Путеводитель по Кыргызстану и Центральной Азии.

«Из осмотренных мной в различное время некоторых мест на Иссык-Куле, я должен сказать, что долина реки Тон для археолога и антрополога должна представлять большой интерес, здесь находится много могил, очевидно древних, некоторые из них выложены камнями, следы других едва заметны. По наружному виду эти могилы отличны друг от друга, надо полагать, что они принадлежат разным народом»

Ф.В. Поярков (1851 – 1910 г.г.).

Туристские маршруты по Кыргызстану в 2024 году.

В 1946 году в послании трудящихся Кыргызстана было сказано: «Вме­сте с появлением русских на киргизской земле начали пробиваться тогда еще слабые ростки культуры и просвещения. Передовые представители России несли эту куль­туру.
Выдающиеся русские ученые-исследователи – Мушкетов, Северцов, Федченко, Семенов-Тян-Шанский, Пржевальский – первые раскрыли и описали несметные бо­гатства нашего края. История кыргызов впервые стала известна миру на русском языке».
Три книги сборников документов, выпущенных КРСУ при содействии Российского Посольства («Кыргызстан – Россия. История взаимоотношений». 1998 – 2007 г.г.) – убедительное свидетельство тому.
Если спро­сить первого встречного жителя г. Каракола (ранее – г. Пржевальска), кто посадил эти бесчисленные гро­мадные тополя – лучшее украшение города? Кто вырастил вблизи кыргызской столицы знаменитую карагачевую рощу? Тоже мало, кто знает. А ведь все это посажено почти сто лет назад под руководством русского энтузиаста ученого-краеведа А.М. Фетисова.
Так, Н.Н. Пантусов и   Ю.А. Аристов (г. Верный), А.М. Фетисов и Ф.В. Поярков (г. Токмак) занимались археологическими ра­скопками и собирали кыргызские легенды. Памятники древности изучали В.А. Каллаур в Таласе, Б.Л. Громбчевский в Оше. Токмакский учитель русско-туземной школы Василий Петрович Ровнягин собирал коллекции в окрестностях Токмака.
В 1908 – 1916 г.г. в Средней Азии (в том числе и Кыргызстане) проводились ес­тественно-исторические исследования. Среди участников этой гигантской по объему работы были Н.П. Румянцев, В.Е. Недзвецкий, В.В. Заорская (статистики и экономи­сты); А.П. Федченко, В.В. Сапожников (ботаники); С.С. Неуструев, Л.И. Прасолов, А.И. Бессонов (почвоведы); В.Н. Шнитников (зоолог); Д.В. Наливкин, Д.И. Мушке­тов, К.Н. Аргентов (геологи); В.А. Васильев (гидротехник) и многие другие.
Собран­ные этими исследователями ботанические, зоологические, геологические и др. кол­лекции познакомили ученый мир с малоизвестной тогда горной страной Киргизией.
Питомцы медицинского факультета Московского университета служили по гражданскому и военному ведомствам империи в самых различных ее местностях. На долю Ф.В. Пояркова (1851 – 1910 г.г.) выпало начинать свою службу военным врачом в далеком Семиречье.
Двадцатидевятилетний выпускник обладал хорошей профессио­нальной подготовкой и, еще будучи старшекурсником, работал в военно-санитарных частях русской армии, сражавшейся в 1877 – 1878 г.г. за освобождение Болгарии. К то­му же за студенческие годы он прошел еще одну суровую школу – школу бедности. Так что для работы на далекой окраине империи он был вполне готов.
Токмакский учитель и краевед В.П. Ровнягин вспоминал позже: «Это служение чувствовала та народная беднота, которая и днем и ночью шла к Федору Владимировичу со своими болезными и горем. Вряд ли, кто уходил без облегчения и утешения. Ехал народ к Ф.В. издалека – с болезнями за­старелыми».
Сохранилась старая семейная фотография: на ней Поярков, тридцатилетний, но с окладистой бородой мужчина, а на обороте его рукой написано: 
«Духом свободный, хотя бы в цепях были руки,
Я никого о спасенье своем не молю,
Верю я в разум, надеюсь на силу науки
И человека, откуда бы ни был, люблю».
Стихотворение это было напечатано в 70-х гг. в «Русском слове». Заклю­ченная в нем мысль выражала чувства и настроения самого Пояркова. После Кульджи и Токмака, где Поярков служил в военных лазаретах, он пере­ехал в Пишпек и жил там до 1900 г.
Около 16 лет жизни, много сил и здоровья отдал он избавлению от болезней населения Кыргызстана, одинаково уважительно относясь к солдату и крестьянину, русскому, дунганину или кыргызу, среди которых у него было много знакомых и «тамыров» – друзей. В Пишпеке он близко сошелся с ботани­ком  А.М. Фетисовым и фельдшером В.М. Фрунзе, отцом полководца, имя которого г. Бишкек носил в течение 60-ти с лишним лет.
Живя в Токмаке и Пишпеке, Федор Владимирович часто выезжал в различные места Кыргызстана. Он был буквально поражен обилием археологических памятни­ков в Чуйской долине и в Прииссыккулье.
Рядом, под Токмаком, он обнаруживает несторианское кладбище с намогильными эпитафиями, открывает ряд скоплений ка­менных изваяний, собирает антропологическую коллекцию из древних курганов в ок­рестностях Иссык-Куля.
Археологические разведки в Чуйской долине и в Иссыккульской котловине дают богатый материал. Ряд статей Пояркова были опубликованы в газетах и научных журналах, но подавляющая часть его заметок, пожалуй, осталась в рукописях и еще ждет своего изучения.
Одну из самых первых своих поездок на Иссык-Куль с научной целью Федор Владимирович совершил летом 1887 г. Знакомые кыргызы рассказывали ему об урочище Ак-Терек на южном берегу озера. Будто бы там бессчетное количество кам­ней с надписями.
И вот он в пути. В пути он как-то разговорился с одним стариком-кыргызом, тот рассказал, что здесь живет уже четвертое их поколение. За это время вода в Иссык-Куле отступила от прежних берегов на 7 – 8 верст.
Ак-Терекское ущелье оказалось сравнительно легкодоступным, но добраться в его ответвление – в ущелье Дувана, где собственно и должны были находиться камни с надписями, оказалось не так-то просто.
Долго пришлось подниматься вверх по усе­янной дресвой и щебнем тропе. Наконец глаз отметил впереди три громадных валуна – это и были каменные книги древнего народа. Со временем надписи выветрились, и быстро снять их оказалось делом невозможным.
Они очень напоминали письмена, скопированные в свое время Ч. Валихановым на Тамгалы-Тас в Илийской долине. Местные кыргызы сообщили ему о наскальных надписях за р. Тон, где имелась еще очень древняя высокая стена.
Поярков поехал туда. Легендарная стена в Тонской долине оказалась заповедным сооружением многовековой давности. Уже в наше время кыргызские археологи выяснили, что это – городище Хан-дюбе X – XII в.в., державы Караханидов.
Непредвзято оценивая свои возможности, Поярков направил все скопирован­ные надписи для исследования в Археологическую комиссию в Петербург. Поярков стремился также обратить внимание ученых, петербургских коллег, на многочисленные каменные изваяния, разбросанные по всему Прииссыккулью, в Чуйской и Чон-Кеминской долинах. В своих поездках он обнаруживал их в самых не­ожиданных местах.
Недалеко от почтовой станции Джиль-Арык, в ущелье, он нашел 48 каменных «баб», а, судя по сохранившимся углублениям, их было некогда намного больше. Наняв за свои деньги в Токмаке рабочих из проживавших там кыргызов, По­ярков шесть дней производил раскопки и собрал интересные артефакты.
Он побывал в Джумгальской долине и в окрестностях озера Сонг-Куль. И везде – новые следы каменной культуры древних племен... На обратном пути к Кастеку, по левому берегу Чу, неожиданно встретился «целый город» каменных изваяний.
Пояр­ков насчитал справа от дороги 73 и слева – 23 «бабы». Но не было никакой возмож­ности не только забрать их, но даже научно описать. К сожалению, со временем большинство изваяний исчезло.
Нынешним ученым достались лишь жалкие остатки прежнего каменного богатства. И только по запискам энтузиаста археологии, врача-антрополога, археолога и этнографа Пояркова мы мо­жем судить, какое огромное культурное наследие в форме каменных изваяний оста­вили после себя тюрки.
До конца жизни Ф.В. Поярков оставался человеком, влюбленным в науку. Ка­ждую свободную минуту, все служебные отпуска он уделял изучению полюбившего­ся ему края. Также его интересуют подводные города Иссык-Куля, и он опять пытается привлечь к Кыргызстану внимание петербургских ученых: «Иссык-Куль и прилегаю­щие к нему местности в антрополого-археологическом отношении представляют ин­терес громадной научной важности.
Найденные памятники древности прольют свет на историю культуры отдаленного прошлого времени и, по всей вероятности, послу­жат связующим звеном с данными, добытыми в других местах, и при том отстоящих друг от друга на значительном расстоянии».
Он тщательно обследовал башню Бурана, возвышающуюся южнее Токмака. А затем в Археологическую комиссию вместе с описанием башни поступает чуть ли не первый ее архитектурный обмер с чертежами, выполненными тушью и акварелью.
Он поддерживал связи со знаменитыми учеными-коллегами – П.П. Семеновым-Тян-Шанским, академиком В.В. Бартольдом, Д.Н. Анучиным, путешественником В.И. Роборовским.
Впоследствии многие археологи исследовали – и не безрезультатно – те местности, о которых говорится в записях Ф.В. Пояркова. А ряд его работ по этнографии кыргызов и дунган используются учеными и в настоящее время.
По словам академика В.Ф. Миллера, у добровольных тружеников науки инте­рес питался «главным образом глубоким сочувствием к жизни низших слоев народа и высокогуманным отношением... к инородческому населению России».
Каждый из таких – известных, менее известных и неизвестных подвижников русской науки оставил свой памятный след в истории изучения Кыргызстана. О них не много имеется публикаций, но архивы хранят рукописи и документы об их дея­тельности и жизни.
Копии многих таких документов усилиями первых преподавате­лей собраны и в музее Кыргызско-Российского Славянского университета. Они сами – уже достояние истории.

Источник:
С.В. Плоских.