Путь экспедиции через ущелье Банякол и перевал Ашутор в хребте Терскей-Алатау.

«К двенадцати часам мы на перевале. Как только мы заглянули за сне­жный гребень пе­ревала, туман, ви­севший в долине, спустился обла­ком на середину склона, обнажив долину и хребет. Наши джигиты, привычные ко вся­ким картинам в горах, и то не удер­жались от вос­клицаний. Против перева­ла стояли гигант­ские скалы с ост­рыми зубцами, ди­кими ледниками и темными пятна­ми еловых лесов на древних вы­носах. Километ­ра на два ниже нас, чуть изогнутой линией, обращенной вы­пуклой стороной на юг, протянулась широкая долина. На дне ее нет растительности и только среди гальки и песка серыми змеями извиваются русла Инылчека. Налево, заворачивая на северо-восток, лежит исполинский ледник. Поверхность его на много километров покрыта обломками скал и только в самых верховьях видны чистый лед и снег».

М.Т. Погребецкий. 1929 год.

Маршрут по Южному Иныльчеку.

Стояло жаркое лето 1930 года. На Тянь-Шань отправлялась вторая экспедиция Погребецкого. В ее составе были участники предыдущей экспедиции - Франц Зауберер, Сергей Шиманский, караван-баши Нургаджа и новые члены: Павел Бегров - молодой конструктор из оружейных мастерских, Борис Тюрин - слесарь локомотивного депо «Октябрь» (он был студентом географического факультета университета), Василий Головко - электрик с паровозоремонтного завода.
Поздней ночью 19 июля экспедиция выехала из Харькова. Туркестано-Сибирская железная дорога была уже введена в эксплуатацию, и Погребецкий направился в Алма-Ату. Продукты для экспедиции, снаряжение и теплые вещи были взяты еще в Харькове, и засиживаться в городе не было надобности.
Местные органы власти предоставили в распоряжение экспедиции автомашину, и 6 августа Погребецкий отправился в Каркару. Летняя каркаринская ярмарка была в полном разгаре, и приобрести по сходной цене вьючных лошадей было нетрудно.
Оставалось нанять носильщиков, уточнить маршрут - и в путь.  Вместе с Погребецкий на Тянь-Шань отправлялся и Ефим Кущенко - механик одного из харьковских машиностроительных заводов. Он был молод и горел желанием побывать в горах.
- На любую работу, - просил он Погребецкого.
Кроме Кущенко, Куцевала и двух подсобных рабочих с Украины в экспедицию были приняты местные жители: киргизы, казахи, уйгуры. Погребецкий с большим уважением относился к своим молчаливым друзьям из горных урочищ, любил их за старательность, самоотверженность, умение быть простыми, доверчивыми, верными друзьями и незаменимыми помощниками в походах.
14 августа экспедиция оставила Каркару. На этот раз Погребецкий решил направиться в долину реки Иныльчек через Баянкольское ущелье. В 1902 году этим путем пробовал пройти к Хан-Тенгри и Мерцбахер, но Мраморная стена преградила ему путь.
Караван экспедиции медленно продвигался вверх по ущелью реки Баянкол. Постепенно густые леса на склонах ущелья отступали, и тогда все чаще встречался на пути арчевник. Дни стояли по-летнему теплые, солнечные, и, казалось, ничто не предвещало перемены погоды.
Но вот, начиная с 19 августа, подули теплые фены, и небо затянулось серыми тучами. Повалил густой липкий снег, и ущелье Баянкол потонуло в сплошной белесоватой мгле. Путь экспедиции лежал к перевалу Ашутер в хребте Терскей-Алатау.
На перевале было холодно, и колючая ледяная крупа барабанила по капюшонам штормовок и брезентовым накидкам. Спустившись с Ашутера в долину реки Сарыджаз, экспедиция переправилась через шумную порожистую речку Адыртер и в тот же день, поднявшись по Сарыджазу, свернула в боковое ущелье, чтобы выйти к перевалу Тюз.
В небе по-прежнему висели тяжелые облака, и вскоре начался буран. Только 21 августа буран затих, и впервые за три последние ночи сквозь тучи пробилась луна. В лунном свете Погребецкий увидел, что зеленые склоны Сарыджаза совершенно белы.
Снег покрывал даже долину Сарыджаза. Обычно в долине на особенно сильно прогреваемых местах трава и кустарники зеленели до поздней осени, но на этот раз снег чуть ли не за неделю до срока плотно прикрыл землю. Экспедиция подошла к перевалу Тюз.
Высота перевала - 4115 метров. Склоны его, особенно идущие в сторону Сарыджаза, обычно заснежены и лишь местами покрыты льдом. На этот раз снегу было меньше, но зато чаще попадались наплывы льда. Поэтому перед самым гребнем перевала и особенно на спуске в долину Иныльчека приходилось рубить ступеньки.
Спустившись в долину Иныльчека, долго искали то место, где в прошлом году был разбит лагерь. Все изменилось до неузнаваемости. Местами река исчезала под грудой камней, а потом снова вырывалась на поверхность. Не было водопада.
Изменились и склоны долины. Они выглядели опустошенными, словно после землетрясения. Вырванные с корнем деревья валялись вперемежку с камнями.
- Что бы это могло значить? - удивлялся Головко.
- Похоже на сель, - ответил Погребецкий.
Лето стояло дождливое. Моренные озера переполнились, вышли из берегов, и тогда с гор в долину хлынул мощный грязевой поток, разрушавший все, что попадалось на его пути. Погребецкий еще долго осматривал местность и вдруг натолкнулся на ржавый бидон от горючего и понял, что где-то рядом должна быть прошлогодняя стоянка.
Вскоре нашли небольшую зеленую лужайку с наносами мелкого гравия. Кончался август. В это время в долине Сарыджаза в разгаре было еще лето, а высоко в горах - зима. - Надо спешить, - поторапливал своих спутников Погребецкий, - чтобы до наступления зимних холодов выполнить намеченные планы.
В задачу экспедиции входило устройство по пути следования промежуточных баз с продуктами и теплыми вещами. Первый и основной базовый лагерь, как и в прошлом году, был устроен у подножия пика Нансена. Здесь предстояло запастись свежим мясом и надежно укрыть его.
В этих местах водились горные бараны, козлы и другие животные. Охотой занимались почти все, и трофеи оказались богатыми. Устроенные во льду и в скалах ниши могли надежно сохранить свежее мясо и другие продукты на длительное время.
27 августа караван оставил зеленую поляну и направился к леднику Иныльчек. Все дальше и дальше продвигалась экспедиция вверх по Иныльчеку, пересеченному глубокими трещинами, с хаотическим нагромождением ледяных и снежных глыб.
Чтобы отыскать наиболее безопасный путь, впереди каравана шла разведывательная группа - Зауберер, Головко и Тюрин. Они маркировали путь лоскутками красной материи. Серьезной преградой в продвижении экспедиции становился туман.
Он был какой-то особенно легкий, необычный. Лучи солнца, отражаясь от снега и льда, как бы растворялись в воздухе, насыщая его равномерным молочным сиянием. идимость от этого резко ухудшалась, терялось ощущение реальности.
Люди шагали, словно по облакам. На каждые сто метров уходил час. А когда во второй половине дня туман рассеялся, повалил снег. Было решено остановиться. Бивак разбили на ледовой террасе среди снега и обломков скал.
Палатки оказались сырыми, и к вечеру, хоть ветер и просушил их, теплее в них не стало. Холод мучил лошадей - они мерзли, били копытами, а когда снизу послышался вой голодных волков, еще больше забеспокоились, заметались из стороны в сторону, пытаясь оторваться от привязей.
С восходом солнца потеплело, и экспедиция двинулась в путь. Иныльчек хорошо просматривался на много километров вперед. Совершенно отчетливо виднелся гигантский отрог Хантенгрийского хребта, по очертанию напоминавший огромного броненосца.
Могучий корабль рассекал своим носом ледник на два рукава - южный и северный. Краткое описание этих ледников было сделано Мерцбахером, но оно было неточным, и Погребецкому приходилось все время вносить поправки. жный рукав ледника Иныльчек, по которому двигалась экспедиция, тянулся на десятки километров и был труднопроходим.
Выпавший накануне снег еще более усложнил продвижение каравана, скрыл глубокие трещины, замаскировал ледовые провалы, выступавшие моренные осыпи. И в этом ледовом хаосе, в замысловатом лабиринте трещин очень трудно было выискивать обходы или снежные мосты и переводить по ним вьючный транспорт.
Хотя путь был чреват большими опасностями, до сих пор удача сопутствовала Погребецкому. Экспедиция продвигалась вперед, и казалось, никакие препятствия не смогут ее остановить. И вдруг на пути выросли огромные ледовые надолбы, сераки, и такие же высокие ледяные стены.
Все усилия найти проход для каравана оказались тщетными, и у Погребецкого не оставалось другого выхода, как отправить вьючный транспорт вниз, к подножию пика Нансена, где находилась основная база экспедиции. На леднике осталась гора вьюков, которые нужно было перебросить к верхней промежуточной базе.
На каждого участника экспедиции приходилось по меньшей мере сто - сто двадцать килограммов груза. Решено было провести «челночную операцию» - перебрасывать часть груза до верхней промежуточной базы, а затем возвращаться вниз за новой поклажей.
Это была не такая уж простая операция. Но едва ли что-нибудь разумнее можно было тогда придумать. Пока шла перевалка грузов, Погребецкий и Шиманский побывали на озере Мерцбахера, в сказочном мире айсбергов. В хаотическом беспорядке на озере плавали огромные льдины самых разнообразных форм и размеров.
Погребецкому показалось, что уровень озера намного выше, чем в прошлом году, и у него возникло предположение, что озеро может «уходить» из ледового плена и сбрасывать свои воды в долину реки Иныльчек. Предположение Погребецкого позже подтвердилось.
Во время экспедиции 1932 года Погребецкий наблюдал прорыв озера, а один из отрядов его экспедиции два дня не мог переправиться через реку Иныльчек из-за полного затопления долины водами озера. Гидрографы, работавшие в послевоенное время на Иныльчеке, установили, что озеро Мерцбахера не только периодически меняет свой уровень, но каждую осень исчезает, а весной котловина озера вновь наполняется талыми водами. К концу лета уровень воды в озере настолько велик, что вода разрушает ледяную преграду и устремляется вниз, к истокам реки Иныльчек.
Сделав на озере необходимые наблюдения и фотосъемки, Погребецкий и Шиманский возвратились к моренному гребню. К морене прибыли и другие группы экспедиции. Их поиски были также успешными. Бегров, Головко и Тюрин проникли в устье открытого экспедицией Погребецкого в прошлом году ледника «Комсомолец» - одного из наибольших притоков Южного Иныльчека.
Они провели глазомерные съемки и, обследовав ледник, обнаружили большие выходы на поверхность кристаллических пород. На этом леднике была заложена еще одна вспомогательная база экспедиции. Зауберер сделал несколько зарисовок хребтов и отдельных вершин и уточнил подходы к ним.
Вообще моренный гребень оказался довольно удобным местом для перевалочной базы экспедиции и хорошим наблюдательным пунктом. Была первая половина сентября. Дни стояли длинные и, несмотря на значительную высоту местности, теплые, даже жаркие.
Впрочем, жарко было лишь на солнечной стороне, но стоило даже на самое непродолжительное время попасть в тень, как одежда тотчас же покрывалась инеем. Груз экспедиции везли на нартах. Сделал нарты Зауберер еще в Харькове.
Они были легкие и удобные, и участники экспедиции по очереди впрягались в них и тащили их за собой. При обходе одного из ледяных надолбов нарты с грузом провалились в трещину. Когда груз вытащили, сани оказались непригодными: сломались полозья.
Головко и Тюрин втащили их на большой камень, укрепили на своеобразном пьедестале и прикрепили к ним консервную банку с памятной запиской, свидетельствовавшей о пребывании здесь экспедиции. Погребецкий уложил в свой и без того тяжелый рюкзак продукты питания, бывшие на этих санях.
Его примеру последовали и другие. С тяжелым грузом за плечами настойчиво продвигались вверх по леднику участники экспедиции. С высотой Хан-Тенгри и стекавшие с его склонов ледники были видны лучше. Погребецкий обратил внимание на то, что один из ледников круто поворачивает на юго-восток.
Это был ледник «Комсомолец», на котором успели побывать Бегров, Головко и Тюрин. Мерцбахер считал, что верховье этого ледника сближается с верховьем ледника Иныльчек и образуется своеобразный ледниковый коридор, ведущий на гребень Хан-Тенгри и на юг к леднику Куюкап (Теректы).
Однако благодаря исследованиям экспедиции Погребецкого (и, в частности, группы М. Демченко, входившей в ее состав) была установлена ошибочность суждений Мерцбахера: верховье Иныльчека ни в одном месте не сближается с верховьем Куюкапа - Кауюкапский ледник начинается западнее и значительно ниже.
4 сентября путешественники приблизились к той части Южного Иныльчека, откуда особенно хорошо была видна остроконечная пирамида Хан-Тенгри, и то, что казалось издалека прилегающей к нему снежной долиной, было на самом деле двухкилометровым снежным обрывом.
Стрелка на высотометре показывала 4600 километров. С такой же отметки в прошлом году Погребецкий отчетливо видел отвесные склоны северной стены Хан-Тенгри. Тогда ему было ясно, что подходы к пику с севера замкнуты озером Мерцбахера.
Теперь, когда он подошел вплотную с юга, ему также показалось, что и с этой стороны Хан-Тенгри неприступен. Его склоны были так круты, что огромные массы снега едва держались на них. Часто срывались вниз одна за другой огромные лавины.
Снежные потоки соединялись по пути друг с другом и уже сплошной массой стремительно неслись дальше, застилая клубившейся снежной пылью гребень и фирновое плато. Погребецкий подолгу всматривался в стоявшую перед ним вершину.
Она поражала его своей мощью. Глаза Погребецкого ощупывали каждую неровность на скалах, обходили торчавшие на гребне отвесные каменные выступы - «жандармы» и отшлифованные ветром и солнцем башни с козырьками снежных карнизов, но так и не находили удобных и безопасных путей подъема.
Было 6 сентября. Погода в этот день была капризной. Начавшийся с утра снегопад прекратился, и налетевший ветер стал быстро разгонять громоздившиеся над ледником тучи. Показалось солнце, и тогда все увидели отчетливо врезывавшийся в синеву неба один из гребней Хан-Тенгри и уходящий к югу от него темный контрфорс.
Погребецкий навел бинокль и, к своей радости, увидел, что склоны юго-западного гребня Хан-Тенгри не столь круты, а в верхней части этого гребня лежит широкая и почти гладкая снежная впадина, с которой по узкому ущелью спускается сравнительно пологий ледник.
И убежденность в том, что лишь юго-западный склон дает надежду на возможность подъема на Хан-Тенгри, уже не оставляла Погребецкого до конца пребывания на Иныльчеке. Однако оставался неисследованным еще восточный склон.
Поэтому Погребецкий решил начать обход вершины с востока. 8 сентября, когда завершался обход, подступила зловещая туча. Темная, как ночь, полоса растянулась с востока на запад и стала медленно закрывать моренный гребень. Повалил снег, и в густой и плотной белой мгле люди едва различали друг друга.
Дальше идти было невозможно. Тогда Погребецкий приказал выбрать место для ночевки и поставить палатки. Под спальные мешки положили все свободное мягкое снаряжение и свернутые веревки. И все же в палатках было холодно.
Чтобы не так задувало снегом, Погребецкий предложил обнести все палатки высокой стеной из снежных блоков. В полночь ветер стих, но снег шел по-прежнему. К утру снегопад прекратился, и путешественники снова вышли на ледник.
Почти пять часов ушло на то, чтобы подойти к юго-восточным склонам Хан-Тенгри, а когда подошли, то видимость была очень плохой. Серые тучи и снегопад не давали возможности вести какие-либо наблюдения. Путешественники снова возвратились на уже обжитой моренный гребень.
В бесконечном томлении прошло двое суток. Только на третий день немного распогодилось, и сквозь расползавшиеся тучи медленно выглянуло долгожданное солнце. Идти по такому глубокому свежевыпавшему снегу было нельзя, пережидать также было нельзя, так как продуктов почти не оставалось.
К 10 часам утра участники экспедиции прошли пологую часть ледника и, лавируя между трещинами, стали обходить ледопад и боковой заснеженный гребень.  Это был самый короткий путь к юго-восточным склонам Хан-Тенгри.
- Смотрите, какое большое плато! - вдруг послышался чей-то голос за спиной Погребецкого.
Действительно, фирновое плато было велико, его площадь составляла более тридцати квадратных километров. Это была одна из главных кладовых снега, которая питала гигантский ледник Иныльчек. Открытые в эти дни огромные фирновые поля, ледники и горные вершины поражали воображение участников экспедиции своей грандиозностью и величием.
Завеса над вечной тайной белых пятен массива Хан-Тенгри постепенно приоткрывалась. С ледника Иныльчек хорошо просматривался боковой остроконечный гребень, и Погребецкий каждый раз задавал себе один и тот же вопрос:
- «Что там, за гребнем?»
Позже стало известно, что этот гребень имеет шестикилометровую высоту и в одной его части расположена седловина. Погребецкий установил, что последняя может служить перевалом для связи восточной части Хан-Тенгри с северным отрогом Кокшаальской дуги, отходящей далеко на юг.
Высота безымянного перевала, как определил Михаил Тимофеевич, составляла 5800 метров над уровнем моря. Поначалу он намеревался подняться на этот перевал, но поздний час и глубокий снег сдерживали его от рискованного шага.
С фирнового плато были видны и другие гребни, вершины и ледники, о которых также ничего не было известно. Пройдя по фирновому насту еще несколько километров вверх, путешественники увидели Хан-Тенгри с востока - с этой стороны ее не видел еще ни один из исследователей.
- «Страшным отвесом под углом почти в 80 градусов падали на восток его заснеженные склоны, - писал в дневнике Погребецкий.
- Над гребнем нависали снежные карнизы, а под ними были видны крутые дорожки лавин».
Стало ясно, что пройти здесь нельзя. И у Погребецкого теперь уже не оставалось сомнения, что на Хан-Тенгри есть только один путь - с юго-запада. Все чаще низкие мрачные тучи заволакивали небо, и на перевалах бушевали снежные метели.
Продукты были на исходе. Дневной паек намного сократился. Люди обессилели, и если они все-таки держались, то были обязаны духу товарищества, дружбы и взаимопомощи, который твердо установился в экспедиции Погребецкого.
Сам начальник экспедиции чувствовал себя плохо, хотя и не подавал виду. Уже много дней у него сильно болело горло. Надо было возвращаться назад. В результате экспедиции в восточной части Центрального Тянь-Шаня была открыта высокогорная область, в глубь которой экспедиция Погребецкого прошла намного дальше, чем кто-либо из предыдущих исследователей.
Были открыты горные вершины, ледники, перевалы, а через один из них открыт путь на юг, в соседнюю, еще никем не исследованную долину Центрального Тянь-Шаня. Была успешно проведена рекогносцировка местности, изучены ранее неизвестные подходы к Хан-Тенгри (в том числе подход с востока), наконец, с юго-запада был найден относительно безопасный путь на саму вершину Хан-Тенгри.
16 сентября Погребецкий и его спутники спустились с ледника Иныльчек на основную базу экспедиции у подножия пика Нансена, где их поджидал Нургаджа с лошадьми.

Источник: 
И.Е. Ветров. Серия "Замечательные географы и путешественники".  Первый на Хан-Тенгри. Путешествия М.Т. Погребецкого. Издательство «Мысль». Москва, 1971 год.