Вы здесь
История Памирских гор.
Памир страна гор.
«Ненавижу брюзжание и столкновение по мелочам, когда идет речь о великих делах. Когда люди идут в горы, им следует забыть о кротовых бугорках. Кто идет на большое дело должен обладать большой душой»
Тенцинг Норгей.
Открытия в горах Памира.
По золотому лучу, прорвавшему мглистое холодное небо, спускаются из поднебесья всадники... Разносится в ночной тишине по ущельям и долинам грозный голос Чингисхана... Таинственным светом горит пещера Ранг-Кул, ворочаются в озерах огнедышащие драконы...
Сколько легенд помнит Памир! Не все предания лишь плод фантазии тех, кто кочует со стадами по холодным плоскогорьям или собирает по каплям воду на поля, расчищенные от камней. Много, много событий видела эта горная страна...
«Я вижу, как медленно течет время по высочайшим горам, как заблудилось оно в сплетении глубоких скалистых теснин, - писал Павел Лукницкий, советский писатель, изучивший Памир не только по книгам. - По узкой тропе, над отвесами исполинских обрывов тянется караван.
Снова и снова надо развьючивать лошадей, взваливать вьюки на спину и, обвязываясь шерстяными арканами, карабкаться на скалы, нависшие над разъяренной рекой, а потом на тех же арканах протаскивать через опасное место напуганных высотой, дрожащих, исцарапанных острыми камнями лошадей.
Снова завьючивать их и опять вести растянувшийся караван, пересекая ниспадающие в бездну, неверные, зыбучие осыпи. Порою мне кажется, что три всадника, едущие впереди меня, - это Маффео, Николо и Марко Поло, что я сам, русский человек, примкнул где-то здесь в горах к каравану венецианцев и теперь делю с ними все прелести и все трудности медленного пути.
Мне кажется так потому, что семь веков в этой стране высочайших гор не имеют никакого значения, время здесь мерится иными мерками и трудно отличить год от века на шкале Вечности, по которой исчисляют свою жизнь эти миллионолетние горы».
Памир - словно высокогорный мост, перекинутый меж Азией афганской, китайской, индийской и Азией Бухары и Самарканда, откуда путь шел дальше, на запад; испокон веков манил он тех, кто шел с оружием или с товаром.
Недавно исследователь А. Н. Зелинский на основании античных и древних китайских источников, результатов археологических работ, а также личных изысканий составил карту древних путей, проходивших через Памир и Припамирье во времена расцвета международной торговли, в Кушанскую эпоху (I - IV века нашей эры).
Почти все основные пути пролегали в широтном направлении. Это прежде всего путь Птолемея через Центральный Памир и Великий Памирский Путь через долину Вахана. По-видимому, Великий Памирский Путь был главным отрезком Великого Шелкового Пути в пределах Памира и Припамирья.
И еще одна, тоже главная дорога шла по Северной окраине страны гор; и был еще единственный меридиональный путь - через Восточную окраину Памира. Главные пути ветвились, и их побеги разбегались по долинам и горным кручам.
В узел переплетались пути, ведущие с юга Памира в северную Индию, и он был очень важен, этот узел, если говорить о древних культурных контактах. Укрепленные крепости стояли вдоль памирских путей.
Особенно мощные крепости были в долине Вахана, на главном русле Великого Шелкового Пути. Кушанская империя (Памир был ее восточной окраиной) воздвигла их, чтобы стоять на страже древних путей и охранять себя от военной угрозы Ханьского Китая
Веками по памирским путям странствовали буддийские паломники - благодаря им многие народы Азии сумели познакомиться с буддийской культурой Индии. Во все времена шли торговые караваны, и любознательные купцы приносили в чужеземные страны не только многоцветные товары, но и рассказы о стране гигантских гор.
Один из таких рассказов венецианца Марко Поло, прошедшего через памирскую высь в конце XIII века, дошел и до нас. Долгое время его записки были чуть ли не единственным документом о Памире.
На Памир, на четырехкилометровую высоту, под самые облака, меня привело изучение истории горного промысла. Человек приходил и приходит в горы за полезными ископаемыми - горы в этом смысле неизмеримо щедрее низменностей...
В 1962 году Кух-и-Лальская геологическая партия обратилась в наш институт с предложением провести археологические исследования в районе кишлака Кух-и-Лал, на правом берегу Пянджа (Западный Памир). Когда-то здесь добывали лалы, знаменитые бадахшанские лалы, благородную шпинель.
Послушайте, что пишет Марко Поло: «В той области водятся драгоценные камни балаши, красивые и дорогие камни; родятся они в горных скалах. Народ, скажу вам, вырывает большие пещеры и глубоко вниз спускается так точно, как это делают, когда копают серебряную руду; роют пещеры в горе Шигхинан (Шугнан. - М. Б.) и добывают там балаши по царскому приказу, для самого царя; под страхом смерти никто не смел ходить к той горе и добывать камни для себя, а кто вывезет камни из царства, тот тоже поплатится за это головою и добром...».
Месторождение Кух-и-Лал (гора лалов) оказалось удивительно интересным, хотя бы уже потому, что сохранило свыше 450 древних выработок. Но... мало знать, что они заброшенные и древние. Надо установить этапы эксплуатации рудника.
А вот это оказалось трудным: не сохранилось самых надежных свидетельств прошлой жизни - поселений рудокопов. Тогда-то я впервые четко поняла, что искать следы древних оседлых поселений на Памире, а они, безусловно, были, очень трудно.
Обвалы и сели сделали свое дело. Пришлось осмотреть наиболее доступные выработки Кух-и-Лала и, как говорят, «выжать» из них все, что можно. Особенно интересно было обследовать выработку, значащуюся у геологов под № 410.
Страх и восхищение владели нами, когда мы осматривали этот памятник человеческому труду и терпению. Ползком пробирались мы по коридорам, сечение которых в лучшем случае было метр на полтора.
Горизонтальные и вертикальные выработки объединяли 30 залов - самый большой имел площадь 12 на 22 метра при высоте 8 метров. Общая глубина отработанного пространства по вертикали составляла 40 - 50 метров.
До 10 тысяч кубометров породы было вынуто из выработки! И это лишь часть, правда большая часть, всей выработки: древние рудокопы закладывали по мере необходимости отработанное пространство. Безусловно, размах работ был колоссальным.
По следам, которые остались на стенках выработок, удалось восстановить, чем работали горняки Кух-и-Лала. Это были кайло, клин, долото и инструмент типа шила. Любопытно, что путешественник XV века Рюи-Гонзалес де Клавихо, описывая добычу бадахшанских лалов, тоже упоминает долото:
«Каждый день отламывают кусок скалы, чтобы их искать (кристаллы шпинели. - М. Б.), и если находят руду, то умеют отделить их очень чисто, берут камень, в котором они находятся, и понемногу обламывают кругом долотом...»
Но и эти детали не могли помочь датировке: одни и те же орудия сопутствовали горнякам сотни и даже тысячи лет. Только значительно позже, перевернув изрядную гору литературы, собрав все, что известно о бадахшанских лалах, удалось восстановить картину жизни рудника.
Расцвета рудник достиг в IX - XII веках. К этому времени относятся и работы в выработке 410. Но рудник жил и в более поздние времена: в XIII - XV веках и в XVII - XIX. Не знаю, насколько вообще приемлемо к научным поискам выражение «зацепишь нитку - вытянешь клубок».
Но в данном случае Кух-и-Лал действительно оказался «ниточкой», если говорить об истории горного промысла, о средневековой истории, наиболее слабо изученном звене всей истории Памира: слишком мало свидетельств IX - XII веков дошло до нас.
В 1963 году с просьбой прислать археолога обратилась Токуз-Булакская геологоразведочная партия. В районе Токуз-Булака, левого притока Гунта, они нашли давние «серебряные» выработки, а при установке компрессора наткнулись на древнее захоронение.
И это на высоте 4100 метров! Токуз-Булак (Шугнанский район Западного Памира) оказался живописным уголком. Зеленые заросли вдоль реки, зеленые лужайки у склона хребта. Лагерь геологи разбили у подножия хребта.
Мне показали неподалеку от лагеря, на берегу безымянного ручейка, участок со старыми шлаками. Здесь мы и заложили маленький шурф. Тяжелый грунт, мощный каменный завал - работать было трудно.
С одним рабочим, которого мне выделили геологи, снедаемые вполне понятным любопытством, мы рыли шурф, осматривали выработки и погребения. Но увы... материал был очень бедным. Безусловно, перед нами были остатки древнего поселения металлургов, которые с большим искусством обрабатывали местный камень, делая из него «кирпичики» треугольной и прямоугольной формы для металлургических печей.
Но время, когда они работали и добывали руду, установить не удалось. Токуз-Булакское месторождение пока «повисло» в воздухе. А как хотелось, чтобы Токуз-Булак приоткрыл тайну серебряных Ваханских рудников, о которых упоминает ал-Истахри, автор X века:
«В Вахане богатые серебряные рудники». В IX - XII веках Средняя Азия славилась своим серебром. Письменные источники сообщают нам о трех горнорудных областях. Местоположение двух сейчас установлено: средневековый Илак соответствует теперешнему Карамазару; Шельджи - Таласской долине, неизвестно только местоположение Ваханских рудников...
А между тем клубок разматывался дальше. Зимой 1963 года в институт пришла геолог Людмила Идрисова. На стол легли находки: материал был ярко выраженный средневековый, привычный для археологического глаза.
Среди находок были две монеты. Определили время и место их чекана. Одна - Фергана, 987 год, вторая - Кашгария, 1005 год. Людмила рассказала, что они обнаружили древние выработки и остатки построек.
Выработки меня заинтересовали, так как появилась возможность рассчитывать на точно датирующийся материал. Но постройки... Ведь это значит - поселение. И где - на Восточном Памире! Весь мой археологический опыт заставлял усомниться в этом.
Дело в том, что история древних областей Западного Памира - Вахан и Шугнан, насчитывает не одно тысячелетие: уже давно известны крепости, начало существования которых относится к III веку до нашей эры.
Природные условия Западного Памира, территории хотя и высокогорной, никогда не вызывали у исследователей сомнений, что человек здесь мог жить. Но Восточный Памир? Это холодная, высокогорная пустыня с суровым, резко континентальным климатом, замкнутая со всех сторон высокими горными хребтами...
Естественно было думать, что Восточный Памир был малопригоден для оседлой жизни. Это подтверждали и археологические исследования крупного советского ученого A. Н. Бернштама, - он пришел к выводу, что Восточный Памир можно связывать только с кочевниками.
Так вошло в науку положение «Восточный Памир - кочевники», и как будто с достаточно реальной основой. Но... В свое время тот же А. Н. Бернштам высказал предположение, что на Восточном Памире могут быть следы первобытного человека.
Это предвидение блестяще оправдалось работами археолога B. А. Ранова. Им установлено, что первые люди жили на Памире примерно 10 тысяч лет назад (Недавно таджикские археологи во главе с В. Рановым обнаружили близ кишлака Шугноу стоянку первобытных охотников, живших в XII тысячелетии до нашей эры.
Время жизни человека в горах с каждым новым открытием все более отодвигается в глубь веков. - Прим. ред.). Вот вам и природные условия! Но 10 тысяч лет - это все-таки внушительный отрезок времени.
А может быть, в то время климат Восточного Памира был теплее? Именно это и утверждают В. А. Ранов и Л. Ф. Сидоров. Далеко не все исследователи согласны с ними, но мы не будем вдаваться в подробности дискуссии, так как у нас речь идет в лучшем случае о возможности жизни, и именно оседлой, всего тысячу лет назад.
Как утверждают специалисты, современный климат на Восточном Памире установился на рубеже нашей эры. Да, археологам вряд ли пришло бы в голову специально искать остатки оседлых поселений, да еще времени IX - XII веков.
Поэтому уместно высказать слова благодарности геологам Памирской геологоразведочной экспедиции: все памятники древнего горного промысла на Памире открыты ими. Им мы обязаны первыми страницами средневековой истории Памира...
Все-таки после Людиного рассказа сомнения остались и не давали покоя. Летом 1964 года небольшой отряд археологов отправился в долину реки Базар-Дары, левого притока Мургаба, на открытые геологами рудники и поселение.
Прежде, чем перейти к открытиям в долине Базар-Дары, я хочу поблагодарить тех, кто на протяжении трех лет были моими неизменными помощниками. Теперь я могу рассказывать о древних рудокопах Восточного Памира, об истории высокогорных серебряных рудников...
Пока мы ехали машиной до Аличурской долины, откуда могли попасть в долину реки Базар-Дары, все было легко, просто и приятно. А вот вьючный путь через перевал Ак-Джилга в Северо-Аличурском хребте до места назначена - всего 20 километров пешего пути! - потребовал большой выдержки, выносливости и терпения.
Рубить тропу в снегу на высоте 4890 метров, чтобы провести ишаков и лошадей с вьюками, - тяжелое испытание. Наконец мы вступаем на улицу первого средневекового города, затерявшегося среди снежных гор на Крыше мира.
Казалось, забытый город оценил наши труды - щедрость его не знала границ. Первые шурфы, раскопки первых помещений удивляли и настораживали. Обрывки тканей от одежды, высохшая кожура от ломтика дыни, первый клочок бумаги с обрывками слов, и все прекрасно сохранившееся...
Было отчего потерять голову. Сомнения терзали ежечасно: «Не может быть, здесь что-то не так». А наутро мы находили косточки винограда, или кусочки меха, или опять документы. Прошло немало дней, было раскопано не одно помещение, проведена самая тщательная разведка местности, с пристрастием допрошены геологи.
Кстати, они довольно скептически отнеслись к нашим раскопкам на первых порах. Геологов можно было понять: не каждый день вынимаешь из древней выработки деревянную лопатку, или кусок хорошей мешковины, или железный клин с клеймом мастера.
Не стоит рассказывать перипетии трех полевых сезонов. Каждый из них нес свои радости и огорчения. Но город не подвел нас ни разу. А можно ли называть его городом? По сей день идут споры, город это или только поселение.
Город (я сторонница этой точки зрения) расположен на узкой каменистой террасе, площадь которой была использована максимально. Его центральная часть, обнесенная каменной стеной (все постройки в городе из камня), занимает площадь около 360 квадратных метров.
Территория рабада - район города, где жили ремесленники, - равна 30 тысячам квадратных метров и отделена от центральной части открытой площадью. За пределами города простирается кладбище; мы насчитали около 500 видимых на глаз погребений.
Как показали материалы раскопок, город возник в X веке, а прекратил свое существование в XII. Для археологов, не одно десятилетие раскапывающих и изучающих древние города Средней Азии, установились определенные критерии города.
Привычно, если площадь его занимает несколько десятков гектаров, если он расположен в долинах или на равнинах, удобных для жизни, развития торговли, ремесел, сельского хозяйства. А Базар-Даринский памятник не укладывается в эти рамки.
По площади его можно отнести к разряду городов-малюток. Но где было взять больше места — в узкой горной долине на высоте 3800 метров? Время его существования более чем короткое - каких-то 200 - 250 лет.
И условия для жизни с натяжкой можно назвать сносными... Может быть, его возникновение можно связать с серебряным кризисом XI - XII веков в Средней Азии? Истощение рудников Илака, стремление каждого правителя любым путем увеличить добычу серебра, военные походы, предпринятые с целью присоединить область Шельджи, богатую серебром...
Возможно, и Памир не остался в стороне. Но скорее всего это только стимулировало активную эксплуатацию серебряных рудников. Потому что наладить «вдруг» работу рудников в непривычных условиях не только трудно, но просто невозможно.
В район нужно вжиться. Так вот, «вживание» памирских горняков, вероятнее всего, происходило постоянно. Из поколения в поколение переходили и накапливались их знания и опыт. Примером может служить Кух-и-Лал.
С момента первых раскопок на Базар-Даре прошло всего восемь лет. А границы горных разработок Восточного Памира вышли за пределы базар-даринской долины. Геологи - опять геологи! - открыли новый район. Им оказался правый приток реки Мургаб - Западный Пшарт с притоками.
В 1970 году Памирский археологический отряд провел там раскопки и обнаружил три небольших поселения рудокопов, лежащих непосредственно в районах добычи серебра. Самый высокогорный из рудников, осмотренных нами, расположен в верховьях Сасыка на высоте 4900 - 5000 метров над уровнем моря.
Существовали эти поселения и рудники тогда же, когда и «серебряный» город в долине Базар-Дары. Наши сегодняшние знания об истории Памира представляют цепочку со многими недостающими звеньями. Я уверена, что постепенно их будет становиться все меньше.
В 1971 году мы вторично вернулись в Токуз-Булак, тот самый, который «повис в воздухе», и провели, насколько возможно при каменном завале, тщательное обследование. Теперь Токуз-Булак было с чем сравнить, датировка его прояснилась: по времени он объединяется с Восточно-Памирской группой.
Работы 1971 года начинают уводить нас если не в сторону Вахана, то, во всяком случае, в Шугнан. Возможно, в конце концов будут найдены материалы, которые помогут решить и загадку «Ваханских серебряных рудников».