«Печатается по тексту ССВ, т. 3, 489 - 491. (Хронологические даты царствования восточных правителей). Автограф на отдельном листе содер­жит выписки из сочинения Султан-Мухаммада ал-Балхи «Маджма ал-гараиб» (см. ниже комм. 19) с датами завоевания различных областей, царствования отдельных династий в странах Азии и Северной Африки и не­которыми другими датами. Как видно из текста, источник этих данных изобилует ошибками и неточностями. Даты в выписках даны по хиджре - мусульманскому летосчислению; перевод их на европейский календарь здесь не приводится в виду очевидной научной несостоятельности источ­ника в целом.»

II В 21 году стал чеканить Омар первую монету.
Покорение Ирака.
22 - покорение Ирака, Шираза, Хорасана и бегство Яздижерда из Хорасана в Туркестан. В других историях сказано 36 п(ерсидских) городов и взял и 4 т(ысячи) кентов 36 п(ерсидских)  городов взял и построил в них мечети и медресе.
Основано 1900 соборных мечетей. (В) 23 году в день зу-л-хиджжи умер Омар.
25 - Африка, Тебриз и Андалуз покорены.
26 - покорен Рум.
27 - Магриб покорен.
28 - собрание Корана в настоящем виде. (На) 29 - 30 частей разделили Коран.
30 - покорен Балх Асафом ибн Кияс.
37 - смерть Абумуслима Марвази.
185 - смерть Имама Ханафи ал-Куфи.
Саманиды - 9 человек (царствовали) 102 (года) шесть ме­сяцев 20 дней.       
Газневиды - 14 человек - 165 лет. 
Буиды, называемые себуктегин - 14 человек.
Начало зу-л-ка’да.
Потомки Бахрам-Гура..
Сельджуки - 36 человек - 130 лет.
Хорезмшахи - 9 человек - 177 лет.
Государи - 11 человек - 120 лет.
Исмаилиты египетские - 14 человек - 260 лет.
Государи исмаилиты Ирана1 - 8 человек - 171 год.
Государи каракитайские. В Кермане - 9 человек - 86 лет.
Чингис-хан 20 зу-л-ка’да 549 года хиджры, царствовал 25 лет, умер 14 числа месяца рамазана в 574 (году).
Хулагу умер ночью раби авваля 19 в день якшанба 624 году.
В 512 г. - избиение (жителей) Хорезма и смерть.
Рождение Тимурленга в ночь  5 шабана 736 года, (на) 45 лет ранее смерти Бахаад-Дина. Умер в 808 году, царствовал 30 (лет).
В 771 г. - в день осада Балха и сделался на престол. В начале рамазана убил Хусейна Куркана. Гробница его (в) ногах ходжи Акаша - (сахаба). Завоевание Герата в мухарраме 773 года. 793 год -  поход на Тохтамыша в Дешти-Кипчак. Завоевание Индии в 800 г., Шама - в 804 в день 23 джумада авваля. 802 г., зу-л-хидджа - смерть (Баязида).
В 523 (году) в день месяца шабана – смерть Хаким-Ата и смерть в 550 г. - Имама Мухаммеда Газали, 618 - Имама Фахр ад-Дина, в 618 г. - смерть и избиение (жителей) Хорезма.
В 573 г. - смерть Мухаммед Салиха Загрияд-Яба, в 804 г. Из книги (составленной) в царствование Мухаммеда, хана балхского, автор Мухаммед ибн Дервиш-Мухаммед ал-Мифтах ал-Балхи.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 4 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е издание дополненное и переработанное, стр. 178 - 179.

Статьи и заметки, предположительно написанные Ч.Ч. Валихановым.

Среднеазиатские ханства: Хива, Бухара и Коканд и отношение их к России.

«Опубликовано без подписи в газете «Северная пчела» № 160 от 19 июля 1861 года, с. 649. Заглавие указано в «Содержании» в начале первой колонки. В XIX веке термин Средняя Азия толковался значительно шире, чем теперь, и включал в себя территорию от Восточного Туркестана до Хораса­на и от центрально-казахстанских степей до Гиндукуша. Т. е. ‘безраздельный’, ‘монопольный’.»

С. Петербург, 18-го июля 1861 год.

Три независимые среднеазиатские владения Хива, Бухара и Коканд, к которым Россия прикасается со стороны Оренбург­ского края и Западной Сибири на протяжении 6000 верст, издавна имеют весьма важное для нас значение как в политическом, так и в торговом отношениях.
От приязненных отношений Рос­сии к туркестанским государствам зависит отчасти спокойствие в наших владениях на Сыр-Дарье и за Балхашом, и отчасти раз­витие коммерческой деятельности империи на сибирской и орен­бургской границах.
Обширные равнины Средней Азии, некогда театра войны Александра Македонского и Тамерлана и колыбель племен, обуревавших в свое время Европу своими вторжениями, разде­ляют ныне владения России и Англии, двух стран, народам ко­торых суждено восстановить просвещение в древнейшей части света.
Непосредственного столкновения этих двух народов на этой территории ожидать нельзя, но нет сомнения, что и та и дру­гая нация должна и непременно будет стремиться к утвержде­нию своего влияния в Туране, единственно путем коммерческим.
Города и селения Средней Азии представляют обширный и почти бессовместный рынок для развития коммерческой деятель­ности России; рынки, лежащие за Оксусом, наполнены товара­ми английской промышленности; эти товары с трудом проникают в города северной части Турана, потому, что здешние азиатские власти и жители этих стран не доверяют англичанам и их аген­там, опасаясь, по примеру Индии, рано или поздно подпасть под их зависимость и сделаться вассалами Великобритании.
Преуве­личенные рассказы мусульманских фанатиков о действиях ан­гличан в Индии немало содействовали усилению ненависти, пи­таемой среднеазиатскими народами к ференгам-европейцам. Из этого явствует, что России, которой суждено снабжать Туркестан нужнейшими сырыми товарами, гораздо легче водворить там свое влияние; все будет зависеть от мер и средств, которые она изберет для сего и от того, будут ли эти меры согласоваться о общим характером страны и жителей.
Разумеется, что о завоевании не может и не должно быть речи. Походы в эти края, по причине отдаленности стран и окружающих их безводных песчаных пустынь Кызыл-Кума и Кара-Кума, потребовали только значительных с нашей стороны расходов и не принесли бы со­ответствующей издержкам пользы.
Для водворения и упрочения вашего влияния в Средней Азии нужно принять меры другие, могущие нам со временем принести великую пользу, т. е. развить пашу торговлю в этих краях. Для этого важно, чтобы хивинцы не препятствовали плаванию наших судов по Аму-Дарье; развитие судоходства зависит от усиления военного флота и от заведения купеческого флота на Аральском море. Правда, что вопрос: может ли Аму-Дарья со временем за­менить обыкновенную караванную дорогу в Бухару и далее?
до сих пор еще не решен. Устья и самое русло реки от огромного ко­личества песку и от северных ветров изменяются ежегодно, поэто­му плавание, без предварительных искусственных работ, всегда будет крайне затруднительно.
о должно надеяться, что с разви­тием судоходства эти препятствия будут устранены. Дозволение торговым судам нашим свободного плавания по Аму-Дарье на всем протяжении, охранение имущества и личной безопасности русских подданных от грабежей и разбоев суть глав­ные условия, при которых могут быть заведены и упрочены ку­печеством нашим торговые связи с отдаленными странами.
В на­стоящее время, кроме маленькой флотилии, состоящей из двух пароходов и стольких же барж, у нас, к сожалению, нет и в заро­дыше купеческого флота для плавания по Аму-Дарье и Араль­скому морю, но нет сомнения, что с получением на то права он будет заведен.
Для усиления торговых оборотов наших с помянутыми владе­ниями Средней Азии или открытия транзитной торговли через ханства со странами, лежащими от него к югу и юго-востоку, необходимо России иметь во всех трех ханствах постоянных или, по крайней мере, временных агентов, которые умели бы вкоренять в тамошних владельцах и почетнейших людях доверие к Россий­ской державе и которые могли бы доставлять нам положительные сведения, необходимые для дальнейшей системы наших действий, а вместе с тем и защищать интересы нашего купечества. Правда, что положение торговли нашей не совсем выгодное для нас, при настоящих формах, без настоятельного изменения, не обещает большого развития в будущем.
Об этом предмете бы­ло писано много за и против, поэтому считаю излишним распро­страняться вновь о том же: скажу кратко, что в настоящее время главные купеческие барыши от этой торговли достаются преимущественно одним среднеазиатским купцам: русские товары обхо­дятся среднеазиатским потребителям по самым дешевым ценам, а среднеазиатские русским - относительно дорого.
Бухарские, хивинские и хокандские торговцы закупают наши товары на месте производства их, тогда как наши торговцы весьма редко стали ездить в Бухару, Хиву и Хоканд; причиною тому отчасти то обстоятельство, что с торговцев-христиан взимают за провозные и отпускные товары большую пошлину против торговцев - магометан, почему первым невозможно соперничать с последни­ми, отчасти и потому, что русские-торговцы подвергаются там по­борам и притеснениям, на которые не находят никакой управы.
Вот почему желательно бы там иметь аккредитованных агентов или консулов со стороны России. Сначала, в виде опыта, было бы полезнее и менее опасно иметь временных консулов, подобно караванбашам, которые приезжали бы с караванами и с ними воз­вращались бы в отечество.
С развитием земледелия в киргизских степях прекратится за­висимость киргизов и каракалпаков по продовольствию от сосед­них ханств. В настоящее время они вынуждены закупать муку и зерно в Бухаре и Хиве.
С устранением по возможности этого не­удобства, неминуемо ослабеют сношения и зависимость купцов от соседних владений. Это обстоятельство будет благодетельно для укрепления нашей власти и усиления влияния не только на киргизов, но и на других азиатцев.
Итак, Россия должна постоянно иметь в виду изыскание средств к вящему развитию торговых оборотов, производимых со странами Средней Азии и, следовательно, обезопасение караван­ных путей и обеспечение личности и собственности русских тор­говцев.
Чтобы яснее понять настоящее положение трех ханств: Хивин­ского, Бухарского и Хокандского и отношения их к России, необ­ходимо обратить внимание на историческое развитие всех наших с помянутыми государствами сношений, которые будут изложе­ны в следующей статье. 

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 4 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е изд. дополненное и переработанное, стр. 181 - 183.

Сношения России с Хивою.

«Опубликовано без подписи в газете «Северная пчела» № 174 от 7 ав­густа ,1861 г., с. 705 - 706. Заглавие указано в «Содержании» в начале первой колонки. Все подстрочные примечания принадлежат тексту оригинала.»

С. Петербург, 29-го июля, 1861 года.

Сношения России с Хивинским ханством начались собственно при Иоанне Васильевиче Грозном; после покорения Казани в 1557 году прибыли посланцы хивинские ко двору русского царя для исходатайствования права свободной торговли с Россиею.
Приезды таких посланников с тех пор возобновлялись. Есть сведения, что они приезжали в Москву в годах 1563,1566 и 1583. В начале XVII столетия хивинцы жаловались на набеги яицких (уральских) ка­заков, между которыми до сих пор сохраняется молва о походах на Хиву.
В 1602 году казаки даже взяли город Хиву, столицу хана, но были разбиты на возвратном пути. В 1622 хивинский хан Авган, изгнанный своими родственниками искал покровительства царя Михаила Феодоровича и предлагал покориться России, если она поможет ему возвратить прежнее его достоинство.
Прибывший в 1700 году хивинский посланец вручил императору Петру Великому грамоту своего хана Шанияза, в которой сей последний просил принять его со всем подвластным ему народом в подданство России.
Грамотою от 30-го июля Петр Великий изъявил на это свое соизволение и подтвердил его впоследствии в 1703 году новому хану хивинскому, Арак-Ахмету. По поводу этого обстоятельства в Московских Ведомостях за апрель того го­да было помещено следующее объявление:
- «Хивинский хан прислал к Великому Государю посла своего, чтобы Великий Госу­дарь позволил его, хана, со всеми сущими под его владением, при­нять под свою Царскую Высокодержавную руку в вечное поддан­ство, о чем Державнейший наш Государь милостиво соизволил, и посылает к нему, хивинскому хану, посла своего».
В это же время ходили слухи о золотом песке по Аму-Дарье и о том, что хивинцы с умыслом засыпали устье, которым река эта впадала в Каспийское море и отвели ее в Аральское море, и что без больших усилий можно перекопать плотину и возвратить Аму-Дарье прежнее течение.
С этим известием прибыл в Астра­хань туркмен Ходжа Нефес. Он подружился в этом городе с кня­зем Самоновым, уроженцем гилянским, принявшим христианскую веру, и вместе с ним отправился в 1713 году в Москву, чтобы императору Петру Великому, со своей стороны, сделать предло­жение, которое состояло в том, чтобы государь с помощью турк­мен завладел страною при реке Аму-Дарье, принадлежащей уз­бекам.
В этом же году прибыл в Москву сибирский губернатор, князь Гагарин, с представлениями о песочном золоте Малой Бу­харии. Познакомившись с князем Бековичем-Черкасским, лейб-гвардии капитан-поручиком, пользовавшимся особен­ною милостию Петра Великого, Ходжа-Нефес и князь Самонов были представлены чрез него государю.
Бывший тогда при дворе российском хивинский посланец Ашур-Бек прибыл в С. Петер­бург в 1713 году и пробыл здесь с 1713 - 1714; оп пользовался рас­положением Петра Великого и имел близкие отношения с упомя­нутым сибирским воеводою князем Гагариным.
При образовав­шемся в то время предположении относительно старого потока Аму-Дарьи и золотоносного песку реки этой, Ашур-Бек предлагал Петру Великому построить на устье старого потока Аму-Дарьи, вероятно на Красноводской косе, укрепление на 1000 человек гар­низона, и объявил, что хивинский хан не будет препятствовать работам для прорытия предполагавшейся плотины и отвода Аму- Дарьи в старое русло.
Ашур-Бек отпущен был из С. Петербурга в 1715 году, и император одарил ого между прочим шестью пушками со всем снарядом и несколькими пудами пороху для хана, но вследствие переворота, происшедшего в Хиве, Петр I велел ото­брать их в Астрахани, а самого посланца временно задержать.
В это время в Хиве произошла перемена правления. Ядигер умер (1714 г.), а место его занял хан Аранг из каракалпаков, которо­го в свое время заменил хан Ширгази из Бухары. В письме посланца Ашур-Бека от 5-го марта 1715 года к астра­ханскому обер-коменданту Чирикову он пишет, что государь Петр I сделал ому поручение ехать в Индию для покупки попу­гаев и барсов.
Петр, имея в виду разведывание ближайшего пути в Индию и заведение торговых сношений с этою богатою страною, как это видно из назначения впоследствии для достижения этой цели лейтенанта Кожина и потом Тевкелева, вероятно, делал подобные же поручения Ашур-Беку, который, закупив порученные ему то­вары в Индии, должен был возвратиться в С. Петербург.
В 1716 году вышеупомянутый князь Бекович-Черкасский был отправлен в Хиву и Бухарию полномочным посланником для разведывания о золоте восточной Индии, о тамошней торговле и разных местных обстоятельствах.
Для описания Каспийского и Аральского морей и для дальнейших предприятий с ним посланы многие офицеры; при нем находились также князь Самонов и Ходжа-Нефес; остальная свита ого состояла из купцов астра­ханских и разночинцев росских, татар, бухарцев, числом до 200 человек.
На пути за рекою Эмбою получил он от государя собст­венноручное повеление отправить чрез Персию в Индию надежного и знающего языки тамошних народов человека, которой со­брал бы сведения о том крае и особенно о реках, изобилующих золотом и возвратился бы оттуда чрез Китай и Бухарию, для чего и отправлен мурза Тевкелев.
Бесчеловечное убиение князя Бековича в Хиве, в коем впрочем не участвовал хан бухарский, расстроило все эти предприятия. Князь Бекович был умерщвлен в 1717 году в городе Порсу, в 100 верстах на северо-запад от города Хивы.
Во время царствования Анны Иоанновны, в 1731 году в Хиву был отправлен посланец наш полковник Эрдберг, но, ограбленный дорогой, он принужден был вернуться без успеха. Девять лет спустя, в 1740 году, хивинцы призвали к себе и провозгласили ханом начальника в то время подвластной уже Россия Малой Ор­ды -  Абул-Хаира.
Принимая ханство в Хиве, он объявил ее под­данною России, думая этим остановить шаха персидского Надира, шедшего войною на Хиву. В это время при хане находились два русских офицера: поручик Гладышев и геодезист Муравин, вследствие просьбы Абул-Хаир хана о постройке ему близ устья Сыр-Дарьи города; оба офицера были посланы нашим правитель­ством к хану для предварительного осмотра местности.
Не застав его в орде, они отправились вслед за ним в Хиву. Муравин был послан ханом навстречу шаху Надиру для ходатайства о пощаде, однако ж это ходатайство не повело ни к чему. Шах взял Хиву приступом.
Во время царствования императрицы Елисаветы Петровны, хи­винцы в 1750 году чрез посланца своего Ирбека предлагали Рос­сии теснейший союз, что впрочем не мешало разграбить на следующий год русский караван.
В 1792 году, по просьбе хивинского хана, отправлен был импе­ратрицею Екатериною медик Бланкенагель, который впоследст­вии едва спас жизнь свою бегством. Здесь кстати заметить, что после Абул-Хаира в Хиве опять избран в ханы подданный России сын Абул-Хаира, Нурали, а в 1750 году, там властвовал подданный нам султан киргизский Каип и наконец до 1800 года избирались
по­тоянно в инахи (наследника) султаны киргизские или каракал­пакские, подвластные России, которые и доселе имеют исключи­тельное право на престол хивинский, будучи белой кости, как по­томки Мохаммеда и Чингисхана.
Когда узбек Илтезер в начале нынешнего столетия подчинил себе всех мелких князей, женился на дочери какого-то ходжи и присвоил себе титул хана Ховарезма, покорность этой страны России исчезает и переходит даже в политику наступательную.
Это еще более заметно при брате его Мохаммед-Рахиме, который царствовал с 1801 - 1824. Он начал с подчинения себе несуществующего ныне владения Аральского, стал позволять себе различные притеснения в отношении к подвластным нам киргизам; притеснения эти выражались набега­ми, отбитием скота, разорением и привлечением в свои земли це­лых аулов киргизских и проч.; так что вся Малая Орда наконец нашлась вынужденною платить хивинскому владельцу подать.
В эпоху смерти Мохаммед-Рахима, в 1824 году, Хивинское ханст­во - говорит г. Ханыков в своей пояснительной записке к карте Аральского моря - представляло уже одно политическое целое, действительно подчиненное хивинскому владельцу, и получило, таким образом, в начале нынешнего столетия некоторую полити­ческую значительность.
Но это преобразование, составляя успех сравнительно с предшествовавшим положением ханства, еще не могло сделать его важным ни в виде врага, ни как союзника России. Однако ж дерзость ханов хивинских простиралась так далеко, что, несмотря на долготерпение России, она несколько раз реша­лась наказать их.
Два раза в 1801 н 1804 годах завладение Хивою было высочайше поведено императорами Павлом и Александром I, но экспедиция была отложена за смутами в Оренбургском крае. Путешествие капитана Муравьева от Мангышлакского залива в город  Хиву относится к 1819 - 1820 годам.
Муравьев был послан от кавказского и оренбургского начальства вместе с одним баш­кирским чиновником для переговора, но оба не имели успеха и сверх того Муравьев содержан  был в заточении. Чтобы положить предел дерзостям Хивы и избавить значитель­ное число русских пленных, захваченных по наущению хивинцев на Каспийском море и с оренбургской линии, в 1836 году последова­ло высочайшее повеление: задержать всех, находящихся в России хивинских купцов с товарами их.
Мера эта приведена была в ис­полнение на следующих главных основаниях. Положено было задержать хивинцев с товарами по всей оренбургской и сибирской линиям и в Астрахани, где только появятся.
Взамен их требовать от Хивы возврата русских пленных и прекращения всяких против России враждебных действий хивинцев, без чего не выдавать им ни людей их, ни товаров, а также не иметь никаких торговых с ними сношений, пока не удовлетворят наших требований.
Задер­жание хивинцев последовало с августа того же 1836 года, когда возвращались они с Нижегородской ярмарки. Как скоро мера сия была приведена в исполнение, генерал-губернатор Оренбургского края уведомил о том хивинского хана Аллах-Кули, (сына Мохаммед-Рахима), потребовал возврата наших пленных и прекращения со стороны хивинцев всяких в отношении к нам злона­меренных действий с объявлением при этом, что только по удов­летворении таковых требований задержанные хивинцы со всем товаром их будут возвращены на родину и торговые связи восста­новятся.
Первоначальным следствием этих действий была присыл­ка в январе 1837 года гонца из Хивы с письмами. Присланный хиви­нец объявил, что хан готов выдать всех русских пленных, если только мы освободим его купцов и уничтожим Ново-Александров­ское укрепление на Каспийском море.
Хивинцам отвечали, что задержанных нами отпустим тогда, когда наши пленные будут нам выданы; дерзкое же требование об уничтожении Ново-Александровского укрепления положено оставить без внимания.
Осенью того же года, в ноябре месяце, прислан из Хивы в Орен­бург посланец Кабул-Бай, коего родной сын находился в числе задержанных в Оренбурге хивинцев; с ним были возвращены 25 человек русских пленных.
Хивинский хан, узнав, что его поддан­ных держат хорошо, думал отделаться хитростью и уверял, что пленные собраны по мере возможности, что и прочие, если какие остались, будут освобождены. От возвратившихся русских узна­ли, что хан боялся, что немедленное исполнение первых требований повлечет за собою новые, русские могут потребовать куна, или цену крови, за убиение князя Бековича, вознаграждение за разграбленные караваны и наконец даже кун за всех умерших в плену невольников, и потому назначил на этот раз только 25 че­ловек.
Посланец был отправлен обратно в том же месяце с отве­том, что требования наши остаются неизменными - требуем вы­дачи всех пленных, и до тех пор не будем принимать никаких посланцев и что всякий хивинский подданный, зашедший к нам прежде выдачи русских, будет задержан до общего размена.
Пос­ле двухлетнего ожидания едва 100 человек возвращены в Россию, между тем в 1839 весною захвачено вновь на одном Каспийском море до 200 рыбопромышленников. Охранение выгод России, безопасность ее торговли, спокойст­вие ее верноподданных - все потребовало наконец мер более решительных, более надежных. 14-го ноября 1839 года в г. Орен­бурге была объявлена декларация о причинах и цели военных про­тив Хивы действий; в ней между прочим сказано, что «справед­ливые и основательные уважения побудили Государя Императо­ра повелеть отправить военный отряд противу Хивы, дабы силою оружия обеспечить на будущие времена права и пользы россий­ских подданных, положить конец грабежам и насилиям, избавить томящихся в Хиве невольников, внушить должное уважение к имени русскому и упрочить то влияние, которое неоспоримо при­надлежит России и которое одно может служить залогом сохранения мира в сей части Азии.
Такова цель предполагаемой противу Хивы военной экспеди­ции». Результаты этой экспедиции всем известны. Избрав для следования своего зимний дуть, экспедиционный отряд генерал-адъютанта Перовского вследствие сильных холодов и глубокого снега должен был возвратиться, не достигши Хивы.
Но менее то­го экспедиция эта послужила к разумлению, хотя и временному, хана Аллах-Кула. Летом 1840 он отпустил в Россию всех нахо­дившихся в Хиве русских пленных. Английский офицер Шекспир (Shakespeare), прибывший в 1839 году в Хиву из Кабула, взялся сопровождать пленных в Россию и иметь о них попечение.
Их бы­ло около 400 человек, которые взяты были в разные времена, на­чиная с 1780 по 1839 годы. Некоторые из них занимали в Хиве почетные места, так один из них, Василий Лаврентьев, был начальником артиллерии, а солдатка Анна Костина занимала долж­ность ключницы у хана Аллах-Кула.
Еще до прибытия пленных в Оренбург (18-го октября 1840) возвратился туда задержанный хивинцами поручик Аитов; он первый привез известие о восстановлении мирных отношений между Россиею и Хивою.
Он же в качестве пристава сопровождал в С. Петербург хивинского посланца Атанияз-Ходжа-Рейс-Муфтия, который привез грамоту на высочайшее имя и возвратился весною 1841 года. После него приезжали еще три посланца, кото­рые не ездили впрочем в С. Петербург.
С одним из них, Ишнияз-Мамет-Ниязом, был отправлен в Хи­ву наш агент капитан Никифоров. Эта поездка относится к 1841 году. Целью ее было восстановление прежнего порядка и заклю­чения, и если можно, какого-нибудь трактата; но Никифоров воз­вратился без успеха.
В следующем году отправился в Хиву другой дипломатиче­ский агент, полковник Данилевский. Ему удалось заключить первый трактат между Россиею и Хивою. Во время пребывания его в Хиве скончался хан Аллах-Кул, и место его занял сын его Рагим-Кул.
Но ни трактаты, ни условия ни к чему не повели: Хива по-прежнему продолжала вредить нам в Киргизской степи сколь­ко могла, стараясь укрепиться преимущественно на Сыр-Дарье, где в последние осемнадцать лет мы устроили крепости на при­надлежащих нам берегах реки Сыра.
Постройка крепостей в Сыр-Дарье навела страх на хивинцев; они вполне постигают важность этого занятия, говоря, что если русские с ними вместе будут пить воду из Сыр-Дарьи, то хивинцам нельзя жить.
В последнее вре­мя, с занятия русскими Акмечети (ныне форта Перовского), Хи­ва, видимо, стала опасаться открытой вражды. Так на все пригла­шения Хоканда действовать заодно против нас, отвечала она уклончиво.
Не обнаруживая резко неприязненного к нам располо­жения, Хива не менее прежнего старалась вредить нам тайным образом; продолжая посылать в нашу степь лазутчиков и сбор­щиков эякета возбуждала чрез них легкомысленных киргизов к фанатической вражде против русских, поддерживала мятежные замыслы Кенесары, Исета Кутибарова, Асавова и других киргиз­ских бунтовщиков обещанием помощи в случае открытого их вос­стания. К этому, сверх собственного расположения, побуждалась она, по всей вероятности, внушениями Турции, куда в 1853 и 1854 годах два раза ездили посланцы ее.
С 1856 года в Хиве царствует Сеид-Мохаммед хан, сын быв­шего хана Мохаммед-Рахима и брат известного Аллах-Кула. Он избран на ханство в апреле 1856 года и имел тогда 30 лет от роду. Смута и междоусобия предшествовали его избранию, но Сеид-Мо­хаммед успел наконец утвердить свою власть настолько, что бес­порядки на время умолкли.
Считая себя, таким образом, достаточ­но утвердившимся на престоле, он отправил летом 1857 года посоль­ство в Россию с известием о вступлении своем на ханство, а также для изъявления горести о кончине Государя Императора Николая Павловича и для принесения поздравления с восшествием на пра­родительский престол Его Императорского Величества.
Во главе посольства был Фазиль-Ходжа шейх-уль-ислам (главное духовное лицо) ханства. В начале 1858 года была отправлена в Хиву наша дипломати­ческая миссия под начальством флигель-адъютанта, полковника Игнатьева (ныне генерал-адъютант).
Пробыв около 1 1/2 месяца в Хиве (с 18-го июля до 31-го августа), миссия эта направила свой путь далее за Бухару вдоль правого берега реки Аму-Дарьи. Результаты этого посольства еще не обнародованы; некоторые отрывки помещены в Военном Сборнике за 1859 год, а более под­робное описание путешествия находится в Записках географиче­ского общества за 1861 год в статье Килевейна.
В следующей главе будет изложен краткий обзор царствования настоящего хана и новейшие известия из Хивы.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 4 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е издание дополненное и переработанное, стр. 184 - 190.

Правление нынешнего владетеля Хивинского Сеид-Мухаммеда и новейшие известия из Хивы.

Междоусобия и смуты в Хиве, возникшие в 1855 году, по смерти Мухаммеда-Эмина, погибшего в схватке с туркменами и персиянами близ крепости Серахс, продолжались до вступления на ханство настоящего владетеля Сеида-Мухалшеда.
Место Му­хаммеда-Эмина занял Абдулла-хан (сын Кутлу-Мурада-Инака из рода Мухаммеда-Рахима), но и он, после шестимесячного цар­ствования, был убит туркменами из рода Теке при крепости Кызыл-Текир, а по другим - при Ташхаусе, в 1855 году. Туркмены, движимые страстью к грабежу и ненавистью к хивинцам, вторг­лись в пределы ханства.
Смерть хана повлекла за собою тяжкие беды. Туркмены продолжали свои грабежи с большим успехом. Почти все города ханства, исключая самой Хивы и Питняка, на­ходились в их руках. В Хиве, после Абдуллы-хана, был избран 18-летний хан Кутлу-Мурад, племянник покойного Мухаммеда-Эмина.
Но власть его признавалась только жителями столицы. В других городах, как-то в Кунграде, Ходжейли, Ургендже, нача­ли распоряжаться произвольно особые правители, объявившие себя самостоятельными владельцами.
Междоусобия и неурядица господствовали в полном смысле слова. Каракалпаки, по примеру туркмен, восстали и избрали своим ханом Джарлыка-Тюрю. Турк­мены, в свою очередь, провозгласили ханом Ата-Мурада, из пле­мени яумудов, отделения Ашрефи.
Испуганный Кутлу-Мурад послал воззвания к киргизам (казахам) адаевского рода, пригла­шая их вооружиться против туркмен. Туркмены-яумуды, видя бедственное положение хана, решились воспользоваться этим и двинулись в числе 5 000 человек к Хиве под предводительством бия Мухаммеда-Нияза.
Бий со 100 человеками конвоя, под пред­логом поклониться хану, прошел во дворец. Во время приема туркмены вдруг бросились на хана и умертвили его с семью санов­никами, находившимися при нем.
В это время во дворце был покойный Мехтер, казненный нынешним ханом. Услышав сума­тоху, он тотчас приказал запереть ворота дворца, а сам бросился на стену оного и закричал: «Насер! Насер! (измена! измена!)».
Жители города, услышав этот крик, тотчас поняли в чем дело и бросились на туркмен, находившихся в городе и во дворце. Про­изошло страшное кровопролитие. Только весьма малое число туркмен спаслось.
Хивинцы говорили, что их святые Палван-Ата и другие помогли им в этом деле, связывая туркменам руки. Сам Мухаммед-Нияз, провозгласивший себя ханом, был схвачен людь­ми Кутлу-Мурада и казнен на месте.
осле краткого междуцарствия избран был на ханство ныне властвующий хан Сеид-Мухаммед, сын бывшего хивинского вла­детеля Мухаммеда-Рахима. Сеиду-Мухаммеду, родившемуся в 1824 году, в это время было 32 года.
Вступив в управление, он, в апреле 1856 года, выслал из Хивы отряд против туркмен и каракалпаков, выступивших из Куня-Ургенджа. Хивинский отряд разбил эту шайку, причем был убит Джарлык, каракалпакский хан, про­возглашенный в 1855 год, а часть каракалпаков перешла в Бухар­ское владение.
В июне месяце того же 1856 года Сеид-Мухаммед старался склонить на свою сторону киргизов адаевского рода, обещая им свое покровительство и требуя за то зякет (подать); но киргизы не поддались такому приглашению, зная, что хан пока еще довольно бессилен, и продолжали свои схватки с туркменами при Кунграде и на Мангышлакском полуострове.
В декабре 1856 году они сильно разграбили туркмен, но зато в январе 1857 года в од­ной стычке потеряли более 100 человек. Междоусобия и беспрестанные войны породили повсюду страшную дороговизну и голод.
Поля остались незасеянными и необработанными. Это обстоятельство вынудило почти всех кир­гизов, откочевавших некогда от нас, возвратиться снова в наши пределы. Цены на все жизненные припасы возвысились неимо­верно.
Пуд хлеба, стоящий обыкновенно 4 теньги (80 коп. сер.), по словам очевидца, продавался в это время по 20 тенег (4 руб. сер.). Наконец, по совершенному недостатку хлеба, Сеид-Му­хаммед отправил в Бухару к эмиру Наср-Улле-Бехадуру-хану нарочное посольство с просьбою дозволить закупить для Хивы хлеба, на бухарских рынках, что и было разрешено.
За недостат­ком товаров хивинские торговцы привезли сюда на продажу мно­жество поношенных халатов, без сомнения, с убитых и умерших. Летом 1857 свирепствовала в Хиве сильная эпидемия, бывшая вероятно последствием голода и сопряженного с ним истощения сил.
Особенно велика была смертность между детьми. Болезнь эта, по всем признакам, была холера. С Бухарою с 1856 года Хива не имела никаких неприязненных столкновений, несмотря на то, что коканский хан неоднократно просил у Сеида-Мухаммеда помощи против бухарцев.
Хивинский хан отказал, вероятно потому, что чувствовал себя еще не слишком твердым на престоле. Летом 1857 года отправлено было в Россию посольство с известием о вступлении на ханство Сеида-Мухаммеда, а также для изъявления горести о кончине Государя Императора Николая Павловича и принесения поздравления с благополучным восшествием на прародительский престол Его Императорского Ве­личества Александра Николаевича.
Посольство это, во главе кото­рого стоял шейх-уль-ислам, Фазыл-Ходжа, состояло из шестнадца­ти человек; почетный хивинец, Ишнияз-Бай-Бабаев исправлял должность советника посольства. Оно прибыло в Оренбург 19-го июля, а потом, с высочайшего соизволения, посланец со свитою из пяти человек допущен был в С. Петербург, где удостоился пред­ставления Его Величеству Государю Императору.
В январе 1858 года Фазыл-ходжа возвратился в Оренбург, а оттуда 28-го февраля отправился обратно в Хиву. С открытием весны 1858 года выступило русское посольство, назначенное в Хиву и Бухару, под начальством флигель-адъютан­та полковника Игнатьева (ныне генерал-адъютанта).
Оно просле­довало степью Оренбургского ведомства и западным берегом Аральского моря до хивинских пределов, переправилось на тузем­ных лодках через Айбугирский залив при мысе Урге, прошло сухим путем до города Кунграда, а из Кунграда, на хивинских же су­дах, поплыло по Аму-Дарье далее вверх и прибыло 18-го июля в город Хиву.
Пароходы русские, пройдя через Аральское море в устья Аму-Дарьи, остановились у Кунграда, потом спустились вниз по Аму и стояли против его устьев, у острова Токмак-ата, впредь до выхода из Хивы миссии, после чего они возвратились через Аральское море в форт № 1 на Сыр-Дарье.
В бытность русской миссии в Хиве, там было довольно спо­койно, ибо враждебные ей туркменские племена яумудов, игдырцев и др. не решались на хищничество; но как скоро миссия выступила (31-го августа), кунградские узбека и каракалпаки соединились с туркменским ханом Ата-Мурадом, убили своего прави­теля Кутлу-Мурада со многими его приверженцами, и на его место сел Мухаммед-Фанаа, внук Тюря-Суфи, который во время хивинского хана Мухаммеда-Рахима (1801 – 1825 г.г.) был в Кунграде независимым беком, в продолжение 18-ти лет счастливо отбивал­ся от Мухаммеда-Рахима, покушавшегося покорить этот город но был убит своим же мехтером (министром) Мендыгаскою (отцом вышеупомянутоного Кутлу-Мурада), выдавшим голову Тю­ря- Суфи его противнику; после этого Кунгард подпал под власть Хивы в 1814 году.
Он сначала управлялся Мендыгаскою, а потом сыном его Кутлу-Мурадом. Уцелевшие родственники Тюря-Суфи, и между ними внук его по дочери Мухаммед-Фанаа, жили в хан­стве в совершенной бедности.
Кутлу-Мурад управлял под неко­торым надзором Ессаула-Баши-Мамета. Обе они были ненавидимы кунградскими узбеками, киргизами и каракалпаками за свою жестокость, жадность к богатству и за неумолимость при соби­рании подати.
Осенью 1858 года в Кунграде составился заговор, во главе которого был Мухаммед-Фанаа, движимый кровной местью. К нему присоединились кочующие около Кунграда кир­гизы, в том числе и Бий-Азбюрген, родственник известного мятеж­ника Исета Кутебарова.
Не надеясь устоять против хивинцев, Му­хаммед-Фанаа намерен был призвать на помощь туркмен. Тщетно Азбюрген противился этому всеми силами, утверждая, что им после не развязаться с буйными и вероломными разбойника­ми, Мухаммед-Фанаа, по-видимому, согласился с ним, но тайно заключил с туркменским ханом Ата-Мурадом клятвенный союз.
аговор вспыхнул в исходе сентября. Кутлу-Мурад, как сказано выше, был убит, а Мухаммед-Фанаа провозглашен ханом кунградским. Он немедленно пошел известить об этом Ата-Мурада. К ато­му времени относится и поездка капитана 1-го ранга Бутакова в Кунград, подробности которой описаны в Морском Сборнике за 1860 год.
В августе 1859 года пришло известие, что Мухаммед-Фа­наа зарезан, и Кунград снова подпал под власть хивинского ха­на. По окончании всех междоусобных распрей, вследствие упомянутого отложения города Кунграда от Хивинского ханства и восстания туркмен, хан Сеид-Мухаммед решился, для укрощения сих последних, прибегнуть к прежней системе запруживания реки Лаудана (рукав Аму-Дарьи), чтобы отнять у туркмен воз­можность орошать поля.
Но туркмены успели предупредить его, взяли город Куня-Ургендж и до того усилились, что хивинский хан не был в состоянии выполнить своих намерений и заперся с войском в Хиве. Носились даже слухи, что он признал своим покровителем бухарского эмира, который обещал ему усмирить его владение и запретить туркменам грабить хивинские земли и будто вследствие этого Сеид-Мухаммед начал чеканить монету с именем бухарского эмира.
Говорят, что народ, устрашенный набегами туркмен, даже хотел просить эмира о назначении в Хиву хана по его выбору. Необходимость заняться земледелием для собственного пропита­ния прекратила на время вражду между партиями.
Осенью на Оренбургской линии от караванов получили известие, что хивин­ский хан Сеид-Мухаммед убит предательски своим рабом, персия­нином, и что будто ханом объявлен какой-то Абдул-Джан, 17-летний сын одного из прежних владетелей.
Это известие, однако ж ока­залось ложным: караваны, прибывшие из Бухары, доставили сведения, что Сеид-Мухаммед по-прежнему властвует и зорким глазом следит за всеми действиями своих соседей.
В дела наши с коканцами, во время взятия русскими крепостей Токмака и Пишпека, он не вмешивался несмотря на неприязненные против нас внушения со стороны коканцев. Успех нашего оружия, по-види­мому, еще более убедил хивинцев в существенной пользе не нару­шать мирных связей с Россиею.
Правительство хивинское уже не отваживается ни на какие открытые действия не только против наших караулов в степи, но и против киргизов, российских под­данных. Не было никаких нападений на аулы ни по Сыр-Дарье, ни в других местах сопредельной с Хивою киргизской степи нашей.
В каких отношениях Сеид-Мухаммед с нынешним бухарским эмиром Музаффером-ханом еще неизвестно; знаю только, что первый в начале сего года отправлял в Бухару посольство с поздравлением по случаю восшествия эмира на престол.
У Сеид-Мухаммеда пять законных сыновей; старшему, Бабаджану, около 16-ти лет. Кроме того, он усыновил сына предместни­ка своего, Кутлу-Мурада, убитого во дворце туркменами. Гово­рят, что покойный эмир Бухарский Наср-Улла-Бехадур-хан пред­лагал выдать свою дочь за этого сына, имея в виду вероятно впоследствии воспользоваться этой связью для непосредственного вмешательства в дела хивинского правления.
Большое влияние на хана имеет старший брат его Сеид-Махмуд, человек умный и весьма богатый. Хан спрашивает во всем его советов; к несчастью он от сильного употребления опиума по временам совершенно теряет свой рассудок.
Высшие должностные лица в Хиве: мехтер, куш-беги (собирает подушную подать в северной части ханства), диван-беги (начальник монетного двора и сборщик таможенных податей и акцизов), казы (верховный судья), дарга (министр дво­ра), есаул-баши (начальник войск) и мехремы (придворные).
По последним известиям, туркмены племени чаудур разгра­били хивинских данников-киргизов, кочующих около озера Дау-кара. Говорят, что Сеид-Мухаммед, помирившись с туркменами племени яумуд и женившись на дочери начальника их, вышеупо­мянутого Ата-Мурада, готовится с яумудами к походу против чаудуров.

Источник:
Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 4 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е издание дополненное и переработанное, стр. 191 -  195.