Вы здесь
Хива город-памятник.
Туристская поездка в Узбекистан.
«Тайны жизни, что я изложил в сокровенной тетради,
От людей утаил я, своей безопасности ради.
Никому не могу рассказать, что скрываю в душе,
Слишком много невежд в этом злом человеческом стаде»
Омар Хайям.
Поездка в Узбекистан из Павлодара.
Хива находится на юге Хорезмской области Узбекистана. Это единственный сохранившийся в Средней Азии целиком город-памятник. Его исторические судьбы и архитектура тесно связаны с историко-культурным развитием Хорезма - древнейшего культурного оазиса на севере Узбекистана.
Цивилизация древнего Хорезма прослеживается с эпохи неолита (IV-начало III тысячелетия до новой эры). Оазис Хорезма возник в плодородной обширной дельте великой среднеазиатской реки - Амударьи, несущей свои воды в Аральское море.
В античное время ирригацию стали расширять каналами, на их основе возникли рабовладельческие города с процветающей культурой. Крупные градостроительные задачи, выдвинутые государством Ахеменидов, привели к созданию мощных городов-крепостей, принявших форму правильного прямоугольника, обнесенного крепостными стенами с башнями и с воротами на осях.
Размеры изученных археологами памятников говорят о том, что градостроители владели геометрией и использовали разные системы соразмерностей. Простейшим было соотношение стороны и диагонали квадрата; так построены хорезмские крепости Калалы-гыр размерами 700 х 1000 метров и город Топрак-кала, который вчетверо меньше ее (350 х 500 метров).
Сведения об античном Хорезме имеются в древнейшем памятнике письменности - Авесте (1 половина I тысячелетия до н.э.), отразившем классовое расслоение рабовладельческого общества и философию зороастризма - одной из главных мировых религий.
Видимо, к этому времени относится сложение канонической схемы древневосточного города в виде прямоугольного, квадратного или круглого контура стен, ориентированного по сторонам света, рассеченного по осям главными улицами; этой схеме приписывался смысл символического изображения Вселенной, по образу которой строился город.
Эта «космограмма» (мандала) позволяла выделить в городе соподчиненные зоны: на «вершине» продольной оси - дворец правителя, рядом с ним - храмы, кварталы знати, а в отдалении - жилище рядовых горожан.
Хорезм входил в эту эпоху в состав огромной державы - тюркского каганата; основной формой расселения стали тогда укрепленные замки, окруженные крестьянскими усадьбами. В 710 - 712 г.г. страна была завоевана арабами, которые под видом распространения новой религии - ислама - захватили территорию всего Среднего Востока и образовали феодальную мировую державу - арабский халифат. Завоевание сопровождалось сокрушением культуры оседлых народов.
«И уничтожил Кутейба людей, которые хорошо знали хорезмийскую письменность, ведали их предания и обучали (наукам), существовавшим у хорезмийцев, и подверг их всяким терзаниям, и стали (эти предания) столь скрытыми, что нельзя уже узнать в точности, что было (с хорезмийцами) после возникновения ислама», «... он погубил хорезмийских писцов, убил священнослужителей и сжег их книги и свитки ... хорезмийцы остались неграмотными и полагались в том, что им нужно, на память», - писал великий хорезмийский ученый Бируни.
Уцелели лишь отдельные ученые. Из семьи зороастрийских жрецов, в среде которых были сосредоточены научные знания доисламского Хорезма, вышел основатель средневековой математической науки на Востоке Мухаммед ибн Муса аль Хорезми, прозванный «аль маджуси», что означает «происходящий из магов».
Во второй половине VIII века оживленные торговые связи между странами халифата привели к общему экономическому подъему и строительству городов. В Хорезме жизнь стабилизировалась лишь к X веку, и тогда здесь также вдоль международных торговых путей вырастали города, как грибы после дождя.
Среди них в начале X века впервые упоминается Хива, стоящая на пути между Ургенчем и Мервом. Первым сооружением на этом месте, где, видимо, останавливались караваны, был колодец - Хивак, который и сейчас можно увидеть в квартале Матриза-и-Кушбеги в северозападном углу Ичан-калы. Остатки поселения X века лежат, как показали археологические раскопки, на чистом барханном песке; среди них детали архитектурного убранства зданий – резьба по ганчу и резная керамика.
В конце X в. Хорезм становится независимым от халифата могущественным государством. При хорезмшахе Мамуне (990 - 1017 г.г.) столица Ургенч (ныне – Куня-Ургенч в Туркмении) – стал центром культуры и науки. В «Академии Мамуна» трудились прославленные среднеазиатские ученые-энциклопедисты Бируни и Ибн Сина. Деятельность их проходила в сложной обстановке, среди феодальных войн и религиозного мракобесия.
Тайны жизни, что я изложил в сокровенной тетради,
От людей утаил я, своей безопасности ради.
Никому не могу рассказать, что скрываю в душе,
Слишком много невежд в этом злом человеческом стаде, - писал современник Бируни и Ибн Сины, ученый-энциклопедист и поэт из Хорасана Омар Хайям. Академия Мамуна была разгромлена в 1017 году. Со второй половины XI в. Хорезм вошел в державу тюрков-сельджукидов, от которой с начала XII в. отделяется государство хорезмшахов, разросшееся в империю к моменту монгольского нашествия в 20-х г. XIII в. Богатые торговые города, пребывавшие, по свидетельству путешественников, в полной безмятежности, были разрушены, оазис запустел.
Однако столетие спустя арабский путешественник Ибн Батута застал великолепный, процветающий Ургенч, а о Хиве этого времени свидетельствует мавзолей местного шейха - Сеида Аллауддина. Тогда же жил знаменитый в Хорезме и Индии поэт-философ, по профессии ремесленник-скорняк, известный еще и в качестве непобедимого борца-богатыря, Пахлаван-Махмуд, которого народная память превратила в легендарного пира (покровителя) Хивы.
Возрождение Хорезма в середине XIV века под эгидой местной династии Суфи было прервано и пресечено новым завоевателем - Тимуром, разрушившим оазис пятью грабительскими походами в течение 1370 - 1388 г.г.
В XV - начале XVI вв. Хорезмом управляли наместники правителей Мавераннахра и Ирана. В связи с тем, что ирригационная система и торговые пути Ургенча были разрушены, жизнь переместилась в южные области Хорезма, где располагались города: Хива, Ханка, Хазарасп и Кят. XVI век прошел для Хорезма в борьбе с агрессией шейбанидских правителей Мавераннахра.
В XVII веке местная власть стабилизировалась и в Хиве, ставшей столицей сначала провинции, а с 1643 года - ханства, возводятся памятники, связанные с именами первых самостоятельных правителей позднефеодального государства: Араб-Мухаммад-хана (1602 - 1629 г.г.), Абулгази и Ануша-хана (1663 - 1687 г.г.), Ширгази-хана (1715 - 1728 г.г.), Мухаммед-Амин-инака (1770 - 1785 г.г).
Город Хива был построен по традиционному на Востоке плану: прямоугольник стен вытянут с севера на юг; размеры его составляют 650 х 400 метров - (здесь градостроители воспользовались соотношением «золотого сечения», излюбленного архитекторами всех времен). Прямоугольный город рассечен по осям крестообразно главными улицами, соединяющими между собой крепостные ворота (при этом южные ворота Таш-дарваза получились не в центре южной стены).
У западных ворот города располагалась крепость, которая отстраивалась в XIII, XIV, XVII и XIX веках и получила название Куня-Арк, т.е. «древняя крепость». За пределами города-шахристана разрослось со временем предместье рабад, которое также обнесли крепостными стенами. Так в Хиве сложилось два города: внутренний – Ичан-кала и наружный – Дишан-кала.
Высочайшего расцвета Хива достигла в XIX веке, когда в Ичан-кале развернулось итенсивное строительство, связанное в расширением и упрочением Хивинского ханства. К началу XX века город превратился в уникальный архитектурный ансамбль, где сливаются в художественном единстве, и монументальные общественные здания, и своеобразное хивинское жилище с высокими одноколонными айванами во дворах.
Между главными городскими площадями и магистралями, идущими крест-накрест через Ичан-калу и радиально расходящимися от нее по Дишан-кале - зажаты густонаселенные жилые кварталы, называемые в Хорезме «элат» (в отличие от «махалля», принятого в других областях Узбекистана), объединяемые внутренними улочками, проездами и тупиками. Кварталы заселялись ремесленниками одной специальности или одной национальности, образуя первичную административно-религиозную ячейку – общину.
Управление ею сосредотачивалось в небольшом общественном центре квартала, который складывался, как правило, вокруг квартальной мечети, при которой возводились минарет, хауз, озелененная площадка с суфой для отдыха и чаепития, подсобные постройки жилого и хозяйственного назначения.
Сеть городских кварталов внутри Ичан-калы ориентирована довольно правильно в направлении юг-север, а за ее пределами – в соответствии с топографией места – на стены Ичан-калы, магистрали дорог, ведущих к воротам Дишан-калы и водные артерии – каналы Палван-яб и арык Сирчали.
Стены Ичан-калы – редкий сохранившийся до наших дней образец средневековых фортификационных сооружений. Основание их поднято над уровнем Дишан-калы, возможно, за счет естественного рельефа (ведь и по преданию, основанием города был песчаный холм!).
Стены сложены из глинобитных и сырцовых блоков, высота их - до 10 метров. Снаружи из стены города через каждые 30 метров выступают массивные круглые оборонительные башни. Поверху стены и башни обводились зубчатым парапетом с прорезями - бойницами для обстрела нападающих при осадах. В систему оборонительных укреплений входили наполненные водой рвы у подножия стен, которые можно проследить и теперь в микрорельефе с юга, а с севера и запада на их месте проложены асфальтированные улицы.
«Не достанет ее осадная машина, которая может
Ударами камней событий (превратить) в пустыню ее постройки.
Вокруг нее рвы, которые (по своему) величию
Родственны Тигру и Нилу и равны Сейхуну» (Рашид-ад-дин. Переписка).
Этот образ средневековой крепости в полной мере относится и к Хиве. Крепостные ворота входили в систему обороны Хивы. Их композиция приспособлена к выполнению службы сторожевой охраны города и очень выразительно отражает ее в облике сооружений: по сторонам от арочного проезда устроены устрашающие башни, сверху ворота обходит дозорная галерея.
Проезжая часть перекрыта либо сводом (Кой-дарваза), либо, если проезд длинный, - куполами, а по сторонам от проезда имеются купольные же помещения, где находился караул, таможня, суд, а иногда и тюрьма.
Воротам восточного города придавалось очень большое значение, как и входам в общественные и жилые здания: их внушительный облик должен был выражать величие и достоинство города, здания или его строителя. Архитектурный образ ворот, вошедший в литературу народов Средней Азии, всегда поэтически преувеличен:
«Их арка тонет в сумраке высот,
Дуга той арки - как небесный свод,
Созданье чародейства - не руки
Врата на диво мощны и крепки». (Алишер Навои. Стена Искандера).
Со временем однако ворота утрачивали свои оборонные функции и превращались в элемент городского благоустройства; так, сохранившиеся ворота Дишан-калы Кош-дарваза - оригинальное многокамерное сооружение с двойным проездом - нарядно украшено цветными изразцами, а восточные ворота Ичан-калы Палван-дарваза путем нескольких перестроек превратились в торговый пассаж с длинным проездом, крытым куполами, с лавками в боковых арках, выдвинутый от стены Ичан-калы в рабад, где размещался базар.
К городским воротам тяготели рынки с обслуживавшими их зданиями торгового и гостиничного типа (караван-сараи, тимы), а также санитарная служба города — бани. Рынок за воротами Палван-дарваза тянулся в пределах Дишан-калы вплоть до кладбища Абд-ал-бобо, рядом с которым был базар особого назначения: там продавали рабов...
Именно в местах многолюдных сборищ - у базаров устраивались обычно и культовые комплексы, куда входили городские соборные мечети, ханские медресе, а в Ичан-кале помино этих зданий (в их числе Ак-мечеть, медресе Кутлуг-Мурад-инак, медресе Абдулла-хана и другие) — к восточным воротам Ичан-калы переместилась в 1930 - 1940 г.г. XIX в. и ханская резиденция, здесь был построен новый дворец Алла-кули-хана Таш-хаули.
Таким образом, здесь сосредоточились администрация, суд, духовенство и торговля. Множество таких важных процессов естественно привело к сложению крупнейшего в Хиве ансамбля общественных зданий, вклинившихся в тесную застройку шахристана, прорезанного тесными уличными проходами меж глухих кирпичных наружных стен.
Ансамбль Алла-кули-хана выплеснулся за границы Ичан-калы - сначала выступом ворот Палван-дарваза, потом вскоре - зданием огромного караван-сарая. Торговая площадь между ними просуществовала недолго: к главному фасаду караван-сарая был пристроен новый просторный торговый пассаж - тим Алла-кули-хана, а между ним и Палван-дарваза втиснулось еще и медресе Алла-кули-хана, надвинувшееся вторым этажом на соседние здания; в платформу перед ним ушло старое медресе Ходжам-бердыбия (XVIII в.), разделенное при этом пополам, как переметная сума-хурджум, от чего оно и получило второе название Хурджум.
К восточному ансамблю Ичан-калы примыкают, перетекая друг в друга, центральный ансамбль площади, образовавшейся на пересечении главных улиц шахристана и ансамбль улицы перед мавзолеем Пахлаван-Махмуда.
Улица, соединяющая восточные и западные ворота Ичан-калы, ныне носит название Карла Маркса; эта широтная ось нанизывает на себя основные памятники и ансамбли шахристана. Меридиональная ось в Ичан-кале несколько отклонена от направления юг-север, она соединяет южные ворота Таш-дарваза и северные - Бахча-дарваза.
На перекрестке их образовалась площадь перед Джума-мечетью - главной соборной мечетью города, обстроенной главными и боковыми фасадами медресе (Кутлуг-Мурад-инак, Мухаммед-Амин-инак, Мат-пана-бая) и уравновешенной вертикалью минарета, встроенного в стену Джума-мечети.
К югу от распластанного объема Джума-мечети, вдоль второстепенной улочки Бухарской, сложился знаменитый центральный ансамбль Хивы. Улочка ограждает целый квартал кладбища и комплекса построек, объединенных именем Пахлаван-Махмуда, напротив которого находится старейшее в Хиве медресе Ширгази-хана; перспективу ее замыкает небольшая площадь, обстроенная в начале XX века ханским сановником Исламходжой, здесь два медресе, двухэтажная русско-туземная школа и великолепный минарет, увенчавший ансамбль.
К западу от Джума-мечети широтная магистраль идет вдоль главных и боковых фасадов малых и больших медресе: их ориентация ничем не ограничивалась и у западных ворот Ата-дарваза, недавно отстроенных заново реставраторами, упирается в третий большой ансамбль Ичан-калы.
К северу от нее развивается плац перед Куня-Арком и противостоящим ему крупнейшим медресе Мухаммед-Рахим-хана, к югу - медресе Мухаммед-Амин-ханаи Кальта-минор - недостроенный гигантский минарет, которому предназначалась роль самого высокого минарета в Средней Азии. Этот ансамбль отличается парадностью и представительностью архитектуры.
Особую роль в создании неповторимого силуэта Хивы играют минареты. Их возносящиеся в небо вертикали, отмечающие места самых значительных общественных зданий, создают великолепные перспективы улиц, вступают в гармоническое единство с горизонталями крыш жилой застройки, позволяют четко ориентироваться в пространстве города; их ритм фиксирует некий градостроительный модуль, соразмерный масштабу города: вдоль улицы Карла Маркса минареты следуют через Дишан-калу и Ичан-калу с интервалом в 200 метров.
А в пролете ворот Дишан-калы Кой-дарваза, при подъезде к городу - улавливается вся их цепочка: Абд-ал-бобо, Палван-кари, Сеид-Шеликер-бая, Ислам-ходжа, Джума. Минареты - излюбленная тема в архитектуре восточных городов. Характерные, запоминающиеся силуэты вертикалей служат как бы эмблемой, отличающей города друг от друга. Тот, кто был в Бухаре, ни с чем не перепутает могучий 46-метровой высоты, но приземистый ствол минарета Калян, увенчанного роскошным многоарочным фонарем с пышным сталактитовым карнизом.
А посетитель Хивы-навсегда запомнит легкий и острохарактерный силуэт минарета Ислам-ходжа (1910 г.), увенчавшего ансамбль внутреннего города. Он на два метра ниже бухарского Каляна, но кажется намного выше благодаря изысканной форме: ствол его энергично сокращается кверху, где его венчает только легкий карниз и куполок, перекрывающий мимещение для глашатаяазанчи, вписанное в тело ствола без выступов.
Бухарский минарет украшен в духе своей эпохи начала XII века - фигурными кирпичными кладками, подчеркивающими его монументальность, величие, основательную связь с землей; хивинский - опоясан сверкающими изразцовыми облицовками и устремлен в небо, на фоне которого тают, растворяются его голубые, синие, белые, бирюзовые краски.
Самым крупным минаретом в Средней Азии предназначалось быть хивинскому минарету около медресе Мухаммед-Амин-Хана, если бы он был достроен: высота его достигла бы 70 метров. Стройка остановилась менее чем на середине (в 1855 г), отчего памятник и получил название Кальта-минар, то есть «короткий минарет».
Однако с подобной высоты был бы плохо слышен даже очень мощный хор азан-чей; строить такие высокие сооружения побуждало отнюдь не только их прямое утилитарное назначение - с минарета мусульмане призывались на молитву. Для этого можно было использовать просто крыши мечетей, как это и делалось в первые века существования ислама.
Потом для этого стали использовать башни римских святилищ, колокольни христианских церквей, зороастрийские «башни огня» - аташ-гох в Иране и другие вертикальные сооружения, разнообразные формы которых сложились у разных народов мира задолго до ислама.
Поэтому и форма минаретов в каждой стране отражала местные традиции возведения башенных сооружений. Само слово «минарет» происходит от «минора» - т.е. место, где что-то зажжено; огонь возжигался и на морских маяках, среди которых были совершенно грандиозные многозвенные башни, вроде Фаросского маяка III в. до н.э. высотой до 130 м. Исследователи сходятся во мнении, что исходной формой для минаретов Средней Азии были дозорные вышки крепостной архитектуры.
Однако форма их кубического фундамента, многогранного цоколя, конического ствола, увенчанного купольным навершением - очень напоминает также и формы индийских культовых обелисков, описанных Бируни. (Бируни. Индия. Т., Изд-во АН УзССР, 1963, с. 431 - 432) - форму, лишенную утилитарного и наделенную только идеологическим и образным смыслом.
Эта традиционная форма, воспринятая для минаретов, перерастая масштабы, нужные для исполнения прямого назначения, превращалась в гигантский триумфальный столп, памятник величия, символ славы государства, города, страны, строителя.
Хива сохранила наибольшее количество минаретов из всех исторических городов советского Востока. Хивинские минареты отличает одна типичная черта - венчающий фонарь находится в теле ствола и обнаруживается только прорезями арочных проемов; отсюда их особая стройность. При этом минареты совершенно не похожи друг на друга: строившие их зодчие находили тонкие изыски в пропорциях, силуэте, размерах и архитектурном декоре.
За воротами города, куда выносились еще со времен раннего средневековья кладбища и некрополи, складывались культовые загородные комплексы. Почитаемое захоронение какого-нибудь местного «святого» обрастало могилами тех, кто надеялся на его заступничество на том свете, для поминальных обрядов строилась специальная мечеть, а для паломников, приходящих на поклонение из других мест, - жилье гостиничного типа (завия или ханака).
Подобные комплексы образовались за воротами Ичан-калы: за восточным-Абд-ал-бобо, за западными - Ша-каландар-бобо, за северными -Торт Шаббаз, и в отдалении, за арыком Сир-чали - Сеид-Магрум-джан. По мере разрастания рабада - Дишан-калы - эти загородные ансамбли вросли в гушу жилых массивов и превратились в квартальные общественные центры.
Попали в черту Дишан-калы и загородные резиденции хивинских ханов - дворцы Нурулла-бая у северо-западного угла шахристана и Ра-фанек в отдаленных пределах наружного города. Немало интересных памятников дворцового и культового характера оказались в Хивинском районе (дворцы Кубла-тоза-баг и Чадра-хаули, комплексы Атаджан-тура и Ис-маил-ходжа, некрополи Шахи-мардан и Ших-Мавлон-бобо, Таш-мечеть в селении Саят и мавзолей Биби Хаджар).
Некоторые характерные памятники сельских мест других районов Хорезмской области, которые имеют важное значение для понимания архитектуры Хивы, мы приводим в альбоме. Город - как единый организм с взаимосвязанными и соподчиненными друг другу частями - отражает средневековую философию, от которой отталкивались в своем творчестве зодчие, воплощая идею гармонии с безупречным чувством меры и вкусом, во многообразии форм, не нарушающем стилевого единства целого.
Гармоничность и уравновешенность, простота и выразительность, потрясающие до сих пор воображение посетителей города - результат высокой культуры и профессионального мастерства их авторов. Гармония возникает в контрастном сопоставлении противоположных начал; сильная пластика куполов монументальных зданий, вертикали минаретов - и плоские крыши фоновой застройки жилых кварталов, гладь освещенных солнцем глухих поверхностей стен - и глубокие провалы затененных ниш порталов и колонных айванов, сопоставление крупного масштаба общественных зданий и мелкого, интимного масштаба жилища - усиливают выразительность, оттеняя друг друга.
Из чего же состоит неповторимый ансамбль Хивы - из оригинальных, непохожих друг на друга произведений или, наоборот, из типовых, стандартных элементов, оживленных с помощью градостроительного искусства?
Какова была мера индивидуализации творчества средневековых зодчих и их связанности общественными нормами - канонами? Эти вопросы волнуют сегодня архитекторов и ученых, постигающих секреты мастерства и опыт коллег, воплощенный в их произведениях.
Архитектура возникает из насущных потребностей человеческого общества; это искусственно созданная среда обитания организует жизненные процессы в формах, которые соответствуют природным условиям, уровню развития строительной техники и тем общественным идеям, которые они должны выражать, независимо от своего прямого утилитарного назначения.
Утратив со временем функции, вызвавшие их к жизни, в пору ушедшего в вечность феодализма, памятники сохранили непреходящее познавательное и эстетическое значение, как исторические документы, заключающие в себе созидательную мысль зодчих.
Многовековая мудрость выражена и в самом крупном архитектурном организме - городе, и в его части - ансамбле, и в общественном или жилом здании, и в разработках их частей -вплоть до декоративных деталей. Обратимся же к ним.
Жилище испокон веков было творческой лабораторией человека, в нем отрабатывались приемы защиты от климатических воздействий и от врагов. Беднейшие слои населения в сельских местностях довольствовались скромными однокомнатными домиками, стоящими отдельно, в ряд или касаясь друг друга углами. Соединение их проемами давало анфиладное многокамерное строение.
Защитой от знойного солнца служил навес - айван, пристроенный к жилой комнате. Одноколонный хорезмийский айван в сочетании с жилой комнатой и подсобным помещением за ней - образовали характерную жилую ячейку - секцию, прошедшую через все средневековое сельское и городское жилище Хорезма; она перекочевала и в некоторые общественные здания.
Типовые секции группируются в хорезмском жилище вокруг двора, образуя разнообразные композиции. Дворовая организация свойственна и сельскому, и городскому жилищу; разница состоит в материалах, (в городских домах - деревянный каркас, заполненный глиняными комьями, в сельских - глинобитные пахсовые блоки), в составе (сельские усадьбы включают хозяйственный двор), в образном строе архитектуры (усадьбы-хаули носят оборонительный характер, окружены глухими стенами с башенками, имитируя крепости).
В глубь дома в обоих случаях ведет глубокий крытый проход-долон. Дом делится на два дворовых комплекса: парадную половину для гостей (де-шан-хаули или ташкари) и интимную жилую часть (ичан-хаули или ичкари). В парадной половине секция состоит из приемной - михмон-ханы с айваном, а в жилой части число жилых секций умножается в зависимости от состава семьи. Жилые помещения разделяются на летние, располагаемые на севере, и зимние - на других сторонах двора.
Для городских домов очень характерно противопоставление высокого северного онг-айвана и южного низкого терс-айвана, что усиливает движение воздуха во дворе и позволяет несколько снизить температуру в летний зной. Иногда во дворе лишь один айван - но он затеняет половину площадки, а то и весь двор.
В больших богатых домах айваны могут обходить весь двор в виде легкой колонной галереи. А в сельском жилище дачного типа, в виде дворцового павильона - кушка, хорезмский дом, построенный из пахсы (Чадра-хаули), приобретает вдруг башенную четырехэтажную форму, так как секция, состоящая из жилой комнаты и айвана, наращивается по вертикали, переходя от двух глухих камер на первом этаже к двум открытым айванам - на четвертом.
Этот дом уникален, подобные памятники в Средней Азии не сохранились, но о существовании многоэтажного строительства, особенно в городах, можно судить по данным археологии и миниатюр, иллюстрирующих средневековые рукописи.
Образ дворцового павильона, подобного Чадра-хаули, стоящего посреди восточного сада-чарбага, увенчанного открытыми айванами, сохранился в классической поэзии народов Средней Азии:
...Четыре арки, четверо ворот
В сад обаянья охраняли вход...
А на лугу, что широко открыт,
Постройка величавая стоит. (Алишер Навои. Стена Искандера)
Со сторожем на кровле башни той
Кайван беседует в тиши ночной.
И так постройка эта высока,
Что вровень с ней проходят облака...
Только Хива донесла до нас в целом виде дворцы - ханские резиденции, вобравшие в себя черты архитектуры сельского и городского жилища. Это многодворовые комплексы с правильной прямоугольной планировкой. Дворы - разные по назначению.
В городских дворцах (Куня Арк, Таш-хаули), в пределах замкнутого контура стен выделяются парадная и интимная части, соответствующие подобным же частям в жилище. Административные процессы, парадные приемы и церемонии происходили во дворе, который назывался куриниш-хана, мих-мон-хана или ишрат-хаули; главным строением здесь был тронный зал с богато украшенным айваном, по сторонам от него были помещения канцелярии.
По архитектуре этому двору подобен арз-хаули - суд. Ичан-хаули или гарем представлял собой продолговатый двор с секционной застройкой, где число секций соответствовало числу жен, одна побольше - предназначалась для хана, а по перимерту двора построено двухэтажное жилище наложниц и челяди. В загородном дворце Нурулла-бая четыре двора - жилые, а приемная и арз-хана вынесены в отдельные корпуса; сейчас они оказались прямо на городской улице.
В архитектурном убранстве хивинских дворцов главную роль играет расписная майолика, сохранившая традиционный хорезмский колорит строгой холодной гаммы, с синим рисунком на белом фоне или белым на синем, с вкраплениями голубого или бирюзового тона, с черными контурами. Растительные и геометрические орнаменты сочетаются с эпиграфикой -надписями, где среди религиозных текстов вкраплены исторические сведения о постройке, имена мастеров-декораторов и даты производства работ.
Среди них неоднократно повторяется имя Абдулла-джина, который расписывал майолику летней мечети в Куня-Арке, мавзолей Пахлаван-Махмуда и дворики в Таш-хаули. Это был выдающийся, поистине гениальный мас-тер-хорезмиец. В его искусстве сохраняется принцип, присущий архитектурному убранству среднеазиатских зданий: выделение рисунком конструктивных членений, в пределах каждого декорируемого поля - новое решение орнамента; при огромном разнообразии мотивов -сохранение их стилевого единства, цветовой гаммы и техники.
Однако зодчих не щадили заказчики - феодалы. Историк Хорезма - Шир Мухаммед Мунис-ввел в историческую хронику поразившее его событие: лучшего зодчего своего времени, уста Нурмухаммеда в разгар строительства дворца Таш-хаули посадили на кол только за то, что он отказался закончить постройку в нереально-короткий срок. На ханских стройках трудились тысячи рабов - военная добыча в непрестанных грабительских походах.
Взаимоотношения заказчика и зодчего -немаловажный вопрос для понимания средневековой архитектуры. С древнейших времен зодчие были творческой интеллигенцией, поставщиком кадров для которой были городские слои ремесленников и торговцев. Сейчас можно считать полностью установленным, что зодчие Средней Азии получали общее и специальное образование, владели теорией архитектуры, опиравшейся на достижения точных наук, блестяще разработанных на Востоке и доступных даже ремесленникам в виде трактатов -практических пособий.
Древние источники сохранили также рабочие методы и технику проектирования, способы выполнения чертежей и моделей зданий. Зодчий был сыном своей эпохи, неизменно и глубоко связанным с ее мировоззрением и традициями.
Несмотря на относительно высокое и независимое положение, свобода его творчества была ограничена множеством общественных установок, обычаев, норм-канонов. Выполняя проект по крупному заказу феодала - из числа правителей, знати, духовенства - архитектор выполнял прежде всего общественную программу, отражающую существующие объективные условия.
Так и во дворцовом строительстве воспроизводились устойчивые, оправдавшие себя тысячелетней практикой, привычные композиции жилища. Но при этом личность заказчика накладывала отпечаток: здание намного превышало обычные размеры, преувеличенным масштабом выражался эффект грандиозности, усиленный роскошью архитектурного убранства. Этого требовали эстетические нормы средневековья. Дворцы включали в себя сложный комплекс необходимых сооружений - административных, жилых, культовых, хозяйственных, увеселительных.
Заказчик, таким образом, определял назначение и масштаб стройки, утверждал проекты и финансировал работы. Неповторимость образа здания достигалась оригинальностью разработки избранных архитектурных тем. Лучшим доказательством искусства талантливых зодчих служит то, что построенные по единым «типовым» схемам дворцы не повторяют друг друга ни общей композицией, ни бесконечным разнообразием орнаментов, выдержанных в строгом единстве стиля хивинской школы зодчества.
Гражданские здания в Хиве немногочисленны, но тем они и ценны, так как их мало уцелело и в других исторических городах. Хивинский караван-сарай - один из немногих памятников этого типа в Узбекистане. Он использовался для временного пристанища купцов, приезжающих с товарами, складов, временного хранения и сбыта шелковых тканей и изделий из них. Форма караван-сарая воспринята от военного укрепления первых веков ислама, называемого рабатом; корни же планировки в виде замкнутого двора уходят далеко в глубь веков.
Двор караван-сарая обстроен жилыми секциями, состоящими из комнаты и ниши-айвана, только здесь они выполнены в кирпичных конструкциях с арочно-сводча-тыми перекрытиями. Как и в жилище, эта секция повторяется множество раз, обходя по первому этажу большой квадратный двор. Второй этаж перед жилыми комнатами обходит арочная галерея. На главный фасад караван-сарая, по сторонам от входного портала, выходили по три таких секции, служившие здесь лавками.
Строительство в трудных условиях, в сложившейся ситуации, на тесных участках нередко в истории архитектуры приводило к находкам интересных, нестандартных решений. Так необычно сложилась композиция торгового пассажа - тима Алла-кули-хана, который вместе с караван-сараем до сих пор используется по своему первоначальному назначению.
Пристраивая тим к фасаду караван-сарая, хивинские мастера использовали его, как часть нового здания: портал караван-сарая превратился в арку центрального купольного зала -тима, ритм арочных ниш боковых лавок определил размеры трехкупольных галерей, которые протянулись в два ряда по сторонам от зала.
У ворот размещалась и санитарная служба города - бани. Хивинские бани Ануша-хана были построены в 1657 г. в комплексе с мечетью. Их планировка, воостановленная в результате археологических изысканий, отличается от стандартного типа, известного в других районах Средней Азии, но содержит обязательный набор помещений: наземный вестибюль (раздевальная) и полуподземное здание, перекрытое множеством куполов. В центральном зале стоял огромный чан с горячей водой, от него расходятся по сторонам входы в мыльные и массажные купольные помещения.
Баня отапливалась подпольными жаровыми каналами, в которые из топки поступал нагретый воздух. Лечебным и гигиеническим свойствам бани придавалось огромное значение. Правила строительства бань изложены даже в «Каноне врачебной науки». Абу Али ибн Сины, считавшего достоинством хорошей бани солидную постройку, умеренную температуру, яркий свет, хороший воздух, просторный предбанник, расписанный красивыми картинами, и приятную воду.
Бани были всегда переполнены; в них мылись по очереди, через день, мужчины и женщины города. Поэтому в правилах хождения в баню, изложенных в кодексе приличий XI века - «Кабус-намэ» сказано, что если баня окажется пустой, то это «величайшее счастье, ибо мудрецы считают пустую баню самой большой удачей из всех удач».
Средневековой Европе не были известны формы медицинского обслуживания, принятые в странах Востока. Больничные комплексы со стационарным и поликлиническим отделениями существовали в Сирии и Египте еще в VIII веке. Их постройка была одним из видов обязательной для мусульман благотворительности.
«... Блеск богоугодных заведений, как то: госпиталей, медресе и ханака относится к числу дел, в которых ни в коем случае недопустимы небрежность и нерадивость», - указывал своему сыну-правителю Рашид-ад-дин (Переписка, с. 292). Традиционных больниц -дарулшифо в Хиве не сохранилось, в Дишан-кале существует лишь здание больницы начала XX века, построенное в духе «кирцичного стиля», отметившего все строительство городов дореволюционного Туркестана.
Но из числа благотворительных заведений только в Хиве сохранились карихана - дома призрения для слепых чтецов Корана: из-за сильных пыльных ветров в Хорезме было велико число глазных заболеваний. Карихана застраивают улицу, обходящую с тыла комплекс Пах-лаван-Махмуда, по архитектуре они похожи на жилище и на малое медресе, так как выстроены из жженого кирпича.
Культовое зодчество представлено в Хиве наибольшим количеством памятников и позволяет наиболее полно судить об искусстве зодчих: к их строительству привлекались лучшие профессиональные кадры. Мечети - начиная с XI века разделились по назначению. В одних происходили моления больших масс народа, собравшихся с целой округи в дни больших праздников (курбан и руза-аит) два раза в год; место для них выбиралось за городом.
Такие мечети - намазгох имели обычно фронтальную композицию, двор не огораживался; цель здания была только в том, чтобы обратить молящихся лицом к Мекке; в Хорезме все алтарные ниши -михрабы - устроены в южных стенах.
Мечетей-намазгох стандартной композиции в Хиве не сохранилось, лишь в Хазараспском районе имеется мечеть в комплексе Исмаил-ишан-бобо, именуемая «намазгох», но она построена в виде просторного купольного зала с односторонним айваном в виде трехкупольной галереи, то есть по типу квартальной мечети.
Другие мечети - джума - предназначались для молитвы всего населения города раз в неделю, по пятницам. Их архитектурная организация чаще всего принимала форму двора с главным зданием на продольной оси и галереями по периметру.
В Хорезме таких мечетей не сохранилось, но исторические источники свидетельствуют, что они были в X в. в Кяте, в XII в. в Куня-Ургенче. Дворовую композицию сейчас можно увидеть в небольшом городке Ханки - это мечеть Сеид-ата, на резных воротах которой вырезана дата ее постройки - 1749 год и история основания города; это сложный живописный комплекс с открытым двором, обнесенным деревянным айваном.
Зато в Хиве, Хазараспе, Ургенче сохранился архаический тип многоколонной (гипо-стильной) мечети - джума. В Хиве это целая площадь, перекрытая балочной кровлей по деревянным колоннам, раставленным по квадратной сетке. Среди колонн Джума-мечети в Хиве имеются очень древние X, XII, XV и XVI веков, перенесенные сюда из старинных зданий: сама мечеть построена в конце XVIII века.
Этот тип пространственной структуры дошел до наших дней и в монументализированном варианте, ввиде массивных четырехстолпных перекрытых куполами мечетей, сохранившихся и в сельских местностях (в Хивинском районе -Таш-мечеть в селении Саят, в Хазараспском районе мечеть в некрополе Хусим-ата) и в самой Хиве - это мечети в комплексах Сеид-Шеликер-бая и Торт-Шаббаз. Возникшая единожды архитектурная форма устойчиво жила в веках, видоизменяясь и приспосабливаясь к нуждам и условиям строительства.
В первые века ислама мечети не были предназначены исключительно для молений. Это был народный дом, где освящались обрядами все этапы человеческой жизни; это значение сохранилось за квартальными мечетями, которые строились в гуще жилых массивов и на базарах. Формы их исключительно разнообразны, но при этом они сохраняют единый тип композиции: это замкнутое здание зимнего зала в сочетании с навесом-айваном.
Зал для молений может быть купольным, а айван -монументальным, ввиде купольно-арочной галереи, или легким, деревянным, с плоским перекрытием на стройных деревянных колоннах; зал и айван могут быть выполнены оба в каркасных конструкциях с балочным перекрытием. Айван обходит зимний зал с одной, с двух или с трех сторон: четвертая, южная для Хорезма и Хивы в частности, обычно не имела проемов наружу, так как в ней устраивалась молитвенная ниша - михраб.
Хивинские мечети немногочисленны и представляют лишь некоторые из перечисленных вариантов: - купольный зал с односторонним айваном на колоннах в мечетях Ер-Магомед-Диван (или Сеид-ата) рядом с мавзолеем Сеида Аллау-дина и в мечети Богбонлы в южной части Ичан-калы; то же с балочной кровлей - в мечетях Абд-ал-бобо и Матриза-и-кушбеги; купольный зал с трехсторонним айваном в Ак-мечети.
Композиция квартальных мечетей в Хиве дополняется продолговатым двориком, куда выходит односторонний высокий улу-айван и противолежащий низкий терс-айван, пристроенный к помещениям при входе (дарваза-хана, кладовая инвентаря, умывальная); это прием хивинского жилого дома, и не единственный: с народным зодчеством квартальные мечети роднит также обилие резного дерева. Среди великолепных колонн айванов есть образцы очень древних, как в мечети Богбонлы.
Медресе - высшие учебные заведения в исламе. Это был вуз-интернат, где студенты жили весь срок обучения, а он мог продолжаться до десяти лет. Первые упоминания о среднеазиатских медресе в исторических источниках относятся к X веку. Многочисленные Хорезмские медресе домонгольского времени известны в Ургенче. Так ан-Насави сообщает, что выходец из Хивы, ученый Шихаб-ад-дин Хи-ваки преподавал сразу в пяти Ургенчских медресе.
В застройке Хивы среди сохранившихся памятников медресе преобладают. Они разной величины, но независимо от размеров воспроизводят один и тот же тип объемно-пространственной композиции: это дворовой комплекс, где во входной части концентрируются общественные залы (аудитория - дарсхана и мечеть по сторонам от центрального П - образного прохода, ведущего во двор), а общежитие организовано вокруг двора, так же, как в караван-сараях, в виде секционной застройки на первом этаже и галерейной - на втором.
Жилая секция состоит, как правило, из комнаты и входной ниши-айвана, но в крупных ханских постройках секция иногда двухкомнатная. Так, в хивинских медресе Мухаммед-Рахим-хана и Мухаммед-Амин-хана секции состоят из двух комнат и айвана, как во дворцовых покоях, только здесь они выполнены со сводчатыми перекрытиями и кирпичными стенами, как в караван-сараях. На втором этаже в медресе Мухаммед-Амин-хана (1841 г.) наружные комнаты превращены в лоджии, обращенные к улице, и медресе приобрело редкий для этого типа зданий раскрытый облик.
Для планировки медресе характерно развитие вестибюля - мион-сарая. В простейших случаях он однокупольный, с прямым проходом во двор (Дост-Алям, Матпана-бая, Казы-Калян и другие), а в самых крупных - вестибюль разветвляется на два изогнутых коленчатых прохода, огибающих дворовой портал; число купольных отсеков, перекрывающих вестибюль, в медресе Мухаммед-Рахим-хана доходит до девяти.
При неизменном типе здания облик каждого медресе неповторим, потому что и здесь неуклонно действует принцип, общий для всех видов искусства: одну и ту же тему зодчие каждый раз решали по-новому, изыскивая новые возможности интерпретации каждого из элементов архитектурной композиции.
В объемно-пространственной структуре находились новые формы, исходя из конкретной ситуации строительства: здания вытягивались то по продольной, то по поперечной оси, расщеплялись надвое (в медресе Хурджум и Абдурасул-бая), приобретали фантастические контуры, втискиваясь в городские участки неправильной конфигурации. Оси двора подчеркивались двумя или четырьмя порталами; менялись размеры, этажность, заново каждый раз проектировался пропорциональный строй здания и его частей, конструкции перекрытий и орнаменты декоративных облицовок.
Эти средства образной выразительности почти целиком находятся в руках творческой личности - автора проекта и зависят от его мастерства; тип же здания оставался неизменным, ибо он находится в области общественных норм и правил.
Особенное многообразие форм достигнуто в мемориальной архитектуре. Мавзолеи стали во множестве возводиться в мусульманских странах в связи с развитием культа святых, введенного в ислам под влиянием доисламских культов. Простейшая форма мавзолея - куб, перекрытый куполом - диктовалась конструкциями, в которых выполнялись монументальные здания Средней Азии.
Эти выразительные формы нашли образно-мифологическое истолкование в символике, которой их наделил суфизм (это было поначалу еретическое, а с XV в. - реакционное направление в исламе): куб - устойчивая форма, символ Земли; купол - подобен небосводу; их же соединение подобно Вселенной!
Создание такой «модели Вселенной» приравнивалось к акту творения мира самим богом. Однако эта простейшая форма разрабатывалась зодчими, исходя из реальных условий восприятия и выполнения обрядов поминовения и поклонения, связанных с заупокойным культом.
Для Хорезма характерна форма очень высоких однокамерных мавзолеев, с утончающимся кверху порталом, увенчанным двойной аркатурой и зубчатым кирпичным карнизом (в Хиве - мавзолей Уч-Овлия, в Хазараспе -Музраб-шах Хорезмий, Шейх-Хусейн-бобо и другие).
Здесь также получили распространение многокамерные мавзолеи, где усыпальница сочетается с обрядовым залом и помещениями для паломников. Старейший из них и самый развитый - мавзолей Шейх-Мухтар-Вали в селении Остана под Ханки (I половина XIV века). Очень интересны по силуэту двух- и трехку-польные мавзолеи в комплексе Иморат-бобо в Кош-купырском районе (XVIII - XIX в.в.).
В Хиве сохранился вросший в землю за полтысячелетия мавзолей Сеида Аллауддина (30-е г. XIV в.) с уникальным майоликовым надгробием, к которому в XVIII в. был пристроен обрядовый зал - зиарат-хана.
Исторически сложившиеся здания служили образцами для их повторения в последующем. Так композиция асимметричного мавзолея Сеида Аллауддина воспроизведена в одном из памятников, носящем название Иморат-бобо на обширном кладбище в Хиве, за арыком Сирчали, к северу от Ичан-кады, в котором небольшая усыпальница примыкает к зиарат-хане с востока.
Там же можно встретить характерную для Хорезмского зодчества композицию миниатюрного наземного склепа типа «кош-мазар»; это двухкупольная фронтальная композиция с ложным порталом (без входа) в центре. В купольных камерах хоронили отдельно мужчин и женщин одной семьи. Иногда купольные помещения в мавзолее выстраивались по одной линии, образуя анфиладу со сквозным или боковыми проходами из двух-, трех- или более куполов.
Обычай поклонения праху «святых» приводил зачастую к образованию вокруг них сложных архитектурных комплексов. Так могила поэта Пахлаван-Махмуда - жителя Хивы, знаменитого богатыря (1247 – 1325 г.г.) стало основой обширного кладбища, которое сейчас оказалось в центре Ичан-калы: по религиозным суевериям близость к святому обещала его заступничество на том свете. Для выполнения обрядов возводились здания мечетей, ханака; паломники из дальних мест находили приют в жилых кельях-худжрах, тут же предусматривалась и трапезная-ошхона с кухней.
Вход где нет монументальных памятников; до начала строительства здесь был изучен каждый дом и лучшие сохранены. Архитектура нового центра не спорит с древними памятниками, хотя здания решены в современных формах.
Проектирование здесь дисциплинировано интересами соподчинения историческому окружению; введена кирпичная фактура облицовочных поверхностей, ограничена этажность, пластика объемов развивает традиции заповедного города.
Хиве не грозит подавление памятников в хаосе быстро возводимой индустриальными методами современной городской среды. Генеральный план развития города ограничивает рост его населения и промышленности, предполагает постепенную замену ветхого и неценного жилого фонда благоустроенными домами местного типа, построенными с учетом хорезмских традиций.
Источник:
Л. Маньковская. http://www.zamnoy.com