Археологические и этнографические экспедиции в Кыргызстане.

«В синеватой дали, где последний видимый холм сливался с туманом, ничто не шевелилось; сторожевые и могильные курганы, которые там и сям высились над горизонтом и безграничною степью, глядели сурово и мертво; в их неподвижности и беззвучии чувствовались века и полное равнодушие к человеку; пройдет еще тысяча лет, умрут миллиарды людей, а они еще будут стоять, как стояли, нимало не сожалея об умерших, не интересуясь живыми, и ни одна душа не будет знать, зачем они стоят и какую степную тайну прячут под собой.»

А.П. Чехов. «Счастье». Посвящается Я.П. Полонскому.

Древние городища в долине Ат-Баши.

Окружённая горами долина реки Ат-Баши расположена во Внутреннем Тянь-Шане на высоте более 2000 метров над уровнем моря. Относительно суровый климат мало способствовал земледелию.
Зато вся долина, отличное пастбище, с древнейших времён была местом обитания кочевников. В центральной её части, на западе от райцентра Ат-Баши, возвышается городище Кошой-Коргон. В 1894 году В.В. Бартольд (1, с. 58, 59) отождествил его с городом Атбаш, упомянутым в середине IX веке Ибн Хордадбехом.
Отождествление В.В. Бартольда подтвердил А.Н. Бернштам. По его мнению, «город обязан своим возникновением согдийским мастерам VIII - IX в.в. Это город-крепость, ставка тюркских ханов, где стояли шатры... но не центр ремесленного производства и торговли...
В XIV веке Атбаш был дополнительно укреплен, быть может, самим Тимуром» (2, с. 100]. Последнее упоминание об Атбаше относится к XVI в. (1, с. 58). С 1980 г. Кошой-Коргон исследуется Нарынской археолого-этнографической экспедицией.
Работы позволили уточнить датировку возникновения Атбаша: VIII, возможно, конец VII в. (3, с. 20, 21). Атбаш возник как «ордо» - укреплённая ставка правителя кочевников Атбашинской долины. В плане это почти квадрат (250 × 245 метров), ориентированный так, что стена, которую А.Н. Бернштам условно называл восточной, шла с отклонением – 30° к западу от линии север - юг. Единственный вход находился в южной стене.
Его защищало Г-образное ответвление крепостной стены с башней напротив ворот, создававшее узкий, хорошо простреливаемый коридор на подступах к воротам. Стены крепости усилены высокими фланкирующими башнями.
Перед стенами ров. Количество башен установить затруднительно ввиду их плохой сохранности и последующих перестроек. Похоже, что, не считая угловых, на северной и южной стенах было по пять, на западной и восточной по семь башен.
Позже, в результате ремонтных и восстановительных работ, в плане крепости произошли изменения (3, стр. 5 - 27). Внутри площадь «ордо» была почти не застроена. Здесь стояли юрты воинов-дружинников. Сюда при нападении врагов прятались женщины, дети и загонялся скот, основное богатство кочевника. Единственным крупным зданием был дворец правителя Атбашинской долины, раскинувшийся возле юго-западного угла крепости на площади 900 квадратных метров.
Он состоял из двух примерно равных по площади изолированных частей - парадной и жилой. Первая включала «тронный», или «южный» зал (площадью в 101 квадратных метров), северный зал (91 квадратных метров) и большой айван (187 метров квадратных).
Айван имел две стены и был открыт на север и восток. Перекрытия держались на деревянных столбах или колоннах. С запада к парадной примыкала жилая часть дворца: два ряда небольших помещений площадью от 35,7 до 12,2 метров квадратных (4, стр. 56 – 62).
Тронный зал пристроен вплотную к крепостной стене. Его западная стена вместе с западной стеной «северного» зала и айвана служила границей между жилой и парадной частью дворца. Толщина стен зала в пределах 0,9 - 1 метров.
В северной стене проход шириной 2,25 метров, соединявший тронный и «северный» залы. Стены сложены из серовато-жёлтой пахсы высокого качества - твёрдой, плотной, с заглаженной поверхностью.
Пол глинобитный. Следов суфы не обнаружено. Нет никакого архитектурного декора: росписей, резной или лепной штукатурки, нет даже простой штукатурки. Видимо, основным украшением зала, как и юрты богатого кочевника, были ковры, цветные кошмы, меха диких животных.
В середине крыши, возможно, был световой люк, закрывавшийся на зиму деревянным шитом или циновками. Керамическая согдийская курильница обнаружена на полу в северо-восточном углу «тронного», или «южного», зала в сильно фрагментированном состоянии. Несколько десятков обломков было разбросано на площади более 4 метров квадратных. 
Сохранившаяся высота курильницы 19,8 см, наибольшая ширина тулова 21,6 см. Тулово курильницы имеет округлую форму, приближаясь к сплюснутому по вертикали шару. Оно расширяется в средней части и плавно сужается к донцу и венчику, причём к донцу больше, чем к венчику.
Донце у курильницы отбито. След от скола выглядит как почти правильный круг диаметром 7 см. Это наводит на мысль о том, что между донцем и туловом курильницы была цилиндрическая ножка диаметром 7 см.
Донце должно было быть большого диаметра и массивным, в противном случае курильница опрокидывалась бы. Не исключено, впрочем, что донце у курильницы было конусовидным. И тогда существовала специальная подставка.
В пользу этого может говорить то, что нижняя часть тулова курильницы (примерно 1/5) не имеет декора. В подставке декор не виден. Курильница имела два венчика - внутренний и внешний. Диаметр внутреннего 11 см. Он представляет собой отогнутый наружу валик подпрямоугольного сечения. Его высота 1,1, ширина 1,8 см.
Отступя на 3,2 см от внутреннего, на курильницу был насажен отдельно изготовленный внешний венчик в виде невысокого (5 см) усечённого конуса, расширяющегося кверху. Диаметр внешнего венчика 28,2 см.
Край его на 0,35 см выше края внутреннего венчика. Внешний венчик сохранился не полностью. На месте скола хорошо видно, что он был приклеен к тулову уже изготовленного сосуда. На том месте, где внешний венчик приклеивался (видимо, жидкой глиной) к тулову, прослежен ряд наклонных насечек шириной и глубиной - 0,1 см.
Расстояние между ними от 1 до 1,1 см. Они были сделаны для лучшего сцепления внешнего венчика и тулова курильницы при склеивании. Толщина внешнего венчика от 1,1 до 0,6 см (у края венчика).
На расстоянии 0,6 см от края венчика на его внутренней поверхности прочерчен круг диаметром 27 см (ширина линии до 0,3 см, глубина до 0,15 см). Часть венчика до этой выемки отогнута наружу и идёт почти горизонтально, остальная часть опускается покато к плечикам курильницы.
На плечиках сосуда в пространстве между внутренним и внешним венчиком расположен ряд чередующихся отверстий, образующих как бы декоративный пояс. Чередуются отверстия двух очертаний: круглые диаметром 2,15 см и более сложной ножницеобразной формы - равнобедренный угол, поставленный на два несоприкасающихся кружочка.
Диаметр кружочков 0,95 см, расстояние между ними от 4 до 3 мм. Как большие, так и малые кружки сделаны специальными трубочками, остальные детали вырезаны от руки, поэтому расстояние между концами равнобедренного угла варьирует от 0,85 до 1 см.
Отверстия проделаны для того, чтобы через них выходил дым сжигаемых в курильнице благовоний. Курильница, видимо, имела крышку. Под внешним венчиком симметрично расположены две ручки в виде головы разъярённого льва с оскаленной пастью.
Они сформованы в специальном калыбе. Ручки выступают от тулова на 3,8 см, их высота до 3,5 см. Внутри они полые. Толщина черепка от 1,2 до 0,8 см. В углу львиной пасти сквозное отверстие диаметром 4 мм.
В него мог быть продет шнур (или кольцо, за которое привязывали шнур) для подвешивания Такие предметы римского экспорта попадали в Среднюю Азию. Например, стеклянная чаша римской работы с двумя ручками в виде львиных голов найдена в Киргизии (5, с. 175, 176).
Эффектный приём украшения сосудов ручками в виде львиной головы мог быть заимствован среднеазиатскими гончарами с привозных римских сосудов. Курильница сделана из хорошо отмученной и промешанной глины без примесей. Черепок плотный и относительно тонкий, стенки тулова (0,6 - 0,65 см) утолщаются к донцу (0,9 см).
Обжиг не совсем равномерный - там, где черепок толще, внутри он сероватый, а по краям темно-розовый; где тоньше, неравномерность обжига меньше заметна. Снаружи курильница покрыта белым с розоватым оттенком ангобом, но неравномерно: нижняя часть полностью, средняя примерно на 3/5, внешний венчик наполовину, так что на нём чётко прослеживается граница между розовато-белым и тёмно-розовым цветом.
Внутренний венчик и плечики курильницы между внутренним и внешним венчиком оказались не покрытыми ангобом. Создаётся впечатление, что курильницу обмакнули в ангоб, придерживая за внешний венчик, положив набок, причём глубина сосуда с ангобом была недостаточной и часть курильницы осталась без покрытия.
На внутренней стороне внешнего венчика по тёмно-розовому фону черепка сделаны ангобом косые, наклоняющиеся слева направо мазки шириной 0,85 - 0,9 см. Расстояние между полосками ангоба неодинаковое - от 1,6 до 0,95 см.
Такие же полоски нанесены на внешней поверхности внутреннего венчика. Толщина их до 0,6 см, расстояние между ними от 0,2 до 0,5 см. Снаружи внешний венчик и средняя часть тулова курильницы украшены великолепным штампованным орнаментом.
Техника нанесения орнамента состояла в том, что тонко раскатанные листы глины (толщиной от 0,4 до 0,2 см) помещались в специальные калыбы, где на них оттискивалось изображение или же (в одном случае) на глиняной ленте одним штампом оттискивался ряд одинаковых узоров.
Затем эти листы или ленты с орнаментом приклеивались к курильнице жидкой глиной. На поверхности курильницы были специальные насечки (шириной и глубиной 0,1 см) для лучшего сцепления декоративного слоя с сосудом.
Высказывалось мнение, что курильница была сформована в калыбе-матрице, что орнамент был нанесен на этот калыб и оттиснут на сосуде весь сразу. Это утверждение не имеет ничего общего с действительностью.
Во-первых (и это самый главный контраргумент), сосуд изготовлен на гончарном круге. На его внутренней поверхности чётко видны следы вращения. Во-вторых, на внешнем венчике часть декоративного слоя откололась, и ясно видно, что он был приклеен, о чём свидетельствуют косые насечки на венчике, процарапанные для лучшего сцепления декоративного слоя с поверхностью венчика.
В-третьих, все медальоны с изображением персонажа в короне оттиснуты в одном и том же калыбе. Об этом говорит повторяющийся во всех медальонах дефект: под правым глазом персонажа параллельно его нижнему веку от скулы к переносице идёт полоса - это оттиск трещины в калыбе.
К тому же в некоторых местах в изломе черепка, а также и на поверхности сосуда можно проследить следы того, что медальоны приклеивались к тулову. В-четвёртых, как это будет видно из приводимого ниже описания декора, штампы и калыбы были изготовлены для сосуда другого диаметра.
Первые два декоративных пояса расположены на наружной части, внешнего венчика. Сразу под краем венчика идёт узкая лента шириной от 1,2 до 1,75 см. Видимо, она вырезана «на глазок» и ширина её неодинакова.
По ленте штампом выдавлен узор в виде повторяющихся трёх концентрических кружков с точкой посередине. Диаметр кружков 1,35, 0,9 и 0,5 см. Они разделены вертикальными насечками, нанесёнными от руки.
Поэтому расстояние между насечками варьирует от 2 до 1,6 см. В одном месте кружки нанесены так, что частично заходят один на другой и насечки меж ними нет. Видимо, орнамент рассчитан на сосуд большего или меньшего диаметра.
Первый и второй декоративные пояса разделены бороздой шириной от 0,5 до 0,15 см. Второй декоративный пояс состоит из слегка сужающихся книзу арочек. Их высота 4,9 см, ширина в основании от 1,4 до 2 см.
Опоры между арочками имеют ширину 1,1 см. В верхней части они завершены перевёрнутым вверх остриём прямого угла, нижнее завершение опор овальное. Опоры украшены «перлами» диаметром от 0,5 до 0,35 см.
Число «перлов» на опорах арочек неодинаковое - девять или восемь. Видимо, штамп для этого декоративного пояса состоял из двух с половиной арочек и трёх опор. Первые две опоры имели по девять, третья - восемь перлов.
Этот штамп также был рассчитан на сосуд другого диаметра, поэтому получались «сбои» и орнамент местами подправлялся от руки. Причём «сбои» шли после опоры с восемью перлами.   На сохранившейся части внешнего венчика последовательность нанесения орнамента следующая (описание слева направо):
1. Две опоры по девять и одна по восемь перлов. После неё полторы арки, причём целая или деформирована, или сделана от руки. Ширина «накладки» 3,1 см.
2. Две опоры по девять и одна по восемь перлов. Ширина «накладки» 2,2 см.
3. Тот же порядок. Часть узора откололась. В месте скола видны насечки, наносившиеся на венчик для лучшего скрепления с ним декоративного слоя. Ширина «накладки» 2,75 см. Примерно
полторы арки.
4. Тот же порядок. Ширина «накладки» 2,1 см.
5. После четвёртой накладки опора с девятью перлами и сразу после неё накладка: на арку наклеена нижняя часть опоры, от которой сохранилось четыре перла.
6. Эта опора относится к шестому фрагменту орнамента. За ней идёт арка, потом опора с девятью перлами, арка и опора с восемью перлами.
7. Нижняя часть опоры с пятью перлами, арка, опора с девятью перлами, часть арки и нижняя часть опоры с 2,5 перлами.
Третий декоративный пояс занимает среднюю часть тулова курильницы. Он состоит из чередующихся повторений оттиснутых в двух разных калыбах орнаментов. Один из них - медальон диаметром 9 см.
В ободке из двух концентрических кругов, между которыми помещён круг из «перлов», оттиснуто изображение персонажа в короне с гривной на шее и с серьгой в ухе. Ширина обода медальона 0,6 см, диаметр «перлов» 0,2 см.
Число «перлов» определить невозможно, так как ни один медальон полностью не сохранился. Всего в третьем орнаментальном поясе пять медальонов. Три из них покрыты розовато-белым ангобом, два без покрытия.
Между медальонами штампованный орнамент, напоминающий по форме двояковогнутую линзу в разрезе. Его высота 9 см. Ширина у вершины и основания 7 см, а в середине 2,4 см. По краям орнамента ободок из двух линий.
Толщина ободка 0,6 см, расстояние между линиями 0,2 см. В ободок вписан узор из двух симметрично расположенных вершинами друг к другу фигур, приближающихся по форме к тем, что помещают на картах червонной масти.
Удлинённые вершины фигур переплетаются, образуя узор, близкий по форме к цифре 8. Внутри фигуры имеют заполнение в виде растительных побегов и точек. Таких сюжетов шесть. Медальоны и промежуточные орнаменты рассчитаны на сосуд другого диаметра.
Между пятым и шестым промежуточным орнаментом шестой медальон не уместился. На его месте оказалось пространство в виде двояковыпуклой линзы в разрезе. Высота её 5,7, ширина 2,9 см. Четвертый декоративный пояс образован из оттиснутых в калыбе стилизованных изображений листьев (плюща?).
Калыбы двух типов: в первом сразу три листа, во втором только один, который отличался тем, что в середине него был валик, а также пропорциями: ширина 2,8, высота 3,6 см. В штампе, где сразу три листа, средний немного шире (3,6 см), чем крайние (3,1 см), а высота у всех одинаковая (3,3 см).
Эти штампы также рассчитаны на сосуд другого размера. На сосуде уместилось четыре узора из трёх листьев и только три узора из одного листа. Орнамент размещён так: один лист - три листа; один лист - три листа; один лист - три листа - три листа.
Для четвёртого одиночного листа в промежутке между узорами из трёх листьев места не осталось. Особый интерес в декоре курильницы представляет медальон с высокохудожественным барельефным изображением персонажа в короне.
Это мужчина зрелого возраста. Лицо продолговатое, с высоким гладким лбом и слабовыраженной скуластостью.  Густые, сросшиеся на переносице брови поднимаются вразлёт высоко к вискам. Глаза среднего размера, близко и глубоко посаженные, слегка раскосые
Создаётся впечатление, что человек, служивший моделью, с интересом наблюдал за художником, изготовлявшим штамп. Тонкий, с лёгкой горбинкой нос придаёт лицу хищное выражение. Ноздри крупные, широко раздутые, усы густые, длинные, закрученные вверх.
Правый ус достигает мочки правого уха. Верхняя губа скрыта усами. Нижняя губа маленькая, мясистая. Рот полуоткрытый, видны три передних зуба нижней челюсти. Такое положение рта весьма характерно для людей, у которых из-за какой-то болезни затруднено дыхание через нос.
Эта деталь говорит о том, что изображение портретное и делалось с натуры. Борода густая, коротко подстриженная, округлой формы. Пышные бакенбарды зачёсаны в сторону уха. Ухо крупное, чётко моделированное, с большой отвислой мочкой, в которую продета тяжёлая серьга из кольцеобразной петли и двух шариков.
Нижний шарик по диаметру почти в 2 раза больше верхнего. Волосы на голове длинные, сбегающие волнами на плечи. Лицо повёрнуто в три четверти, плечи показаны анфас. На плечах одежда типа рубахи с глубоким вырезом и мелкими складками. Шея невысокая.
На шее гривна. Персонаж увенчан сложным головным убором типа короны. Основу его составляет массивный обруч, изображённый двумя параллельными линиями, между которыми помещены мелкие перлы (видно 26 перлов).
Над серединой лба в обруче крупный перл, диаметр которого в 5,5 раз больше диаметра мелких перлов. Около 1/5 этого перла возвышается над обручем. Над ним ещё два примерно таких же, так что в целом перлы образуют фигуру треугольника.
На этот треугольник водружён полумесяц рожками кверху. В середине полумесяца перл, на нём горизонтальный валик. Над ним завивающимися справа налево насечками изображены, видимо, язычки пламени. Примерно так изображались языки пламени над жертвенником на сасанидских монетах (6, стр. 152).
Над обручем возвышаются зубцы своеобразной формы. Они как бы составлены из дуг (частей окружности), концы которых, направленные вверх, соединяются, образуя вершину зубцов. Вершина каждого зубца украшена шариком.
Позади зубцов верхняя часть причёски. Видны три зубца спереди и фрагмент четвёртого в задней части короны. По бокам корона украшена двумя свободно свисающими, развевающимися лентами, привязанным каждая к двум соседним зубцам.
Обычай украшать одежду и корону лентами бытовал в Сасанидском Иране. Так, по описанию византийца Иоанна Златоуста, сасанидский царь Шапур II выезжал впереди войска «в облаке лент» (7, стр. 19).
Из Ирана этот обычай мог распространиться в Среднюю Азию. Хотя курильница найдена во дворце тюркского правителя, изображён на ней не тюрок: тюрки имели длинные, до пояса косы, тонкие свисающие усы и безбородые лица (5, с. 228, 233).
Поиск аналогий уводит в Согд, причём Согд самаркандский. Ряд аналогий мы встречаем в живописи на стенах дворца правителей Самарканда VII в. Явное сходство с персонажем, изображённым на курильнице, имеет голова воина (8, табл. LVII).
Те же густые, сросшиеся на переносице брови, вздымающиеся вразлёт к вискам, та же форма глубоко и близко посаженных глаз, носа, маленькой нижней губы, усов, бороды. Перед нами облик согдийца, каким его описывали источники того времени: «жители имеют возвышенный нос, впалые глаза, густые брови» (8, с. 106).
Персонажи росписей Афрасиаба имеют такие же округлые, коротко постриженные бороды и пышные, зачёсанные к ушам бакенбарды; носят в ушах крупные серьги, а на шее гривны (8, табл. XXIV). Форма серьги одного из персонажей точно соответствует форме серьги, изображённой на курильнице: петля, маленький шарик, под ним большой шарик (8, табл. XIV).
Одинакова форма бороды, бакенбардов и уха (большое, с длинной мочкой) у персонажей на курильнице и афрасиабской живописи (8, табл. XIII). Даже рот седовласого голубоглазого старца афрасиабской росписи изображён полуоткрытым, как у персонажа на курильнице.
Видимо, оба страдали заболеванием, затруднявшим дыхание через нос. Кстати, сильно выпученные глаза седовласого, возможно, говорят о том, что у него было ещё и заболевание щитовидной железы (зоб).
Высказывалось мнение, что поскольку рот у персонажа на курильнице «открыт» (вернее приоткрыт), то это «демон», ибо демоны изображались с открытым ртом. Если следовать такой логике, то седовласый старец с «открытым» ртом на афрасиабской росписи тоже «демон».
Однако картина изображает прибытие чаганианских послов в Самарканд (8, с. 56) и ничего «демонического» в ней нет. Далее, демоны, как правило, изображались с клыками на одной или обеих челюстях и, кстати, не всегда с открытым ртом (9, стр. 156, 157), иногда с рогами или человеческими черепами на голове (10, стр. 24, 25).
У персонажа на курильнице ни клыков, ни рогов, ни черепов на голове нет. К тому же, насколько нам известно, демоны в коронах не изображались. Своеобразной формы корону с зубцами в виде дуг, соединённых обращёнными вверх концами, имеют персонажи на дурментепинском, иштиханском (11, с. 124, 135) и биянайманском (12, с. 220, 224) керамических оссуариях, найденных к западу от Самарканда и датирующихся VI - VII в.в.
При общей форме (в виде дуг, объединённых концами) зубцы корон несколько отличаются навершием. У кошой-коргонской короны это крупные шарики; у иштиханской, как бы переходной, - крупные шарики и полумесяцы под ними; у дурментепинской - маленькие шарики и большие полумесяцы; у биянайманской - только полумесяцы.
У всех персонажей округлые, коротко подстриженные бороды, густые усы и бакенбарды. У дурментепинского в ушах серьги с крупным шариком. Ф. Грене (11, стр. 32) считает, что мужчина с круглой бородой и «лунной короной» (на всех коронах действительно есть полумесяцы) на этих оссуариях - это Вахман, одно из божественных существ, сопровождавших Ахура Мазду.
Он ассоциировался с луной, животным миром и дружбой. Его имя переводится как «Благая мысль». Ю.Я. Якубов (12, стр. 169) отождествляет этот персонаж с Сорушем, божеством загробного мира. Соруш - ночной бог, сражающийся с демонами, охраняющий землю и людей ночью.
Изображение Соруша на оссуариях оправданно. Но изображение загробного божества на курильнице, украшавшей дворец или храм, едва ли уместно. В любом случае в зороастрийском пантеоне самаркандского Согда был персонаж с установившейся иконографией, атрибуты которой - «лунная» корона с зубцами в виде соединенных концами дуг, круглая борода, пышные бакенбарды и усы.
Он-то и изображён на курильнице.
Несколько слов о назначении сосуда. Мы считаем этот сосуд курильницей. Иначе, на наш взгляд, нечем объяснить функциональное назначение сквозных фигурных отверстий под венчиком. Отсутствие копоти внутри сосуда, возможно, объясняется тем, что его тюркские хозяева использовали курильницу не по назначению, а как предмет парадной декоративной утвари. Вопрос о датировке курильницы труден, ибо прямых аналогий нет.
Прослеженные нами аналогии изображения в декоративных медальонах курильницы с афрасиабской живописью второй половины VII в. и согдийскими оссуариями VI - VII в.в. позволяют относить её к VII в.
Однако то, что курильница обнаружена во дворце, функционировавшем в VIII в., заставляет внести коррективы и датировать курильницу концом VII - началом VIII в.в. Первоначально автор считал (4, стр. 47), что курильница служила украшением храма или дворца в Согде.
Когда после арабского завоевания началось насаждение ислама с его иконоборческими тенденциями, гонения на местную религию и жрецов, курильница с другой ценной утварью могла быть вывезена на восток, где такие предметы ещё пользовались спросом.
Однако не исключено, что из метрополии в согдийскую колонию Семиречья были вывезены высокохудожественные штампы, хранившиеся в семье гончара, эмигрировавшего на восток. О том, что штампы древней курильницы перешли к гончару от другого хозяина, говорит, на наш взгляд, неумелое их использование.
Ни один из них не подходит к размерам курильницы. Гончару, изготовлявшему курильницу, не были известны пропорции сосуда, для которого штампы выполнены, а рассчитать их он не мог.  Попытка найти аналогии среди сосудов другого назначения, известных для Согда и соседних районов того времени, показывает, что форма тулова курильницы приближается к форме кухонных котлов, но полного сходства нет (14, стр. 51, 61).
Находка согдийской курильницы во дворце тюркского хана в горах Тянь-Шаня - яркое свидетельство культурных и экономических связей тюрков и согдийцев на территории Киргизии.

Источник и фотографии:
М.Н. Фёдоров. "Согдийская курильница конца VII - начала VIII в.в. с городища Кошой-Коргон." РА. 1993. №1. стр 175 - 184.
Киргизский государственный университет, Бишкек.