Горные туры в горах Памира.

«Будьте сдержанны в делах и страстны в путешествиях» 

Экспедиции альпинистов в горах Таджикистана.

В начале XIX века, после овладения Мадрасом и Бомбеем, англичане постепенно стали продвигаться на север и запад - в сторону Афганистана и Гиндукуша, систематически и тщательно обследуя колонизируемую территорию с военной точки зрения.
Английские военные деятели и просто лазутчики настойчиво собирали разведывательные сведения и о сопредельных с Индией странах.
В 1812 году Мир Иззет ул-Лах по заданию британского офицера Муркрофта прошел с разведывательными целями из Индии в Тибет, оттуда в Яркенд, Кашгар и Восточную Бухару. С 1820 года Муркрофт начал сбор опросных сведений о Памире.
Эти материалы, опубликованные Муркрофтом и Трибеком 20 лет спустя, содержали не только военные сведения, но и географические. Однако уровень последних был настолько низок, что данные по гидрографии, например, помещенные в этой реляции, В. В. Григорьев назвал "образцом географической чепухи".
К 1825 г. интерес к "загиндукушским" территориям в английских военных кругах возрос до такой степени, что военная группа Муркрофта, при участии Трибека и Гатри, сочла возможным нарушить рубежи Бухарских владений и пересечь Гиндукуш в нескольких местах.
При этом Муркрофтом были описаны гиндукушские перевалы. С этого времени начинается новый период в изучении Памира, производившемся в основном иностранными военными и дипломатическими представителями, многие из которых попросту занимались шпионажем.
Односторонность таких исследований совершенно очевидна: основное внимание уделялось коммуникациям, водным ресурсам, экономике, военным силам и укреплениям. Описания природы в записках этих исследователей занимали попутное, подчиненное положение, но и они представляли значительный интерес при общей бедности фактически данных об этой области.
В 1831 - 1832 г.г. через Гиндукуш прошел английский дипломатический представитель А. Борис, который "с подарками великобританского короля" и со своим спутником Д. Джерардом проследовал через Афганский Бадахшан в Бухару и Персию.
Он подробно описав свое путешествие, упомянув о рубиновых копях Шугнана и о памирских пастбищах. Борис и Джерард путешествовали переодетыми, из чего историко-географ Дж. Бейкер делает вывод, что они были лазутчиками.
В том же десятилетии состоялось путешествие английского капитана Джона Вуда, который, выйдя из Кабула перешел Гиндукуш, проник в Афганский Бадахшан, затем прошел вверх по Пянджу и реке Памир.
19 февраля 1838 г. он открыл озеро Зор-Куль, которое подробно описал и назвал сначала условно озером Вуда, а затем озером Виктории. Попутно Вудом была тщательно обследована долина р. Кокча в Афганском Бадахшане.
Он описывает мощные заросли тала (ивы) по Пянджу, затруднявшие путь отряду, и указывает на сильный горно-долинный "Ваханский ветер" - Бад-и-Вахан, который продолжается 6 месяцев в году. Вуд уловил и основные черты орографии Памира: он пишет, что это фокус, из которого выходят мощные хребты и крупнейшие реки Азии.
Подробное описание этого путешествия мы находим в известной книге И. П. Минаева о странах верховьев Аму-Дарьи. Сам Вуд, озабоченный отысканием издателя для своей книги, должен был из-за этого ограничиться одним томом и допустить целый ряд сокращений, о которых горько сожалел его компилятор Г. Юль (1873 г.).
Вуд в какой-то мере испытал судьбу Марко Поло, доставленные им сведения были встречены недоверчиво и получили признание лишь спустя некоторое время, после накопления дополнительных данных о Памире.
В результате англо-афганской войны 1839 года, в течение трех лет (до разгрома английских войск в 1842 году) Афганистан был сравнительно доступен англичанам и действительно посещался исследователями, интересовавшимися также сопредельными памирскими территориями.
Научные результаты этих посещений, как писал в свое время В. В. Григорьев, "оказались не в такой степени обильными и важными, как бы можно было ожидать от образованности британских офицеров".
В 1843 году, вышел в свет третий том "Космоса" Александра Гумбольдта - "Центральная Азия", переизданный через год в Париже и переведенный в 1915 г. на русский язык. В этом фундаментальном труде Гумбольдт пишет о Памире как о высокогорной области, пересеченной меридиональным хребтом Болор.
В своем предположении Гумбольдт исходил из анализа распределения осадков в Центральной Азии. Он считал, что раз осадки приносятся в Центральную Азию влажными ветрами с океанов, то сухость глубинных районов континента может быть объяснена только существованием вытянутых с севера на юг высоких хребтов, задерживающих эти влажные ветры.
Так возникла идея, перекрещивающихся хребтов - широтных и меридиональных, образующих в Центральной Азии как бы своеобразную решетку, существование которой, с точки зрения Гумбольдта, объясняло все особенности рельефа и климата страны.
Представление о меридиональной орографической структуре Памира, после работ Гумбольдта, пользовавшихся огромной, вполне заслуженной популярностью, укоренилось в умах на несколько десятилетий.
Забегая вперед, следует отметить, что опровергнутые последующими исследователями представления о хребте Болор все же имели реальное обоснование. При общей протяженности хребтов Памира с запада на восток, в его системе имеются и меридиональные хребты-отрог Гиндукуша Кохи-Ляль, хребет Академии наук, хребет Зулум-арт, Сары-кольский и Кашгарский.
Каждый из них в отдельности представляет собой заметный оро-климатический рубеж, а в совокупности они в значительной мере определяют распределение осадков в Центральной Азии и создают специфическое природное лицо Памира, как высокогорной и, одновременно, аридной (засушливой) области.
Когда в 1845 году было учреждено Русское географическое общество (РГО), оно в первые же годы своей деятельности обратило серьезное внимание на область Памира.
В 1848 году выходит в свет статья П. С. Савельева "Средняя Азия", призывавшая к изучению этой страны, ее горных районов, в частности, Памира.
Год спустя в Записках РГО была напечатана обстоятельная статья П. Чихачева об исследованиях верховьев Сыр - и Аму-Дарьи и нагорной площади Памира. П. Чихачев писал об огромном значении изучения верховьев крупнейших азиатских рек, о питательности трав на пастбищах Восточного Памира.
Статья Чихачева была значительно содержательней вышедшей в 1848 г. в Париже обзорной компилятивной работы Дюбекса и Бальмонта о ряде стран Азии, в которой лишь между прочим были помещены краткие сведения о Шугнане и Вахане.
Указанная статья Чихачева представляла собой сокращенный вариант его доклада Совету РГО о необходимости исследования Памира. Он сам выразил готовность совершить путешествие к верховьям Аму-Дарьи, но из-за косности чиновников Министерства иностранных дел экспедиция не состоялась и те исследования, которые могли бы быть выполнены П. Чихачевым в 1849 - 1850 г.г., были начаты русскими путешественниками лишь 22 - 28 лет спустя.
В 1851 году в Петербурге вышли в свет две замечательные работы историко-географического характера о Средней Азии, принадлежавшие перу выдающегося русского востоковеда Никиты Яковлевича Бичурина, "Отца Иакинфа", о котором уже говорилось выше. Изучая китайские летописи, Бичурин установил, что они являются более достоверным и полным источником для историк народов Средней Азии, чем греческие.
Материалы летописей позволили Бичурину составить фундаментальный историко-географический обзор древней Средней Азии, в том числе и Памира, а также географический указатель к истории древних среднеазиатских народов.
Еще раньше Бичурин написал рецензию на упомянутую выше статью Чихачева об исследованиях верховий Сыр - и Аму-Дарьи. Ряд поправок и дополнений, сделанных Бичуриным к работе Чихачева, свидетельствует о том, что рецензент был хорошо знаком с географией Памира и припамирских областей.
Далее, в ряде провинциальных журналов появляются "Очерки Бадахшана", написанные на основании литературных материалов П. Ф. Самариным. Очерки были прорецензированы в Вестнике Русского географического общества и получили одобрительную оценку.
К 1853 году относится первая попытка русских географов составить часть карты Памира. По поручению совета Географического общества Я. В. Ханыков и А. П. Болотов приступили к созданию карты северо-западной части Средней Азии.
В отдельные листы этой карты включались северные памирские территории. К сожалению, из-за смерти обоих исполнителей карта не была завершена, а когда дело дошло до передачи ее для доработки другим лицам, Россия получила возможность производить съемки во многих районах Средней Азии; материал этой карты устарел, и надобность в ее издании отпала.
В 1860 году на Памир проникает Мулла Абдул-Меджид, посланный английскими властями Индии к кокандскому хану с письмом и подарками. Перевалив Гиндукуш, Абдул-Меджид прошел через Вахан и Восточный Памир в Алайскую долину и Коканд, сделав по пути ряд набросков дороги и замерив расстояние между различными пунктами.
Почти одновременно из Читрала через Гиндукуш прошел на Памир в район Сарыкола и далее в Яркенд пандид Мухаммед-Эмин. В следующем году выходит обстоятельная книга М. Венюкова о Памире и верховьях Аму-Дарьи, напечатанная в записках РГО с приложением карты. Географический обзор Памира Венюков дает по А. Гумбольдту и Г. Клапроту, а сведения о растительности и пастбищах Памира - по данным Сюань Цзана и М. Поло.
В 1862 г. в Лахоре изданы записки Мухаммед-Эмина, содержание которых подробно изложил 11 лет спустя В. В. Григорьев. В этих записках большое место уделяется Памиру. Автор делит Памир на 6 "отделов": Памири-Аличур, Памири-Хурд, Памири-Калон, Памири-Харгуши, Памири-Рангуль и Памири-Сарез.
Это было первое районирование Памира, произведенное для части его по произвольному принципу. Автор просто отмечал традиционные у местного населения названия отдельных урочищ. Никакой научной основы для этого районирования, разумеется, не было, и, наверное, сам автор затруднился бы объяснить - какие же признаки положены им в основу разграничения- различия в климате, или рельефе, или в растительном покрове.
Совершенно очевидно, что все научные соображения здесь просто заменялись интуицией и личными склонностями автора. Такой произвольный принцип разделения, как будет видно из дальнейшего, имел последователей (в частности - английский исследователь Керзон почти полностью воспроизвел это деление несколько десятилетий спустя).
Мухаммед-Эмин привел данные и по гидрографии Памира. Он писал, что "Дарьяи-Пяндж" образуется из пяти рек, но ошибочно представлял, что Бартанг ("Бартан") вытекает из КарагКуля. Он указывал также на богатые пастбища Вахана и Кашгарского хребта, приводил некоторые сведениям климате и животном мире, указав почему-то в числе животных Памира тигра.
В 60-х годах Русское географическое общество систематически издает многотомный труд К. Риттера "Землеведение Азии" в переводе В. В. Григорьева, который набдил издание обширными критическими примечаниями и ценными дополнениями.
Так, выпущенный в 1867 г. очередной том этого издания "Кабулнстан и Кафиристан", дает хорологическое описание Гиндукуша, вышедший в 1869 г. том содержит первую часть описания Восточного, или Китайского Туркестана.
Вторая часть описания, целиком состоящая из примечаний и дополнений В. В. Григорьева, выпущена в 1873 г. Это было наиболее полное по тем временам сводное описание частей Памирской области, изобилующее, правда, многими неверными положениями, частично выправленными переводчиком.
К. Риттер, основывавшийся на многочисленных литературных источниках, описывал Памир в виде мощного горного узла между Индом и Бадахшаном, соединяющего Западную нагорную Азию с Восточной и представляющего собой систему высоких горных цепей.
Такие упрощенные представления не покажутся слишком странными, если вспомнить, что Риттер писал свой труд почти за четверть века до русского издания.
В 1867 году исследователь Тянь-Шаня Ф. Р. Остен-Сакен посетил с ботаническими целями Кашгарию и дал первые сведения о флоре Кашгарского хребта. В этом же году пандит Манфул прошел из Индии в Афганский Бадахшан и сообщил ряд сведений о реке Кокча.
Через год после Манфула сотрудник английского топографического управления пандит Мирза-Шуджа пересек со стороны Индии Гиндукуш и, произведя съемку по его северным склонам, углубился вверх по Вахан-Дарье, открыв озеро Чакмактын-Куль.
Оттуда он повернул на восток и через Тагдумбаш-Памир добрался до Кашгара. Его топографические съемки являются первыми не только для этой части Памира, но и вообще для всей Памирской природной области.
Несколько месяцев спустя "представитель Лондонского географического общества" Хейуорд прошел из Пешавера через Гиндукуш и Кашгарский Памир в Кашгар, установив общее направление течения рек Ка-ракаш и Яркенд-Дарьи.
Спустя два года он возобновил свою экспедицию, но вынужден был из-за сопротивления местных князьков сложить с себя официальное звание "представителя общества" и путешествовать в качестве частного лица.
Из Гильгита он направился к истокам Аму-Дарьи и в "Памирские степи", но был убит, и следы его путешествия затерялись. В 1869 году началось годичное путешествие безымянного пандита, известного в истории просто под титулом Мирзы. Он вышел из Афганского Бадахшана, пересек весь Памир с запада на восток по пути, пройденному в свое время Марко Поло, и закончил свой поход в Кашгаре.
Мирза произвел компасные съемки, измерил расстояние между отдельными пунктами на своем пути, связав этими измерениями бассейны Аму-Дарьи и Тарима. Закончив эти работы, он присоединился к миссии Форсайта. О путешествии Мирзы мы знаем из записок английского майора Ф. Монтгомери.
В следующем году из Лахора в Яркенд по юго-восточной окраине Памирской области прошел Г. Гендерсон, оставивший описания тограковых зарослей4 по восточным предгорьям Кашгарского хребта.
В том же году со стороны Индии в Кашгар направилась уже упомянутая английская миссия Форсайта, в составе которой находились также Роберт Б. Шоу и два индийца. С целью собрать побольше сведений о Кашгарском Памире, миссия разделилась на две группы; одна во главе с Шоу отправилась через Гильгит, Яссин, Сархад и Ташкурган, другая, с участием Форсайта прошла севернее.
При этом был собран обширный материал о территории Кашгарского Памира, изложенный впоследствии Р. Б. Шоу в книге, русский перевод которой появился в 1872 г. При всей односторонности описания, освещавшего преимущественно вопросы военного и экономического характера, эта работа Шоу явилась для тех времен заметным вкладом в познание природы горного Китайского Туркестана.
В частности, Шоу и его спутники открыли истоки Яркенд-Дарьи. Книга Шоу была использована В. В. Григорьевым для дополнения ко второй части книги Риттера. В этом же году, присоединившись также к миссии Форсайта, через Гиндукуш прошел в Вахан, на Восточный Памир и в Кашгар пандит Фаиз Бахш, за пять лет до этого уже посетивший с топографическими целями Афганский Бадах-шан.
Почти одновременно из Яссина перевалили через Гиндукуш два пандита: Ибрагим-хан через Восточный Памир направился в Кашгар, а Мунши Файзабад - вниз по Пянджу проследовал в Афганский Бадахшан.
Оба они производили по пути гипсометрические наблюдения.На этом закончился второй, самый короткий период в истории исследования Памира, продолжавшийся менее полувека.Большинство путешественников, посещавших Памир в этот отрезок времени, состояло на английской службе в военном или колониальном ведомствах.
Но этот период можно назвать "английским" только условно, поскольку британские военные специалисты и чиновники, накапливая о Памире военно-топографический материал, по существу оставляли в стороне природные черты области, попадавшие в их отчеты лишь попутно.
Никаких попыток обобщения полученных в результате разведки и съемок данных англичане не предпринимали. Собранный ими первичный топографо-хорологический материал становился достоянием военного ведомства, а опубликованные путешественниками путевые впечатления отнюдь не носили сколько-нибудь научного характера, хотя и доставляли материал для научных суждений.
Развитие географических идей и представлений об этой части Азии шло по линии широкого признания взглядов немецких географов А. Гумбольдта и К. Риттера, использовавших в своих трудах также и материалы английских путешественников.
Обобщением данных, полученных о Памире в этот и предшествовавший периоды, занимались и русские ученые. Статьи П. С. Савельева, Платона Чихачева, Н. Я. Бичурина и П. Ф. Самарина, хотя и носили компилятивный характер, представляли собой работы научно-географические, основанные на научном обобщении и критическом анализе имеющихся отрывочных сведений о Памире.
Великолепная работа В. В. Григорьева по редактированию "Землеведения" Риттера и составлению дополнений к нему свидетельствует о достаточно широких географических представлениях, сложившихся к тому времени в России о горных странах Азии.
Еще больше свидетельствует об этом упоминавшаяся карта Я. В. Ханыкова и А. П. Болотова. Так или иначе, изучение Памира в это время значительно продвинулось вперед. Наибольшие успехи были достигнуты в хорологическом и орографическом изучении этой области.
Произведенные географические открытия, описания путей сообщения и фрагментарные топографические съемки, предпринятые впервые в истории изучения Памира в 1868 г., хотя и не опиравшиеся на данные астрономических наблюдений, дали возможность с большей или меньшей достоверностью положить на карту район Вахана, Восточный Памир вдоль основного пути из Вахана в Алайскую долину, отдельные места в восточной части Северного Гиндукуша (Вахан-Дарья, Чакмактын-Куль, район Яссинского перевала), долинную часть Кашгарского Памира (Тагдум-баш-Памир, район Ташкургана, верховья Яркенд-Дарьи), небольшие участки в Афганском Бадахшане (долины реки Кокча и Гоун-Дара).
Легко заметить, что эти первые маршрутные съемки образовали еще настолько редкую сеть, что вопрос о пересмотре взглядов Гумбольдта и Риттера относительно орографии Памира в это время даже и не мог быть поставлен, так как первичное изучение территории Памирской области охватило лишь ее южные и восточные окраины.
Геология области изучением еще не затрагивалась. Лишь разрозненные сведения о некоторых полезных ископаемых (золото, драгоценные камни), почерпнутые из древних источников и расспросных данных, составляли все достояние геологии Памира.
Если не считать скромных сведений, доставленных Ф. Р. Остен-Сакеном о флоре Кашгарского хребта, материалы о растительности и флоре Памира, которыми располагала наука, сводились к отрывочным описаниям лесов и пастбищ, сделанным попутно в записках некоторых путешественников.
Другие стороны природы Памира даже попутно не изучались и представления о них мало чем отличались от существовавших к началу рассмотренного периода. Тем не менее, этот период покончил с эпохой фантастических суждений о Памире и поставил его изучение на твердый путь реальных исследований различных сторон его природы.
Отныне в суждениях о природе этого края серьезное значение придавалось уже не столько древним, часто неверным сведениям, сколько конкретным данным экспедиционного изучения. В последующие годы ведущая роль в изучении Памира уже безраздельно принадлежала русским исследователям. Но еще в течение четверти века английские путешественники продолжали эпизодические посещения Памирской природной области.
Их проникновение на Памир было затруднено лишь после англо-русского разграничения в 1893 - 1895 г.г.

Источник:
Памир - "Крыша мира". Сборник произведений и фотографий о Памире. Составитель: Мина Мингалеева. 1987 год. Книга О. Агаханянца "Между Гиндукушем и Тянь-Шанем". Фотографии из книги "Памир", издательство "Планета", 1987 год, под редакцией члена-корреспондента АН СССР М.С. Асимова. Также использованы фотографии Ищука Н.Р.