Географическая карта Казахстана.

«Выдержав немалую опасность, ожидая каждое мгновение, что первая приближающаяся волна зальёт или опрокинет ненадежное судно наше, с большим усилием пристали, наконец, к своему лагерю благополучно, до половины в воде погруженные"

Иван Шангин.

Путешествие по Казахстану.

Исходным материалом для этого очерка послужили два дела из фонда канцелярии Колыванo-­Воскресенских заводов в Барнаульском краевом ар­хиве. Дело № 450 - "Дневные записи Шангина в канцелярию Колывано-Воскресенского горного на­чальства о его путешествии по киргиз-кайсацкой степи  и географическая карта реки Ишим и ее прито­ков" и за номером 644 - "Дело о командировании бергшворена Шангина в киргизскую степь для открытия руд".
Мне довелось еще в 1975 году во время моего путешествия на жемчужину Алтая Телецкое озеро,  в  Барнауле познакомиться с уникальным документом начала девятнадцатого века -  дневником Ивана Шангина.
Дневник Ивана Шангина частично был опубли­кован бергмейстером 8 класса издателем Г. И. Спасским в "Вестнике Европы" в 1816 году, и в из­даваемом им журнале "Сибирский вестник" в 1820 году в разделе "Сборник сведений о Сибири и стра­нах  с нею сопредельных".
В предисловии к публикации в "Сибирском вестнике"   Г.И. Спасский писал: " Издатель, получив описание экспедиции  в киргизскую степь от самого сочинителя И.П. Шангина, с признательностью помещает извлечение него, желая, чтобы и самое описание для распространения между соотечественниками нашими содержащихся в нем полезных и любопытных сведений скорее было вполне напечатано".
С тех пор прошло без малого два века, а  полное описание Ивана Шангина так и не получило света. Цель  данного очерка - хоть в малой степени восполнить  этот пробел и рассказать современникам об этой интереснейшей экспедиции 1816 года и одном из ее руководителей маркшейдере Иване Шангине.
В начале девятнадцатого века казахские степи, тогда их называли киргиз – кайсацкими, привлекли внимание горнопромышленников Урала и Сибири. Для этого было достаточно оснований. В 1813 году Оренбургское начальство узнало, что близ реки Кара-Тургай находится богатое месторождение свинцовых руд.
Посланная в следующем году в эти места экспедиция полностью подтвердила слухи и  в доказательство привезла в Оренбург 100 пудов богатой свинцовой руды. Содержание свинца в ней достигало 60 процентов.
Помимо свинца  в руде было обнаружено также серебро от 1,5 до 2,5 золотников на пуд свинца. О результатах экспедиции  Оренбургский военный гене­рал-губернатoр князь Волконский доложил императору Александру I.  По указанию царского правительства в 1815 году  в киргиз-кайсацкую степь была направлена небывало крупная экспедиция.
В ее со­став входил горный корпус из 31 человека под руководством маркшейдера  Г. Гер­мана, инженерный корпус из 7 человек  под начальством инженера,  штабс-капитана Генса и более  чем  полуторатысячный военный отряд.
Всего в  экспедиции насчиты­валось 1617 человек. Возглавлял экспедицию  комендант Троицка подполковник Феофилатьев. 11 июня экспедиция  отправилась в поход, обследо­вала месторождения свинцовых руд в горах      Кургасын-Тау и  медных руд в горах Мыстау, и уже в июле воз­вратилась в Троицк. О ре­зультатах экспедиции читатель может получить представление, из письма маркшейдера Г.Германа, послан­ного 8 марта 1816 года на­чальнику Колывановских за­водов И.И. Элерсу:
«...В киргизской степи в 650 верстах от границы  открыт весьма богатый свинцо­вый рудник,  для свидетельствования разработки которого был я в 1815 году ко­мандирован. В 18-дневную бытность мою  на сем рудни­ке я был удовлетворен в чрезвычайных, можно сказать неистощимых, богатствах оного.
Из главных работ я выработал и вывез в Россию 6 тысяч пудов самого чистого свинцового блеска, да сверх того в 23 шурфах открыл такие же сокровища свинцового блеска. Вывезен­ную руду  Министр Финансов предписал мне переплавить на Миасском заводе на свинец.
Несмотря на то, что  свинцовая плавка производилась в медеплавильных печах без мастера, без всякого пособия и руководства в сем совершенно новом деле, вы­плавлено между тем 2500 пудов  чистого свинца, ввезено 50 пудов  оного в  Екате­ринбург  для  испытаний   на  серебро и золото.
Серебром оказался он убог, а именно  от 10 пудов  свинца получе­но 14 золотников,  а на зо­лото еще не было опыта. Сей новый  рудник, названный Благословенным, может весь­ма удобно  50 тысяч пудов свинца давать ежегодно.
Он находится по уверениям кир­гизцев в 150 верстах от ре­ки Ишим. По разным обстоя­тельствам нельзя было в прошлом  году приступить к освидетельствованию справедливости сего показания.
Река  Тобол, которую подлежало переходить, идучи от границ к границам, хотя  и ­находится в 500 верстах от рудника, может с удобной пользою служить для коммуникации с Колывановскими заводами.
Открыт еще древний медный рудник, вокруг которого лежит 5 млн. пудов таких отвалов, в которых руда содержит сотни тысяч пу­дов чистой меди. Не менее богатой оказа­лась  медная руда, взятая в древнем руднике Мыстау. Она дала из 10 пудов 7 пу­дов 35 фунтов чистой меди».
В честь открытия бога­тых свинцового и медного месторождений в Петербур­ге был отлит памятный знак, на котором изображена ве­личественная колонна с дву­главым орлом и царской кo­роной. Рядом с колонной по правую сторону, в виде рос­кошной женщины изображе­на  Европа, по левую - на фоне горы с восходящим солнцем - киргиз на верб­люде.
Нa переднем плане -  ­рог изобилия, из которого сыплются золотые монеты. Вверху крупными буквами отчеканено: «Европа венчает Россию славою, Азия отвер­зает ей сокровища". Внизу знака, под изображением, мелкими буквами написано: «Благословенный рудник в киргизской степи открыт в 1814 году». Этот памятный знак как бы символизировал начало нового периода истории царской России, когда она обратила свои взоры на Восток.
В 1815 году майор Набо­ков представил генерал-гу­бернатору Западной Сибири образцы свинцовой руды, об­наруженной в Кокчетавском округе, которые дали на пуд от 20 до 29 фунтов свинца. Испытания образцов в Бар­наульской лаборатории Ко­лывановских заводов позво­лили установить, что руда состоит из свинцового блеска, вкраплений кварца и колчедана. Пуд: такой руды мог дать 23 фунта свинца  и  пол­золотника серебра.
Правление Колывано-Вос­кресенских заводов обрати­лось к командиру сибирских линий и войск генерал-лей­тенанту Глазенапу с письмом: «...И как сия руда при хорошем качестве имеет значительное содержание свинца и самое содержание серебра, хотя и небогатое, будучи в совокупности со свинцом заслуживает уваже­ния, то посему не позволит ли Ваше превосходительство приступить выехать с Вашей стороны отрядом в Киргизскую степь и находиться од­ному или двум из здешних горных чиновников для внимательного осмотра того места, где руда найдена, дабы  в случае благонадежности  можно было обратить оное в  пользу казенную..."
26 января 1816 года Глазенап сообщил начальнику Колывано-Воскресенских заводов И. И. Элерсу о том, что "с наступлением весны предусматривается экспеди­ция в кочевья залинейных киргизов для обстоятельного открытия металлических руд. найденных там майором На­6оковым", и просил команди­ровать в Омскую крепость горных чиновников с мате­риалами и рабочими людьми. Выбор пал на бергшворена И. Шангина­.
Его Высокородию Колыва­новскнх заводов Начальнику 1'осподину Обер-берг-гаупт­ману Ивану Ивановичу Элер­су.
26 числа инженеры-офицеры Баранов н Логинов вы­ступили из крепости Петропавловской; первый в Крас­ногорьковскую, а второй в Пресновскую с прикоманди­рованными к ним унтер-штей­гером Сосниным и служите­лем - Бакитиным.
ам же я с унтер-шихтмейстером Ретивых н остальным количест­вом служивых выступил за границу под прикрытием 50 человек казаков 30-го числа и буду иметь направление к медному прииску при озере 3еренда в 300 верстах от Петропавловской, где через 3 дня должен соединиться инженер-поручик Бураков с отрядом майора Набокова.
По некоторой разведке сего прииска, перейдя Бухарскую дорогу, отправимся к горам Кокчетау в вершины Ишима на свинцовый рудник, при котором должны встретить отряд инженера - подпору­чика Логинова, По соедине­нию с оным достигнем в гo­рах Каратау некоторых кокандских городов и прииск маркшейдера Германа.
По мнению майора Набокова до места сего от Петропавловской крепости более 1200 верст. Инструменты, экипаж служителей и сухари на три месяца, провиант везется за границу на купленных мною пяти телегах подъёмными ка­зачьими лошадями.
Верховые же лошади для команды моей искупятся на мену товаров в киргизских аулах при чрезвычайной дороговиз­не оных  в крепостях, в которых за пару посредствен­ных лошадей для себя и ун­тер-шихтмейстера Ретивого заплачено мною 195 рублей.
Апрель 18 дня 1816 года. Иван Шангин.
Итак, в 1816 году по распоряжению генерал-губернатора Западной Сибири была снаряжена экспедиция вглубь казахских степей, целью которой, по выражению ее руководителя маркшейдера Ивана Шанги­на, являлось «освидетельст­вование открытых там рудных приисков, измерение ведущих к ним путей и исследование произведений по трем царствам природы». 'Три царства природы - это горные породы, растительный и животный мир.
Экспедиция была по тем временам внушительная. В состав ее входили горные мастера, служивые с Колывановских рудников в количестве 7 человек, переводчики, проводники фельдшеры, офицеры и казаки.
Всего в экспедиции числилось двести человек, 350 лошадей и 50 повозок. Экспедиция была вооружена одним 12-фунтовым единорогом со 120 зарядами. Первого мая 60 казаков, назначенных для прикрытия горного отряда, выступили «за границу» в сторону редута Биликуль.
Экспедиция не имела точных астрономических приборов для определения широты и долготы местности. Для замера местоположения предполагаемых рудных месторождений было решено выступить к первому объявленному рудному прииску при озере Иман-Куль из трех крепостей: Святого Петра  (ныне город Петропавловск, Пресновской и Пресногорьковской. Стояла  весна. Появилась первая зелень.
Экспедиция, растянувшись, медленно двигались то по голой песчаноглинистой  земле, то по ярко-зеленым полевым коврам, то по  едва приметным караванным тропам. Первые остановки сделали на берегах озер Балыккуль, Жалтыр, Кундукуль, Салыккуль.
Озера встречали косяками птиц, а также обилием рыбы -  язями, щуками, карасями и чебаками. На озере Джалдыбай большими стадами плавали лебеди, гуси, цесарки, утки разных видов и чайки. И. Шангин отметил, что нигде не видывал в одном месте такого множества разнообразных птиц, как здесь.
7 мая недалеко  от озера Джалсыбай при обследовании одного из холмов с  кварцевыми валунами обнаружили древнюю могилу.  "Киргизы почитают сию могилу остатком после народа, до пришествия монголов здесь обитавшего, который известен им из преданий под именем Мык, но, ни о происхождении их  или порабощении каким-либо народом, ни о последовавшей от сего перемен названия, ничего не знают. Кажется, что сей народ, есть тот же самый, который населял обширное пространство земли между Иртышом, Обью и Енисеем».
12 мая  отряд остановился на берегу живописного озера  Зеренда. Здесь была намечена встреча с отрядом майора Набокова из Пресногорьковской крепости. Пока ожидаемого отряда не было. Шангин приводит в порядок  собранные коллекции, записи в дневнике.
В 1815 году в районе озера Зеренда были найдены куски самородной меди, и задача отряда состояла в отыскании этого месторождения. Для описания берегов озера, промеров его глубины Шангин приказал сбить сосновый бот.
Однако, бот вышел не совсем удачным, «некое подобие ложки и притом тяжелое». Метрах в двухстах от северного берега угрюмо возвышались гранитные  скалы острова, поросшие сосной и березой. Ровную часть острова заселяли несколько семей бедных казахов.
«Убогие войлочные палатки едва укрывают их от ненастной погоды, несколько овец, 2 или 3 коровы и 5 движущих, одетых кожею, лошадиных остовов». Джатаки в основном жили рыбным промыслом. Рыбы в озере было в изобилии.
Весь день Шангин увлеченно собирал на острове различные породы мхов, растений, в изобилии растущих на скалах, раскладывал и сортировал их. Стоял прекрасный солнечный день, но к вечеру подул сильный ветер.
Возвращавшийся бот то вздымался на гребнях волн, то скрывался под водой. «Выдержав немалую опасность, ожидая каждое мгновение, что первая приближающаяся волна зальёт или опрокинет ненадежное судно наше, с большим усилием пристали, наконец, к своему лагерю благополучно, до половины в воде погруженные".
Среди жителей Центрального Казахстана есть немало поклонников озера Зеренда с его теплой водой, рыбалкой, живописной окружающей  природой. Тысячи  человек  ежегодно отдыхают     в Зерендинском доме отдыха. Многим из них интересно узнать об одной из тайн озера, почерпнутой нами из дневника И. Шангина.
«В нескольких  местах посредине острова огромные  гранитные плиты, одна на другую положенные, образуют обширные пустоты, вид пещер представляющие, в которых по уверению прежде укрывались  беглые  с линии казаки  и крестьяне, побитые, наконец,  калмыками.
Богатые сокровища, приобретенные сими людьми чрез многолетние грабежи и хищения предполагают быть сокрытыми в одной из пещер, почему многие из русских предпринимают неимоверный труд к поднятию сих веками наложенных плит для открытия  входа под них, самою природой закрытого, дабы отыскать то, что существует в одном их воображении. Они трудятся  и ничего не находят, но терпение их ободряется мыслью, что клад сей ожидает счастливого».
«…Озеро Зеренда – медное, по какой же причине получило оно сие название, сказать не могу, не только меди, но даже слабых признаков других руд при оном не найдено», - отметил в своем дневнике Шангин. Все его попытки найти здесь месторождение медных руд не привели к успеху. Прибывший майор Набоков также ничего не обнаружил, хотя лет пятнадцать назад где-то в этих местах им были найдены куски медной руды.
Двадцатого мая объединенный отряд Шангина и Набокова двинулся на запад вдоль гранитных сопок к горе Иман-Тау, где их должен был ждать отряд инженера Логинова, отправ­ленный из Пресновской кре­пости. Через двое с полови­ной суток у подошвы Иман-Тау на краю соснового леса произошла встреча отрядов. В дневнике Ивана Шангина дается интересное разъясне­ние о происхождения назва­ния этой горы.
«Иман-Тау прежде сего называлась Копчи (многосопочная) и приняла новое имя свое, по преданию киргизов, от двух причин. Дуб на их языке называется Иман, не­большие деревья которого будто бы были найдены од­ним киргизским старшиною на сей горе, среди соснового леса, и были срублены и разделены по частям между народом, для вечного хранения в семействах, в знак народного благополучия и свободы. Так думают и уве­ряют некоторые из киргизов, у которых действительно я видел хранящиеся, кажется дубовые дощечки».
Здесь, у подножья горы Иман-Тау, внимание Шанги­на, привлекли обнаруженные древние чудские копи. «Огромные отвалы, вме­щающие множество различных видов медных и сереб­ряных руд, свидетельствуют, что рудник сей составляет богатый источник промышленности».
Шангин отправил своих помощников описать «сопредельные прииску сему леса для будущей в оных потребности», а сам принялся изучать следы чудских копей, чему посвятил не­сколько дней. В ряде мест под рудными отвалами об­наружил рудные гнезда. Да­же приблизительные подсче­ты показывали, что в отвалах содержится около З млн. пудов руды. Однако в целом месторождение осталось во многом неясным  и не раскрытым».
Май - пора обновления  и  цветения  земли. Степь се­верной части Сары-Арки, ее березовые колки, чистые озера, поросшие сосною го­ры приводят в восхищение участников экспедиции. "Какие приличные имена дают киргизы своим рекам, озерам, горам, лугам и равни­нам, удивительно, Гора Якши-Янгыз-Тау (в переводе­ - одна из лучших гор) истин­но прекрасна. Какой живо­писный вид озера, волны о скалы  разбивающиеся.
Какая прекрасная отдаленность гор, теряющихся в необозри­мой равнине, с вершины ее!" Таких вдохновенных строк в дневнике Шангина немало. Прекрасная природа приводит в восторг автора дневника. Особенно замечатель­ные пейзажи открылись путе­шественникам между горами Иман-Тау и Жаксы-Жангыз-­Тау.
«Какая разность в пути сего дня с прошедшими. От самого прииска до озера взор каждого из  нас любо­вался попеременно, то приятною пестротою богатых ков­ров флоры, то в прелестных рощах видом кудрявых бе­рез, колеблющихся от тихого веяния полуденного ветерка, то преследовал сонмы кру­жащихся мотыльков и восхи­щался зрелищем сияющих вдали и в лазури неба те­ряющихся гор».
Богатая первозданная природа и бедная, суровая жизнь простых казахов-кочев­ников наводит Ивана Шан­гина на раздумья: "…думаешь, что путешествуешь в местах  обитаемых, что видишь рощи, очищенные трудами людей, общества благоустроенноro, цветы, расса­женные любителями красоты природы, и, кажется, совершенно забываешь, что путешествуешь в стране невозделанной трудами человека - в степи безлюдной, ибо мо­жно ли почесть населением горсть необразованного ни в правах, ни в общежитии на­рода. не имеющего постоянного местопребывания, ски­тающегося по пространству земли, им занимаемой, для выгод домашних животных, к которым и сам он родом жизни своей много приближается».
Читая дневники Шангина, приходится только удивляться изобилию фауны и флоры приро­ды Казахстана начала девятнадцатого века.  Так, посетив озеро Аркалык, «имеющее 5 верст в объятии», Шангин за­писал: «На гладкой, едва зыблющейся поверхности оного тысячи различных видом, цветом н величиною птиц плавали, погружаясь, смотрели в зеркало вод его, казалось, каждый род сих пернатых в этот день пре­красного летнеro времени, думая об одном наслажде­нии забывал о продолжении бытия своего.
Позволится ли мне смелое, но кажется, справедливое замечание, что птицы, в угодность природе, лучше всех ее творений знают науку пользоваться жизнью? Для них время года не имеет своих недостатков: оставляя в одной стране скучную осень и суровую зиму, перелетают в другую наслаждаться приятностью весны и теплотою лета».
В часы  «отдохновения», остановки отряда на отдых Шангин и его помощники  собирают растения для гербария, ловят различных жуч­ков, бабочек и прочих насе­комых для коллекций. 28 мая мимо лагеря про­шел купеческие караван, со­стоящий из 114 верблюдов, «обремененных товарами».
Протянувшись длинной це­пью, он представил «великолепное зрелище трудов и промышленности деловой». Караван принадлежал Кaлужскому I гильдии купцу Свешникову. У горы Якши-Янгыз-Тау отряд Шангина соединяется с воинским отрядом.
Любителей рыбной ловли, несомненно, заинтересует описание озера Якши-Янгыз-Тау. "Озеро простирается в дли­ну от северо-запада на юго-­восток на 15 верст, в ширину от 4 до 5 верст, волнуя­ся большей частию западным умеренным, либо сильным ветром; редко совершенная тишина образует для вос­ходящей и потухающей зари зеркало из поверхности вод его. Щуки, язи, лини,  окуни и чебаки весьма вкусные и чрезвычайно крупные плo­дятся во множестве в здоровой воде сего озера.
Я видел щук в сеть попавшихся по 7 четвертей длиною. Все казаки и некоторые киргизы уверяют, что бывают они вдвое больше; есть будто бы столь большие щуки, что схватывают и увлекают на  дно озера маленьких ягнят в то время, когда от жару и для утоления жажды заходят они со стадом подле берега в воду».
Экспедиция   двигалась все дальше на юго-запад. На левом берегу реки Ак-Кайрак, а также в урочище Аулие-Тау были об­наружены древние копи с медной    рудой,  найдены вы­ходы железных глин,  Из ла­геря при речке Акай-Ракт   Иван Шангин пишет и посы­лает нарочным  письмо.
«Его Высокородию Колы­вановских заводов начальнику господину Обер-берг-гауптману 5-го класса и кавалеру Ивану Ивановичу Элерсу. От 25 мая имел я честь доложить о предпринятой разведке на медном прииске при озере Иман-Куль. Ныне представляю благорассмотрению Вашего Высокородия карту пути нашего до сего прииска с чертежом древних в оной работ и разведок прo­резами и шурфами, мною сделанных. Различное со­держание металлов по раз­личии видов руд, химическим испытанием определенному, прилагаю.
Сверх сего прииска открыт медный прииск при речке Акай-Ракт или Кайрак-Су. Руды сии во всем подобны  на Каме в Перьми и в передовых горах Урала находящимся.  Неистощимо богаты прииски во многих   местах бурого и красного железистого камня также заслуживают уважения.
Подробнейшее описание оных с новыми более внимания достойными открытиями ласкаю себя надеждою впоследствии представлять бла­го рассмотрению Вашего Вы­сокородия.
Лагерь при р. Акай-Ракт. Июль 19 дня 1818 года».
В начале августа экспеди­ция вышла к зелёным берегам Нуры, «богатым подножным кормом для лошадей». 3начителъный интерес пред­ставляют сведения Ивана Шангина о развалинах древ­нем городища, встреченных отрядам на берегах Нуры.
«4 августа поутру экспедиция продолжала путь подле двух озер, через которые протекала река Нура и оста­новилась при втором из них для роздыха; в 3 часа попо­лудни встречено было третье озеро, имеющее до 10 верст в окружности, и при нем раз­валины древнего города (Ботакоз, по замечанию Г. На­бокова), простирающиеся к Нуре». Экспедиция остановилась на ночлег на зелёном луговом берегу Нуры, неподале­ку оказались развалины дре­внего сооружения.
По обще­му мнению, оно более похо­дило на культовое сооруже­ние. 1Iостроено было из кир­пича, внутри помещения на­ходились "столпы, покрытые алебастровой штукатуркой, равно как и стены, имеющие вместо связей четырехугольные сосновые брусья в 2 вершка в поперечнике, для большей прочности обожженные и покрытые камышем».
«Близ сего храма приметны следы другого подобного, а далее в восточную и запад­ную стороны находится множество развалившихся зданий, из коих некоторые основания составляют до 300 сажен в длину и в сово­купности издали представля­ются известковыми горами».
6 августа экспедиция продолжала путь мимо «продолжающихся беспрерывно развалин древнего города. Проводник Биймурза принес командиру отряда майору Набокову  кирпич,  покрытый зеленой муравой, который взял он из развалин неко­торого храма. К сожалению, отряду предстоял длинный путь к подземным кладовым, и у него не было возможности уделить должное внимание развалинам, которые хранили в себе неизвестные страницы прошлого этого края».
Отряд двигался левым бе­регом Нуры с «чистою и изобильною подножным кормом степью», мимо многo­численных казахских аулов, «содержащих, по примерному исчислению, до четырех тысяч кибиток». Вдали на возвышениях темнели несметные табуны лошадей, рогатого скота и баранов. Степняки толпами стекались на­встречу необычной каваль­каде. Одних влекла трубная игра казаков, далеко слышная в степи, других - тре­воги и сомнения: что все это значит?
Неизменный интерес у Шангина вызывали встречи с казахами, бытовые сцены кочующего народа, что на­шло свое отражение в его днев­нике. «Вокруг лагеря было множество кибиток в коих почти всю ночь мужчины играли в забызги (деревянные дудки), а женщины забавлялись песнями. При переправе через Нуру кочевал богатый киргиз по имени Сапаксий-бий, имеющий до трех тысяч лошадей и  множество верблюдов, рогатого скота и баранов.
Он с многочисленным своим семейством вышедши из кибитки, смотрел на переправу экспедиции, производившуюся с большим затруднением, и слушал трубную игру; по переправе же прислал кумысу и пригнал барана и лучшую лошадь, прося оное принять в доказательство приверженности его к Российскому начальству. Г.Набоков отдарил сего бия серебряною вызолоченною чашкою весом в три четверти фунта».
7 августа экспедиция продолжила свой путь вверх по Нуре. В этих местах, по словам киргизов, водилось много кабанов. Следы их были приметны, но самих животных никто из людей экспедиции не видел, потому что «они днем лежат в логовищах и выходят из них только ночью».
В тот же день «в 25 верстах от роздыха, на протоке реки Нуры, остановились, имея ввиду город Ак-Молу, получившее сие название от имеющихся на ней киргизских кладбищ со стоящими выбеленными известью надгробными памятниками».
На следующий день И.Шангин с Набоковым в сопровождении 12 казаков осмотрели маленькую речушку Казакуч, «соединяющую Ишим с Нурою».  «Сия речка течет в Нуру только весною. а осенью пересыхает и вода оста­ется в одних глубоких овра­гах».­
До 12 августа отряд двигался вдоль Нуры и далее по речке Кундус, которая имеет название  «от ловимых по оным киргизами выдр». Далее путь следовал через сопки, невысокие горы, равнинную степь. Переходили пересохшие озера, в местах отдыха ловили рыбу в озерах. Приятное местоположение окрестных, рассеянных по степи гор побудило од­ного из чиновников экспеди­ции заняться  «снятием вида».
15 августа отряд достиг малой Нуры и остановился ночевать на ее берегу, на фоне гор Чурубая. «3десь находились оставленные кирги­зами поля, и трава была выбита их скотом». Если бы отряд Шангина прошел не­сколько десятков километров севернее этих мест, возмож­но, он первым обнаружил бы угольную мелочь у сурочьих нор урочища Караганды – басы.­
16 августа путь лежал между горами Чурубаем и Топар-Су вблизи горы Кума­адыр вдоль малой Нуры. На следующий день в 5 верстах от устья  реки Топар-Су вошли в горы Тиктурмак.  Здесь обнаружили «валуны зеленого н красного агата, зеленой яшмы, разных цве­тов порфиров и признаки медных руд». Здесь же за­ночевали, чтобы поутру сде­лать описание здешних мест и собрать «образцы оных камней».
18 августа собирали кам­ни, делали описание местоположения  найденных пород. Отсюда до гор Курпетау, Бишчоку и Кызыл-Яшма, где были объявлены руды на се­ребро, медь и свинец, оста­валось еще до двухсот верст. Приближалась осень, ночи стали прохладные, Лошади в обозе изнемогали. Для ус­корения дела Набоков решил сделать передовой отряд из 40 казаков. Каждый казак взял на подмену по лошади.
Остальной части экспедиции с обозом под командо­ванием сотника Реброва, бы­ло приказано следовать  «умеренным маршем, остановиться у горы Кызылтау и произвести поиски рудных приисков», инженерам поручили описать путь следования, сочинить чертежи приисков, если какие откроются на пути их, и окончить карту».
Далее путь экспедиции проследовал через горы Бугулы, вдоль речки Маль-Дирык-Су, притока Нуры, горы Кызылтас, Котур, Молы и Емен–Каркаралы. 21 августа встретили в пути аулы Каракесекской волости.
Майор Набоков послал своего переводчика Крайкина с письмом к хану Букею «засвидетельствовать ему почтение и с просьбой, чтобы снабдить отряд его за плату четырьмя лошадьми под орудия и двумя рогатыми скотинами на убой, для чего послал ему в залог 200 рублей ассигнациями и сверх того сыну его султану Чингизу самовар в подарок».
Лишь 23 августа вернулся от хана Букея переводчик с поручиком Лаузаком. Они привели 4 лошади и 2 рогатые скотины и возвратили посланные деньги. Посланец от хана заявил, что ему известен обширный рудник Кунусбай с самородной медью, а также древние копи. Но так как первый прииск расположен далеко отсюда, то он отведет на него отряд следующим летом. Для провода на древние копи выделил Набокову своего всадника.
Майор Набоков сделал подарки (табак, перец, гвоздику, мед) и направился к Курпетавскому  и верховьям реки Джамчи, где их ждали интересные  находки, древние копи с медной и свинцовой рудой. 24 августа отряд разбился на несколько групп.
Одни направились на Курпетавский прииск, другие – к горам  Кызыл-Яшма, Биш-Чоку и к верховьям речки Кайрак. 27 августа горный служитель Богданов доставил из древней копи Биш-Чоку и  месторождения Кайрак рудные куски, содержащие свинец, медь и серебро, а горный служитель Вяткин привез куски руды «из киргизской горной работы при горе Кызыл-Яшме», около фунта самого свинца, «выплавленного из сей руды киргизами».
Горный служитель Бакатин вместе с отрядом сотника Реброва отправился к горам Кызыл-Тау. Тем временем узун-кулак разнес по степи, что русские с отрядами казаков со­бирают зеленые и синие камни.
27 августа на стоянку отряда прибыла группа всадников во главе с кир­гизом Каракесекской во­лости  Сарымбаем. Они пригнали двух баранов, привезли две сабы         (кожаных мешка) кумыса. «Сарымбай и товарищи его изъявили свое удовольствие господи­ну Набокову, что со вре­мени прихода экспедиции в степь прекратились ба­рымта и всякие насилия между киргизами, и что от основания и распространения в тамошнем крае рос­сийских горных работ ожидают они для себя вя­щей пользы».
Набоков угостил прибыв­ших чаем, показал им производимые горными служи­телями у горы Курпетау взрывы камней порохом, подарил Сарымбаю телегу с окованными железом коле­сами. Сарымбай вызвался по­казать еще одно место, где имеются руды. Вместе с Са­рымбаем  отправили горного служителя с двумя казаками, которые в тот же день к вечеру доставили руду, взя­тую в 18 километрах от горы Курпетау и содержа­щую медь.
Степь была полна слухов о русских отрядах, разъез­жающих по степи. Одних они радовали,  других пуга­ли, третьи хотели извлечь из происходящего практическую выгоду. Хан Букей просил прислать лекаря. Майор Набоков послал к нему фельдшера, Получив облегчение, хан подарил фельдшеру белую бязь.
Между тем работы по обследованию окрестностей вокруг лагеря продолжались. Собранные образцы тут же проверяли путем пробной плавки. За де­сятки верст приходилось искать лес для этих плавок. Маркшейдер Шангин в такие минуты испытывал чувство удовлетворения и даже «щастья». В горе Кургалу он нашел древовидную яшму.
31 августа Набоков, ун­тер-шихмейстер Ретивый и переводчик поехали к хану Букею кланяться по случаю отправления экспедиции в обратный путь. По случаю приезда гостей хан после угощений устроил  конскую скачку. А на другой день к  лагерю приехали десять свадебных кортежей.
Они просили разрешить им сле­довать вместе с отрядом до Алтайской волости, кочующей вдоль речки Кундус, чтобы избежать опасности быть ограбленными. Неко­торые из этих свадеб даже не успели еще выполнить всех свадебных обрядов и заторопились в лагерь, ус­лышав о скором отъезде экспедиции.
Между тем Шангин и На­боков, отправив группу ка­заков вместе со свадебной кавалькадой, поехали еще раз «освидетельство­вать некоторые прииски». В 12 верстах от лагеря На­боков остановился у одной из сопок и случайно обна­ружил вымытую водой медную лазурь и зелень.
Небольшие разведочные работы позволили обнаружить и саму рудную жилу. "Поистине- богата рудопрояв­лениями меди, свинца и се­ребра эта земля! -удивлялись Шангин и Набоков.- Где ни копни, везде ру­да, везде кладовые».
Неподалеку от Биш-Чокинского прииска Шангин и Набоков обнаружили древнюю­ рудную промывальню, где лежали  добытые руды, засыпанные землей. Промывальня заросла травой. Плавка этой руды показала, что она содержит, кроме меди, 3 золотника серебра в пуде, Здесь же был найден редкий минерал цеолит.
Отряд вышел к верховью малой Нуры, где и заночевал. "Малая Нура бьет ключом из горы и, падая на каменный помост, образует водоем. Оттуда верст на 50 продолжается оврагами, и потом  уже, от впадения ключа и речки из горы Кызыл-Тау, начинается ее правильное течение». Пожалуй, это  самое первое описание вер­ховьев самой протяженной и многоводной реки Центрального  Казахстана.
На следующий день об­наружили в пути развалины неведомой башни и в версте от нее древнюю копь. Сделав траншеи глубиной до полутора метров, обнаружили рудное тело, образцы медной руды взяли на испытания.
Тяжелые испытания вы­пали на 5 сентября, когда отряд, проходя между ущельями, уперся в высокий утес н топкое место, пересекающее путь. За отсутствием топора казаки рубили бе­резняк саблями, чтобы про­ложить через топкое место гать. Лошадей переводили поодиночке, орудие перено­сили на руках.
В тот же день отряд Набокова соеди­нился с отрядом Реброва, а на следующие сутки возвра­тился Шангин "с приятной вестью, что открытый при Кайраке прииск весьма об­ширен и содержит руды богатые серебром. Одновременно пятидесятник Вяткин с посланником хана Букея привез образцы разных руд, а к вечеру вернулся инже­нер-подпоручик Лoгинoв, произведя описание прииска при горе Алмолы.
Пocлe соединения всех от­рядов было решено возвра­щаться, «чтобы сделать вернейшее описание окрестнос­тям рудных приисков, откры­тых в верховьях реки Нуры и близ озера Балхаш». 7 августа был сделан прощаль­ный выстрел из орудия, и отряды двинулись в обрат­ный путь. Один - к Петропав­ловской крепости, другой  - к форпосту Коряковскому ми­мо гор Баян-Аула (в сторону нынешнего Павлодара), третий – к форпосту Семиярскому (в Семипалатинском направлении).
Несмотря на труд­ности, с которыми столкнулась экспедиция, Иван Шангин был удовлетворен результатами в части поиска и обследования месторождений медных и свин­цовых руд. Этому в нема­лой степени способствовали казахи-кочевники.
Казах Сарымбай показал древние разработки близ горы Курпетау. Хан Букей прислал в отряд проводни­ка, который знал дорогу к обширному руднику Кунус-­Бай, «в коем находилась са­мородная медь». Вместе с проводником туда был от­правлен пятидесятник Вят­кин, сделавший осмотр древ­них копей и вернувшийся лишь через неделю. Возможно, предположить, что он со­вершил поездку к Балхашу, так как в записках упоми­нается рудный прииск  «близ озера Балхаш».
На долю участников экспе­диции выпало немало тягот, трудностей и лишений. Представьте такую картину: в раскаленный полдень, когда все живое прячется в тень, изнуренные казаки, горные служивые бредут среди выж­женно-желтых сопок. От жа­ры, безводья и непосильной тяжести падают в изнеможе­нии лошади, а люди после коротких остановок «для роздыху» снова с упорством движутся вперед.
В топких местах саблями рубят бере­зовый молодняк, на плотах переправляются через встав­шую на пути озерную гладь. Обливаясь потом, ломами и кирками вгрызаются в зем­ную твердь к рудному телу. Чтобы не быть голословным, приведу несколько писем Ивана Шангина начальнику Колывановских заводов Элер­су, в которых он сообщал делах, маршруте, сложив­шейся обстановке в экспе­диции, давал оценку полу­ченным результатам. Сентябрь. 27 дня. 1816 г.
Милостивый государь Иван Иванович!
Через сильный жар, нез­доровые воды и посохшие, высохшие и частью сожженные травы, причиной боль­шого упадка лошадей в на­шем отряде и всеобщей из­нуренности оных, почему, как и по недостатку прови­антов, должен по необходи­мости оставить намерения следовать в горы Каратав­ские - как доносил я преж­де, Ваше Высокородие, и принять полуобратный путь от Улутау к горам Тугулу­шажил (слово написано не­ясно - В. Н.), но в  дальнейшем расстояние от Семипалатинской крепости находится и от оных, ежели не  лишимся последних двух третей лошадей, следовать по Иртышу на крепость Свя­того Пeтpa, которой достигнем не ранее второй поло­вины октября.
Теперь нахо­жусь в l5 верстах от раз­работок свинцовых руд Орен­бургской экспедиции, которые, можно сказать, успел я увидеть только одним взо­ром - получив на сие согласие Г. Н. Набокова с большим затруднением. При всем том второй чертеж всем работам с некоторой окрест­ностью оных - в благо рас­смотрение Вашего Высоко­родия по возвращению моему буду иметь честь пред­ставить.
Успехи нашей экспедиции довольно значительны, более десяти уже открыто медных приисков, много и людьми в различных сторонах от меня командированных, но надоб­но, чтобы медь равнялась ценою золоту или еще пре­вышало оное, чтобы заслужить обработку в пустой, безлюдной, безлесной, без­водной и от границ удаленной стране.
Ваш покорный слуга Иван Шангин. Сентябрь. 28 дня. 1816 г.
В конце прошедшего и на­чале нынешнего месяца в вершине реки Нуры откры­ты по настоянию моему в семи местах от З до 50 вёрст пространством, разде­ленных в расстоянии 2-х и 3-х сот верст от ближайших линейных мест - весьма значительные медные, серебро и свинец содержащие при­иски.
Но как прииски эти находятся в пустой безлес­ной степи и в продолжении и в продолжение всего путешествия нашего не встретили мы от горы Иман-Тау даже малого количества лесов, которые по одним слухам только произрастают ближе к линии, то по пред­ложенному мною майору Набокову с г. горными ин­женерами и офицерами при­няли общие намерения (для приведения в совершенную известность и сей необходи­мой потребности, как для рудников, так и для планов военного министерства) раз­делить заграничный отряд на 3 партии, из коих первая и самая большая в препровож­дении Набокова должна при­нять обратный путь к кре­пости Святого Петра через Ерементавские горы и сколь­ко позволят обстоятельства, упадок и изнуренность лошадей от крайней недоста­точности провианта (на 120 человек сего отряда взяты полтора пуда сухарей и че­тыре вола) описать с точ­ностыо проходимые горы и дубравы, а что при таковом описании наблюдать должно, изложено мною инженеру-по­ручику Буракову, в пунктах.
Равное наставление дано и подпоручику Логинову, который с таковым предметом принял путь через горы Кар­каралы на крепость Семипалатную для могущих же встретиться приисков, как и для собирания горнокамен­ных пород.
К геогностическому описанию сих различ­ных путей прикомандирова­ны мною к отряду Бурако­ва берг-штейгер Гакатин, к отряду Логинова – унтер-­штейгер Самин, как испытанные в усердии и осмотри­тельности люди.
Под прикрытием 15 человек воинской команды с унтер-шихтмейстером Ретивым и остальным количеством служителей принял я путь через покрытые лесом го­ры Баян-Аула к посту Коряковскому, в который прибыл 24 числа сего месяца, после пятнадцатидневного, весь­ма затруднительного путеше­ствия.
Нa сем пути встрети­лась мною еще одна древняя разработка руд, между ко­торыми нашел и весьма редкую разновидность медной руды, диоптаз или аширит. Считаю долгом донести Ва­шему Высокородию, что щас­тье служило мне, как в от­крытии всего редкого, так и в выгодном расположении путешествия для сочинения второй карты всего прост­ранства, сверх моего чая­ния. В заключении сего мною донесения отправлены в Омск.
Начальнику Колывановс­ких заводов господину обер­гауптману, 5-го класса и ка­валеру Ивану Ивановичу Элерсу.
Представляю благо рас­смотрению Вашего Высоко­родия генеральную карту путей заграничной экспеди­ции.  Планы всех открытых оной приисков и различных видов рудные штуфы (при­мечание: штуф -  ручная глыба или кусок руды или иного ископаемого. В. Даль. т. 4 - В.Н.).
Осмелюсь приобщить к оным и пер­вую часть дневных записок моего путешествия, ибо вто­рая часть переписки еще не окончена, которую буду иметь честь препроводить к Вашему Высокородию с поч­той из  Омска, также и к оным различные рисунки древних зданий и новые от­крытые произведения приро­ды.
Подробное описание всех открытых экспедицией руд­ных приисков и проект учреждения опытной пятилет­ней разработки оных. Также для Вашего Высокородия под присмотром унтер-шихтмей­стера  Ретивого приготовляется генеральная карта киргиз-­кайсацкой степи всех трех орд, которую я ласкаю на­деждой иметь представить.
Берггешворнер Иван Шан­гин, января 28,  1817 года.

Источник:
Писатель, краевед Новиков Владимир Яковлевич. http://novikovv.ru/ivan-shangin/ekspeditsiya-marksheydera-ivana-shangina