Туры в Семипалатинск.

«Сильный человек - это тот, кто может управлять своим гневом»

Поездка из Семея в Астану.

Едва ли не лучшее из написанного о природе и людях Восточного Казахстана в XIX века книга О. Финша и А. Брема "Путешествие в Западную Сибирь в 1876 году".
Читая эти записки, невольно обращаешь внимание на людей, которые оказались причастными к экспедиции.
В первую очередь интерес вызывают личности Семипалатинского губернатора Владимира Александровича Полторацкого и его жены Любови Константиновны. Сразу скажем, что эта супружеская чета  достойна специальных исследований и публикаций.
Достаточно сказать, что сам Владимир Александрович был военным, имевшим большие заслуги перед Отечеством, а также ученым, совершавшим путешествие по Средней Азии и печатавшим свои труды в научных изданиях.
Являлся он и прекрасным администратором, руководящим огромной областью, много для нее сделавшим. В 1867 году с военным отрядом и в сопровождении ученого исследователя Остен-Сакена он прошел через Сон-Куль в Киргизии на Нарын и далее на озеро Чатыр-Куль до границы с Кашгарией.
После этого было построено Нарынское укрепление, а вся огромная область закреплена за Россией. В том же году, но двумя месяцами позже, по этому же маршруту прошла самая известная научная экспедиция крупнейшего ученого-зоолога Н.А. Северцова.
И это не было случайностью: ведь Северцова и Полторацкого связывала не только дружба, но и родственные связи. Николай Алексеевич приходился зятем Полторацкому, он был женат на его родной сестре Софье.
Все члены обоих семейств, включая жен и детей, любили путешествовать. Жена Полторацкого Любовь Константиновна известна как талантливый публицист и фотограф. В журналах  появлялись ее очерки географического и этнографического характера. 
Софья Александровна, сопровождая мужа в его труднейших путешествиях, будучи неплохой художницей, делала в пути зарисовки и вела ботанические сборы. Их сын Алексей Николаевич Северцов - впоследствии стал крупным ученым, создавшим новое направление в биологической науке.
Интересно отметить, что в честь брата и сестры Полторацких названы новые виды птиц. Именем своей жены Северцов назвал одну из замечательнейших пичуг высокогорий Тянь-Шаня расписную синичку (лептопециль София), а Финш и Брем найденный на Маркаколе новый подвид скворца назвали "Стурнус Полторацкий".
Но вернемся к путешествию Брема. С радушием и предусмотрительностью гостеприимного семейства Полторацких путешественники встретились еще на подъезде к Семипалатинску.
"При въезде в город, не представляющий  никакого внушительного вида, нас ожидал верховой, который проводил нас до квартиры, которая была предусмотрительно приготовлена неизвестным еще для нас покуда губернатором области, генерал-лейтенантом Полторацким, в доме помощника полицмейстера коллежского секретаря Николая Герасимовича Герасимова."
На следующий же день путешественники были представлены губернатору. С этого момента и почти на все время пребывания на территории нынешней Восточно-Казахстанской области они стали его гостями.
Заботливость хозяев была очень полезной и немаловажной, ведь в Семипалатинске того времени не было ни одной гостиницы. Радушие губернатора и его жены простиралось до того, что гости были избавлены от забот по приготовлению еды и ежедневно столовались в доме любезных хозяев.
Вся семья Полторацких в совершенстве владела английским, французским и немецким языками. Поэтому немецкие путешественники чувствовали себя как дома и могли вести самые непринужденные беседы на родном языке.
Для них это было тем более интересно, что и сам генерал, и его супруга прекрасно знала все места, (в том числе и по самым диким горам Алтая), куда устремлялись и где собирались пройти Брем и его спутники. Рассказы из дамских уст об опасностях, приключениях в пути по страшным кручам и горной тайге казались Брему невероятными. Но генеральша сопровождала их показом сделанных ею же самой фотографий, что устраняло любую тень сомнений в их правдивости.
Более того, она сама даже освоила изготовление светочувствительных эмульсий. Фотопластинки с такой эмульсией давали лучшее изображение. Знание местности объяснялось не только пристрастием генерала к путешествиям и любовью к природе, но и служебной необходимостью ежегодного объезда границ области. В этих поездках губернатора частенько сопровождала и его жена.
А границы проходили по живописнейшим местам, включая Зайсан, Маркаколь, подножье Белухи. Несколько дней, проведенных в Семипалатинске, пролетели быстро. Гости готовились в дальнейший путь, а Брем хозяйничал в фейерверочной хозяина - комнате для приготовления патронов для охоты. Много же их запасали, если в течение двух дней набивкой гильз вместе с Бремом (по распоряжению губернатора) занимались четыре солдата.
Первого мая Брем  вместе с местным полицмейстером - отличным стрелком - отправился на охоту на бекасов. Трофеи в виде множества различных куликов, диких уток и прочих птиц, пошли на кухню, а их шкурки - для коллекции в научных целях.
Утром третьего мая путешественники простились с Семипалатинском и направились на юг, в Казахскую степь к Аркатским горам, расположенным в 107 верстах от места, где намечалась первая остановка. Здесь была организована запланированная губернатором охота на архаров. Все было ново для немецких ученых, все в диковинку. Но с особой радостью они взирали на невиданную до того чудесную птичку, эндемика казахских степей - черного жаворонка.
...Уже в полной темноте, ближе к полуночи путникам показались огни горящих костров. Это было заранее приготовленное становище. У красиво убранной юрты гостей ждала хозяйка-генеральша. На ужин подавали прекрасно приготовленные восточные блюда - плов и шашлыки.
Несколько дней путешественники охотились в Аркатских горах, но только одному Брему посчастливилось добыть архара, о чем Финш написал так:
"Мы стояли, наверно, более полутора часа, и я уже считал охоту неудавшейся, как вдруг раздался выстрел, за ним другой! Это стрелял Брем, имеющий привычку не жалеть второй пули... Правда, архар бросился в галоп, но остановился, чтобы осмотреться, чем и подставил свой бок под выстрел. В этот момент раздался третий выстрел Брема, а бедное животное грохнулось с глухим шумом с высоты стофутового откоса".
И Брем показал себя не только отличным стрелком, но и знатоком Корана. Сказались прежние путешествия по мусульманской Африке: он наизусть читал на арабском языке множество сур (глав) из священной книги и в соревнованиях превзошел всех присутствующих султанов и биев.
Здесь немецкие путешественники расстались с семейством Полторацких, договорившись встретиться вновь в урочище Майтерек на южной окраине Алтайских гор, куда они должны были прийти через месяц. В свою очередь губернатор решил совместить ежегодный объезд границы с путешествием Брема и его спутников.
Так все и вышло. Пройдя по маршруту Озеро Ала-Коль - северные предгорья Джунгарского Ала-Тау-Чугучак (Китай) - Зайсан, четвертого июня экспедиция достигла отрогов Курчумского хребта в местечке Баштерек на реке Майтерек. С нетерпением Финш и Брем ожидали появления своих друзей, о чем потом написали так: 
"Около часу облака пыли и конский цокот возвестили приближение поезда, который оказался гораздо более многочисленным и блестящим, чем это можно было ожидать. Впереди под предводительством опытных пастухов скакал целый табун кобыл, голов в 60, которые должны были доставлять молоко для приготовления неизбежного кумыса, и служили таким образом живым и живительным источником для многочисленных киргизских старшин.
Эти последние оказались в большем числе, чем прежде: между ними были султаны, украшенные медалями и другими знаками отличия, на лучших лошадях и в сопровождении многочисленных верховых, перед которыми наш конвой, состоящий из 8 казаков и дюжины киргизов, совершенно терялся.
Тринадцатилетний сын губернатора Саша, искусный и неустрашимый наездник, ни за что не хотел уступить в верховом искусстве казакам и киргизам, и первым прискакал и приветствовал нас. Вскоре показался и генерал, его милая супруга и прелестная дочь. 
Как и следовало ожидать от такого любезного семейства, свидание было столь же непринужденно, сколько искренно радушно, и вскоре мы уже сидели за обедом в уютной юрте, весело делясь между собой случившимся за последнее время".
Отсюда начинался самый трудный участок пути по горам. Иностранцев не переставали удивлять смелость и даже лихость, проявляемые женой генерала и дочерью в скачке на лошадях по равнине и на опасных переправах через грозные горные реки. О том, каков был путь к озеру Маркаколь, можно судить по отрывку из описания Финша:
"К трем часам пополудни мы достигли узкой луговины, лежащей на высоте 1600 м и замкнутой кругом снежными горами.
Тут предполагалось расположиться на ночь, после того как в этот день мы перешли 14 речек и три перевала, первый на высоте 1500, второй - 1400 и третий - 1720 м, причем первый составляет границу с Китаем.
Снег и град сменялись ливнем, а что касается дороги, то о ней не могло быть и речи. Мы поднимались все выше и выше вдоль пенящихся речек, пересекали их, иногда долго ехали по их руслу, а где утесы преграждали путь, карабкались по узким уступам, высоко над пенящимися стремнинами, надеясь только на лошадей и проводников киргизов.
Любовь Константиновна, невзирая на усталость и тяготы пути, вела фотосъемку, то и дело устанавливая громоздкий фотоаппарат, делала и коллективные снимки, и пейзажные, а однажды отстав от всех участников, задержалась до полуночи потом вынуждена была догонять остальных уже в темноте и это при ужасающих условиях дикой тайги, чем вызвала немалое беспокойство, как генерала, так и его гостей". 
Путешествие через озеро Маркаколь и перевал Бурхат в долину Бухтармы заняло восемь дней и было полно приключений, временами опасных и рискованных, но зато путники вдоволь налюбовались местными пейзажами, которые вряд ли где еще могли бы увидеть. Они мерзли под проливными дождями, пробирались через бесчисленные бурные потоки и завалы снега.
Зато по вечерам грелись у костров, слушая берущие за душу казачьи песни. За время похода люди так свыклись друг с другом, что многие получили дружеские прозвища. О. Финша, занимающегося на бивуаках съемкой шкурок с птиц и зверей, прозвали "поваром", а Брема за его массивный нос - "носачем".
О пройденном пути Финш выразился так: "Я прибавлю от себя, что восхождение на вершину Грей-пика в Скалистых горах (США - А.Л.) высотой 4600 метров может быть названо детской прогулкой, сравнительно с тем, что мы вынесли на Алтае".
Спустившись в долину Бухтармы, путники наконец попали в обжитые места, где встретили самый теплый прием в станице Алтайской, как назывался тогда Катон-Карагай.
"...Из немцев мы были первыми посетителями Алтайской станицы (по-калмыцки Катон-Карагай), которая существует еще с очень недавнего времени. Она обязана возникновением Семипалатинскому губернатору, генералу Полторацкому, который заняв в 1869 г. китайский пограничный пост Чингистай в 20 верстах" от него основал так называемую страницу, то есть поселок казаков и роты пехоты. Это было в 1871 году.
...Кроме произведений хлебопашества нам удалось получить здесь и главные предметы охоты: а именно шкуры медведя, лисицы, рыси, росомахи, соболя, колонка, хорька, ласки, горностая, белки, байбака, летяги.
Сюрприз этот был приготовлен нам господами офицерами, которые оказали такой радушный прием, что он никогда не изгладится из нашей памяти и останется навсегда одним из приятнейших воспоминаний.
В юрте особенно празднично убранной цветами, где упомянутые образцы были расставлены как в музее, члены немецкой экспедиции были встречены господами офицерами в парадной форме и по местному обычаю начальником, в знак особого уважения, были поднесены хлеб и соль.
Комендант майор А.И. Бахарев сказал приветствие, на которое доктор Брем, как самый искусный оратор экспедиции, отвечал благодарностью от ее имени. Превосходный завтрак был уже готов, и вскоре непринужденная, веселая беседа и тосты оживили веселый кружок, которому придавало особый блеск присутствие генеральши Полторацкой и ее дочери. Даже в музыке не было недостатка.
Под аккомпанемент скрипки и балалайки казаки исполняли свои песни, которые вскоре уступили место танцам. ...После полудня губернатор дал в честь нас большой обед, короче, мы наслаждались алтайским гостеприимством.
Кроме воспоминаний члены экспедиции увезли отсюда интересные подарки. Граф Вальдбург получил прекрасные шкуры рыси, лисы, росомахи, Брем - великолепного соболя и громадный медвежий мех, мне, как начальнику экспедиции (т.е. Финшу - А.Л.), была поднесена громадная шуба (доха) из меха  кабарги и туземный нож".
Отсюда, распрощавшись с офицерами станицы, Полторацкие отправились в Семипалатинск, а Брем и его спутники - дальше по маршруту в Зыряновск, а затем в Усть-Каменогорск и Сибирь.

Источник:
Писатель-натуралист, фотохудожник, краевед Александр Лухтанов.