Прогулки на катерах по Каспийскому морю в Казахстане.

"В то время шедший однажды с севера караван остановился у стены на ночлег, чтобы утром, когда откроют ворота, идти дальше через город. Однако утром привратники убедились, что каравана нет, верблюды обошли стену в воде. После этого Аббас I приказал соорудить в море, там, где глубины достаточно, чтобы их не могли пройти верблюды, большую башню и соединить ее с берегом стеной".

Борис Александрович Аполлов.

Путешествие по восточному побережью Каспийского моря.

В IV - II веках до нашей эры уровень Каспийского моря был весьма низок, несмотря на то, что, по данным эллинистических авторов, вода Аму-Дарьи протекала в Каспийское море через Узбой.
Об этом говорит историк Александра Македонского Аристобул (В. В. Бартольд, 1902, стр. 11). То же мнение высказывает мореплаватель Патрокл в III в. до н.э. Мнение Патрокла принимают Плутарх, Эратосфен и Страбон. Евдокс сообщает, что при впадении Аму-Дарьи в Каспий имеются водопады.
Подобные сведения встречаются и у Полибия. Хотя и в менее категорической форме (В. В. Бартольд, 1902, стр. 15). Иордан без тени сомнения утверждает, что есть "другой Танаис.
Который, возникая в Хринских горах, впадает в Каспийское море". "Хринские горы" - это место, где обитали фрины, северо-западная ветвь тибетцев, живших на восточных склонах Памира.
Тем самым устанавливается, что "Хринские горы" являются Памиром, а река "Другой Танаис" - Аму-Дарьей с Узбоем и Актамом. Эти сообщения заставили А. В. Шнитникова предположить, что в середине первого тысячелетия до н. э. уровень Каспия был высок.
Однако его мнению противоречит следующее: воды Аму-Дарьи могли попасть в Узбой только через Сарыкамышскую впадину. Площадь Сарыкамышской впадины вместе с впадиной Асаке-Аудан настолько велика, что испарение там должно было быть громадным. Это объясняет нам, почему русло Узбоя по своим габаритам было способно пропустить не более 100 л.куб.воды в сек. явно недостаточно, чтобы поднять уровень Каспия.
На карте Эратосфена, составленной во II в. до н.э., четко показаны контуры Каспия (Дж. О. Томсон, 1953). Северный берег его расположен южнее. Такие контуры Каспийского моря соответствуют береговой трассе (ныне находящейся под водой) на абсолютной отметке минус 36 м (имеется в виду отметка тылового шва террасы, выше которого поднимается уступ более высокой террасы).
Действительно, Узбой в это время впадал в Каспийское море, так как его продолжение - русло Актам - ныне прослеживается по дну моря на абсолютной отметке минус 32 м. Если бы это русло было более древним, то оно не могло бы так хорошо сохраниться, а было бы занесено золовыми и морскими отложениями. При относительном многоводье Аму-Дарьи уровень Каспийского моря в IV - II веках до н.э. стоял на отметке не выше минус 36 м.
Это значит, что в данную эпоху шло интенсивное увлажнение аридной зоны. Действительно, во II веке до н.э. хунны заводят в Джунгарии земледелие (Л. Н. Гумилев, 1960). 
В это же время китайские военные реляции говорят об огромных стадах, которые хунны пасли в пределах Монгольского Алтая, а усуни в Семиречье. Царство Кангюй, расположенное в восточной части Казахстана от Тарбагатая до среднего течения Сыр-Дарьи, также представляется в то время богатым скотоводческим государством, способным выставить 200 000 всадников. 
Река Чу на китайской карте того времени показана вытекающей из Иссык-Куля и впадающей в широкое озеро; ныне же Иссык-Куль не сообщается с рекой Чу, а последняя теряется в песках. Все это говорит о повышенной увлажненности и относительно густой населенности этих районов в то время.
Линзы торфа около русла Актам, перекрытые морскими отложениями, датируются I тыс. до н.э. и по характеру растительных остатков указывают на значительное похолодание климата сравнительно с современным. Пресноводные отложения обнаружены на дне Красноводского залива на отметке минус 35 м. Сам факт накопления торфа указывает, что климат Средней Азии был более влажным, чем современный.
В это время из Восточной Европы через греческие порты Ольвию, Херсонес и другие вывозилось огромное количество хлеба, потреблявшегося Римской империей. Следовательно, путь циклонов проходил через центральную часть Восточной Европы, что должно было вызвать увлажнение бассейна Волги и повышение уровня Каспийского моря. 
Тут на помощь приходит изучение донных отложений залива Кара-Богаз-Гол, характер которых определяется уровнем Каспия относительно высотной отметки бара, отделяющего залив от моря. По мнению В. Г. Рихтера (1961), очередная трансгрессия падает на конец I века и сменяется незначительной регрессией около IV в. Любопытно, что период расцвета совпадает с периодом низкого стояния Каспия на отметке минус 32 м.
Когда же в X веке произошло очередное поднятие уровня Каспийского моря, связанное, согласно нашей концепции, с перемещением увлажнения в гумидную зону, то мы снова видим выселение кочевых племен из современной территории Казахстана на юг и на запад. Курлуки в середине X века из Прибалхашья переселяются в Фергану, Кашгар и современный южный Таджикистан (Б. X. Кармышева, 1960).
Печенеги покидают берега Аральского моря еще в начале X века и уходят в южное Поднепровье; за ними следуют торки или гузы, распространяющиеся между Волгой и Уралом. Это выселение не очень большого масштаба, но оно показательно своим совпадением с также небольшим изменением уровня Каспия, что подтверждает правильность принятой нами гипотезы.
Нет оснований связывать эти передвижения с крупными политическими событиями, потому что в то же самое время на территории восточной Монголии, лежащей за пределами действия атлантических циклонов, история уйгуров имела совсем иной оборот.
Подъем моря в X веке до отметки минус 29 м был не последним. Гораздо более губительным для береговых культур был подъем к началу XIV века, когда по словам итальянского географа Марино Сануто (1320 год), "море каждый год прибывает на одну ладонь и уже многие хорошие города уничтожены" (Л.С.Берг, 1949, стр.220). 
Неджати сообщает, что уже около 1304 г. порт Абескун был затоплен и поглощен морем (Б. Дорн, 1875, стр. 8).
Казви и в 1339 г. также отмечает подъем уровня Каспийского моря, объясняя это тем, что Аму-Дарья, изменив свое течение, стала впадать в Каспий, в связи с чем "по необходимости вода затопила часть материка для уравнения прихода и расхода".  
Нет сомнения в том, что в конце XIII века уровень Каспийского моря поднимался; но Л. С. Берг сомневается, чтобы он превысил аналогичные, по его мнению, поднятия уровня в XVIII веке, т.е. до отметки минус 23,0 м. 
Однако, по словам арабского географа Бакуи, в 1400 г. Каспийское море затопило часть Баку и вода стояла у мечети, т.е. на отметке минус 20,72 м, что Б. А. Аполлов считает маловероятным. 
Исследования позволяют считать, что в этот период Каспийское море достигало отметки минус 19 л. Изучение поверхности Прикаспийской низменности показывает, что тюркская кочевническая керамика VII - XII в.в. часто обнаруживается в котловинах выдувания по древним тропам у колодцев, но она никогда не была найдена ниже абсолютной отметки минус 19 м.
Это объясняется тем, что ниже указанной отметки она перекрыта донными морскими отложениями. Вместе с тем сам Л. С. Берг отмечает, что осадки с каспийскими моллюсками доходят до отметки минус 20,7 м.
Этот уровень он датирует более ранним временем, чем трансгрессия XIII века (Л. С. Берг, 1949, стр. 268). Полученные нами данные позволяют приурочить уровень на отметке минус 19 метров в XIII веке. 
Подобно тому, как раковины показывают подъем воды, керамика тюркского времени отмечает береговую линию конца XIII века, ниже которой она не может быть обнаружена на поверхности почвы, так как ее перекрывают либо пойменные, либо морские отложения.
Самым веским доказательством является находка поселения ранне-хазарского времени на расстоянии 15 км от берега, в Иголкинском банке. В выкидах при углублении фарватера, на мелководье нами найдена лепная скатанная волнами керамика, сходная с хазарской, и кости животных.
Абсолютная отметка слоя, откуда брался выкид - минус 29,6 м. Поскольку поселение располагалось на ровной местности, то, при наличии ветровых нагонов высотой до 2 м, надо считать уровень Каспийского моря во время жизни этого поселения равным минус 32 м, что соответствует VI век.
Итак, большая часть средневековой Хазарии до сих пор находится под водой, а меньшая была затоплена во время трансгрессии Х1Ц-Х1У вв. Только наличие бэровских бугров помогло найти материальные памятники культуры "прикаспийских Нидерландов".
Неоднократно предполагалось, что походы монголов в XIII веке были вызваны нехваткой пастбищных угодий. Это ставилось в связь с предполагаемым прогрессивным усыханием Центральной Азии.
Против этой концепции выступил Л. С. Берг (1947), и в целом он был прав, так как начало XIII века является кульминационной точкой увлажнения Центральной Азии. Как указал еще Г. Е. Грумм-Гржимайло (1926, 1933), характер походов Чингиз-хана и его преемников не имел ничего общего со стихийным выселением из засушливых районов, которые мы описывали выше для эпохи III и X веков.
Здесь мы видели организованные походы немногочисленных, но великолепно обученных войсковых соединений. Монгольские ханы XIII века решали внешнеполитические задачи военным путем, и именно изобилие скота и людей давало им средства для решения этих задач. Количество монголов, выселившихся в завоеванные земли, было ничтожно.
Например, хан Батый из общего числа войск в 200 000 человек имел монголов только 4 000. В Восточном Иране для занятия ключевой позиции между Балхом и Гератом была послана 1 000, потомки которых до сих пор носят название хезарейцы от персидского слова хезар, что значит тысяча. Военные поселения в южном Китае были также численно ничтожны (В. С. Стариков, 1961).
Подавляющее большинство монгольских воинов вернулось на свою родину. Это доказывает, что усыхание степей не имело никакого отношения к войнам XIII века. Колоссальный подъем уровня Каспийского моря в конце XIII века был связан с перемещением зоны максимального увлажнения с Тянь-Шаня на Среднюю Волгу. Оптимальные климатические условия в аридной зоне должны были смениться на пессимальные. 
Действительно, к началу XIV века монгольское кочевое хозяйство переживает острый кризис. Военные возможности монгольских ханов династии Юань резко сокращаются. К 70-м годам XIV века китайцы сбрасывают монгольское иго и у монгольских ханов не оказывается ни сил, ни средств для сопротивления.
Наши соображения подтверждают исследования И. Е. Бучинского, который отмечает на территории тогдашней России с XIV века учащающиеся грозы, дожди, наводнения и прочие явления, связанные с усилением циклонической деятельности. 
Близкая отметка установлена по положению башни шаха Аббаса, пристроенной к дербентской стене в 1587 г., когда уровень моря понизился. По этому поводу Б. А. Аполлов (1951, стр. 138) пишет: "В то время шедший однажды с севера караван остановился у стены на ночлег, чтобы утром, когда откроют ворота, идти дальше через город. Однако утром привратники убедились, что каравана нет, верблюды обошли стену в воде.
После этого Аббас I приказал соорудить в море, там, где глубины достаточно, чтобы их не могли пройти верблюды, большую башню и соединить ее с берегом стеной". Остатки этой башни обнаружены нами на современном урезе воды на отметке минус 28 м в виде стены, перпендикулярной основной дербентской стене. 
Цоколь ее состоит из больших тесаных камней, уложенных непосредственно на скальном дне моря, на отметке минус 28,5 м. Очевидно, башня шаха Аббаса была надстроена на кладке сасанидского времени.
Поэтому уровень моря в период надстройки башни может быть принят не выше современного. Сам Б. А. Аполлов принял за остатки башни большой развал дербентской стены на абсолютной отметке минус 31,2 л.
При обследовании этого места в аквалангах мы убедились по характеру кладки, что это не башня XVI века, а развал стены VI века. Итак, для 1587 г. абсолютная отметка уровня Каспийского моря около минус 28.0 м.
Очевидно, за истекшие со времени путешествия А.Дженкинсона 30 лет море поднялось на 1 м и продолжало подниматься дальше, так как в 1623 г. московский купец Федор Афанасьевич Котов писал: "Сказывают того города o (Дербента) море взяло башен с тридцать, а теперь башня в воде велика и крепка". Эти данные указывают на эпизодичность понижения Каспия в XVI веке и, следовательно, обратного смещения пути циклонов к югу, в бассейн Волги.
В эту эпоху только из-за недостатка воды были покинуты такие крупные города, как Харо-Хото и целый ряд оазисов Восточного Туркестана (Г. Е. Грумм-Гржимайло, 1933). Богатые охотничьи угодья на склонах Монгольского Алтая превратились в безлюдные пустыни, казахские озера в низовьях рек Сары-Су и Чу высохли, а стада кочевников в Монголии и Джунгарии сократились.
В свете результатов проведенных нами археологических исследований в низовьях Волги представляет особый интерес новейшая геологическая история жизни Каспийского моря. В послехвалынекое время новокаспийская морская равнина, примыкающая с востока и с запада к дельте реки Волги, служит тем основанием, на которое ложатся современные отложения Волги.
К северу от дельты, вверх по течению реки, дельтовые протоки врезаются в новокаспийские морские осадки, так же как они врезаются еще выше по течению в более древние верхнее - и нижнехвалынские отложения. 
Хронологические данные разреза пойменных отложений позволяют сопоставить современный пойменный аллювий слоя первого с современной береговой линией Каспийского моря.
В основании этого слоя обнаружена керамика ХIII - ХIV в.в., следовательно, этот слой образовался за последние 500 - 600 лет. Слой второй перекрывает отложения слоя третьего и содержит значительно больше гумуса.
Поэтому мы сопоставляем его с наиболее высоким уровнем Каспийского моря, который достигал абсолютной отметки минус 19 м. На этих отметках прослеживается на северном побережье Каспийского моря береговая линия, ниже которой отсутствует тюркская керамика VII - XI в.в.
Морские отложения этой трансгрессии налегают на курганы на протоке Бушма. Слои третий и четвертый приведенного выше разреза относятся нами к периоду низкого стояния Каспия, т.е. ко времени расцвета Хазарского каганата.
Эти слои сопоставляются с уровнем Каспийского моря минус 32 м. Слои пятый и шестой нами относятся к периоду, отличающемуся от предшествовавшего времени низкого стояния уровня Каспийского моря более высоким уровнем, и сопоставляются со слабо выраженной береговой линией моря, расположенной на отметке минус 25 м.
Этот период, очевидно, следует датировать доисторическим временем.
Исторические сведения и археологические находки позволяют внести в четвертичную геологию абсолютные датировки, недостижимые никакими другими методами.
Это безусловно имеет значение для изучения вопросов неотектоники и скоростей современных геологических процессов.
Раскрытие исторических и физико-географических законов и их взаимосвязей позволяет, с одной стороны, по новому рассмотреть многие исторические события, и, с другой - установить степень влияния на эти события географической среды.
Примененный нами метод исторических исследований в сочетании с методом пространственного географического анализа природных условий, раскрытие взаимосвязей этих двух естественно-исторических комплексов позволили рассмотреть развитие кочевых народов Евразии на фоне естественной природной обстановки и различить политический характер исторических событий от событий, связанных с изменениями физико-географических условий.
Рассмотрение исторических фактов в указанном аспекте показывает, что географическая среда, определяющая естественную обстановку, играла колоссальную роль в ходе исторического развития народов лесостепной зоны Евразийского континента и иногда являлась решающим фактором в судьбе могущественных государств.
Иной раз таланты и могущество правителей не могли спасти от гибели их народы, а в других случаях заурядные ханы оказывались в силах поддержать могущество своих орд.
Конечно, таланты и мужество вождей при прочих равных условиях имели большое значение, но судьбы народов лесостепной зоны Евразии решали дожди и зеленая трава.

Источники: 
«Памятники Центральной Азии». Автор М. Хашимов. Издательство «Сага», 2001 год. www.farsah.kz. «Древний Казахстан» Арии, саки, гунны, тюрки. Детская энциклопедия Казахстана. Алматы, 2007, издательство Аруна. Медоев А.Г.,. Магауин М. Азбука казахской истории. Документальное повествование. Алматы, «Казакстан», 1997.