Посещение горых озер Киргизии.

«Когда над Иссык-Кулем ветер носит
Полыни запах – синий и хмельной,
В груди как будто тихо тает осень,
Такой простор щемящий и покой…
Душа парит, в себя вбирая вечность.
Сгустилось время, словно благовест.
И сам себя ты чувствуешь предтечей
Разгадки тайн прекрасных этих мест.
Еще ты – не Тян-Шанский, а Семенов,
А, может, – Власов, Павлов, Иванов…
Всех Иссык-Куль запомнит поименно,
Кто лечь костьми за этот край готов.
Он, Иссык-Куль, достоин тысяч жизней,
Он полон тайн, он смелых ждет века.
Он пришлецам подарит дым Отчизны
И сделает бессмертным смельчака,
Кто ради знаний, всех разгадок ради
Готов идти в смертельно трудный путь…
Уже Тянь-Шань расписан весь в тетради,
Его расклад, его природы суть.
Но блеск вершин и шелк небес китайский
Вместишь ли в карту? – мол, от сих до сих…
Уже в затылок дышит Пржевальский,
За ним – Мокрынин, Галицкий, Плоских.
И он застыл, сойти с пути не в силах,
Коня на миг сдержав на поводу…
А век за веком в тот же ветер синий
Впрягают волн бегущую гряду»

Выступление у памятника Семенову-Тян-Шанскому С. Суслова.

Лучшие традиции гостеприимства Центральной Азии.

Первым европейским ученым-исследователем, проникшим в Центральный Тянь-Шань, был Петр Петрович Семенов, за свой научный подвиг получивший право именоваться Тян-Шанским. Еще в 1853 г., работая над допол­нениями к «Землеведению» Карла Риттера, Семенов решил посетить загадочный и запретный для евро­пейцев Тянь-Шань.
Российское ми­нистерство иностранных дел рев­ниво оберегало азиатские страны «от вторжения географической нау­ки», и Семенов с трудом получил разрешение побывать на Алтае и в «Киргизских степях» (Казахстан).
В 1856 г. из Семипалатинска Семенов добрался до Балхаша, который со своей «отсохшей оконечностью — озером Ала-Кулем (Ала-коль) - отделяет системы центральноазиатских хребтов от однообразной Киргизской степи».
К юго-востоку от Балхаша он уви­дел исследованную А. Шренком «ослепительно блестящую вечными снегами», простирающуюся на юго-запад цепь высоких гор и назвал ее Джунгарским Алатау. За этим хребтом начиналась «низкая и жаркая» долина р. Или. Миновав ее, он достиг города Верного (теперь Алматы).
В сентябре - октябре Семенов совершил два маршрута к озеру Иссык-Куль. Первый пролегал через восточную часть хребта, «круто как исполинская стена» поднимавшегося к югу от города.
Это был Заилийский Алатау (название дано Семеновым). Поднявшись на хре­бет примерно у 77°40' в. д., он увидел на юге межгорную котловину бассейна р. Чилика (приток Или) с несколькими параллельными кряжами; с огромной высоты перевала они «имели вид огромных грядок». Он спустился с хребта на юго-восток, в долину Чилика, и, перевалив Кюнгей-Ала-Тоо, через широкую степную долину рек Тюп и Джергалан вышел к озеру.
«С юга весь синий бассейн Иссык- Куля... замкнут непрерывной цепью снежных исполинов». Это был «заветный Тянь-Шань» - хребет Терскей-Ала-Тоо: «Снежные вер­шины [его] казались прямо выходящими из темно-синих вод озера». Тем же путем Семенов вернулся в Верный. Через несколько дней он выехал на запад, пересек Заилийский Алатау у 76° в. д. и за р. Чу на юго-западе увидел очень высокий горный хребет (Киргизский).
Поднявшись по долине Чу через дикое и мрачное Боамское ущелье, Семенов вышел к северо-западному берегу Иссык-Куля; этот маршрут позволил ему опровергнуть упорные слухи, что озеро служит исто­ком Чу. От Иссык-Куля Семенов поднялся на Кюнгей-Ала-Тоо, пересек долину правого притока Чу и на обратном пути к Верному перевалил Заилийский Алатау в самой высокой части (у 76°50' в. д.).
При спуске с перевала ему и его спутникам «пришлось очень забавно и довольно безопасно скатываться по снегу со своими лошадьми». Зиму 1856 - 1857 г.г. Семенов провел в Барнауле.
Возвратившись в Верный, он летом 1857 г. во главе большого отряда прошел по северному склону Заилийского Алатау на восток до р. Чилик; через параллельные кряжи Согеты и Тораигыр и заключенное между ними «сухое, безводное и бесплодное плоскогорье» достиг верхнего тече­ния Чарына, притока Или. С узкого гребня Тораигыра на юго-востоке Семенов первым из европейцев увидел величественный Хан-Тенгри.
Перевалив Кюнгей-Ала-Тоо, он прошел на юг к северным склонам Терскей-Ала-Тоо. В один из вечеров, остановившись на ночевку, Семенов насладился чудесной панорамой: «Солнце уже склонялось к вечеру, над Кунгеем носились темные облака, эффектно освещен­ные солнечным закатом.
В то время, когда снежные вершины Кунгей- Алатау уже начали загораться... альпийским мерцанием, мягкие ку­половидные предгорья были облиты светом как будто горы горели и дымились».
Поднявшись на перевал (у 78° в. д.) в Терскей-Ала-Тоо, он уви­дел на юге р. Нарын - «верховья древнего Яксарта» (Сырдарьи), перед ним расстилалась «волнистая равнина с зелеными озерцами» - сырты Внутреннего Тянь-Шаня. Спуститься к Нарыну Семенов не решился, так как лошади были изранены и измучены, поэтому он вер­нулся к Иссык-Кулю, затем перевалил Кюнгей-Ала-Тоо и достиг р. Чилик.
Отдохнув в ауле и наняв свежих лошадей, Семенов вышел к Нарыну и поднялся по его левой составляющей. С перевала в Терскей-Ала-Тоо он был «ослеплен неожиданным зрелищем [на юго- востоке] возвышался самый величественный из когда-либо виденных мной горных хребтов. Он весь, сверху донизу, состоял из снежных исполинов (Семенов насчитал их не менее 30).
Как раз посередине возвышалась одна, резко отделяющаяся по своей колоссальной вы­соте белоснежная остроконечная пирамида» - Хан-Тенгри, долгое время считавшийся высшей точкой (6995 м) Тянь-Шаня. Спустив­шись в долину р. Сары-Джаз (бассейн Тарима), он прошел к ее вер­ховьям, где открыл огромные ледники, в существовании которых он прежде сомневался, а затем вернулся в Верный.
Сам Семенов называл свое короткое путешествие «научной рекогносцировкой северо-западной окраины Центральной Нагорной Азии». Но результаты ее оказались значительными: он проследил Кюнгей-Ала-Тоо на 150 км, Терскей-Ала-Тоо на 260 км, обследовал Заилий­ский Алатау, связанный, как он выяснил, с другими хребтами Тянь-Шаня и образующий его передовую цепь; открыл огромную леднико­вую область в верховьях Сары-Джаза и тянь-шаньские сырты; уста­новил, что питание р. Чу не связано с озером Иссык-Куль, привел бесспорные доказательства отсутствия вулканизма в Средней Азии; первый установил высотные природные пояса Тянь-Шаня и высоту снеговой линии хребтов; впервые исследовал местность в истоках На- рына, Текеса и Сарыджаза, т. е. рек, принадлежащих трем из четырех крупнейших речных систем Центральной Азии - Сырдарьи, Или и Тарима; подметил характернейшую особенность Тянь-Шаня - рас­членение на параллельные цепи и образование продольных, широт­ных, очень длинных долин. Наконец, Семенов, как отмечал К. И. Бог­данович, дал первое и такое четкое деление северных цепей Тянь- Шаня, основанное на их орографических и геологических особен­ностях, что ни один из более поздних путешественников XIX в., проходивших по тем же районам, не смог добавить к его данным ничего существенно нового.
В результате этого путешествия им впервые было дано научное, основанное на достоверном фактическом материале, описание природы этой своеобразной горной страны. Вместо существовавших тогда умозрительных, неверных представлений о Тянь-Шане, П.П. Семенов рассказал правду о неведомой, загадочной горной системе.
Четверть века назад, в 1982 г., при выезде на Иссык-Куль по инициативе Российского Географического общества (РГО) и кыргызского правительства, был установлен бронзовый памятник путешественнику.
Весной 1856 г. П.П. Семенов представляет Географическому обществу план путешествия на Алтай, в кыргызские степи и другие места, которые ему необходимо было посетить с целью новых дополнений к «землеведению Азии» К. Риттера.
В сущности, это было предлогом для осуществления своей заветной мечты – научного путешествия в Тянь-Шань. Истинное намерение он опасался оглашать, так как петербургские сановники из Министерства иностранных дел посчитали бы не своевременным и безрассудным совершать такое путешествие и наложили бы запрет на такой смело задуманный план. 
Получив согласие Совета Географического общества, и не сообщая никому  прямо  о  своем  намерении проникнуть в Тянь-Шань, в начале мая 1856 г. Петр Петрович Семенов выехал из Петербурга в экспедицию и примерно через месяц прибыл в Барнаул.
Из Барнаула он совершает маршруты на Алтай, где посещает важнейшие рудники и совершает восхождение на Ивановские белки, близ Риддерска. В августе 1856 г. путешественник достигает Укрепления Верного, построенного незадолго до его путешествия (ныне – Алматы). Отсюда начиналась загадочная горная страна Тянь-Шань с высокогорным озером Иссык-Куль.
Здесь находилась не исследованная наукой область. В самом деле, сведения о Тянь-Шане, которыми располагали ученые, были совершенно недостаточными и зачастую недостоверными. Вот что пишет об этом сам П.П. Семенов: «Весь рельеф страны, направление поднятия хребта, средняя высота снеговой линии, вертикальное распределение организмов в этом еще неведомом горном мире, существование альпийских ледников и вулканических явлений – все это требовало или изучения, или подтверждения». 
С целью дать ответ на эти вопросы П.П. Семенов из Верного в 1856 г. совершил две поездки на Иссык-Куль. В результате первой поездки, через горные проходы Заилийского Ала-Тоо, он достиг восточной оконечности Иссык-Куля. В результате второй поездки, через Кастекский перевал и Боомское ущелье, он достиг западной оконечности озера.
До наступления зимы П.П. Семенов совершает маршрут в окрестности Верного и доходит до Кульджи, на зиму возвращается в Барнаул. Перезимовав в Барнауле, П.П. Семенов в мае 1857 г. с большим отрядом возобновляет свои исследования в Тянь-Шане. Теперь он проникает гораздо дальше, чем в прошлом, 1856 году. Через перевал Санташ он и его спутники попадают в Джергаланскую долину и вдоль подножья Терскей Ала-Тоо доходят до ущелья Джуука.
По сути, они заезжают на Ак-Суйские термальные источники; реку Каракол пересекают там, где через несколько десятков лет возник г. Каракол, переименованный позже в г. Пржевальск в честь славного исследователя Центральной Азии Н.М. Пржевальского; посещают ущелье Джеты-Огуз. По ущелью Джуука П.П. Семенов с небольшим отрядом поднимается на перевал, где взору открылись сырты, поразившие путешественника своим холмисто-равнинным рельефом.
«Перед путешественниками,  писал П.П. Семенов в «Истории полувековой деятельности Русского Географического общества»,  расстилалось обширное плоскогорье – сырт, по которому разбросаны были небольшие полузамерзшие озера, расположенные между относительно уже невысокими горами, однако же покрытыми на вершинах вечным снегом, а на скатах – роскошной зеленью альпийских лугов.
С вершины одной из таких гор путешественники очень отчетливо видели текущие из расстилавшихся у их ног сыртовых озер верховья притоков Нарына, главный исток которого находится на восток-юго-восток отсюда.
Таким образом, впервые были достигнуты европейским путешественником истоки обширной речной системы Яксарта» (т.е. Сыр-Дарьи). Спустившись обратно в Иссык-Кульскую котловину, П.П. Семенов исследует побережье озера между реками Джуука и Кызыл-Суу. Затем по маршруту: нижнее течение реки Джеты-Огуза – нижнее течение р. Джергалан – Тасму, или Сухой хребет – он выходит в Тюпскую долину и в ущелье Кунгей Ала-Тоо.
После этого П.П. Семенов совершает еще одно, более удачное восхождение – в район Хан-Тенгри. Маршрут экспедиции проходил по долинам Каркары и Кок-Джара. Этот трудный по своим условиям путь, неизведанный никем из европейских исследователей Азии, вывел П.П. Семенова в наиболее высокую часть Тянь-Шаня – к горной группе Хан-Тенгри.
Здесь им были открыты обширные ледники, из которых берет начало Сары-Джаз, несущий свои воды в Центральную Азию. Один из ледников впоследствии был назван именем Семенова. Обратный путь экспедиции лежал по долине Текес к Иссык-Кулю, через хребты Кунгей и Заилийский Ала-Тоо. 
29 июля 1857 г. П.П. Семенов благополучно вернулся в Укрепление Верное. Отсюда он совершает исследования Заилийского Ала-Тоо, Джунгарского Ала-Тоо и озера Ала-Куль. Основные задачи, которые ставил П.П. Семенов перед собой накануне путешествия в Тянь-Шань, были разрешены. Исследования его на Тянь-Шане открыли новую эру в изучении этой горной страны.
Несмотря на то, что сам П.П. Семенов расценивал свое путешествие как рекогносцировку, по своим научным результатам оно выходило далеко за её рамки. Благодаря огромной научной эрудиции Семенова, тщательной подготовке путешествия, был собран и удачно обобщен большой материал, характеризующий природу Тянь-Шаня.
дновременно была дана характеристика хозяйства и быта населения исследуемой территории.
Следующий пример описания природы Тянь-Шаня может дать яркое представление о П.П. Семенове как о географе. Вот, что он писал в путевых записках, опубликованных в 1867 г. в 1 томе «Записок РГО по общей географии»: «Трудно себе вообразить что-нибудь грандиознее ландшафта, представляющегося путешественнику с Кунгея через озеро на Небесный хребет.
Темно-синяя поверхность Иссык-Куля своим сапфировым узором может смело соперничать со столь же синей поверхностью Женевского озера, но обширность водоема, который, занимая поверхность в пять раз превосходящую площадь Женевского озера, казался мне с западной части Кунгея почти беспредельным на востоке, и ни с чем несравнимое величие последнего плана ландшафта придает ему такую грандиозность, которой Женевское озеро не имеет.
Вместо непосредственно поднимающихся за вдвое менее широким Женевским озером предгорий Савойских Альп, совершенно закрывающих величественную группу Монблана, за широким Иссык-Кулем простирается обозримая, по крайней мере, на 300 верст своей длины непрерывная снеговая цепь Небесного хребта.
Только первый план ландшафта далеко не достигает красоты первых планов швейцарских озерных ландшафтов: вместо береговых террас с роскошными садами, вместо цветущих городов и селений, поэтических замков и красивых швейцарских домов, путешественник находит на Кунгее унылое и пустынное прибрежье, лишенное всего того, что могла бы на нем воздвигнуть и насадить рука цивилизованного человека.
Оно бесплодно, каменисто, усеяно бесчисленными валунами, лишено вообще лесной растительности, и только вдоль берегов стремительных ручьев и на некоторых прибрежьях озера представляется роща и группы небольших деревьев и высоких кустарников, состоящих преимущественно из облепихи (Hupophae rhamnoides), покрытой узкими серебристыми листьями и ветвями, густо облепленными светло-красными ягодами, из боярка и двух или трех пород ивы.
Только изредка из таких рощиц виднеются белые войлочные юрты кыргызских пастухов и выставляется длинная шея двугорбого верблюда, а еще реже из окаймляющего рощицу обширного леса густых камышей выскакивает многочисленное стадо диких кабанов или грозный властелин этих камышовых чащ – кровожадный тигр».
Там, где на предгорных равнинах Тянь-Шаня Семенов местами встречал лишь юрты кочевников, ныне выросли города и селения.
Вместо труднопроходимых троп Боомского ущелья проложены прекрасные автомобильные и железные дороги, по которым на больших скоростях мчатся автомашины и поезда. На пустынных когда-то прибрежьях Иссык-Куля выросли села и города. Там, где П.П. Семенов обследовал западную оконечность озера и выяснял связь реки Чу с озером, вырос крупный транспортный узел – Балыкчи.
Ныне, при въезде в Балыкчи, с видом на Иссык-Куль возвышается прекрасный бронзовый монумент П.П. Семенову-Тян-Шанскому – дань памяти кыргызского народа великому русскому путешественнику.

Источник:
К. О. Оторбаев. П.П. Семенов-Тян-Шанский. Туркестан и Закаспийский край в 1888 г. по путевым впечатлениям Известия РГО. Т. 24. Вып. 5. СПб, 1888. П.П. Семенов-Тян-Шанский. Поездка из Укрепления Верного через горный перевал у Суок-Тюбе и ущелье Буам к западной оконечности озера Иссык-Куль в 1856 г. Отрывок из путевых записок //Записки РГО по общей географии. Т. I. СПб., 1867.