьма ослаблял белое движение в целом.
При этом переданные Анненковым полки в отношении воинской дисциплины показали себя с худшей стороны - прибыв в Петропавловск, анненковские «чёрные гусары» и «голубые уланы» занялись в Петропавловске такими грабежами, что там по приговору военно-полевого суда сразу же были расстреляны 16 человек из их числа.
В августе 1919 года является командующим Отдельной Семиреченской армией. Подавил восстания в Семипалатинске и Лепсинском уезде. 14 октября 1919 года Б. Анненков завершил подавление крестьянского восстания в Лепсинском уезде.
Они, располагая очень небольшим количеством огнестрельного оружия, создали настоящий фронт для самозащиты и защиты своих семей. Хотя в некоторых публикациях черкасско-лепсинское восстание 12 русских сёл рассматривается как просоветское, в действительности оно было скорее антианненковское.
Анненковцы смогли сломить сопротивление крестьян лишь после третьего наступления, когда у осаждённых в селе Черкасском силы полностью истощились от голода, цинги, тифа и они были вынуждены сдаться на милость победителя.
Захватив Черкасское, анненковцы только там убили 2 000 крестьян, в Колпаковке 700, в посёлке Подгорном ещё 200. Деревня Антоновка была сожжена и полностью уничтожена, а в селении Кара-Булак Уч-Аральской волости были уничтожены все мужчины.
Аналогичный антианненковский характер имело большевистское движение «Горных орлов» во главе с Егором Алексеевым, созданное крестьянами Урджарского района, оборонявшимися в горах Хабара-Су.
В переговорах с Анненковым Алексеев объяснил, что его отряд не признает ни белых, ни красных, ни Временного Сибирского правительства. Алексеев заявил, что они стоят за власть крестьянства и борются против оказачивания
Зимой в период с 1919 по 1920 годы принял командование над частями Дутова, отступившими в Семиречье после поражения в сентябре 1919 под Актюбинском от Красной Армии. Дутов назначен атаманом Анненковым генерал-губернатором Семиреченской области.
Однако приход частей Дутова не усилил, а скорее ослабил мощь белых в Семиречье, поскольку 90 % пришедших были больны тифом. Не способствовало этому и разнузданное обращение анненковцев с дутовцами, включавшее многочисленные грабежи и насилия над ними.
Один из оренбуржцев, попавших тогда в Семиречье, в своих воспоминаниях писал:
«прислушавшись ко всем рассказам местных жителей, очевидцев, и судя по отношению Анненкова к Оренбуржцам, для нас стало ясно, что мы попали в самое после большевиков бесправное место, и если что атаману (Анненкову. - А. Г.) взбредёт в голову, то он с нами и сделает».
Другой свидетель этих событий, белогвардейский капитан Соловьёв, будучи в китайской эмиграции, рассказывал: «…на первых же пикетах дутовцы увидели братский привет атамана, прибитый к стене:
„Всякий партизан имеет право расстреливать каждого, не служившего в моих частях, без суда и следствия. Анненков“. Может, я перефразировал слова лозунга, но смысл верен.». 
Неприятно поразил видавших виды уральцев и террористический режим, установленный Анненковым в Семиречье, о чём рассказал тот же капитан Соловьёв:
«Соприкоснувшись с жителями, дутовцы с чувством глубокого возмущения узнали о репрессиях брата-атамана.  Онни не хотели верить в растаскивание боронами (людей), в сбрасывание с обрывов и, только осмотрев раны уцелевших от избиений, убеждались в правде. Таких бесцельных жестокостей не творилось в далёких Оренбургских степях, они претили им».  
Отбирая самое необходимое, Анненков в то же время отказывал в снабжении дутовцев боеприпасами. Как писал уже в Китае дутовский генерал А. С. Бакич: 
«все мои просьбы к Генералу Анненкову о снабжении патронами моих частей оставались безрезультатными, хотя таковые, впоследствии доставшиеся красным в Учарале, имелись в большом количестве». 
В другом своём письме, адресованном генералам Н. С. Анисимову, А. Н. Вагину и Г. М. Семёнову, Бакич отмечал, что: 
«способ командования и порядки в партизанских частях атамана Анненкова, где не соблюдались основные требования военной службы, отрицались законность и порядок, допускались невероятные бесчинства и грабежи, как по отношению к мирному населению деревень и станиц, а равно и по отношению к чинам моего отряда, вследствие болезни не могущих постоять за себя, вызвало озлобление против партизан генерала Анненкова со стороны чинов моего отряда.» По свидетельствам прибывших, анненковцы открыто заявляли дутовцам, «что мы (дутовцы. - А.Г.) им не нужны, что мы убирались бы вон с территории Семиреченского района». 
Впоследствии, уже находясь в Китае, А. С. Бакич просил китайские власти разместить части анненковцев отдельно от его отряда на расстоянии не менее чем 150 вёрст. Он гарантировал отсутствие боестолкновений между анненковцами и дутовцами только при соблюдении указанного условия.
В качестве причины такой смертельной вражды между ними в письме урумчинскому генерал-губернатору Яну генерал Бакич указал убийство анненковцами на перевале Чулак около сорока семейств офицеров его отряда и беженцев, при этом женщины и девушки от 7 до 18 лет ими были изнасилованы, а затем зарублены.
В феврале 1920 года Б. Анненков совершив многочисленные кровавые расправы над безоружными людьми, но никогда не сражаясь на Западном фронте, от чего Анненков каждый раз отказывался под разными предлогами, анненковская «партизанская дивизия» оказалась весьма слабой в боевом отношении.
Когда Анненкову в конце концов всё же пришлось сражаться с регулярными частями Красной армии, наступавшими на Семиречье, его дивизия сразу потерпела поражение и начала непрерывное отступление.
Однако Анненков отказался принять выдвинутый 29 февраля 1920 г. ультиматум командования Красной армии и сложить оружие. В марте и апреле 1920 года с 18 000 отрядом отошёл к китайской границе, обосновавшись у перевала Сельке.
В Ярушинской бригаде, драгунском полку и сербских частях вспыхнуло восстание тех, кто не желал уходить в Китай, откуда Анненков планировал продолжить борьбу с большевиками, подавленное с исключительной жестокостью.
В апреле 1920 года от дивизии Анненкова, точнее, от её остатков отделился и ушёл к Дутову 1-й Оренбургский казачий полк войскового старшины Н. Е. Завершинского. Версии причин происшедших событий у различных белогвардейских авторов разительно отличаются друг от друга.
Один из благожелательно настроенных к Анненкову авторов туманно пишет об этом: Пребывание отряда Анненкова в горах Алатау ознаменовалось рядом ненужных и ничем не оправдываемых жестокостей, которые были учинены некоторыми лицами из числа близких соратников атамана по отношению к отдельным партизанам и частным беженцам, попадавшим иногда в район расположения отряда…
Версия самого Анненкова, изложенная им самим в Семипалатинском процессе 1927, была направлена на приуменьшение числа жертв этого преступления, факт которого он не отрицал, и на то, чтобы возложить часть вины за него на самих погибших.
Но свидетельства уральских казаков, в том числе тех, кто писал об этом в Китае, вне досягаемости советской власти и никак не заинтересованных в компрометации белого движения, говорят о совершенно ином. Так, белогвардейский офицер А. Новокрещёнков, находясь в Китае, писал о трагедии на перевале Сельке:
«Приблизительно в марте, числа 16 - 19-го, отряд атамана Анненкова под натиском Красной армии подошёл к границе Китая у перевала Сельке. Это место атаман назвал „Орлиное гнездо“ и расположился там лагерем с отрядом численностью примерно в 5 000 человек.
Здесь были полк атамана Анненкова, или Атаманский, Оренбургский полк генерала Дутова, Егерский полк и Маньчжурский при одной батарее и сапёрном дивизионе. Атаманский полк осуществлял прикрытие отступления отряда.
Он же на месте производил суд над идущими на родину партизанами - их просто раздевали и расстреливали или сообщали вооружённым киргизам, что идёт такая-то партия и её надо уничтожить. С отрядом к границе шли семьи некоторых офицеров, как, например, семья заслуженного оренбуржца полковника Луговских, состоявшая из трёх дочерей, престарелой жены, жена есаула Мартемьянова и в числе других - жена с 12-летней дочерью вахмистра Петрова-оренбуржца.
Всем семьям атаман приказал эвакуироваться в Китай, а сам немедля отдал приказ 1-й сотне Атаманского полка, сотнику Васильеву отдать всех женщин в распоряжение партизан и киргизов, а мужчин перебить.
Как только стали приезжать семейства, то сотник Васильев задерживал их под разными предлогами и отправлял в обоз своей сотни, где уже были любители насилия: полковник Сергеев - начальник гарнизона Сергиополя, Шульга, Ганага и другие.
Прибывших женщин раздевали, и они переходили в пьяные компании из рук в руки, и после их рубили в самых невероятных позах. Из этой клоаки удалось выбраться уже изнасилованной с отрубленной рукой дочери вахмистра, которая прибежала в отряд и всё рассказала.
Это передали оренбуржцам, попросили их встать на защиту. Полк немедля вооружился, а командир его Завершенский пошёл с Мартемьяновым к атаману и потребовал выдачи виновных. Атаман долго не соглашался, оттягивал время, дабы главный виновник Васильев имел возможность убежать за границу и тем самым замести следы.
Но Завершенский под угрозой револьвера заставил атамана выдать преступников. Оренбуржцы арестовали Шульгу, Ганагу и ещё трёх-четырёх человек. Были вызваны добровольцы их порубить. Рубка этих людей происходила на глазах всего отряда.
После этой казни полк немедля снялся и пошёл в Китай, не желая оставаться в отряде. Вслед полку анненковцы дали несколько выстрелов из орудий, к счастью, не попавших в цель… Позднее по приказу генерала Дутова произвели дознание в управлении эмигрантами.
Васильева поймали, арестовали, и он погиб голодной смертью в том же Оренбургском полку уже в Китае» 
28 апреля 1920 года Б. Анненков ушёл с остатками отряда в Китай, где базировался в Синьцзяне. Перед этим Анненков коварно предложил всем желающим солдатам и казакам остаться в России, передав оружие анненковцам.
Когда это ими было выполнено, а таких оказалось большинство, их направили в несуществующий город «Карагач», где для них якобы даже приготовили подводы для перевозки домой. Но вместо возвращения на родину несколько тысяч обманутых атаманом безоружных людей были по его приказу безжалостно перебиты в глухой местности Актума в трёх верстах от озера Алаколь (в Алматинской области современного Казахстана).
Они были расстреляны партиями по 100 - 120 человек и зарыты в заранее, за два месяца до этого, вырытых по приказу Анненкова пяти огромных рвах, превращённых в большие могилы. Как было сказано в обвинительном заключении в семипалатинском процессе 1927 года, «изъявившие желание вернуться в Советскую Россию, были раздеты, потом одеты в лохмотья и в момент, когда проходили ущелья, пущены под пулемётный огонь оренбургского полка».
После этого последнего на российской земле финального массового убийства всё некогда многотысячное войско Анненкова сократилось до 700 человек, с которыми он перешёл китайскую границу. С собой он вывез очень много всякого награбленного имущества до автомобилей включительно, а также золото и другие ценности.
15 августа 1920 года Б. Анненков перебазировался в город Урумчи, разместившись в бывших русских казачьих казармах. При этом, что характерно, русская колония Урумчи не встречала анненковцев при их вступлении в город, помня о чудовищных злодеяниях, совершённых ими на перевале Сельке.
«Партизанам» же без особого на то разрешения запрещено были появляться в городе и иметь какое-либо общение с местной русской колонией.
В сентябрь 1920 года Б. Аннненков перебазировался в крепость Гучэн. В марте 1921 года Б. Арестован китайскими властями и посажен в тюрьму города Урумчи. По утверждению самого Анненкова на следствии, одной из причин его ареста было стремление китайских властей получить путём вымогательства имевшиеся у него ценности.
Дополнительным мотивом был конфликт из-за переподчинения китайским губернатором состоявшего из китайских граждан Маньчжурского полка, в котором генерал Ян нуждался для усиления собственных позиций.
Вместе с тем существуют и документы, в которых китайские власти прямо обвиняли самого Анненкова и его «добровольцев» в грабежах и неоднократно требовали от него, когда он ещё находился на свободе, пресечь подобные действия его подчинённых.
В феврале 1924 года освобождён стараниями начальника штаба отряда генерал-майора Н. А. Денисова и благодаря вмешательству представителей стран Антанты. 7 апреля 1926 года обманным путём захвачен командующим 1-й Китайской народной армией маршалом Фэн Юйсяном и за крупное денежное вознаграждение передан чекистам, действовавшим на территории Китая, после чего через Монголию вывезен в СССР.
Чтобы скрыть факт выдачи Анненкова китайцами, в СССР распространялась версия о добровольном переходе границы и сдаче Анненкова советским властям, а также об отречении его от прежних взглядов, что не соответствовало действительности.
В период с 25 июля по 12 августа 1927 года проводится судебное заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного суда СССР в Семипалатинске. Основной пункт обвинения - массовые зверства над пленными и мирным населением, количество жертв анненковского террора насчитывает даже не сотни, а многие тысячи жертв.
Так, по материалам расследования преступлений Анненкова и его сподручных установлено, что в городе Сергиополе расстреляно, изрублено и повешено 800 человек. Сожжено село Троицкое, где анненковцами забито насмерть 100 мужчин, 13 женщин, 7 грудных детей.
В селе Никольском выпорото 300 человек, расстреляно 30 и пятеро повешено. В селе Знаменка, что в 45 верстах от Семипалатинска, вырезано почти всё население, здесь у женщин отрезали груди. В селе Колпаковка изрублено, расстреляно и повешено 733 человека, в посёлке Подгорном - 200.
Сожжены сёла Болгарское, Константиновка, Некрасовка. В селе Покатиловка изрублена половина жителей. В Карабулаке Учаральской волости уничтожены все мужчины. По словам свидетеля Турчинова, трупы не зарывались, и собаки до такой степени откармливались и привыкли к человечьему мясу, что, зверея, бросались на живых людей.
Помимо зверств над мирным населением, в вину Анненкову также ставился расстрел восставшей ярушинской бригады, пытавшейся перейти на сторону красных. Массовый расстрел близ озера Алаколь 3800 солдат и казаков, пожелавших при бегстве корпуса атамана в Китай остаться в России, обвинением подробно не рассматривался, поскольку детально стал известен лишь после вынесения приговора.
5 августа 1927 года Б. Анненков был расстрелян вместе с Н. А. Денисовым. 7 сентября 1999 года Военная коллегия Верховного Суда РФ отказала в реабилитации Анненкова Б. В. и Н. А. Денисова. Может, Анненков был прав, что в какой-то момент упившиеся кровью головорезы стали неуправляемы, чинили погромы, грабили и убивали без оглядки на своего командующего. Однако таковыми их сделал он, Анненков.
Атрибутика из черепа с человеческими костями, розги, плети, незаконные расправы без суда и следствия, зверские казни — всё это насаждал сам атаман, в основном всё делалось по его личному приказу и исполнялось тотчас, в его присутствии.
Основная же масса семиреченского казачества осталась на родине, испытав всю тяжесть расказачивания, выселений, расстрелов и "земельно-водных реформ". До начала 30-х годов в лепсинских горах ещё действовали повстанческие отряды, а в самом городе - подпольная белогвардейская организация во главе с Сушковым (разгромленная чекистами только в 1928 году).
С тем и закончилась история Белого Лепсинска...

Источник и фотографии:
Общеказачья газета. «Станица». А. Ушаков.
Генерал-лейтенант юстиции Д. М. Заика, полковник юстиции В. А. Бобренёв, к.ю.н («Военно-исторический журнал» 1990 - 1991 г.г.)