Записка написана Ш. Уалихановым в 1860 г., очевидно, по заданию военного министра Сухозанета, о чем свидетельствуют пометки на полях его рукой. В ней дана оценка значению кашгарской торговли для России и описаны пути, идущие с берегов Иссык-Куля в Кашгар. Здесь же подвергнуты критике взгляды противников кашгарской торговли и устройства фактории (позднее консульства) в Кашгаре. Ш. Уалиханов был горячим сторонником установления торговой связи с Востоком и даже намеревался (судя по его письмам к Ф. М. Достоевскому) быть первым консулом в Кашгаре.

В настоящее время владычество китайцев в Алтышаре весьма слабо, в стране этой вместе с китайцами имеют значительную власть кокандцы. Жители Алтышара, составляющие около 580 тыс. душ, принадлежат к тюркскому племени, исповедуют магометанскую веру и до половины прошедшего столетия имели своих самостоятельных владетелей, принадлежащих к одной из фамилий ходжиев, которым до сих пор кашгарцы весьма преданы.
С утверждением власти китайцев в Алтышаре ходжи должны были оставить страну и ныне живут в кокандских владениях. Владычество китайцев, иноплеменных и иноверных с туземцами, злоупотребления и лихоимства их чиновников делают власть Китая в Алтышаре весьма ненавистной.
Кашгарцы уже не раз пытались свергнуть с себя китайское иго и возвратить ходжиев. В последние тридцать лет в Алтышаре было три таких восстания. Кокандские ханы, оценив те выгоды, которые могут извлечь для себя из ненависти кашгарцев к Китаю и преданности их ходжиям, постоянно оказывают последним свое покровительство и поддерживают их в борьбе с китайцами.
Этой-то политике кокандские ханы обязаны тем, что китайское правительство для избежания постоянных смут и восстаний в Алтышаре и поддержания в нем своего господства должно было уступить Коканду довольно значительную часть власти и предоставить огромные права.
В настоящее время китайцы пользуются в Алтышаре только политическою властью и занимаются сбором податей с туземцев; внутреннее управление разделено между китайцами и кокандцами, а права (сбора) подати с иностранцев, которые в Алтышаре весьма многочисленны, и пошлин со всей вообще заграничной торговли принадлежат исключительно кокандцам.
Кашгар отстоит от укрепления Верного на расстоянии около 600 верст и отделен первостепенным хребтом Тянь-Шань, сообщение через который для торговых караванов в октябре или ноябре месяцах совершенно прекращается и восстанавливается не ранее апреля или мая месяца.
Притом расстояние от Кашгара до Коканда менее 400 верст, и сообщение там никогда не прекращается. Из Заилийского края в Кашгар дороги, по которым могут следовать караваны, идут по восточную и западную стороны озера Иссык-Куль.
Первые из них, будучи более удалены от кокандцев, менее подвержены их нападению, но эти дороги представляют большие затруднения для следования и, делая много поворотов, составляют путь более кружной.
Напротив того, дороги, идущие по западную сторону Иссык-Куля, хотя и более подвержены нападениям кокандцев, но зато представляют большие удобства для следования и составляют ближайший путь.
Кратчайшее расстояние от укрепления Верного до Кашгара по дорогам, идущим к востоку от Иссык-Куля, составляет около 700 верст, а по дорогам, идущим к западу - около 500 верст, следовательно, западные дороги дают возможность караванам достигать Кашгара по крайней мере десятью днями ранее.
За наивыгоднейшую признается следующая дорога: от Кашгара по рекам Артыш и Аксай в долину реки Нарын, к устью реки Арча, Оттуда к западному концу озера Иссык-Куля по долине реки Чу и далее на укрепление Кастек и Верное.
Все дороги, идущие в Кашгар из Заилийского края как по восточную, так и по западную сторону от озера Иссык-Куля, проходят через земли не подвластных нам дикокаменных киргизов, а потому, какая бы из дорог ни была избрана для постоянного сообщения, во всяком случае промежуточный укрепленный пункт необходим.
(На)сколько можно судить, наивыгоднейшее место для устройства этого пункта представляется при впадении речки Арча в реку Нарын. Будучи расположено здесь в изобильной долине тотчас при спуске с главного перевала на южный скат Тянь-Шаня и почти на половине расстояния между Кашгаром и Верным, укрепление не будет иметь недостатка в топливе, отсутствие которого на всех дорогах в Алтышар весьма ощутимо, надежнее обеспечит сообщение и вместе с тем больше может содействовать караванам при переходе через Тянь-Шанский перевал.
Кашгар лежит на главной дороге, связывающей Верный с Пишпеком (около 200 верст) и Аулие-Атой на расстоянии не более 300 верст. Аулие-Ата, как пункт, лежащий на удобнейшей дороге, имеет первостепенную важность.
Во всяком случае нельзя не ожидать, что устройство фактории в Кашгаре встретит со стороны кокандцев сильное сопротивление. Подать с заграничной торговли, собираемая кокандскими ханами в Кашгаре, составляет один из главных доходов, а число так называемых иностранцев в Алтышаре, подвластных Коканду, простирается до ¼ части всего народонаселения.
Опасение за потерю столь важных для себя прав, без сомнения, заставит кокандцев употребить все меры, чтобы воспрепятствовать организации в Кашгаре фактории. Между тем открытие в Кашгаре торговой фактории имеет огромное значение.
Существуют мнения отложить устройство фактории в Кашгаре до 1862 года. При обсуждении этого предмета с генералом Гасфортом, Игнатьевым и Циммерманом, первые два, признавая всю трудность и значительные расходы (по) устройству фактории в Кашгаре, полагают, что торговый путь может идти только через хребет Тянь-Шань в долину реки Нарын, с выплатой караванами подати кокандцам.
Циммерман, напротив, признает чрезмерно дорогостоящим учреждение фактории в Кашгаре, где кокандцы посредством ходжиев гораздо более, чем китайцы, имеют власти и влияния на весь Алтышар.
Притом, по его мнению, торговля через Кашгар не представляет таких значительных выгод, чтобы можно было вознаградить предвидимые расходы и весьма возможные случайности, могущие воспламенить кокандцев и киргизов Большой орды…
Циммерман ошибочно полагает, что Кашгар лежит в стороне к востоку и вне пути от главного сообщения, тогда как Кашгар лежит на пути всех сообщений Средней Азии с Кашмиром и Индостаном.
Для постоянных сообщений с предполагаемою факторией в Кашгаре представляются три пути: 
1. Из Семипалатинска через Кульджу по большой караванной дороге через Музартский проход в Аксу. 
2. Из укрепления Верного по восточной стороне озера Иссык-Куля к истокам р. Нарын, в долину р. Аксай и далее в Кашгар. 
3. Также из укрепления Верного по западной стороне Иссык- Куля к верховьям р. Арча и далее по ее течению в долину р. Нарын, мимо нагорного озера Чатыр-Куль в Кашгар. Первая из этих дорог в торговом отношении представляет наибольшие выгоды.
Составляя кратчайший путь из Семипалатинска в Кашгар (из Семипалатинска в Кульджу 740 верст, из Кульджи в Кашгар 750 верст), эта дорога для следования караванов наиболее удобна и постоянно поддерживается в исправном виде.
По двум последним дорогам караванное сообщение, за исключением нескольких зимних месяцев, производится постоянно. Из них дорога, идущая от укрепления Верного по восточному берегу Иссык-Куля, - около 700 верст, по западному же берегу - 500 верст.
Прямые сообщения Кашгара с Кашмиром (с Индией) идут по нескольким направлениям, наиболее посещаемый из них ведет через Яркенд и Ладак. Но все эти дороги, не исключая последней, с приближением к Гиндукушу и Гималайскому хребту делаются в высшей степени затруднительными.
Здесь товары местами перевозятся на овцах и козах, и перевозка эта ограничивается предметами ценными и нетяжелыми. Караванный же путь, по которому из Индии доставляются в Кашгар английские товары, идет через Кабул и Балх в Бухару или туда же из Мешхеда и далее через Кокай достигают Кашгара.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е издание дополнительное и переработанное, стр. 297 - 300.

Черновой набросок о древних грамотах.

Рукопись не датирована; вероятное всего, она написана Ш. Уалихановым в Петербурге в 1860 году по заданию Русского географического общества и находится в тесной связи со статьей «Аблай» для Энциклопедического словаря. Впервые опубликована Н. И. Веселовским в «Сочинениях Ч. Ч. Валиханова» (ЗРГО ОЭ, т. XXIX, СПб., 1904).

В числе фамильной старины, оставшейся от моих предков - ханов Средней киргизской орды: Аблая и Валия, сохранилось несколько грамот китайских императоров Цянь-Луна, Цзя-Цина.
Так как источники для изучения Киргизской степи очень скудны и (сохранились) главнейшим образом в тех разноречивых известиях и слухах, которые записывались в Оренбурге и на Сибирской линии, то акты эти как новые данные для бытоописания киргизских орд бесспорно заслуживают внимания отечественных ученых, занимающихся изучением народов Средней Азии и отношениями нашими к Китаю, и тем более, что они могут служить к разъяснению положения китайцев в отношении соседних кочевых племен.
Сверх того, грамоты эти писаны на маньчжурском, калмыцком и на так мало известном (тюркском) языке, на котором говорят жители Малой Бухарин, или Китайского Туркестана, и потому имеют немалый интерес для наших ориенталистов. 
Мы предлагаем на этот раз:
1) тарханную грамоту джунгарского хонтайджи Галдан-Церена, данную киргизскому родоначальнику, вождю (бию и батыру) Малай-Сара, грамота писана по-калмыцки;
2) грамоту императора Цян-Луна… к султану (впоследствии хану) Аблаю, на маньчжурском и калмыцком языках;
3) грамоту того же Цян-Луна к хану Средней орды Валию на трех языках: маньчжурском, калмыцком и на тюркском - мало-бухарском наречии;
4) грамоту императора Цзя-Цина к» хану Валию и сыну его султану Аббасу, признанному китайским правительством наследником Валия и гуном, на трех вышеобъясненных языках;
5) грамоту императора Дао-Гуаиа4 (Гао-Канана) к султану Абайдулле на ханское звание после смерти Валия, на трех языках.
Из этих грамот только 2, 3 и 4 принадлежат собственно нам. Первая же - калмыцкая получена нами от потомков Малай-Сары, а с 5 грамоты получен нами тюркский список, с которого нами и сделан перевод.
Все же прочие переведены с маньчжурского и калмыцкого текстов другом нашим… Габбасовым, а перевод калмыцкой грамоты, заключающей в себе много идиотизмов, сверх того, проверен по моей просьбе…
Первая грамота писана на бумаге, вероятно, китайской или тибетской фабрикации, имени хана в грамоте не означено, в конце слов приложена небольшая круглая печать, кажется, с изображениями, потому что не все знаки однообразны.
2-ая - Цян-Луна к султану Аблаю, писана на продолговатом листе из тонкой шелковой материи, навощенной каким-то составом желтого цвета, с разукрашенной каймой, на которой изображены драконы.
3-ья грамота писана на оранжевой бумаге с золотыми пронизками, кайма из драконов, рисованных золотом. При переплете ее восстановлены Габбасовым красными чернилами некоторые слова, не уцелевшие по причине хрупкости бумаги и неосторожного с нею обращения.
4-ая - писана на желтой бумаге с золотой же каймой, как третья грамота, она сохранилась лучше, хотя тоже по краям оборвана.
5-ая. О наружности пятой грамоты мы не можем сказать решительно ничего, мы ее не видели. Вообще надо заметить, что во всех грамотах после каждого текста приложена квадратная печать. Первая строка, заключающая слова: волею неба император такой-то к такому-то, отделена и стоит выше второй строки, с которой собственно начинается непрерывный текст; затем с третьей все идет ровно.
Последняя строка… отдельно и проходит… она отстоит ниже всех строк… сделал при переводе весьма… Заключение, что хотя существенной разницы между маньчжурским и калмыцким текстами мало, но при всем том заметна некоторая подчиненность калмыцкого языка маньчжурскому, что заставляет думать, что грамота сначала была написана на маньчжурском языке и потом переведена с оного на калмыцкий, или же, лучше сказать, подлинник писан на китайском языке, потому что в маньчжурском языке грамоты заметна такая подчиненность влиянию китайского.
Мы сверили тюркский текст с переводными и смеем думать, что последнее мнение его весьма основательно, ибо текст заключает в себе очень много китайских слов и имеет совершенно китайскую конструкцию словорасположения, которая, впрочем, теперь окончательно принята в Китайском Туркестане для бумаг.
Некоторыми необходимыми примечаниями, которые сделаны частью мною, я старался по возможности указать те места, где несогласие в текстах, особенно я обратил внимание на слова тюркского текста, принимая во внимание малоизвестность этого наречия.

1. Тарханная грамота Галдан-Черена

Текст (тюркский)…
Перевод…
Примечания к этой грамоте.
Малай-Сара, по калмыцкому произношению (Малая Шора), был одним из самых (влиятельных) биев и батыров Средней орды во времена ханов (Абульмамбета) и Аблая. Малай-Сара происходил из (басентийнского) рода (аргынского) племени.
В то смутное время для киргизских орд, когда после смерти хана Тауке появилось в степи несколько ханов - в Средней (Самеке) и какой-то в Большой, - с которыми спорили о титуле и значении султан Барак, признаваемый ханом в (аргынском) и (найманском) родах, и султан Батыр, отец хивинского хана (Каина), провозглашенный ханом, и впоследствии Аблай (султан): в. то время, когда сильные родоначальники из народа: (Толе-)бий из Большой, (Казбек-бий) из Средней, владетели большей части (кайсаков), видя раздоры между представителями белой кости, стали сами (стремиться к власти), поддерживая то одного, то другого султана.
Когда джунгары, буруты, каракалпаки, башкиры, русские казаки, волжские калмыки со всех сторон теснили и грабили беззащитный народ, в это-то время неурядиц, смут, голодных годов и начинает возвышаться Малай-Сары, один из первых сподвижников султана Аблая.
Неизвестность в звании старейшина… Из бумаг оренбургского архива (В. «Исторические известия») видно, что в середине XVIII века в Средней орде господствовал de facto этот султан Аблай, сильный своим моральным влиянием на орду, хотя de jure был (ханом Абульмамбет).
Около Аблая сгруппировалось тогда несколько партий. Патриотическая, поддерживаемая… была самая многочисленная, во главе…, и партия была сильна тем, что ею руководил этот Малай-Сары. Русская партия была ничтожна, и предводителями ее были родоначальники наименее сильных и потому наиболее… родов… и еще какой-то (Чакчак) с сыном и тарханом.
Эти последние бии, хотя были в Средней орде, но постоянно держали сторону (России) и потому не были популярны. Значение этих партий вместе с воззванием Аблая потеряло свою силу, и сам Малай-Сары впоследствии умер в походе против своих друзей калмыков.
Малай-Сары пользовался уважением в народе и у самого Аблая, ибо был богат, умен и храбр - достоинства, которые редко соединяются в одном лице. Есть предание, что когда Аблая спрашивали, кто был выше из всех его сподвижников, то он сказал: Малай-Сары.
При этом надо заметить, что тарханные грамоты (калмыцких) ханов, Кабчи… русское правительство в то время не имело никакого значения в орде и было (признано) киргизцами разве только для свободного (разъезда) по русской и джунгарской границе.
Старейший из народных родоначальников - вождей того времени и старшина… батыр со своим Сери-Кулбатыром.

2. Грамота императора Цян-Луна к султану Аблаю.

Текст маньчжурский…
Текст калмыцкий…
Перевод.
Примечание первое. О султане и впоследствии хане Аблае см. мою статью. Аблай вступил в сношение с китайцами тотчас после завоевания ими Джунгарии и в 1756 году получил от них календарь, знак китайского вассальства.
Настоящая грамота, судя по году и содержанию, вероятно, та. самая, о получении которой говорит переводчик Гордеев, посланный в 1763 году из Оренбурга к Аблаю-султану для разведывания о состоянии Средней орды и окрестных земель, в особенности же о китайцах.
(…грамота) была привезена в марте 1763 года племянником Аблая Давлет Гирей9-султаном, который был отправлен ко двору сына неба.
Грамота эта была писана, по словам переводчика, на тонкой бумаге, наклеенной на желтую тафту (наша грамота писана просто на тафте), она составляла сверток в 2 аршина длины и 1 аршин ширины 10 (это похоже) и имела внутри 5 больших красных печатей (на нашей всего две) («Известия», 109 стр.).
Хотя это наружное описание и содержание грамоты, сообщенные Гордеевым, но (показание) джунгарца, жившего в ауле Аблая, во многом противоречит нашему и заключает много такого, чего нет на нашей грамоте, но тем не менее не может быть сомнения в том, что грамота, виденная Гордеевым, есть именно переводимая теперь нами, потому что наша грамота писана в 1762 году, именно в то время, (когда) Давлет Гирей был в Пекине.
Вероятно, Аблай, …(что)бы скрыть то, что было неприятно для него в письме, прихвастнул тем, чего не было.
В грамоте Цян-Лун пишет, чтобы киргизы не переходили через Тарбагатай, а (по) Гордееву, напротив, сообщили, что император дозволил киргизам занять кочевьями земли, оставшиеся пустыми после избиения олётов.
Примечание второе. Это начальная форма, и во всех других китайских грамотах есть, вероятно, установленная формула, употребляемая богдыханом при сношениях его с теми азиатскими владельцами, которые называются в уложении трибунала… иностранными или заграничными ханами, но которые тем не менее… сына неба.
Бухарский эмир, кокандский хан и другие среднеазиатские владельцы причислены китайцами к этой категории иностранных вассалов. При переводе этой вступительной формы мы вместо маньчжурского обки, калмыцкого (бурхан) и тюркского худа употребили слово небо, как так это слово соответствует китайскому тянь, которое, вероятно, и было в китайском подлиннике. (Примечание) третье. В калмыцкой грамоте сказано: «держащий за подол моего платья», впрочем то и другое выражает покровительство хуандия. Примечание Г. Гордеева.
(Примечание) четвертое. Маньчжурское нукте и калмыцкое нуток означают вообще землю, родину, кочевье, а в более тесном смысле - место постоянных кочевок, мест, неоспоримо принадлежащих известному роду, где у современного поколения умерли отцы и дети.
Впоследствии богдыхан дозволил киргизам кочевать на Тарбагатае, но с условием платить в его казну ежегодное (установленное) число лошадей.
(Примечание) пятое. Амбань - слово маньчжурское, значит - господин, вельможа.
Все маньчжуры, имеющие красный шарик, называются этим именем. Здесь под именем (амбань) разумеются, вероятно, илийский цзянь-цзюнь и тарбагатайский хебе-(амбань). В калмыцком тексте слово «асабек» переведено через слово «саид» - вельможа.
(Примечание) шестое. Грамота эта дана в 1762 году, в царствование императора Цян-Луна.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е издание дополнительное и переработанное, стр. 300 - 304.

Из замечаний поручика Субханкулова.

Черновой набросок, составленный на основе документов, взятых из архива Военно-топографического депо. Исходя из этого, несмотря на отсутствие датировки, автограф можно отнести к периоду пребывания Ш. Уалиханова в Санкт-Петербурге, т. е. 1860 - 1861 годах. Черновик содержит сведения о среднеазиатских ханствах начала XIX века.

Приехав в Бухару, Субханкулов представился бухарскому эмиру Мир Гейдер-хану, вручил ему высочайшую грамоту и письма от государственного канцлера Румянцева и от оренбургского военного губернатора князя Волконского.
28 генваря (1810 года) хан пригласил поручика к обеду, «почтил его приличным азиатскому обыкновению подарком» и дал письмо на имя государя. В Бухару приходят караваны из Кокана, Ташкента, Кашгара, Мешхеда, Герата, Кашмира, Индии, Хивы и других городов.
С декабря начинают торг, а 15 апреля разъезжаются по «удобным местам». Евреи занимаются шелководством и красильным ремеслом. В его время в Бухаре были армяне, «турхменцы отправляют военную службу».
Субханкулов рассказывает об отношениях бухарского эмира к Хиве и Кокану следующее.
О каракалпаках кунградских. В 1809 (году) кунградские каракалпаки (каракалпаки рода кунград, надо полагать), кочующие по Яны-Дарье под предводительством своего «старейшины» Тюря-Мурад Суфия, напали на хивинский караван, возвращавшийся из чиклинских родов, где производил торг, ограбили и убили несколько человек.
Хивинский хан Мухамед-Рахим, узнав об этом происшествии, послал для наказания каракалпаков войско, которое разбило их аулы и взяло до 300 человек с семействами в плен. Хан хивинский требовал, чтобы каракалпаки переселились в Хиву или ушли в Киргизскую степь, но предложение это было отвергнуто.
юря-Мурад прежде управлял ордой вместе с братом своим Ходжа-Мурадом, но в 1807 году между братьями произошли несогласия: Ходжа-Мурад хотел убить Тюря-Мурада, но последний бежал в Бухару и просил покровительства (войск) у эмира.
Ходжа-Мурад, боясь бухарского хана, бежал в Хиву, где и был убит; таким образом, Тюря-Мурад сделался единственным «начальником кунградского народа, живущего при Аральском море». Между Кунградом и Хивой живут еще каракалпаки, начальником избран из среды их Айдус-бий. Тюря-Мурад хотел, чтобы Айдус признал его власть и бухарское протекторство, и так как тот не захотел этого, то между ними завязалась непримиримая вражда.
(В) 1809 (г.) Тюря-Мурад жаловался Мир-Хайдару на каракалпаков Айдуса и на хивинского хана и просил десять тысяч войска, но эмир послал к нему в 1810 (г.) четыреста человек, чем это кончится - неизвестно.
имой 1810 года Тюря-Мурад напал на чиклинцев, кочующих по Сыр-Дарье. Киргизы хотя отразили их, но, побоявшись его, удалились к границам Оренбургской линии. О Хиве. Между Хивой и Бухарой существует сильная вражда, но торговля продолжается.
О Кокане и об Урятюбе. В 1807 (г.) кокандский хан Алим5 напал на Урятюбу - «пограничный бухарский город» и взял в плен брата Хаким-бия Кабил-бия (они дети Уткур-Суфи; это, должно быть, урятюбские аталыки с «войском бухарским».
(В) 1810 году 5 генваря Алим-хан вторично напал на Урятюбу и пленил многих бухарских солдат и туземцев «с имуществом». От Бухары до Урятюбы восемь дней, от Кокана столько же. 15 генваря бухарцы взяли полтораста человек кокандцев и привезли в Бухару.
20 и 24 генваря бухарский эмир отправил против кокандцев до восемнадцати т(ысяч) человек, но это войско, дошед до Джизаха, осталось там, не осмеливаясь идти на кокандского владетеля.
О Ташкенте. 
В апреле кокандский хан взял Ташкент, начальник которого искал защиты у эмира и поднес ему подарки. О Бухаре. С 1 апреля до 18 мая в Бухарском ханстве свирепствовал жестокий ветер: целые селения, сады и дома были занесены песком.
Хлеб от жестокой зимы замерз. Сделался голод. Рынки в городе опустели, торговля остановилась, продажи хлеба и других съестных припасов не было, начались воровство, грабежи и убийства. «Хан принужден был прибегнуть к насильству: приказал разломать житницы с хлебом и пустить оный в продажу».
Голод заставил иноземцев оставить Бухару. Сами бухарцы также стали переселяться в Самарканд, Шахрисябз, Кокан, Хиву, и прочие азиатские города. Третья часть туземного населения оставила отечество.
О Кокакде. Пользуясь этими невыгодными для Бухарин обстоятельствами, кокандский хан по взятии Ташкента приступил опять к Урятюбе и разбил наголову бухарцев. Эмир июня 19 (1810 г.) собрал 3 000 войска и выступил против кокандцев к Урятюбе с пятнадцатью зенбураками на верблюдах и с девятью пушками посредственной величины (на) двух колесах, запряженных в одну лошадь, но 22 июня возвратился обратно вследствие ропота в войске, которое не получило ни жалованья, ни провианта, ни лошадей и вообще никакого содержания.
Между прочим, в городе распустили слух, что он разбил кокандцев и четыреста человек взял в плен. Однако ж хан приказал войску быть готовым к походу. Далее неизвестно: Субханкулов выехал в это время.
На обратном пути каракалпакский хищник Ак-Кучкар напал на караван на реке Яны-Дарье, но был отражен и сам попался в руки каравана. После этого каракалпаки сами провожали караван через свои улусы и через кочевья чумекейских киргизов. Бухарский караван в семьсот верблюдов остался зимовать на Сыр-Дарье.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е издание дополнительное и переработанное, стр. 305 - 307.

О Кокандском посольстве.

Один из набросков к большой незаконченной статье об исторических событиях в Восточном Туркестане в 20 - 30 г.г. XIX века. Оригинал был написан на бланке отца Шокана и являлся логическим продолжением двух предыдущих работ: «О восстании в Кашгаре в 1825 - 1826 годах» и «Сведения о войне кокандцев с Китаем в Кашгаре в 1830 году».

Генерал Вельяминов письмом к директору Азиатского департамента Константину Константиновичу Родофиникину писал об упорстве (кокандского) посланника и полагал причиной того желания получить подарки, зная через разговор его с начальником штаба генерал-майором Броневским, что цель его посольства есть исходатайствовать помощи от государя императора против китайцев, (в частности) артиллерии с офицерами и прочих пособий, ибо владельцу завершить войну не по силам, страшится (ее) последствий.
(Однако) при дружестве нашем с Китаем неприлично было бы отправить (его) в Петербург и тем более, что, отправляя посольство, хан приманил к себе Саржана Касимова, который в прошедшем присягнул государю императору, дал ему белое знамя, золотой меч и латы в пятьсот червонцев.
А вследствие всего этого и издержек ходатайств решительно отказать посольству, а полагая неприличным отпустить обратно китайцев, а оставить их, ибо китайцы могут узнать и почтут за неприятный поступок.
17 сентября получен был. ответ господина Нессельроде от 24 августа 1831 года. Его императорское величество, принимая в уважение коварное поведение коканского хана, который, отправлял посланца, в то же время объявил себя покровителем столь значительного числа киргизов, входящих в состав округов, соизволил признать неуместным принять посланца и благоугодно государю императору, чтобы вы, пригласив, публично дали бы ему почувствовать всю неприязненность поступков его хана, почему он не может быть допущен к высочайшему двору и не принять дары, им привезенные, и пригласить его ехать обратно, причем, дабы на пути не мог посеять раздор в аулах, препроводить отрядом.
9 октября отправилось посольство из Тобольска на Петропавловск, первого ноября выехало из Петропавловска, а 21 февраля 1832 г. выехало из Ак(молинского) округа. 14 июля 1831 года прибыл из Коканда в Ак(молинский) отряд токсаба Джанузяк по уг(овору) с киргизскими султанами для вручения посланнику письма от хана к государю императору о перемирии с Китаем и восстановлении торговых сношений, но сам посланник письмом объявил, что приезд токсабы имел целью узнать о его делах и здоровье, ибо дошли слухи до хана, что он был ограблен киргизами.
Он хотел увеличить свою важность. Посланник уехал огорченный, (что) у него взяли одного из служителей, который оказался беглым татарином, и жаловался, что будет через Оренбург и Астрахань домогаться представления в Петербург.
На содержание посольства издержано 13 260 рублей и 14½ копеек ассигнациями. В свите его были чиновники: ишик-агасы, три токсабы, два мирахора, один мирза-баши, джи-баши, четыре караулбека и семь служителей.
Два китайца Лянза и Кянза. Первый, уроженец города Хуме-Джуга (?), по-монгольски - Урманчи, был колдаем, второй - из Ни-Чада из простых китайцев, взятых в плен в предместьях Кашгара; пленных своих соотечественников (они) видели очень много, особенно в Ташкенте.
 1831 году 24 апреля прибыл в пограничный отряд на урочище Акмола… коканский посланец Ходжа Мир-Курбан Судюр Каюмов из сословия улемов, бывший прежде (в) 1828 году в Петербурге в этом же звании, с женой, двенадцатью чиновниками, семью человеками прислуги для личного свидания с государем императором, с одним слоном и двумя китайцами в подарок государю.
Чтобы не возбуждать подозрения китайцев, сибирское начальство писало по эстафете к вице-канцлеру графу Нессельроде, а до времени отправило лекаря для задержки под видом карантина и очищения, между тем посольство успело до получения предписания о задержании прибыть в город Петропавловск 29 мая.
От 3 июня 1831 года получено на имя генерал-губернатора Вельяминова письмо от вице-канцлера господина Нессельроде, что, принимая во внимание чрезвычайные издержки, в которые вводит означенное посольство, и даже бесполезность их в некоторой степени, и более всего враждебные отношения Кокана к Китаю в то время, когда с последним имеет дружественные отношения и самую выгодную торговлю, - признал сообразно с обстоятельством отклонить это посольство от прибытия в Петербург.
Потому под предлогом холеры, которая свирепствует здесь, принять его в Тобольске, взять грамоту и отправить в Петербург, слона тоже при офицере, а двух китайцев отправить в Иркутск к тайному советнику Лаванскому для препровождения их в Ургу, буде китайцы того пожелают. Господин Лаванский уведомит пограничное начальство Срединной империи, что коканское посольство в уважение дружественных связей, яко враждебное Китаю, не принято.
Нужно, чтобы коканцы не знали о направлении, данном китайцам. Если посланник пожелает остаться на границе до получения ответов из Петербурга, чтобы самому доставить хану, то нужно согласиться. Для содержания их неукоснительно будет ассигновано от господина министра финансов восемь тысяч рублей.
25 июля 1831 (года) прибыло посольство в Тобольск. Господин Вельяминов от 25 июля написал послу письмо, коим извещал его, что по случаю холеры, свирепствующей в Петербурге, где несколько тысяч народа сделались жертвой, он получил высочайшее разрешение принять его в Тоболе, дабы не подвергнуть жизнь его «опасности, даже смерти, коей вы легко можете сделаться жертвой», и потому просил достопочтенного посланника вручить ему грамоты и подарки, посланные августейшему двору, ибо государь императора «повелел ему как своему наместнику, которому вверен весь край Западной Сибири, объясниться по возложенному на Вас от хана поручению.
Все, что вы мне вверите, будет доведено до сведения государя императора, а ответ доставлен в Кокан с нарочным. Чтобы более удостоверить Вас в справедливости моих с Вами объяснений, я счел за нужное к Вам отнестись о сем официально».
Посланник ответил весьма искусно, даже со знанием наших канцелярских форм. Посланник ответил, что хотя он с удовольствием принял предложение его с повторением высочайшей воли и остается в полной уверенности, но не осмеливается «открыть(ся) кому-либо другому», ибо ему приказано лично передать подарки и секретные поручения великой важности сообщить только государю императору, и просил не гневаться, ибо исполняет волю своего государя.
Затем просил довести до сведения государя императора о сделанном им отзыве и сообщал, что с сей же почтой написал письмо и к великому министру графу Карлу Васильевичу. Далее вы объясняете, что в некоторых губерниях Российского государства есть болезнь, называемая холерой.
Имея от его премудрости господина хана - дело такой первостепенной важности - было бы ни на что не похоже, если б, убоясь смерти, возвратился бы обратно, не исполнив поручения его премудрости нашего хана. Смерть есть наследство каждого из нас.
И, отказавшись от всяких объяснений, (посланник) объявил, что он готов ожидать прекращения холеры. Секретный рапорт начальника штаба генерал-майора Броневского генерал-губернатору Западной Сибири генералу-от-инфантерии Вельяминову В.
28 июня, прибыв в Петропавловск, я, посетив посланца, узнал о цели посольства следующее:
1. Шесть лет (с 1826 г.) как жители Кашгара стали стараться сложить тягостное иго Китая: таможенные тягостные налоги, ограничения в свободном отправлении веры (?), насилие жен и дочерей; они решили освободиться и получили согласие на подкрепление коканского хана. 
2. Китайцы установили стеснительную систему для внешней торговли, вследствие чего фарфоровые произведения этой страны не находили сбыта и проходили только тайно через китайские таможни. 
3. Владельцы Кашгара происходят из священного и уважаемого магом[етанами] рода ходжей, приписывающих себе близкое родство с Магометом. При завоевании Китаем они были отвезены в Пекин, где и содержатся доныне в уважении, но внуки последнего владельца, случайно спасенные, попали под покровительство Кокана.
Джангир-ходжа и Мухаммад Юсуф-ходжа, возмужав, стали думать о возвращении родового наследия. Хотя китайское правительство платило хану коканскому до тысячи ямб за их содержание и для отнятия у них возможности домогаться, но хан, вняв стонам кашгарского народа и просьбе ходжей, дал старшему из них Джаигиру до пятисот человек и отпустил в Кашгар.
(В) 1827 году при появлении его в Кашгаре вспыхнул мятеж, и народ встретил с радостью своих претендентов. Китайское войско в числе семнадцати тысяч человек под начальством Гуна-Я затворилось в Гульбаге и не сдавалось ни на какие условия, но после нескольких приступов было взорвано на воздух.
Остальные частью побиты, частью взяты в плен, в Кокан отвезено до тысячи человек. Коканскии хан принимал личное участие. (В) 1828 (году) китайцы снова заняли Кашгарию. Джангир (был) взят в плен, участники мятежа были казнены, дома их срыты, семейства их роздали в рабство чиновникам.
Всеобщий грабеж ознаменовал торжество китайцев. (В) 1829 (году) китайцы прислали посланников, предлагая кокандцам мир и тысячу ямб, которые получали прежде, с тем, чтобы хан не вспомоществовал ходже.
Хан отверг предложение и решил доставить Кашгару свободу. Посему вошел в сношение с бухарскими и каратегинскими владельцами, которые обещали помощь, и последний султан Махмуд-хан дал две тысячи человек галча, известных своей храбростью.
Коканское войско простиралось до шестидесяти пяти тысяч, в этом числе десять тысяч пехоты и десять замбураков (верблюжьей артиллерии). Коканскии хан и Мухаммед-Юсуф-ходжа при помощи вольницы киргизской в прошедшем 1830 году вторглись в Кашгар.
Хотя кульджинский цзян-цзюиь имел значительную армию, китайцы были разбиты: пятьсот человек попали в плен (отправлены в Кокан), две тысячи большого калибра и 12 четвертных ружей и 700 фальконетов, которые носят три человека и стреляют ядрами.
Но не находя при всем том возможности удержать Кашгар и чтобы спасти(сь) от гибели при взятии опять китайцами, хан вывел до ста тысяч семейств и поселили их ниже Ходженда на Сыр-Дарье на урочище Дальварзы с десятилетней льготой.
Хан коканский, обрадованный успехами своего оружия, решился уведомить о том Россию и отправил настоящее посольство.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 3 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е издание дополнительное и переработанное, стр. 308 - 312.