Письмо родителей к Чокану - воспитаннику Сибирского кадетского корпуса.

«Письмо родителей к Чокану - воспитаннику Сибирского кадетского корпуса. Перевод Н. Ф. Костылецкого хранится в архиве Г. Н. Потанина, НБТГУ, д. 7359. Датируется приблизительно 1849 г."

(около 1849 г.)

Он, Аллах, наше прибежище.
Вам - корочке нашего сердца, зрачку наших глаз, любезному, милому сыну нашему, лучшие наши благословения, затем, если спросите о нас, хвала Аллаху, мы невредимы.
Ради Вас уголки нашей печенки на суде у нас отпечатают, внутренность наша превратилась в жаркое (т. е. ты, мой сын, составляешь предмет моих сердечных ран, по тебе болит и кипит у меня сердце); может быть, мы, утро и вечер, вслед за пятикратным урочным намазом непрестанно призываем благословение божие умилостивить, чтобы Бог, который не перестает (существовать) и не почивает, увеличивая с каждым днем Ваше счастье, дал достигнуть (заветных) желаний, ибо он увеличивал милосердие к рабам (своим).
Затем, да не останется скрытым, что просимое Вами мы послали с этой почтой в надежде, однако же, что не потратите денег, употребив их неуместно, и, привязавшись сердцем к избранному Вами (роду) занятий, не сделаете тщетными и наши хлопоты; если Богу угодно, сами Вы не без ума рабского, должны сами понимать свои обязанности.

Комментарии к письму «Письмо родителей к Чокану – воспитаннику Сибирского кадетского корпуса.»

Самое раннее из известных писем в адрес Чокана Валиханова. Точной датировки не имеет, но предположительно написано где-то около 1849 года. Казахский оригинальный текст не сохранился. Существует лишь перевод этого письма на русский язык, сделанный прекрасно владевшим казахским языком наставником Чокана Валиханова по кадетскому корпусу и большим знатоком восточной поэзии Н. Ф. Костылецким, очевидно, привлеченным красочным религиозно-поэтическим стилем, которым было написано письмо. Перевод, хранящийся в архиве Г. Н. Потанина, содержит примечания и поправки Костылецкого.

Письмо Ф. М. Достоевского.

«Письмо Ф. М. Достоевского. Автограф Ф. М. Достоевского хранится в Государственной публичной библиотеке им. Салтыкова-Щедрина; впервые опубликовано: Ф. М. Досто­евский. Письма, т. 1, М.- Л., 1928 г., с. 200 - 202. Датируется 14 декабря 1856 г. Письмо получено Н. Павловой в августе 1908 г. от Махмуда Валиханова, брата Чокана, проживавшего в усадьбе Сырымбет. Н. Павлова, передавая оригинал в Государственную публичную библиотеку, писала: «Адресовано письмо к брату Махмуда Валиханова - Чокану Валиханову, с которым Ф. М. Достоевский познакомился, будучи в Омске. До самой смерти Чокана Валиханова, умершего очень молодым, Ф. М. Достоевский оказывал ему самое дружеское расположение, живо интересуясь попытками Валиханова написать «историю киргизского народа». Кто была Н. Павлова, установить не удалось. Возможно, она была директором Казахского интерната в Се­мипалатинске.»

14 декабря 1856 г., Семипалатинск.

Письмо ваше, добрый друг мой, передал мне Александр Николаевич. Вы пишете мне, что меня любите. А я вам объявляю без церемоний, что я в вас влюбился. Я никогда и ни к кому, даже не исключая родного брата, не чувствовал такого влечения, как к вам, и бог знает, как это сделалось.
Тут бы можно многое сказать в объяснение, но чего вас хвалить! А вы, верно, и без доказательств верите моей искренности, дорогой мой Валихан, да если бы на эту тему написать 10 книг – ничего не напишешь: чувство и влечение – дело необъяснимое.
Когда мы простились с вами из возка, нам всем было грустно (на душе) целый день. Мы всю дорогу вспоминали о вас и взапуски хвалили. Чудо как хорошо было, если бы вам можно было с нами поехать! Вы бы произвели большой эффект в Барнауле.
В Кузнецке (где я был один) (Nota bene. Это секрет) я много говорил о вас одной даме, женщине умной, милой, с душой и сердцем, которая лучший друг мой. Я говорил о вас так много, что она полюбила вас никогда и не видя, с моих слов, объясняя мне, что я изобразил вас самыми яркими красками.
Может быть, эту превосходную женщину вы когда-нибудь увидите и будете тоже в числе ее друзей, чего вам желаю. Поэтому и пишу вам об этом… Я почти не был в Барнауле. Впрочем, был на бале и успел познакомиться почти со всеми.
Я больше жил в Кузнецке (5 дней), потом в Змиеве и в Локте. Демчинский был в своем обыкновенном юморе все время. Семенов – превосходный человек. Я его разглядел еще ближе. Много бы можно вам рассказать, чего в письме не напишешь, но когда-нибудь кое-что узнаете, и вот теперь, когда в душе моей вдруг неожиданно (и ждал, и не ждал) накопилось столько горя, забот и страху за то, что мне дороже всего на свете, теперь, когда я совершенно один (а действовать надо), теперь я раскаиваюсь, что не открыл вам главнейших забот моих и целей моих и всего того, что уже с лишком два года томит мое сердце до смерти!..
Я был бы счастливым. Дорогой мой друг, милый Чокан, я пишу вам загадки. Не старайтесь их разгадывать, но пожелайте мне успеха. Может быть, скоро услышите обо всем от меня же… Приезжайте сюда возможно скорее к нам, а уже в апреле непременно.
Не переменяйте своего намерения. Так бы хотелось вас увидеть, да вы верно не соскучитесь. Вы пишете, что вам в Омске скучно; еще бы! Вы спрашиваете совета: как поступить вам с вашей службой и вообще с обстоятельствами.
По-моему, вот что: не бросайте заниматься. У вас есть много материалов: напишите статью о степи. Ее напечатают (помните, мы об этом говорили). Всего лучше, если бы вам удалось написать нечто вроде своих записок о степном быте, о вашей жизни там и т. д.
Это была бы новость, которая заинтересовала бы всех. Так было бы ново, а вы, конечно, знали бы, что писать (например, вроде Джона Теннера в переводе Пушкина, если помните). На вас обратили бы внимание и в Омске, и в Петербурге.
Материалами, которые у вас есть, вы бы заинтересовали Географическое общество. Одним словом, и в Омске на вас смотрели бы иначе. Тогда вы бы могли заинтересовать даже родных ваших возможностью новой дороги для вас.
Если хотите будущее лето пробыть в степи, то ждать еще можно долго. Но с 1 сентября будущего года вы бы могли выпроситься в годовой отпуск в Россию. Год пробыв там, вы бы знали, что делать. На год у вас достало бы средств.
Поверьте, что их нужно не так много. Главное с неким расчетом жить и живой взгляд иметь на это дело. Все относительно и условно. В этот год вы бы могли решиться на дальнейший шаг в вашей жизни. Вы бы сами выяснили себе результат, т. е. решили бы, что делать далее.
Воротись в Сибирь, вы бы могли представить такие выводы или такие соображения (мало ли что можно изобразить и представить!) родным своим, что они, пожалуй, выпустили бы вас и за границу, т. е. года на два в путешествие по Европе.
Лет через 8 вы бы могли так устроить судьбу свою, что были бы необыкновенно полезны своей Родине. Например, не великая ли цель, не святое ли дело, быть чуть ли не первым из своих, который растолковал в России, что такое степь, ее значение и ваш народ относительно России, и в то же время служить своей Родине просвещенным ходатаем за нее у русских.
Вспомните, что вы первый киргиз, образованный по-европейски вполне. Судьба же вас сделала вдобавок превосходнейшим человеком, дав вам и душу, и сердце. Нельзя, нельзя отставать, настаивайте, старайтесь и даже хитрите, если можно.
А ведь возможно, будьте уверены. Не смейтесь над моими утопическими соображениями и гаданиями о судьбе вашей, мой дорогой Валихан! Я так вас люблю, что мечтаю о вас и судьбе вашей по целым дням.
Конечно, в мечтах я устраивал и лелеял судьбу вашу. Но среди мечтаний была одна действительность: это то, что вы первый из вашего племени, достигший образования европейского. Уже один этот случай поразителен, и сознание о нем невольно налагает на вас и обязанности.
Трудно решить: как сделать вам первый шаг, но вот еще один совет (вообще), менее забывайтесь и мечтайте, а больше делайте. Хотя с чего-нибудь да начните, хотя что-нибудь да сделайте для разрешения натуры своей.
Что-нибудь все-таки лучше, чем ничего. Дай вам бог счастья. Прощайте, дорогой мой, и позвольте вас обнять и поцеловать 10 раз. Помните меня и пишите чаще. Цуриков мне нравится, он прям, но я еще мало знаю его.
Съедетесь ли вы с Семеновым и будете ли вместе в Семипалатинске (приписка на полях)? Тогда нас будет большая компания. Тогда, может быть, много переменится в моей судьбе! Дал бы Бог!.. Вам кланяется Демчинский.
Пишу вам у него на квартире за тем столом, на котором мы обыкновенно завтракаем или вечером пьем чай в ожидании обещанных строк. Напротив меня сидит Цуриков и тоже вам пишет. Демчинский же спит и храпит.
Теперь 10 часов вечера. Я не понимаю, отчего очень устал. Хотелось бы вам кое-что написать о Семипалатинске; есть вещи очень смешные. Да не упишешь и десятой доли, если писать как следует.
Прощайте же, добрый мой друг. Пишите мне чаще. А я всегда буду вам отвечать. Может быть, рискну в другой раз написать и о своих целях. Поклонитесь от меня Д-ву и пожелайте ему от меня всего лучшего. Уверьте его, что я люблю его и искренно предан ему.
С. вам кланяется, рассказывала, как вы и она живали в Омске. Она вас помнит и очень вами интересуется.

Комментарий к письму  Ф.М. Достоевского.

Ответ Ф. М. Достоевского на письмо Ч. Ч. Валиханова от 5 декабря 1856 года. Достоевский сообщает Валиханову о своих дружеских чувствах к нему и, главное, просит не оставлять занятий исследовательской работой, уверяя, что труды на этом поприще принесут Чокану успех. 
Письмо получено некой Н. Павловой в августе 1908 года от Махмуда Валиханова, брата Чокана, проживавшего в усадьбе Сырымбет. Н. Павлова, передавая оригинал в Государственную публичную библиотеку, писала: «Адресовано письмо к брату Махмуда Валиханова - Чокану Валиханову, с которым Ф. М. Достоевский познакомился, будучи в Омске.
До самой смерти Чокана Валиханова, умершего очень молодым, Ф. М. Достоевский оказывал ему самое дружеское расположение, живо интересуясь попытками Валиханова написать «историю киргизского народа». 
Кем была Н. Павлова, и какое отношение она имела к Достоевскому и Махмуду Валиханову, установить не удалось. Предположительно, она была директором Казахского интерната в Семипалатинске.

Письмо командира Отдельного сибирского корпуса Г. X. Гасфорта поручику султану Валиханову.

«Письмо командира Отдельного сибирского корпуса Г. X. Гасфорта по­ручику султану Валиханову. Автограф Г. X. Гасфорта хранится в архиве АН СССР, ф. 23, оп. 1, д. 19. Датируется 9 января 1858 г.»

9 января 1858 г., № 5, г. Омск.

Прошу, Ваше благородие, по прибытии каравана в укрепление Верное и по совещании с начальником оного уведомить меня, когда можно будет ожидать возвращения каравана? Весьма вероятно, что это не может последовать ранее весны будущего года, потому что зимой через горы каравану трудно следовать, и по той же причине отряд наш в горах на зиму оставаться не может, а должен осенью возвратиться.
Для встречи же с караваном отряд может быть выслан вновь в следующем году ко времени прибытия каравана. Относительно пребывания в горах и возвращения отряда придерживайтесь в точности распоряжений, которые сделаны будут подполковником Перемышльским, с коим и можете Вы переговорить о намерении Вашем посетить Кашгарию.

Генерал от инфантерии Гасфорт.
Начальник штаба генерал-майор Гинтовт.

 

Комментарий к письму Г. Х. Гасфорта поручику султану Валиханову от 9 января 1858 года.

Письмо написано в период подготовки к путешествию Чокана Валиханова в Кашгар. Как ответственное лицо Гасфорт переживал за успех миссии и, несмотря на то, что шел только подготовительный этап к экспедиции, уже требовал от Валиханова ответа, когда конкретно караван вернется из Кашгара, объясняя это тем, что навстречу каравану необходимо будет выслать военный отряд для встречи. То, что Чокан может вообще не вернуться живым из этой экспедиции, очевидно, в планы Гасфорта не укладывалось.

Письмо К. К. Гутковского.

18 февраля 1858 г., Омск.

Любезнейший Чокан Чингисович! Представляемые в письме Вашем от 23 генваря затруднения к исполнению возложенного на Вас поручения признаны его высокопревосходительством заслуживающими уважения.
Естественно, что снаряжение и отправление каравана нельзя сохранить в тайне, следственно кульджинское начальство может быть упреждено о нем или семипалатинскими ташкенцами, или же приятелями нашими дикокаменными киргизами, а необходимость препровождения каравана за Заукинский проход порождает еще более опасений насчет подозрений китайцев, так что нельзя наверняка сказать: будет ли пропущен караван или нет.
Посему на путешествие с караваном Вам нельзя положительно рассчитывать и едва ли не лучше, пользуясь гласностью каравана и отвлечением на оный внимания китайцев, искать Вам другого случая пробраться в Кашгар, тем более что караван выступит из Семипалатинска не раньше 1 мая, следственно, разве к осени доберется до места.
Впрочем, все-таки надобно опровергать в народе молву о цели этого каравана и утверждать смело, если б о нем была речь, что он идет в Кульджу, как и все другие караваны из Ташкента или Киргизской степи.
Густав Христианович представляет в Ваше распоряжение Якуба Джанкулова; он действительно человек ловкий и смышленый, но для посылок надлежит употреблять его с большею осмотрительностью, потому что он не затруднится доставить Вам сведения чисто вымышленные, и полегшее было бы Вам самим отправиться с ним по назначению, если только это возможно. Ежели бы известность Вашей личности у дикокаменных киргизов затрудняла предпринятое путешествие через их кочевья, то, конечно, могло бы быть удобнее пройти Вам с Якубом через Кокандские владения.
Но и к этому могут представиться не менее важные препятствия и не менее опасности, если только узнают о происхождении и служебных отношениях Ваших; почему и в этом случае необходимо, чтобы в укреплении Верном никто не знал о Вашем предприятии, ибо тогда в Коканде будет все известно прежде Вашего туда прибытия.
Помянутый путь неоспоримо представляет некоторые выгоды: в Коканде существует партия, поддерживающая ходжей; от нее, не подавая вида, можно было бы проведать кое-что о положении дел в Кашгарии и узнать, кто в Кашгаре сочувствует ходжам, - обстоятельства довольно важные, чтобы знать, с кем иметь там сношения, но требуется много благоразумия и осторожности, чтобы не попасться впросак.
Впрочем, какой бы путь Вы не избрали, нужно Вам сказать, что обстоятельства противо прежнего несколько изменились. По сведениям, которые можно считать довольно верными, попытка ходжей не удалась; один из них находится в Каратегине, а другой - у дикокаменных киргизов или бог весть где, но только не на престоле своих предков и в настоящее время без средств.
Поэтому нет уже надобности входить в сношения с самими ходжами, а нужно только собрать положительные сведения: о мере сочувствия кашгарского населения к восстановлению прежней мусульманской династии, о политическом состоянии этого края в настоящее время, о военных оного средствах вообще и в особенности о тех, которыми могли бы пользоваться ходжи, но ни под каким предлогом не должно показывать никакого сочувствия нашего правительства.
Нужно, однако, заметить тех влиятельных лиц, как из кашгарских сартов, так из дикокаменных киргизских начальников, которые более всех принимают участие и могут быть полезны ходжам. Повторяю, принять Вам в соображение, что поручение Ваше должно быть столько же сокрыто от кокандцев, как и от китайцев.
Вам небезызвестно, что кокандский хан получал от китайского правительства ежегодную сумму денег за обязательство удерживать ходжей безотлучно в Коканде. Поэтому в настоящее время, в особенности при неудаче покушения ходжей, кокандское правительство чистосердечно или лживо, но громогласно уверяет, что ходжи затеяли возмущение самовольно, и что хан весьма на них прогневался.
Очевидно, что малейшая с Вашей стороны неосторожность обратит на Вас внимание кокандцев и нужно основательно обдумать, как приступить к делу и как вести себя в Коканде, чтобы избегнуть неприятных последствий.
По мнению его высокопревосходительства, если уже нельзя будет пойти каравану через ущелье земель дикокаменных киргизов, которых корыстолюбие и наклонность к грабительству не менее опасны, как и подозрительная бдительность китайцев, то было бы удобнее проникнуть Вам в Кашгарию через земли дикокаменных киргизов вдвоем с Якубом, что навлекло бы менее всего подозрений, а в крайнем случае пришлось бы действовать так, чтобы, оставаясь Вам самим в пределах Дикокаменной орды, послать одного Якуба и через него собрать вышеупомянутые сведения о положении Кашгарского края и народа, запретив ему, однако же, входить в какие-либо сношения и сближения с ходжами, почему и о видах наших ему не должно сообщать; под явным предлогом своей поездки он должен выказывать дела торговые, чтобы узнать там истинные цены на разные предметы торговли, или путешествие по святым местам в Аравии, или же другой предлог по родству и проч.
Можете съездить в Копал и переговорить с Якубом, не высказывая ему существа дела, чтобы он не подозревал политической цели и был убежден, что нужно только собрать сведения по торговой части и узнать как о ценах на тамошние товары, так и о том, какие товары наши могут иметь лучший сбыт в Кашгарии; прогоны Вам воротятся особо для сей поездки.
При сем можете заверить Якуба, что он будет награжден по заслугам и получит сверх того денежное пособие для предполагаемого путешествия. В настоящем письме сообщаю Вам по указанию его высокопревосходительства только основные мысли, а дальнейшие подробные соображения следует Вам сделать на месте, ибо у нас остается еще время, а время приносит совет; а о том, что представится, уведомьте.
При сем случае его высокопревосходительству угодно было приказать сообщить Вам, что относительно представляемых Вами соображений по поводу слухов о кончине манапа Бурамбая Бекмуратова он будет ожидать официального донесения и представления от пристава киргизов Большой орды.
Последнее письмо Ваше на имя его высокопревосходительства получено распечатанным, почему необходимо, чтобы Вы на будущее время к письмам Вашим прикладывали три печати и завертывали их каждый раз в особый лист бумаги.
Пожелав Вам затем полного успеха в предприятиях Ваших, остаюсь искренне преданный,

Вам Карл Гутковский. 

Р. S. Письмо это (перед) выездом из Верного к дикокаменным киргизам возвратить назад, отправив в особом конверте на имя г. начальника корпусного штаба через посредство полковника Перемышльского.

Комментарий к письму К.К. Гутковского от 18 февраля 1958 года из Омска.

Письмо председателя правления Области сибирских киргизов и заместителя генерал-губернатора К. К. Гутковского в адрес Чокана Валиханова было написано в период подготовки к миссии в Кашгар и представляет собой ответ на некое письмо Чокана от 23 января, которое, к сожалению, не сохранилось. 
Интересно альтернативным планом, предлагаемым Гутковским (от имени генерал-губернатора Гасфорта). Из-за опасений, что о снаряжении каравана уже стало известно шпионам, и есть риск, что он может быть перехвачен кульджинскими властями, Валиханову предлагается пробираться в Кашгар обходным путем, пока все внимание противника будет отвлечено на караван. Чокан предпочел придерживаться первоначального плана.

Письмо Г. X. Гасфорта.

«Письмо Г. X. Гасфорта. Автограф Г. X. Гасфорта хранится в архиве ЛИ СССР, ф. 23, оп. 1, д. 19. Датируется 12 марта 1858 г.»

12 марта 1858 г., г. Омск.

Милостивый государь, Чокан Чингисович!
На основе полученного одновременно с письмом от Вас донесения полковника Перемышльского я изложил в предписании к нему мысли об образе действий и участии нашем как в деле избрания старшины в роде бугу, так и в распрях их с сарыбагышами, разрешив вместе раздать переданные Вам для подарков вещи манапам, если бы они приехали в Верное или к отряду, который может быть двинут к горам, исключая мелочных подарков, предоставленных в распоряжение Ваше. Беспокойства, вновь начавшиеся в Кашгаре, и смуты в Коканде, в коем даже дальнейшее владычество настоящего хана сомнительно, требуют удвоенной осторожности в исполнении и лично Вашего предприятия, и движения каравана, которому едва ли не безопаснее будет следовать прямо в Кульджу и уже оттуда стараться пробраться в Кашгар.
Во всяком случае прошу Вас прежде чем на что(-либо) решиться, обсудить внимательно на месте, соображаясь с ходом дел, и уведомите меня об окончательных Ваших предположениях по обоим предметам.
Сотня казаков для сопровождения каравана, назначенная от 10 полка, по распоряжению полковника Перемышльского может быть двинута по его назначению, когда признается нужным.

Комментарий к письму Г. Х. Гасфорта поручику султану Валиханову от 12 марта 1858 года.

Из этого письма генерал-губернатора Г. Х. Гасфорта следует, что Валиханов в этот период не только был занят подготовкой к поездке в Кашгар, но и продолжал участвовать в административных делах, помогая приставу казахов Старшего жуза М. Д. Перемышльскому разрешать споры между киргизскими племенами бугу и сарыбагыш.

Господину поручику султану Валиханову.

«Господину поручику султану Валиханову. Автограф Г. X. Гасфорта хранится в архиве АН СССР, ф. 23 оп. 1, д. 19. Датируется 27 апреля 1858 г.»

27 апреля 1858 г., № 41, г. Омск.

В письме полковника Гутковского сообщены Вам различные указания мои по предмету возложенного на Вас поручения, и требуется, чтобы Вы, собрав на месте сведения по сим указаниям, представили Ваши соображения, но таковых доныне от Вас не получено.
Между тем получено новое повеление о непременном отправлении каравана по известному Вам направлению и назначению, и самое удобное к тому время уже наступило, а потому я предписываю Вам готовиться к поездке согласно первоначального повеления, Вам данного, выждав в Верном прибытия полковника Гутковского, который вместе с сим отсюда отправляется для изустных с подполковником Перемышльским и с Вами по сему делу совещаний.

Ваш доброжелательный и преданный Г. Гасфорт.

Комментарий к письму Г. Х. Гасфорта поручику султану Валиханову от 27 апреля 1858 года.

Короткое письмо генерал-губернатора Гасфорта Чокану Валиханову, предписывающее ему готовиться к отправлению в Кашгар. При этом Гасфорт явно недоволен, что Валиханов фактически проигнорировал некие указания своего начальника, сообщенные ему в письме от Гутковского.

Письма Мусабая.

«Письма Мусабая. Письма семипалатинского купца Мусабая Тохтабай-оглы Касымова Чокану Валиханову в количестве шести собственно писем и двух отчетных записок о проданных и купленных в Кашгаре товарах с указанием их сто­имости, а также причисленное к ним письмо купца Исмаила Габдулмажитова хранятся в архиве Академии наук СССР, ф. 23, оп. 1, д. 15/в, листы 4 - 10. 12, 14 – 17. У большинства листов заполнена и оборотная сторона ли­ста. Публикуются впервые. Все письма написаны после возвращения экспе­диции из Кашгара в промежуток времени с 29 июля до 5 сентября 1859 г. Письма Мусабая написаны на староузбекском языке (с элементами разго­ворного казахского), хорошим почерком. Письмо Исмаила написано по татарски, вполне грамотно в нормах того времени. Письма Мусабая, кото­рый был караванбашн во время путешествия Чокана в Кашгар, и, судя по отзывам последнего, оказал ему значительную помощь - это развернутые ответы на письменные вопросы Чокана, возникшие у него в процессе обра­ботки собранных в экспедиции материалов и составления по ним научного отчета.»

Первое письмо Мусабая.

Июль 1859 г.

|| 29 июля 1859 года доводим до сведения нашего старшего предводителя, высокопоставленного, достойнейшего нашего господина тюре. Как Вам известно, с июня 58 года мы были на благословенной службе у Вас.
В какие места об этом нужно сообщить, надеюсь, Вы не оставите своей милостью и сообщите. Я никогда не уклонялся от услуг Вам, (наоборот) всегда исполнял все с полным усердием, как только мог.
Далее довожу до Вашего сведения, что от Алматы до Омска заплатил стоимость проезда на трех почтовых лошадях, да еще уплатил деньги по адресному (?) бланку. Все известно. Имеется и Омская расходная книга. Дирджадаю (?) дал 54 тянга серебром.
Мы давно уже жалованья не получаем, а всякие издержки для нас -это ощутимые затраты. Все это вы знаете. Букаш-бай приехал и уехал. И он делает немалые затраты на разъезды. О дальнейшем, если Вы считаете приемлемым, скажите, если не приемлете, опять же сами знаете. Вы наш старший.
Если напишете или устно все досконально им объясните, то это в Вашей власти. Слава Богу, мы служили Вам, а не постороннему лицу. Если что-либо сделали плохо, то человек не свободен от промахов, может быть и было такое, надеемся, Ваша светлость, проявив великодушие и милость, обратит благосклонное внимание на нас, простит наши грехи и перстом примирения превратит их в благодеяния.
Где бы Вы не были, не забывайте меня, бедняка, ибо я в настоящее время пребываю на положении человека без родины: неопределенно ни здешнее мое положение, ни там в городе, (где осталась моя семья).
В город Маргилан я так и не смог ведь поехать. Словно, кроме Семипалатинска, все земли для меня стали недосягаемы. Да присудит Аллах всевышний счастливый конец всему этому. Как бы ни было, не выпускайте нас из своей благословенной памяти.
Доведите, пожалуйста, до сведения и главного начальника генерал-губернатора. Обо мне в предыдущем письме указали, что живу я то в Копале, то у казахов (в степи). (На самом же деле) я с 1852 года постоянно живу в Семипалатинске.
До 58 года я как купец платил налог с капитала. Всегда подвергаем товары положенному клеймению. Все это известно в Семипалатинске. Я изложил все как есть. Сначала уповаю на милость Бога, далее все от Вашей милости.

Написал Мусабай Тохтабай-оглы Касымов.

Комментарий к первому письму Мусабая от 29 июля 2959 года.

В отличие от многих других документов из наследия Чокана Валиханова, письма семипалатинского купца Мусабая Тохтабайоглы Касымова Чокану Валиханову (в количестве шести собственно писем и двух отчетных записок о проданных и купленных в Кашгаре товарах с указанием их стоимости), а также причисленное к ним письмо купца Исмаила Габдулмажитова сохранились достаточно хорошо. 
Все эти письма написаны после возвращения экспедиции из Кашгара в промежуток времени с 29 июля до 5 сентября 1859 года. Письма Мусабая написаны на староузбекском языке (с элементами разговорного казахского), хорошим почерком.
Письмо Исмаила написано по-татарски, вполне грамотно для того времени. Письма Мусабая, который был караванбаши во время путешествия Чокана в Кашгар, и, судя по отзывам последнего, оказал ему значительную помощь, - это развернутые ответы на письменные вопросы Чокана, возникшие у него в процессе обработки собранных в экспедиции материалов и составления по ним научного и служебного отчетов. Письма Мусабая даны в переводе Дж. X. Кармышевой.

Второе письмо Мусабая.

Вам, высокочтимому, высокостепенному нашему господину царевичу, да не останется сокрытым от Вас наше прошение. Вы постоянно оказываете милость своему покорному слуге и спутнику. Мы всегда были рады и довольны Вашим отношением к нам и с благодарностью молимся за Вас. Словом, много мы совместно с Вами перенесли трудностей и невзгод в скитаниях.
И сегодня нет никакого удовольствия в жизни. Все нужные Вам сведения по торговым вопросам или по любым другим я бы написал из Семипалатинска, так как там бывает много приезжих людей, у которых можно расспросить.
Прошу вас оказать милость и добиться для нас казенных подорожных. Ведь все наше путешествие - это дело государственное. Если дадут, то пусть сейчас дадут, а удержат с текущих поступлений.

С просьбой написал Мусабай Тохтабай-оглы Касымов.

Третье письмо Мусабая.

8 августа 1859 г. 

|| Изъявление покорности высокочтимому султану Мухаммад-тюре. Благонадежному, доброжелательному брату по вере доводим до сведения, что, уволившись с Вашей службы, второго числа прибыли в Семей. З
дешняя братия, слава богу, жива-здорова. Да хранит и Вас Всевышний в добром здравии и присудит нам скорейшее с Вами свидание. Если спросите о нашем житье-бытье, то здесь 2 августа умерла сноха Букаша.
Сам Букаш-бай сдает свои вьюки. Что же еще пожелает господь. Из Алматы Мухаммаджан-агай караванбаши написал письмо, в котором пишет, что прежнего аксакала [в Кашгаре] изрубили в куски и хорошо, что, мол, вы поторопились с выездом.
Не знаем, из-за нас его убили или за свои грехи. С этой почтой пошлем в Алматы письмо и, наверно, получим достоверные сведения. Мухаммаджан-ногай больше ничего не сообщает. И Букаш-бай пребывает в недоумении, следуя смыслу изречения: терпение — ключ к радости. Юсуфа в Семее не застал, он уехал домой.
 Я послал за ним человека; как прибудет - пошлю к Вашим услугам. С этой почтой хотел послать несколько вопросов, но всего написать не успел, пошлю со следующей почтой; бог даст, запрошу обо всем, о чем Вы просите.
В Семипалатинске оказался один кашгарец, сам он алванкаш (простолюдин - налогоплательщик). Я у него много расспрашивал. Он, оказывается, давно выехал из Кашгара. Знает жизнь простого народа и все события в Кашгаре.
Я все записываю. Я его в эти дни нашел. Все записанное пошлю к Вашим услугам с Юсуфом или по почте. Корпусной в Аягузе побранил многих казахских тюре и знатных людей за умершего русского.
Нескольких из них послал в Семей. Да сохранит бог от напрасной клеветы.
Постоянно желающий Вам здоровья

Миркурбан-бай и Мусабай.
Написано 8 августа 1859 года.

Четвертое письмо Мусабая.

15 августа 1859 г.

Аллах - создатель всего.
|| Могущественному нашему господину, брату по вере, дорогому султану Мухаммеду-шахзаде да будет Бог в помощь.
Ас-саляму-алейкум!
Передайте поклон Карлу Кузмичу. После бесчисленных молитв за Вас и приветов, полных тоски, заявляем, что здесь мы пребываем в добром здравии. Да сохранит и защитит и Вас Аллах Всевышний и да присудит скорое свидание.
За сим да не останется сокрытым, что и до этого преданно докладывал Вам о своих делах. Наверно, то письмо дошло до Вас. Юсуф приехал. Целыми днями на базаре ищет попутчиков, но пока не находит.
Не знаем, найдется ли подходящий спутник. Как найдется, так его отправим к Вашим услугам. А поездка одного его на подводе слишком дорого обойдется. Если спросите о нашем житье-бытье, то о чем бы Вы ни приказывали в своих письмах, я, бедняк, всей душой старательно выполняю.
Вьюки Букаша пошли 14 августа; сам он еще находится здесь в ожидании корпусного. От Мирза-Магруфа есть письмо. Пишет, что прибыл караваи в восемь кошей3. Пишет еще, что через Алматы в Кызылжар4 поехал посланник из Коканда, Бог даст, прибудет.
Пишет, что наш хазрет находится в Ташкенте в добром здравии. А в Семипалатинске пока караванов нет. А туда прибыл караван в 5 - 6 кошей. В городе, мол, спокойно. До сих пор нет вестей от моей матери и семьи из Маргелана. Вверяю их Богу Всевышнему.
Еще Мухаммеджан в письме пишет, что прежнего аксакала в Коканде казнили. Дела кашгарские. В Кашгаре подати собираются двукратно: один раз китайское правительство, другой раз - хакимбек. Китайцам дают: каждое податное лицо ежемесячно выплачивает из расчета шесть мешков (ху), десять мешков, двенадцать мешков зерна.
Есть люди, платящие одну тянга, две тянга и три тянга. Чем больше зерна, тем больше подать. Податное лицо (алванкаш), платящее шесть пулов, каждый месяц дает по шесть пулов и еще два мешка пшеницы (в год).
Ху состоит из шести четвертей, каждая четверть - из двенадцати с половиной джинов. Две четверти составляют один пуд. Алванкаш, дающий из расчета десять ху, платит десять пулов [ежемесячно] и четыре ху пшеницы и кунака (в год).
Платящий двенадцать пулов ежемесячно дает по двенадцати пулов и в год пять ху пшеницы или кунака. Обложенные одной тянга платят каждый месяц по одной тянга и раз в год десять ху пшеницы.
Обложенный двумя тянга дает в месяц по два тянга и двадцать ху пшеницы и кунака в год. Платящий три тянга дает три тянга в месяц и от 25 до 30 ху пшеницы и кунака раз в год. Они это вносят каждый год независимо от того, посеяли они зерно или нет.
От кашгарского хаким-бека на плательщика 6 пулов в месяц падает еще от одной до двух тянга. На десятипулового алванкаша падает 3 - 4 тянга, на двенадцатипулового падает 5 тянга. На плательщиков по одной, по две и по три тянга, 12 тянга, 20 тянга, вплоть до 30 тянга - состоятельные.
Я досконально спросил у кашгарца (есть ли еще какие подати), и он ответил, что кроме этой подати больше никаких не платят. Ни с одних посевов, ни с садовых плодов (налога не платят). Не облагаемые налогами составляют, говорят, две тысячи семейств.
Один кашгарец говорит: ахуны само собой,..5 само собой. Кашгарская крепость построена Зурдунбеком (Зухреддинбеком) в бытность его хакимом (правителем). До Зурдун-бека (хакимом был) Юнус-ван.
Муж Сакинэ-хан Зурдунбек в бытность свою ишкага6 ездил в Коканд, оттуда в Кызылжар (Петропавловск), далее в Семипалатинск и Чугучак, оттуда приехал в Кульджу и сам подал письмо цзянцзюну.
За его заявление, что он попал в руки грабителей и сбежал от них, его из Кульджи направили хакимом, выдав соответствующий ярлык. Еще о кашгарских делах. Хлопок стоит от четырех до шести тянга четверть, а четверть равняется полпуду.
В некоторые годы бывает дороже, в иные - дешевле. Предпочтение отдают хлопку, выращиваемому в самом Кашгаре как более чистому. Когда в городе [Коканде] объявится недостаток в хлопке, то вывозят из Кашгара.
(Также), когда ощущается недостаток хлопка в Алтышаре, доставляют из Кашгара же. Но хлеб в зерне потребляется только на месте, в другие районы не вывозится. Верблюжий вьюк городского хлопка стоит восемь тилля, десять тилля вплоть до четырнадцати тилля.
Шелк производится в Хотане. В Хотане пуд его стоит от семи до девяти тилля пуд. Из Кашгара шелк поступает в Коканд, где его покупают от двенадцати до четырнадцати тилля за пуд. Особый средний сорт кокандского шелка смешивают с хотанским шелком, затем смешивают с шелком из местности Лябиоб Бухары - и эту смесь берут кабульцы и везут в Кабул.
В Бухаре ее берут по цене до семнадцати тилля. В Коканде один сорт чистого шелка, годного для дуруи, покупают от восемнадцати до двадцати двух тилля (за пуд). В Хотане такого шелка нет. Самый чистый (крепкий) шелк - это кокандский.
(Вообще-то шелк – он везде одинаков, и коконы тоже одинаковы. Качество его зависит от мастера. Сколько получилось (нити от коконов) за год нельзя узнать. Паринур и сусингилем (ковер сусин) - это вещь одна и та же, бывает больших и малых размеров; изготовляют его в Хотане.
Другие добротные ковры (изготовляют) в Мешхеде (?), в Лябиобе, Бухаре, у туркмен. Они расходятся в разные страны через Бухару. Ковры низкого качества выходят из Андижана и Шарихана. О разных сортах чая, выходящих из Кашгара и идущих в Коканд, как: сабэт-чай, кара-чай, кок-чай, ак-чай, большой чура-чай, малый чура-чай, я уже написал Вам.
Сейчас добавлю только, что кыркма-чай стоит сорок cap, ак-чай от шестидесяти до семидесяти cap, кок-чай, называемый сайиди, стоит от пятидесяти пяти до шестидесяти cap. Фамильный чай редко выходит (на рынок), он из Коканда идет в Бухару.
Кок-чай и кара-чай идут в Ургенч. Из Чугучака и Кульджи идут эти сорта чая. И цена их примерно такая. Аршин сукна, поступающего в Коканд из областей России, стоит от одной тянга до трех тянга. Ситец разный от 8 до 12 копеек.
Зеленый ситец, красный ситец до 30 копеек серебром. Хаса, миткаль, коленкор, нанка, платки красные, медь, латунь, нашатырь, гвоздика, ртуть, медный купорос, бикасам, измельченная древесина, называемая русскими сандал, стальные клещи…8 бусы, кораллы, сундуки, чайные чашки фарфоровые, фарфоровые полоскательницы, лечебный корень (тамыр-дары - гречиха земноводная), выделанная кожа, опойка, коленкор…9 шали, кушаки, агабану, платки с блестками (с мишурой), узорчатые платки, сатин, камлют, люстрин, бархат, шелковый бархат, мятый плюш (?), хаки Каракулова (?), дадасский бобр, китайская выдра, камшат(?)… лисица, ичиги с кожаными галошами, душистое мыло, цветочная вода, духи, амбра. Кашгарская кошма недобротная, стоит 1 - 2 тянга, хотанская кошма от четырех до семи тилля.
Белая и красная краска стоит две тянга. Белая байская кошма покупается по пять тянга, с синими концами - по четыре тянга. Когда много поступает, бывает дешевле, когда мало, дороже. Дело базарное - все может быть и дороже, и дешевле.
Говорят, что из Андижана в Кашгар много прогоняют овец и лошадей. Из города (Коканда) всякие товары идут в Кашгар, как Вам известно. Дуруя, бикасам, шелк, падшаи, аркакшаи, ковры, одеяла (стеганые), ситец на одеяла и всякие другие товары, как известно, идут в Кашгар.
Русские товары в настоящее время покупаются более охотно, чем заграничные. Точно так же в городе (Коканде) всякие русские товары покупаются одинаково хорошо. Да будет известно еще, что кашгарская мата (грубая бязь) вывозится киргизами и в Андижан.
Цена ей, как Вам сообщал, от тридцати пулов до одной тянги и сорока пулов. Ее везут также в Кульджу и Урумчи дабу самсу, называемую чинзабу. В Яркенде хакимом Юсупбек, в Янысаре - Исмаилбек.
В Файзабаде есть хаким, пришедший из города. В Ханарыке есть мингбеги (тысяцкий), в Янгиабаде есть мираб. В Алтын-Артуше есть мингбеги (тысяцкий), в Устун-Артуше есть мираб, в других (селениях) есть юзбеги (сотники) - говорит кашгарец.
Пуд анаши в Кашгаре двадцать тянга, в Коканде своя анаша от шестидесяти до двадцати тянга. Янысарскую анашу, говорят, в Коканде берут от тридцати и сорока до пятидесяти тянга за пуд. Опиум из Мешхеда поступает в Бухару и оттуда в Кашгар.
Его покупают по пятьдесят-пятьдесят шесть тилля за пуд. А в Кашгаре сбывают за два с четвертью, два с половиной и до трех ямбу за пуд. В разные годы может быть дешевле и дороже. Да будет Вам известно еще, что три года тому назад в Семипалатинск из Бухары прибыла группа людей в один кош, хорошо говорящих по-персидски.
Они хорошо знают Бадахшанскую горную страну. Я пока не нашел человека (знающего персидский язык), чтобы порасспросить их. Бог даст, найду такого человека, запишем с ним все, что разузнаем и пошлем (Вам).
О кокандских событиях, а также об именах и родословных ходжей пошлем следующей почтой. Если у Вас остались еще какие вопросы, можете написать. Обязательно напишите письмецо и уведомьтесь о нас.
Намерены завтра Юсуфа послать на почту, чтобы отправить Вам слова (сведения). До сих пор не можем 14 (?) найти ему попутчика, (чтобы послать его к Вам). Если бы нашелся попутчик, денег бы я не пожалел.
Не знаю, может что Вы уже обижаетесь на меня. Сколько бы издержек ни было, жертва за Вас. Как бы ни было, мы намерены усердно служить Вам. Остальные сообщения, надеюсь, получите со следующей почтой. Корпусной не приезжал.
В Аягузе он разгневался на многих людей из тюре. Это, наверно, Вам уже известно. О себе много говорить не стоит, все Вам известно. Прежде всего все от бога, затем Вы уж не лишайте нас своей милости.
Сотни раз просим Вас. С Букашбаем еще раз направляем Вам свое заявление, надеемся, о дальнейшем продвижении его Вы сами проявите заботу. Утром и вечером молимся Всевышнему Господу Богу о даровании Вам долгих лет жизни в благоденствии и счастье.
Да примет Он - Аллах наши молитвы. Надеемся, что здешних друзей не забудете.

Всегда желающий Вам здоровья Ваш скромный слуга Мусабай Тохтабай-оглы Касымов, Доброжелатель Муркурбан-бай-ака, Мулла Азимджан, купец Мухаммад-Разык-ака - все изъявляют свою преданность Вам.

Написано 15 августа 1859 года.

Пятое письмо Мусабая.

29 августа 1859 г. 

Высокочтимому брату по вере султану Мухаммад Алимбаю мирзе, да будет Аллах Вам другом. Передайте привет полковнику Карлу Кузьмичу и Юсуфу. Посылая Вам молитвы и бесчисленные сердечные приветы, сообщаем, что мы здесь, слава богу, живы-здоровы.
Да сохранит и Вас Аллах Всевышний в добром здравии и да присудит нам скорое личное свидание. О приезде в Семипалатинск корпусного 28 числа ночью из Усть-Каменогорска я Вам уже сообщал.
Теперь речь о кокандских ходжах.
Потомки ходжа Юсуф-ходжама, потомки Джангир-ходжи. У Джангир-ходжи есть один сын. У Ходжа-Юсуф-ходжама в настоящее время есть три сына: старший Каттахан-тюре. Имена их: Ишанхан-тюре, Валихан-тюре, Кичикхан-тюре.
Эти трое от одного отца и одной матери. Эти тюре - потомки ходжи Исхак-Валия, приехали из Дахбида. При мятеже Джангир-ходжи хакимом (в Кашгаре) был Закван. (Теперь) хакимом стал Зухреддин-бек.
Городскую крепость он построил в тысяча двести пятьдесят пятом году - в русском летоисчислении это будет 1838 год. Считая с этого года, с момента постройки крепости прошел 21 год. Зухреддин-бек в течение 18 лет стоял хакимом в Кашгаре.
На (крепостных) воротах он сделал надпись в стихах: В году тысяча двести пятьдесят пятом пророка (т. е. хиджры) Воздвиг город Зухреддин счастливый. Это мне показал один человек в своей книге. Анаша в Коканде стоит 4 тилля пуд, кашгарская 5 тилля.
Шелковичные черви (перед вскармливанием) стоят четыре коробки 5½ тилля - 6 тилля. Когда коконы высохнут, то из 4-х пудов остается 45 фунтов. Когда наматывают шелк, искусный мастер получает хорошую шелковую нить, у плохого мастера шелк портится и получается плохого качества. 25 августа из Ташкента прибыло два коша каравана.
За 41 день они добрались до Семипалатинска. Они говорят, что в Ташкенте хаким Мухаммад Муса-тюрк. Зекетчи Мухаммад-Шариф-бай по прозвищу Джинни - бесноватый. Говорят, бухарский падишах дал разрешение Худаяр-хану пойти на Каратегин и Дарваз, собрать там войско и взять Коканд.
Будто в Каратегине и Дарвазе у Худаяр-хана живет тесть. С войском он прибыл не то на Маргелан, не то на Шахимардан. В начале июля произошла битва. Пришло войско из Коканда. Шадман-ходжа крепко побил Орака и поранил.
Когда прибыл Худаяр-хан, здесь уже 15 дней шли бои. Упомянутые выше два коша принадлежат - один татарину, другой - извозчику сарту. Татарин уже прибыл, а тот еще нет. Говорят, что через несколько дней придет караван.
Надеюсь, подробно расспросим у них и пошлем Вам записи. В Ташкенте опасаюсь, как бы не пришло войско из Бухары. Малля-хан будто из старых военачальников двоих убил. Полагаю, один из них Каримкул мехтар, другой - Танди-инак.
Говорят, что убили еще трех-четырех более старших, но точно не знают. На рынке все подорожало, в том числе зерно. Говорят, в Бухару из России прибыла комиссия и закупила хлопок стоимостью 12 тилля по 19 тилля верблюжий вьюк. …
В Коканде налоги небольшие, с поливной пшеницы берут одну десятую, с неполивной - одну двадцатую. За весы, за оформление брака, за раздел наследства - не берут. Город Хотан будто состоит из пяти городов.
Самый большой из них называют Хотан, остальные называются: Икчи, Каракаш, Юлгункаш, Чиря… В … копают золото, других занятий нет. Налоги, подати взимаются в определенном порядке.
Шелк в Хотане мало употребляют, имеющийся шелк вывозят в Андижан и продают там.
Во время кипчакских событий в Коканде убили муллу Абдулгафура. Маргеланские ходжи будто происходят из трех поколений. Одна ветвь от Махдуми-А’зама, другая - из кашгарских ходжей, третья - от чирагчи хазрет Алия.
У кокандского хана Падали-хана в Бухаре есть два сына: Музаффар-хан и Каландар-хан. Говорят, в Уратюбе есть сын и дочь султана Махмуда. В Уратюбе в 1858 году хакимом был Рустам-бек, сын младшего брата Аталык-бека.
В 1858 году в битве с падишахом он погиб. С тех пор Уратюбе относится к Бухаре. Сын Аталык-бека Абдулгафур-бек, говорят, живет в Замине… В Коканде живет дядя Мадали-хана по имени Мухаммад-Назар-бек.
Во время кыпчака Нармухаммада Кушбеги из киргизов в Коканде хакимом является Алимбек, Садырбек и Эгамберды - хаким Ходжента. Киргиз говорит, что в городе неспокойно, разброд. Вверяю Аллаху Всевышнему свою мать, жену и детей.
Не знаю, в каком они положении. По слухам там поговаривают, что Мусабаю и в городе (Коканде) было бы нехорошо. Мухаммаджан караванбаши ведь писал, что, к счастью, мы успели вовремя выехать, а аксакала изрубили на куски.
Не знаю, правда или ложь, не думаю, что злосчастье постигло его из-за нас. Провоз (вьюков) в Кашгар и Яркенд 19 тянга за верблюда, в Аксу 18 тянга. В Хотан посылают из Яркенда; сколько ташей составляет расстояние - не знают.
Все, о чем Вы приказали мне расспросить и записать, я исполнил и посылаю Вам. Если еще нужны какие сведения, пишите, мы постараемся раздобыть и сообщить, если будет угодно богу. Приехал Ауган (Оган, Роган?), много чего знает.
Если есть нужные вопросы, прикажите, нет - нет. Он привез записи. У меня и бумага уже кончилась. Обязательно пишите о своем здоровье. Пожалуйста, мы с нетерпением ожидаем от Вас вестей.
Нам необходимо о многом Вам поведать; Вы сами знаете это, наш высокочтимый, дражайший тюре.
Так разрешите изложить свою просьбу. Каково нам будет в городе (Коканде), где о нас распространена плохая молва? Живем вдали от семьи. Мы живем, уповая на бога и на Вас. Окажите милость и сами толком доведите до сведения (соответствующих инстанций). За свою службу я оказался в таком положении.
Несколько раз я писал в город. Поскольку не могу поехать туда (домой) то чтобы здесь построить дом, подал прошение корпусному, приложив план (дома). Что он ответит полиции. Когда корпусной приедет к Вам, пожалуйста, скажите ему о полученных Вами деньгах.
Я был у корпусного; он хорошо поговорил со мной, спрашивал о поездке туда и обратно. Я отвечал, как прежде. Я сказал, что кишлаки видел сам, а в Яркенд съездил Алимбай. Он сказал, что ознакомится с делом и окажет милость.
По-видимому, в Копале Мухаммад-Якуб-ака что-то сказал корпусному о нас. Он сказал: «Вы больше никуда не ездили» [кроме Кашгара]. Я сказал, что тот напраслину говорит, мы ездили и видели.
Мухаммад-Якубу-ака мы с Вами ничего плохого не делали. Он каждое слово передавал губернатору. Это Вы и сами знаете. Полковник вначале говорил, что бы ни привезли из Кашгара в Семипалатинск, пошлины не будет, а теперь говорит, что возьмет пошлину.
Сами каким-нибудь способом объясните ему, может быть, министру напишите. Раньше размер пошлины был тысяча рублей, теперь две тысячи рублей. Вопрос о пошлине, надеемся, будет поставлен Вами и полковником особо, и наши места будут освобождены.
Если Юсуф не нужен, пожалуйста, верните его. Мы намереваемся свое прошение направить Вашему отцу. С пожеланиями Вам здоровья,

Мусабай Токтабай-оглы Касымов, маргеланец, Миркурбан бай Кутыбай.

29 августа 1859 г.

Шестое письмо Мусабая.

Сентябрь 1859 г. 

Мир от Аллаха Всевышнего Могущественному господину нашему высокостепенному султану Мухаммад-тюре. Полковнику Юсупу.
После наших молитв и приветов из глубины истосковавшейся души сообщаем, что мы, слава Аллаху, здоровы. Да сохранит и Вас Аллах Всевышний в добром здоровье и да присудит нам очное свидание в скором будущем.
Далее, да не останется сокрытым то, что письма Ваши дошли до нас и стало ясно все, что в них написано. Да будет Аллах Вами доволен за то, что вспомнили нас и написали. Все друзья-знакомые очень обрадовались Вашим приветам, помолились за Вас.
Они всегда помнят о Вас. По поводу нескольких ваших вопросов я досконально расспрашивал у знающих людей. В Кашгаре весь контингент гарнизона составляет двадцать тысяч солдат. В Яркенде, говорят, столько же, в Хотане меньше - пять-шесть тысяч, в Аксу - двадцать тысяч.
Из Аксу контингент расходится во все стороны Алтышара. В Турфане не более одной, двух тысяч. В Бадахшане есть река Заравшан. Течет с гор, называемых Алай. В тех горах добывают (копают) золото.
И, оказывается, отводя воду (реки) в сторону Бадахшана, и бадахшанцы промывают золото из песка и золото это привозят в Яркенд, где обменивают на чай. И еще, говорят, из Бадахшана в Яркенд привозят ладжу-ард (ляпис-лазурь) и лал (рубин, яхонт).
Кроме этих двух камней (самоцветов) других вещей (в горах Бадахшана) не добывается. В Тибет возят анашу и бирюзу. Из Тибета, говорят, поступают товары: опиум, красная козловая кожа. Сколько ташей составляет расстояние между Кокандом и Кашгаром, не знают.
Говорят, ходят то этой, то другой дорогой. С вьюком из Коканда в Кашгар добираются за шестнадцать дней. Быстрым ходом из Оша в Кашгар приходят за шесть дней. По пути из Оша в Кашгар делают ночевки в следующих местах: первое Лянгар, дальше Лянгара ночуют в Гульче, от Гульчи в Кызылкургане, дальше в (местности) Суфи, дальше находится ошский караул (застава) с сотней при одном юзбаши (сотнике).
Глинобитных домов там более десятка, но большинство (жителей) живет в казахских юртах. Занимаются земледелием. Говорят, сеют всякие посевы. Дальше ночуют в местности Атжал под перевалом Терек-даван.
Шестая ночевка от перевала будет Игизак, седьмая ночевка в местности Лигин, восьмая - в Нагара-чалгане, девятая - в Куюктогае, десятая - в Кургашимкане (свинцовых копях). Там пять-шесть кашгарцев добывают свинец.
В одиннадцатый день ночуют на китайской заставе Канджига. На двенадцатый день вступают в Кашгар. От Лянгара до караула Канджига дорога идет среди гор. Травы, воды, топлива много. Говорят, тут расположены киргизские джайляу.
О хакимах я Вам писал в предыдущем письме, наверное, получили. Здесь сейчас из самого Кашгара людей нет. Нет и Ибрагим-ходжи. Если у Вас будут еще какие вопросы, пишите. Надеюсь, сумею расспросить у знающих людей, которые здесь есть в настоящее время. Корпусной генерал приехал и уехал.
Ни о чем особенно не расспрашивал, кроме как о том, кто приезжал, кто уехал. Да, напомните, пожалуйста, полковнику Карлу Кузьмичу, что, когда он сюда приезжал, то обещал: «Что бы ни привозили из Кашгара, пошлины вам не будет».
Теперь хоть в исполнение своего слова, хоть из проявления милости пусть нас освободит от пошлины. Вы, посоветовавшись вдвоем, доложите, пожалуйста ему об этом. Мне стыдно перед семипалатинцами, которые говорят, съездил в Кашгар и не мог добиться отмены пошлины в триста шестьдесят тянга.
Теньги эти вообще-то ничего не значат, мы и по дороге давали киргизам около тысячи тянга. Мы всего-навсего купцы, а ваше дело государственное. Для государства это не слишком большой урон. Может быть, напишете и самому министру.
Вы, дорогой наш господин, и так много милостей нам оказываете; конечно, воля Ваша, писать или не писать, но надежда - наша. Корпусной о нас забыл, ни словом не проявляет нам свою милость. Миркурбан-бай крепко надеялся, что он исполнит свое обещание; не вышло.
Он докладывает Вам, что, рискуя головой, оставив родной город, ездил с товарами в Кашгар в надежде получить достойное признание своей службы. Не получилось. Что нам делать, то ли приехать в Омск к Вам и, посоветовавшись с Вами, еще послужить Вам, то ли остаться, вверив все Вам самим.
Мы думаем предпринять дело, посоветовавшись с Вами и подполковником. Впрочем, Бог сам знает лучше. А наше намерение в настоящее время такое: в ближайшие дни поедем к Вам, а если не поедем, то все равно сообщим Вам.
Под действием огорчения Миркурбан-бай упросил меня написать эти слова. Со следующей почтой о многом напишем Вам; надеемся, что найдете приемлемым. Ждем Вашего благословенного письма.

Написано пятого дня сентября 1859 года.
Миркурбан-бай Кутыбай и Мусабай.

Первая отчетная записка Мусабая.

23 января 1859 г. в Кашгаре куплено нами всяких товаров:
|| Два куска красного ситца по три тилля кусок - на шесть тилля.
Один кусок катта - хасы - за 2 тилля.
Один кусок алвана - за 2 тилля шесть тянга.
Один кусок шелк-ситца - за 1 тилля.
Один кусок волосяного ситца - (кили чит) - за полтора тилля.
Девять аршин ситца - за полтилля.
Агабану белой - за семь тянга.
Агабану с одним узором - один тилля с четвертью.
Один белый чекмень - шесть тянга.
Один красный чекмень - 8 тянга.
Один большой серый чекмень - 6 тянга.
Один небольшой серый чекмень - 3 тянга с половиной.
Три связки маты по четыре отреза (в каждой связке) по одной тянга девять пулов, всего за 3 тянга 27 пулов.
Еще три связки маты по пять отрезов (в связке) по два тянга десять пулов, всего 6 тянга 30 пулов. Одну связку маты в четыре отреза за 8 пулов.
 Еще два отреза подкладочного ситца по 1 тянга 5 пулов, 2 тянга 10 пулов.
Одну аксуйскую кожу по цене 8 тянга.
Две подошвенных кожи аксуйских за 2 тянга.
Одну скатерть за полторы тянга.
Один индийский хром за 5 с половиной тянга.
Кусок симсу-маты за 1 тянга четыре пула.
Всего куплено в розницу за 57 тянга три четверти и 30 копеек на серебро 17 тянга 36 тилля.

Вторая отчетная записка Мусабая.

В Кашгаре продали:
|| Сукна высшего сорта фабр. Зелинского шириной два с половиной аршина на 23 тилля - 25 аршинов.
Корнового сукна шириной два с четвертью аршина на 17 тилля - 22 аршина.
Двухаршинного сукна фабрики Алексеевского - на 14 - 15 тилля.
Низкосортного сукна мясного цвета - на 10 тилля.
Красного сукна низкого сорта - на 7 тилля,
(Отрез) ситца высшего сорта - на 2 тилля, (отрез) коленкора в 15 аршинов, фасулина - на полтилля.
Фасулина Якуби Ивановских (фабрик) - на полтора тилля.
Нанки Мединцева - на полтора тилля и китайки Ремезова.
Пестрой нанки - на ¾ тилля.
Тика крупного полосатого кустарного производства - на 4 - 5 тилля.
Выдры высокосортной по семь тилля, среднего качества по пять с половиной тилля.
Бархата и плюша -по два, два с половиной тилля аршин.
Холстинки - на 1 тилля.
Кожи выделанный - по 10 - 11 тилля.
Опойки на 1 тилля.
Сундуки и всякую мелочь раскупили хорошо.
Восемь пудов железа стоит 5 - 6 тилля.

Письмо Исмаила Габдулмажитова.

20 августа.

Именем Аллаха Всевышнего.
|| Вам, дорогому и уважаемому, благородному, благожелательному спутнику в трудном пути Чокану-мырзе много приветов и добрых пожеланий посылает Исмаил Габдулмажитов, живущий торговлей в Алмате.
Да умножит Бог Всевышний Ваше счастье и могущество и да присудит нам очное свидание. Мы сейчас пребываем в Алмате в добром здоровье и благополучии. Если бог присудит, в пятых числах сентября думаем ехать в Ташкент с чаем.
Если у Вас будут поручения для нас, то, пожалуйста, срочно напишите в Алмату, мы там будем прислушиваться к разным вестям и по возвращении оттуда напишем Вам. Теперь, Чокан-мырза, Вам самим известно, по пути в Кашгар мы совместно испытали много и хорошего, и плохого.
Потому обращаюсь к Вам с нижайшей просьбой вымолвить слово и о нас, Вашем покорном слуге Его превосходительству корпусному командиру. А может, будет стыдно? Тем не менее, было бы большой милостью и добродетелью с Вашей стороны, если бы дали знать ему и о нас.
Людям, бывшим на государевой службе, государство оказывает много щедрот и благодеяний. Потому и мы уповаем на Ваше благородство. Если спросите о моем происхождении, то я родом из аула Кичи-Кау Мамдальской волости Казанского округа Исмаил Габдулмажит-оглы.
С пожеланиями Вам счастливой жизни написал Ваш слуга,

Исмаил Габдулмажитов.

20 августа 1859 г. из Алматы.

Шыңғыстың Шоқаңға жазған хаты.

Бірінші хат.

 6 июль 1860 ж.

Сүйікті ұғылым Мұхаммед-Ханафия, һам Абіл-Мақыжанға, дұғай сәлемдемелерімізді ерсал айладык. Бізден хал сұрасаңыз алхамдилла сағ сәлеметмізлар, бұ дәмгеше, мұндан әрі алланікідүр.
Сіздің апрельдің 14-інде жазмыш мұбарак сәлем хатыңызды майдың 27-інде жолығып, бәршаларымыз шад олдық. Алхамдлилла, ахырының хайырын берсін. Бұл сәлемден бұрын Карл Казимирович екі сәлем біздерге жазып, сіздің хақында, бек қуандырды.
Әуелі Петербордан бір жанарал, бір сенатордан қағаз алып, сенің хақында, Густав Ивановичке беріпті.Бұлар өзіңе сәлем жазған екен. Сен газет (ке) жаз (ыл) мақ хақында айтқан екенсін, карл Казимирович газетті алатұғын кісілерді әрбір дуаннан даярлауға азаптанып жатыр.
Өзі барша жамағатлары білан Баян-Аула, Қарқаралыға кетті. Жақып пен Мұқанға сенің сәлем хатыңды көрсеттім. Алар саған керек нәрселерді жимаққа жаһаттанып жүр. Қарындасың Рахияны майдың аяғында күйеіне ұзаттық.
Хұдай тағала алды-артын бақытты қылып, хайырын берсін. Өздеріміз үшбу күнде дуаннан елге қайтпаққа тұрмыз. Военный губернатор келіп, ревиз қылып, һам бізге, Ғафарға, Табай баласы Тастенге сайлау қылдырып, бәрша жұрттар бір иттифақта болып, үшімізді алмастырмайынша өз орындарымызға қойдылар.
Қайтуда бригадный (генерал) Волков сәлем айтты, адъютант Нестрев, Кури сәлем айтты. Және біздің тойға дуанға полковник Майдель келді. Сіздің жақсы болғаныңызға һеш шама жоқ шад. Сізге қарағанда бек ыхласты, көп салем айтты.
«Қашанда тілектемін, ұзын ғұмыр мен бахыт бермекні» деді. Өзімнің саған уәде берген жылында бір жібермек ақшаларды даярлап қойдым. Бірақ хұдаға тапсырдым: жақсы жүр, ішкіліктен сақ бол. Әгарда бір үйренсең қайтып құтылмақ қиынды.
Габбас ұлы Шеспені білесің бе? Мақынның портретін есендік болса тез жіберіңіз. Жалқаулық қылма, уақтың болса сәлемді біздерге көп жазып тұрғайсын. «Жырақ жерден жақын көңіл» деген. Адъютант Соколов, Клименко һам Кривоногов көп сәлем айтадұр.
Өткен қыс күні февраль айында Омбыға бардық. Жанарал-губернатор бек хұрмет қылды, сізді көп мақтады. «Хұда ғұмыр берсе – көп алысқа барур» деді. Мұса, Шалғынбай, біздерді бдагородное собраниеде жанарал-губернатор бек зор қонақ қылды.
Бәрша төрелер жиылды. Һам музыканттарды шақырды. Анда адъютант Фридрихс білан таныстым. Бұ күнде жанарал-губернатор Алматы – Қапалда, үйілдің аяғында қайтпақ. Және хұда есендік берсе, әгәрда мүмкін болса, ақсүйектілікті, ягни княздықты іздеп қараңыз.
Бекер қарап жатпағайсыз. Өздеріңізге жақсылықты іздеңіз. Бұ істі көптен-көп тапсырамын. Және біздің диплон [диплом] бек ұзады, қолға тимеді. Оны сұлық білдіруге мүмкін болмас па екен? Және Тарханға, Мұфти-задаға, Хисамеддин Шашабайға, мистр Жәнгір ханның моласына шоқ сәлем айтыңыз, әгерда бар болса.
Мақының сұраған «пояс» дегені не нәрсе екен, оны бізге жазыңыз. Бұқаш, Мұсабай екісі бізге екі [рет] сәлем жазған. Бұрынғы жазған сәлеміне жолықпадым, соңғысына жолықтым, жиырма сегіз күнде менің қолыма тиді.
Әгәрда рас болса, падша хазіреті аларға бек көп анғам берген-хорунжі шенін, алтын медаль, әр қайсысына 6 мың теңге ақша. Жанына еріп барған жолдастарына және анғам күтіп тұрамыз депті. Мұса мырзаға мен айттым: Шоқан айтты «ақшадан болмаса да жылудан болды» – деп.
Бек қызарып ұялды. Ол айтты: «Бір қытайдың паруазы бар екен, маған бермеді, сізге алып кетті» деді. Мен айттым: «Маған (да) берместен Петерборға өзі бірлән алып кетті» дедім. Онан соң көңілі хош болды.
– Мен өкпе қылған едім, атасынан бізді кем көреді деп ойлаған едім. Әгарда өзі алып кетсе, бекер кінә қылған екенмін – деп, пышайман болды. Хұда бұйырса биыл сізге көп ақша жібермек уәдасы бар. Және маған жазыңыз: Петерборда қандай адамдардан өзіңізге дос-жар кісі таптыңыз? Санияр анда бар ма?
Осиповке сәлем айтыңыз, сізге жолыққандай болса. Және Мақы сізді таныды ма сұрамайынша, яки жоқ па! Екі Махмұд бүгінде бізде қонақта. Әгарда Петерборда оқитын бір жер тапсаңыз жақсы болар еді. Мұнда сіздің хатыңызда жазған газетті бек маұтайды.
Полковой Шишкович (сен туралы) маған сәлем айтыпты, қуаныш қылып. Және Қасым баласы Көшек сұлиан пуданлық сұрап мұнда келген. Мен военный губернаторға жолықтырдым. Алар жанарал-губернаторға мағлұм қылды.
Әгарда қабыл қылса хабар бермек. Банабан тез Омбыға өзім бірлән алып барсам керек. Және Саржан баласы Қошқарбай Қатенин жәрдемі бойынша падша хазіретіне кетті, һам Мұқан сұлтан, би Бірімжан деген баласы бірлән.
Аларны анда инша-алла, көрсеңіз керек. Және форт Петровскийдің қасындағы елдерді, һам керуенді қоқандықтар шауып, талап алып кеткен. Анда Кенесары балалары бірге ерміш. Және өздеріңіздің есендіктеріңізді көбірек жазып,білдіріп, қуандырып біздерді тұрсаңыздар ақшаны да көбірек жіберемін, әгәрда аз жазсаңыз ақшаны да аз жіберемін.
Дәю, әр дайым хұдадап есендіктеріңізді тілеп жазғұшы атаң сұлтан

Шыңғыс Уәлихан ұғлы.

P. S. Тәті, Қанғожа, Жақып, Мұқан, Киікбай, Жүсіп сәлем айтады.
Бір шершектің күмісті шашкесі керек, иінге арта салатын белеуімен. Ақшасын хұда берсе жіберемін.

Комментарий к письму Чингиса Валиханова сыну Чокану  от 6 июля 1860 года.

Одно из сохранившихся до наших дней писем Чингиса Валиханова своему сыну Чокану, который в это время находился в Петербурге. Письмо было написано на казахском языке. Перевод на русский язык осуществил и опубликовал в журнале «Простор» (1960 г., № 9) академик А. Х. Маргулан. 
Письмо датируется 6 июля 1860 года, то есть оно написано до известных писем Чокана Валиханова из Петербурга домой.

Первое письмо Чингиса.

«Первое письмо Чингиса. Оригинал на казахском языке хранится в архиве АН СССР( ф. 23, оп. 1, д. 28, л. 1 и об. Перевод А. X. Маргулана. Впервые опубликовано С. М. Мукановым в газете «Казак эдебиетi» (1959 г., 20 марта); А. X. Маргуланом в журнале «Жулдыз» (1960 г., № 2) на языке оригинала. Русский перевод, осу­ществленный А. X. Маргуланом, издан в журнале «Простор», 1960 г., № 9 Датируется 6 июля 1860 г.»

 6 июля 1860 г. 

Дорогой мой сын Мухаммед-Ханафия и милый Абиль-Макыжан.
Шлю вам наш привет и наилучшие пожелания. За сим, коли хотите справиться о нашем житье-бытье, то, слава богу, до сей минуты живы и здоровы, а будущее во власти Аллаха. 27 мая, когда получили твое осчастливливающее письмо от 14 апреля, радовались всей семьей.
Пусть и впредь Аллах благодетельствует нам. До получения письма мы про вас знали от Карла Казимировича, он писал нам два письма о тебе, тем очень обрадовал нас. Еще о тебе знали из петербургских писем одного генерала и одного сенатора, которые были адресованы Густаву Ивановичу.
Ты писал (Гутковскому) относительно подписки на газету. Карл Казимирович старается как можно больше завербовать подписчиков во всех окружных городах. Ныне он со всей своей семьей поехал в Баян-Аул и Каркаралинск.
Твое письмо дал прочитать Жакупу и Мукану. Они стараются как можно скорее собрать нужные тебе материалы. В конце мая мы проводили твою сестру Рахию в дом ее мужа. Дай бог ей счастливой семейной жизни и радости материнства.
Сам в настоящее время собираюсь домой из Кокчетавского приказа. Приехал к нам военный губернатор, произвел ревизию, устроил перевыборы мне, Гафару, Табееву Тастану. Народ единогласно избрал нас всех троих на прежние должности без перемещения.
Бригадный генерал Волков перед своим отъездом просил меня передать тебе от него привет, также кланяются тебе адъютант Нестеров и Кури. На наше торжество приехал в окружной приказ полковник Майдель.
Он искренне радуется твоим успехам – так, как, пожалуй, не радовался бы успехам родного сына. К тебе он очень расположен, шлет сердечный привет, говорит: «Я всегда желаю ему долгой и счастливой жизни!»
Обещанные мной тебе деньги на годовое содержание я уже приготовил. Но поручаю тебя единому Аллаху: веди себя примерно, остерегайся выпивки, привыкнешь к этому пороку, то отвыкнуть потом будет очень трудно.
Знаешь ли Габбасова Шесбе? При первой возможности пришли нам снимок (фотокарточку) Макы. В свободное время не ленись писать нам почаще. Ведь не зря сказано: «Дальнее расстояние - не помеха близкому сердцу».
Адъютант Соколов, Клименко и Кривоногов низко кланяются тебе. Зимой, в феврале месяце, ездил в Омск. Генерал-губернатор оказал нам большое почтение, при этом очень похвально отзывался о тебе.
Говорил: «Дай бог ему здоровья, он продвинется далеко!» Генерал-губернатор по случаю нашего приезда, т. е. моего, Мусы и Шалгынбая, дал обед в Благородном собрании. Собралось все высшее начальство, играл оркестр.
Там я познакомился с адъютантом Фридрихсом. В данное время генерал-губернатор находится в Алматах и Копале и вернется оттуда в конце июля. По возможности, если позволит тебе здоровье, постарайся исхлопотать нам титул потомственных дворян, т. е. титул князей.
Не упускай благоприятного времени, добивайся этого блага, оно полезно для тебя и твоего потомства. Создалась большая волокита с получением диплома о нашем ханском происхождении. До сих пор никак не можем получить его в свои руки.
Нельзя ли там вскользь навести об этом справки? Передай мое почтение Тархану, Муфти-заде, Хисам-эддин Шашбаю, также и мулле Жангир-хана, если они все еще там. Напиши нам, что за вещь «пойус», что просит у нас Макы.
Бокаш и Мусабай писали нам два раза. Первое их письмо до нас не дошло, а второе получили через двадцать восемь дней. Насколько это правдоподобно, они пишут, что их его императорское величество удостоило большой награды - золотой медали с присвоением чина хорунжего и выдало по 6000 рублей каждому.
Будто бы и сопровождавшие вас лица также ждут награды. Передал я Мусе твой привет и твои слова: «Не в порядке сюрприза, а в порядке помощи». Он покраснел от стыда. И тут же высказал мне свою обиду на тебя: «Он не дал мне китайскую вазу, повез ее к вам».
Я же сказал ему: «Он увез ее с собой в Петербург и не оставил мне». Этим он был очень доволен. Сильно огорченный своим неверным предположением, он сказал: «Я было затаил обиду на него, подумав, что он ни во что нас не ставит в сравнении со своим отцом.
Поскольку он увез этот сюрприз с собой, то напрасно я обвинял его в неблагородном поступке». Он с огромным желанием готов перевести тебе большую сумму. Напиши мне подробно: нашел ли себе друзей и из каких людей?
Приехал ли туда Саньяр? Передай мой привет Осипову, если встретишься с ним. Как встретил тебя Макы, сразу узнал или нет? Оба Махмуда сейчас гостят у нас. Было бы очень хорошо, если бы нашел им в Петербурге подходящее учебное заведение для получения высшего образования.
Здесь очень хорошо отзываются о статьях, напечатанных о тебе в газетах. Полковник Шишкович написал мне об этих статьях и поздравил меня. Приехал сюда сын Касыма - Кошек-султан с ходатайством о подданстве.
Я представил его военному губернатору. Тот доложил о нем генерал-губернатору. Если последует положительное решение, то об этом будет сообщено Касымову. Скоро (их) детей, видимо, сам отвезу в Омск.
Сын Саржана Кошкарбай под покровительством Катенина поехал в Петербург добиваться приема у его императорского величества, равно как и Мукан-султан с сыном бия Чегеня Бримжаном. Наверное, ты скоро увидишь их там.
На окрестные аулы форта Перовского кокандцы совершили набег и отобрали их имущество, ограбили также караваны, находившиеся в пути. Есть слухи, что вместе с кокандцами были и сыновья Кенесары.
Пиши чаще, сообщай о своем здоровье. Чем больше и чаще будешь писать нам о своем благополучии, тем больше и мы будем переводить денег, чем меньше будешь писать, тем меньше мы будем тебе переводить.
Всегда молящий о твоем добром здоровье твой отец султан,

Чингис Валиханов.

Р. S. Шлют тебе привет Тяти, Хангожа, Жакуп, Мукан, Киик-бай, Жусуп.
Пошли мне черкесскую шашку в серебряной оправе с портупеей - юнкерской. Стоимость ее оплачу отдельно.

Екінші хат.

19 сентябрь 1860 ж.

Сүйікті ұғлым Мұхаммед-Ханафия бірлән Мақыжанға көп дұғай сәлем. Бағдында біздерден хабар сұрасаңыз алхамдлилла сағ сәламатпыз, мұнан әрі әмір алланікі дүр. Сіздің ағұстың 9-нда жазмыш сәлем хатыңызды сентябрьдің 8-нде жолығып, оқып, есендіктеріңізді кәміл білгеннен кейін шад хұррам болдық.
Алхамдлилла, әр қашан хұдай тағала осындай есендік блән сәлеміңізді жолықтырсын; сіздерді анда, бізді мұнда сәлемат сақтап, сәлеметтікпен қауыстырмақны хұдай тағала нәсіп еткейді. Ендә есендәк берсе тәсріф сайын 300 теңгеден ақша жіберіп тұрармыз.
Ұшбу жолда 300 теңге жібердім. Яғни ай сайын жібермекке уақыт болмады.екінші андағы ноғайларға жіберуге мүмкін емес, аның үшін мен ноғайларға сенбеймін. Әгарда сізге ұнаса осылайша қылармыз.
Бек тездікблән сәлем жазғайсыз. Және Мұса мырзаға сізден сәлем хаттап көпе көшіріп жібердім. Мен сізге риза болармын сәлематлігіңні көп жазы білдіріп тұрсаң. Және Мақыжанды аузынан, тамағынан көп сүй – менің үшін.
Және мағлұм болсын, інің Жақыптың Жан-Мұхаммед деген ұғлы ағустың басында дүниеге келді. Мақының портретін жасатып жібер, бек тезлек иблән. Және сіз елден барғанда Мақы сұрамай таныды ма, жоқ па?
Маған хабар жаз. Және менің саған насихатым: Петерборда көп ақша шығарып, мақтаншылық қылып тұрма. Мұндағы халімізгер (де) бақсан керек. Жылында мың теңге жіберу мүмкін. Енді төрт айда бір жіберіп тұрамын.
Хайр бұ жіберген үш жүз теңгені есеп қылмаймын, аның үшін әр ұлықтарға танысып, араласып жүргенің үшін, награт қылып бергенім де, ақырын хайырлы қылсын.
Әрдәйым есендіктеріңізді тілеп жазғушы атаңыз сұлтан,

Шыңғыс Уәлихан ұғлы.

Комментарий к Екінші хат от 19 сентябрь 1860 ж.

Второе из сохранившихся до наших дней писем Чингиса Валиханова своему сыну Чокану. Является ответом на письмо Чокана Валиханова от 9 августа 1860 года. Письмо было написано на казахском языке.
Перевод на русский язык осуществил и опубликовал в журнале «Простор (1960 г., № 9) академик А. Х. Маргулан. В письме Чингис Валиханов сообщает сыну о том, что будет переводить ему деньги ежеквартально, а не ежемесячно, как просил Чокан. Также здесь дается совет «не мотать деньги попусту».

Второе письмо Чингиса.

«Второе письмо Чингиса. Перевод А. X. Маргулана опубликовано в журнале «Простор», (1960 г., № 9). Автограф казахского текста хранится в архиве АН СССР, ф. 23, од 1, д. 15в, л. 1 и об. Впервые опубликовано С. Мукановым в газете «Казак, эдебиетi» (1959 г., 20 марта), затем А. X. Маргуланом в журнале «Жулдыз» (1960, № 2). В журнале «Простор» ошибочно вместо 19 октября 1860 г. напечатано 19 сен­тября (см. текст, с. 203).»

 19 сентября 1860 г. 

Мой дорогой сын Мухаммед-Ханафия и милый Макыжан!
Шлю вам мой горячий привет. Коли хотите справиться о нашем житье-бытье, то, слава богу, живы и здоровы, а будущее во власти Аллаха. Твое письмо от 9 августа получили 8 сентября и, узнав о вашем благополучии, были безгранично рады.
Дай бог и впредь всегда получать нам такие письма о твоем благополучии и здоровье. Пусть ниспошлет Аллах здоровья вам там, а нам здесь и дарует радостную встречу при полном благополучии.
Теперь, как буду жив и здоров, то на каждый квартал буду высылать по 300 рублей, так как переводить ежемесячно нет возможности. Кроме того, мне не хочется переводить через татар, проживающих там, ибо я им не вполне доверяю.
Намерен и дальше поступать так, если ты согласен со мной. Пиши почаще, не откладывай в долгий ящик. Копию твоего письма переслал дяде Мусе. Буду весьма рад и благодарен, если будешь писать чаще.
Поцелуй за меня Макыжана в губы и в шейку под подбородком. Да будет тебе известно, что у твоего брата Жакупа в начале августа родился сын. Дали ему имя Жан-Мухаммед. Немедленно пришли нам портрет Макы.
Сообщи мне, сразу ли узнал тебя Макы, когда ты приехал? Далее мой тебе совет: не мотай попусту деньги в Петербурге из-за тщеславия, учти и наше положение. При наших средствах могу ссудить тебя на год только тысячью рублями.
Теперь буду высылать через каждые четыре месяца. Однако эти триста рублей не ставлю в счет, а шлю тебе в награду за то, что ты заимел много знакомых среди высокопоставленных лиц и вращаешься в их кругу.

Всегда желающий тебе добра, твой отец
Чингис Валиханов.

Письмо В. В. Григорьева султану Валиханову.

«Письмо В. В. Григорьева султану Валиханову. Автограф В. В. Григорьева хранится в архиве АН СССР, ф. 23, оп. 1, д. 30, л. 1. Датируется 1860 г.»

Был у Вас с визитом. Это одно, а второе то, что обер-прокурор святейшего синода граф Александр Петрович Толстой желает с Вами познакомиться и просит Вас к себе обедать завтра в 4 часа. Если Вы свободны и не прочь съездить к графу, так завтра в три с половиной часа я заеду за Вами.

В. Григорьев.

Комментарий к письму В. В. Григорьева султану Валиханову.

Это скорее не письмо, а записка, написанная известным историком-востоковедом Василием Васильевичем Григорьевым. Датировки не имеет, но очевидно, что написано в 1860 году, когда Валиханов только начал осваиваться в светском обществе Петербурга. Содержит приглашение познакомиться с графом А. П. Толстым.

Письмо А. Н. Майкова.

«Письмо А. Н. Майкова. Публикуется по изданию: Ежегодник рукописного отдела Пушкинского дома на 1975 год. Л., 1977 г., с. 115 - 119 (обработка текста и комментарии И. Г. Ямпольского). Оригинал хранится в РОПД, ф. 168, № 17380. СIХ6., 15, л. 42 - 43. Представляет собой ответ на письмо Ч. Валиханова от 6 декабря 1862 г. (см. наст. изд. с. 152 - 154).»

1863. Февр(аля) 10.

Если б Вы, любезнейший друг, знали, какую радость доставили Вы мне, когда, вынув из конверта иероглифическую рукопись, я узнал, что это от Вас письмо, - Вы бы, верно, писали мне и больше и чаще.
Мы немного времени провели вместе, но я так полюбил Вас, как будто всего насквозь знаю, и нахожу только один недостаток у Вас, которым и сам страдаю, - это лень писать. У меня в семействе вспоминают Вас часто, не только жена, но и дети.
Изо всего этого Вы видите, конечно, что об Вас у нас только одна фраза: что он там у себя делает? И отчего бы ему не основаться в Петербурге с частыми, конечно, выездами туда и сюда. Я к этому присоединяю еще вот какое рассуждение: ведь Вы, собственно говоря, ученый; не знаю, что Вы можете сделать у себя, но для себя и для Европы несказанно много!
А уж об России и говорить нечего! Чтобы Вам быть полезным для своего народа - извините, у Вас к тому вряд ли есть способности, а именно Вы слишком образованы и учены для своей среды, а кроме того, совсем непрактичны.
Последнее - главное. Ведь среда заест, а Вы едва ли будете на кого-нибудь иметь влияние. Лучшее, что можете сделать, - это хлопотать об учреждении гимназии в степи - если хоть дворянство к этому приготовлено и желает, а хлопотать надо в Петербурге.
Вообще, по всем моим соображениям, Вы должны быть здесь. Хоть скверное место - да нечего делать - устройте так дела, чтобы получать здесь из дому деньги на прожиток, да и приезжайте сюда.
Другое дело, если бы Вы там в Азии состояли на службе, если б с Вашими идеями совпали наши дальнейшие действия в Средней Азии и клонились бы к обоюдной выгоде народов, но ведь Вы, кажется, совсем в стороне и ничем таким не занимаетесь.
Вы спрашиваете, что у нас в литературе, в обществе? Вопрос, на который отвечать трудно: подробности осаждают и заставляют терять взгляд на целое, я же всегда люблю смотреть на события с высоты птичьего полета, знать все карты у всех партнеров и рассматривать каждый факт как историческое явление.
Вследствие этого я не мог и не могу встать сам ни в каком лагере. Да поэту, ей-богу, и не следует, ибо поэт есть вместе и философ, а уж никак не уличный боец. Но у нас есть и философы уличные бойцы, философ - и последователь какой-нибудь крайней теории!
Да совместимо ли это? Философ -это результат всего прожитого человечеством; все явления дня – он должен знать их смысл и смотреть на них как на явления, повторяющиеся всегда и везде в истории в известный период общественной жизни.
Ведь Вы отчасти тоже философ - вот почему сомневаюсь, чтоб могли быть полезным деятелем дома: Вы еще не нужны там, то есть там нужны двигатели закала попроще, а Вы уж, как ни вертитесь, принадлежите Европе.
Совмещая в себе цвет европейской образованности и науки с ученостью Востока, Вы должны Европу знакомить с Азией, а для Азии ничего не сделаете, разумеется, покамест. А звено между Азией и Европой - Россия.
Вы и должны на нее смотреть как на разумное поприще Вашей умственной деятельности. Еще время не пришло для Ваших родных степей, чтобы им нужны были деятели такие, как Вы. Вы очень воздержаны в описании того, что Вы делаете, но я вижу Вашу жизнь, друг мой!
Вижу и глубоко за Вас страдаю! Не смейтесь надо мною: я горячо полюбил Вас! Да и не я один. Вот - я зову Вас в Петербург, а кроме грустного - грустного ничего об нем не могу сказать! Впрочем, говоря вообще, хоть и трудно жить в наше время, но все-таки мы с гордостью можем говорить об историческом периоде, который переживаем.
Освобождение крестьян повлекло ряд преобразований, которые дадут нам физиономию образованного народа: наши революционеры смысла не имеют и просто противны, ибо стоят на воздухе, декламируют вздор, а главное, невежды и в науке, и в жизни.
С другой стороны, бесят Вас люди в правительстве, которые им придают значение и смотрят на них как на опасных людей. Да пустите их на все четыре стороны! Боятся, что эти мальчуганы народ взбунтуют: взбунтовать народ против царя, который его освободил и несказанно улучшил в быте!
Да народ их свяжет и представит, если не изобьет как недобрых людей. Вот эти, с одной стороны, мальчишки, с другой - старцы отравляют Вам дни! И, несмотря на это, руководящая временем и общим ходом события мысль идет и не останавливается, и за это воздаст хвалу история виновнику.
Вот Вам общий очерк положения, от подробностей увольте. Перехожу к себе. Я все живу так же, как Вы видели. Написал без Вас много:
1. «Неаполитанский альбом», см. «Отеч(ественные) записки» за декабрь 1862 и
2. «Смерть Люция», вторую часть поэмы «Три смерти». Это - серьезная вещь. Жалею, что не могу прочесть ее лично Вам - не знаю еще, где она будет помещена.
Я уведомлю Вас, где она будет напечатана, и попрошу, если прочтете, написать, как Вы ее нашли - в ней все мною прожитое и вынесенное из жизни, хотя краски и взяты из древнего мира, но у меня взята переходная эпоха, и мы живем в таковую же; нисколько не натягивая и избегая даже эллюзий, я чувствую, что нашел рамку, в которую вложил весь результат моего опыта.
Брани ожидаю много - именно за свое объективное отношение к лицам. Вы поручаете мне хлопоты о Ваших трудах.
1. Корш просит сказать, что с распростертыми объятиями встретит все, что Вы доставите;
2. О сказках редакторы предлагают вопрос - в каком у Вас они виде? В виде обработанных статей или сказки in crudo. Во всяком случае присылайте мне все, что у Вас есть, и уж будьте уверены, я буду хлопотать как о своих собственных вещах, даже более, ибо хлопотать о своих вещах не мастер.
На днях кончился срок запрещения «Современнику» и «Р(усскому) слову». Первый № «Совр(енника») вышел левиафаном - я еще не читал, просмотрел критику - запевают на старый лад, в духе партии, которая только в своих рядах хочет видеть честных людей, а кто не ее - тот просто подлец.
Это так и объявлено. Инако не смей думать! Сожжем!.. Логика инквизиции и Конвента. Как странно сходятся крайности! Более всего ругни на «Русский вестник». Это, кажется, кошмар петерб(ургских) журналов - и нет клеветы, которую бы на него не выдумали.
«Время» плетется кое-как, - но Вы его, верно, получаете, - оно все забирает возжи, горячится, помахивает кнутом, да решительно не знает, куда коней направить. Я уж перестал их понимать: кипит, как самовар, и ни с места. «Отеч(ественные) зап(иски)» серьезны и сухи, знают, где раки зимуют, да достать не могут, и ходят около.
То-то и есть - у нас или честный деятель, да жизни не знает и науки не имеет; или и знает много, да таланту нет: много званых, да ни одного избранного! Некрасов двуличествует; говорит нам: меня эти скоты (sic) поставили в скверное положение в отношении к товарищам - черт знает что там писали - я все переменю, я их выгоню вон, и через три дня печатает огромными буквами, что будут у него постоянно трудиться такие-то.

Ну до свидания, любезнейший, когда же увидимся? Пора!

Ваш Майков.

Комментарий к письму Майкова от 10 февраля 1863 года.

Письмо поэта Аполлона Николаевича Майкова представляет собой ответ Чокану Валиханову на его письмо от 6 декабря 1862 года. Интересно сообщением о возобновлении издания журнала «Современник».
Также в письме чувствуется недоумение Майкова по поводу пребывания Валиханова в родных краях, а не в Петербурге, где, как кажется поэту, Чокан мог бы добиться большего.

Хұсаин Файзхановтың бірінші хат.

7 апрель 1863 ж.

Ғиззатлу уә хұрмәтлу Сұлтаным Шоқан төре хәзрәтларі.
Февраль айының алтыншы күнінде іазған хатыңызды алып саламатлік хабарыңыздан көп қуандым, көп илларға есен-сау жұртыңызға файда келтіре тұрған болғай едіңіз деп тілаймін.
Өзімнің саулығым бұ қышда бек іахшы болды, бір де ауырмадым. Аллаһу ағлам қымызның файдасы ма деймін. Алла іарылғасын, өзіңізга, қымыз ішарға шақыруп іазупсыз, ләкин бу іылға тағу баруп болмас.
Біламін, өзіңізга мағлұм мен фақир кіші, һам жамағатлі кіші, қолымда пұлым іоқ. Сізнің тарафқа барғанда аз болса іүз, яки еллі тәнга артуқ хәрж керек. Бұ іыл университетден ақша алұрға іол болмады. Өткен іыл дорт іүз беруп еділар.
Сол сабапдан бу іыл іана Жангир балаларының үйіне барурға деп тұрамын. Майының он бешларінда анда болайым деймін. Өткен іыл университетден маңа «прошение» бар еді. Қазақ тілінің лұғатына сөзлар жиярға, һам грамматикаға материал жиярға, яғни «грамматически» сөзлар, жұмлалар, милалар, хикаятлар, өләңлар, уа ғайри.
(Бу) іылы бунларны ретке кетіруп қойдым. Ләкин, мұнный ішні бірдән іахши қылуп болмайды. Өзіңіздай бір дана кіші бірлән кеңеушуп етмесе, іахшы болмас. Шоның үшун Сізнің иаққа баруны бек тіләгән едім, ол болмады.
Енді бу іазда тағы шол ішларімні такрар қарап, біраз толтуруп, машғұл болурға тілаймін. Таңірім не берур. Келур іылға университетден ақша берурміз деп уағда қылалар. Ол уақыт сізге баруны қатты ниет қылуп тұрамын. Сізнің іардаміңіз болса менің хызметім білки берер ішке іарай қояр. Болмаса көп іаман болур.
Ильминский Қазанда бір кішкәнә қазақ мұғат кітабін бастырған. Көп іахшы емәс. Лұғатлары аз, мың іарымдай болур ми? Тағы би бар; бәғзы сөзларының мағынасы ішкі Ордалық, қазақ тілінен башқа. Мұндан мағлұм боладұр қазақ тілінде һам турлу жұртда фуркалар болмақ керек.
Аның үшун Ильминский қазақ тілін бек іахшы біладұр хәта қылған деп ойламақ болмайдұр. Дахы ішкі Ордалық Жангір хан іардімі бірлән ноғай болупту. Бізнің ноғай билән сөйлаганда ноғайша сөйларга тырушылар.
Шол сабапдан лұғатқа сөз жиярға ішкі Ордалық іахшы емес. Тәңірі іарылқасын, мендәгі дәфтәрларні іазуп алурға рұқсат беріпсіз. Хазір іазыуп бітірганым іоқ, бітіргандан соң Романовскийге берурмін.
Басылған «Инжил» тәржімасы Петерборда іоқ, һаммасы Қазанға ібарілган. Менім өзімде «Апостол» ғана бар. Тәңірім ұйырса Қазаннан «Инжил» алып, һам «Апостолны» һам «Катехисизисні» бірге ибарурмін… хазір іазғаным, қарағаным іоқ.
Ол сізнің дәфтарларіңіз арасында «Көкетай хан» ертагісі қазақ ертагісінен біраз башқарақ көрінадур. Аны сіз қайдан алдыңыз? Ол сізнің жұртларда бек мешһурми? Шоның хикаятыны іазсаңыз екен деп өтінамін.
Іахшы нәрседай көрінадур, мәрхәмат етіп мұны іазсаңыз іахшы болур еді. Қазақның бұрынғы замандағы «судопроизводствосыны», һам ханларының, билерінің праволарыны, һам мирас хақындағы заңларыны, қарындашлық хұқұқларыны, той, байрам ғадатларыны, бек ару қазақ тілінде язсаңыз еді, мен мұны хрестоматияға язар едім.
Андан екі түрлі фаида болур еді: һам тіл үшін, һам этнография үшін. Бу айтылғанларни сізнің ісіміңізден бастурур едім. Өленләр керек емес, олар көп бар. «Көкетай хан» хикәятыдай тарих хикаятлары болса әлбәтта іахшыдур.
Өзім бу қышда бек қысқа ғана Қазан татар тілі грамматикасыны «премияләр» билән литография қылдырдым. Ләкин өзім орысша іахшы білмаймін. Бір студентка түзетурга беріп едім, ол да тіл білмай тұрған кіші икан, шол сабапдан іахшы болмады.
Өткен іыл Симбир губерниясында бұлғар ташларындан үш таш таптум: Алардан «снимка» алуп шол хүсусда бір статья іаздым: Шол күнләрдә Археологическое Обществоның журналында басылып шығар.
Бұ статьяда мен Исбәт етдім түгіл, бұлғар Ташларындағы «Жиат жүр» деген сөз түпта арабша түгіл, анограмма просто. Татарша «жиа жүз» (йеті йуз) деп шыққан. Сізге ібарурмын. Вельяминов екі іылдан бері «Касымский тахиры» бірлән машғұлдұр.
Бу күнләрдә әувал желд шықты, маңа бергені іоқ. Егер екі нұсқа берсе, бірісін сізгә ибарурмин, һәммәсі үш желд болашақ, 100 табақтай бәлки 120 табақ бұлур. Һәм мен бұл іылда Иран падшаһаларының көрші ханлар бірлән болған «сношенияларындан» 25 дана хатны фарсыдан тәржіме қылдым, ол һәм мазкүр журналда басылур.
 Бу іай күнінде ғұмума түркі уа татар тарихы хүсусда Қазақ тарихыны бек қысқа (около 10 листов) етіп, жиып басатурурға тіләймын. Бұ хүсусда һәм сізнің ярдамыңызні сұрарға керек болур. Лерхны бұл іақынларда көрғаным йоқ.
Ол біздей кішіләр (ні) білмей тұрған, ғылымлік білән машгул кіші. Фи л-уақиғ бек коп «сведениясы» бар. Университетләрнің низамы іаңидан бола деп айталар. Біздің факультетде іаңа кафедр артық болашақ (история Востока); білмамін, мұңа кім профессор болур.
Мұнда іахшы кіші керек болур. Березин болми? Һам штат арттыр деп айталар. Березиннің шаруқ тілларына уа ғылымларына мүтәғалиқ тәснифләрі шыққаны йоқ, литераторлық роліні ойнадур. Башқа ориенталистар юқлайлар.
Лама бишара хазыр бек ағру, көкірегі ағрыта дұр. Хәтта төшектен тұрарға халі іоқ. Білмаймін не болур. Казембек «Шариғиат Мұхаммедия» кітабларыны тәржіма қыладур, аристократлық роліні ойнадур».
Азада фікір иесі яшлар бұл біраз басылуңқырап тұралар. Бұ уақытқаша бізнің университеттен екі факультет ғана ашық; бізнікі де, математический. Бұ іыл ағұста һәммасы ашылур дейлар. Бу қыш жылы болды.
Қыш болмады десе болур. Хазыр Нева бұзы да кетті. Бу күнләрдә һауа бек іахшы. Біз Вельяминов бірлән қазақ тілі білән машғұл болмақшы едук, ол бұ ішні қалдырып тұрадур. Білмаймін мұңа дахы кірішурма екен?
Қырым ханларының іазулары басылып бітті. Лекин Вальяминовның уақыты болмай, предисловие язылмағанына күрә типографиядан шыққан йоқ. Керек болса аннан һәм бір нұсқа ібәрәрмүн. Бу іыл Қазан уа Симбирск губернияларында бір екі ай күр юрурәг тілаймін (ғылым үшін), анда бір нәрсе табылмас ми? …
Бу сізнің һуммәтіңіз түгіл ми? Сізнің анда начальство білән булған уақиғаларыңызны біз һешда білмайміз. Алла разы болсын, йазыңыз. Мирза Ғұбайдулла сәлем дейді. Мұнда дахы бір хабар яқын арада Қазандан Махмудовтан хат алдым.
Анда бірнеше кішілер (татарлардан) татарша газет бастыруға тырышуп йұриләр еміш. Бу хүсусда тафсил білмәймін. Бу сафар Қазанда білішурмын. Мархамет етуп маңа хат язғандай болсаңыз Ханская Ставкаға языңыз, керек Плотников есіміне, керек Ахмед-керей булаев есіміне.
Алар маңа тапшұрурлар. Плотниковтың есімі Лев Николаевич. Ағуст башларында Қазанда болурмын. Ол уақыт гимназия учителі Александр Михайлович Махмудовқа язулур. Сізнің кеңешләріңізні бек қыммытқа санаймун.
Менім ниетлерімде кеңашларіңіз бірлән эмдад қылмақыңыз умиддур,

Язғушы Меһтар Хұсаин бин Файзхан.

Комментарий к Хұсаин Файзхановтың бірінші хат от 7 апреля 1863 ж.

Хусаин Фаизханов – выдающийся татарский общественный деятель, педагог, историк, востоковед-тюрколог, археограф, каллиграф. Вел активную переписку с Чоканом Валихановым (письма Чокана в адрес Фаизханова либо еще не найдены, либо не сохранились).
Оба делились друг с другом результатами своих исследований. Оригинал письма написан на татарском языке. Как следует из письма, Фаизханов в это время находился в Петербурге и занимался трудами по лингвистике и этнографии, в чем ему и помогал как мог Чокан Валиханов.

Первое письмо Хусаина Фаизханова Чокану.

«Первое письмо Хусаина Фаизханова Чокану. Копия письма хранится в архиве Г. Н. Потанина (НБТГУ, дд. 7339 - 7340, 7354 - 7355). Копия снята с подлинника Г. Н. Потаниным в 1895 г. во время пребывания в ауле отца Чокана. Впервые опубликовано А. X. Маргуланом в «Известиях АН КазССР» (серия общественных наук, 1945 г., вып. 3). Датируется 7 апреля 1863 г.»

7 апреля 1863 г.  

Глубокоуважаемый и дорогой мой султан Шокан!
Получив Ваше письмо от 6 февраля (1863) и узнав о Вашем здоровье, я был чрезвычайно обрадован, и хочется пожелать, чтобы Вы всегда были в крепком здравии и долго служили своему народу.
Здоровье мое за прошлую зиму было отличное, ни разу не болел. Аллах лучше знает, но польза кумыса налицо. Да создатель Вас наградит за то, что Вы пригласили меня к себе кумыс пить. Однако и в этом году мне не удастся съездить к Вам.
Я хорошо понимаю, и Вы сами знаете, что я бедный человек, да и семейный, не имею никаких средств (для поездки) к Вам. Для того чтобы поехать к Вам, необходимо иметь минимум сто пятьдесят рублей запасных средств.
В этом году мне не удалось получить субсидии, в прошлом году университет мне давал четыреста рублей серебром. А потому я решил и в этом году поехать (в гости) к детям хана Джангира. Там буду, вероятно, около середины мая.
В прошлом году университет мне поручил собирать материалы для грамматики (казахского языка), т. е. грамматические слова, предложения, басни, рассказы (сказки) и песни. Я собрал около двух тысяч слов, большинство их - фразы, а также рассказы, басни, песни и другие, записанные по устной передаче.
Весь этот материал я обработал в этом году. Безусловно, подобную работу сразу отчеканить невозможно. А потому у меня было сильное желание поехать к Вам и посоветоваться с Вами. К сожалению, мое желание не увенчается успехом.
Теперь ныне в летний период я намерен тщательно проверить данную работу, местами ее уточнить и дополнить. Что даст Аллах? На будущий год университет обещает мне деньги. В таком случае имею большую жажду поехать к Вам.
Если Вы окажете мне помощь, то моя работа наверняка найдет себе применение, в противном случае будет очень плохо. Ильминский в Казани издал небольшую книжонку по казахскому языку, но со многими недостатками.
Словарь очень бедный, всего, пожалуй, не будет около полутора тысяч слов. Еще толкование неверное. Значение многих слов построено на основе говора Внутренней орды и совершенно чуждо казахскому языку.
Отсюда и можно понять о наличии диалектальной особенности в казахском языке, как и в языках других народов. Ибо Ильминский хорошо знает казахский язык и не приходится думать, что все это сделано по незнанию.
Ко всему этому книжка дает понять, как казахи Внутренней орды с помощью хана Джангира отатаризованы. Когда они разговаривают с нашими татарами, то они стараются говорить на татарский лад.
А потому материалы для казахского словаря во Внутренней орде собрать невозможно. Глубоко благодарен за то, что вы предоставили мне возможность сиять копии Ваших (восточных) тетрадей, находящихся у меня.
Я еще не кончил их копировку, как кончу, так передам Романовскому. Перевода Библии в Петербурге нет, весь тираж отправлен в Казань. У меня имеется только «Апостол». Если Всевышний окажет мне милость, я куплю Библию в Казани и вместе с «Катехизисом» пришлю Вам…
Рукопись еще не смотрел и копии не снимал. Среди Ваших тетрадей особое внимание заслуживает сказка о «Кокетай-хане», которая несколько отличается от казахских сказаний. Откуда Вы ее достали?
Может быть, эта сказка очень известна в Вашем народе? Я очень просил бы об этом сообщить мне. Видно, она не из заурядных вещей. Было бы замечательно (и Вы оказали бы мне большую милость), если бы Вы рассказали мне историю (записи) этой сказки.
Было бы также чудесно, если бы Вы написали красивым казахским языком о древнем судопроизводстве казахов, судебных решениях казахских ханов и биев, имущественном и семейном праве казахов, а также народных обычаях, связанных с общенародным синклитом и разными торжествами.
Я бы их включил в (мою) хрестоматию. Из этого была бы двойная польза: и для лингвистики, и для этнографии. Я бы их опубликовал, конечно, от Вашего имени. Песни не нужны, их очень много. Безусловно, было бы лучше иметь побольше исторических сказаний, вроде сказания о «Кокетай-хане».
Что касается меня, в эту зиму я составил краткую грамматику казанского татарского языка и литографировал ее. Но русский язык я хорошо не знаю, а потому просил одного студента выправить мою рукопись.
К моему несчастью, этот студент оказался профаном, и работа вышла очень скверная. В прошлом году в Симбирской губернии мною найдены три надгробных камня древних булгар, с которых мною сделаны эстампы, и написал (я об этом) статью.
Статья эта ныне печатается в журнале Русского археологического общества. Однако в этой статье я не задавался целью прокомментировать значение надписей. Выражение «жиат жур», встречаемое в булгарских надписях, в основе не является арабизмом, а просто анаграмма (перестановка слов), и вышло на татарский лад «жиат жуз» - йегі йуз (семьсот).
Надеюсь, пришлю ее Вам. Вельяминов-(Зернов) уже в течение двух лет занимается историей касимовских (татар). В настоящее время вышла из печати первая ее часть в объеме ста, пожалуй, ста двадцати печатных листов.
Но он еще не дал мне авторского экземпляра, если получу два экземпляра, один вышлю Вам. Еще одна новость, в этом году я переводил 25 грамот иранских шахов, отражающих сношения Ирана с соседними ханствами.
Перевод мой будет опубликован в вышеупомянутом журнале (т. е. в «Записках Восточного отделения Русского археологического общества»). По части общей тюрко-татарской истории в летнее время я намереваюсь подготовить к печати очень краткую историю Казани в объеме около 10 печатных листов.
По этому поводу необходимо будет опять-таки просить Вас о помощи. П. И. Лерха в последнее время не видел. Он не признает людей вроде меня, он человек очень преданный науке, клад знаний, имеет много сведений.
Говорят, будет новый устав университетов. На нашем факультете будет организована новая кафедра (истории Востока). Пока трудно догадаться, какой профессор займет эту кафедру. Разумеется, нужно иметь хорошего, знающего человека.
Березин, кажется, не хочет? Да он требует увеличения штата. К тому же Березин3 не имеет теоретических исследований, касающихся науки и языков Востока, он больше литератор. Другие ориенталисты спят.
Бедный Лама тяжело болен, у него тяжелая форма туберкулеза. Он даже не может с постели подняться. Неизвестно, что будет с ним. Казембек переводит каноны Мухаммеда и изображает из себя аристократа.
Свободолюбивая молодежь ныне подавлена, находится в загоне. В университете пока работают только два факультета: наш (восточный) и математический. Однако говорят, что с августа будут открыты все факультеты.
В Петербурге ныне была очень теплая зима, можно сказать, что зимы вовсе не было. Сейчас Нева вскрылась ото льда. Небо чистое, чудесный воздух. Мы с Вельяминовым-Зерновым должны были заняться казахским языком, но он почему-то откладывает это дело.
И неизвестно, начнет ли он это занятие. Тарханные грамоты крымских ханов уже отпечатаны. Однако из-за отсутствия времени у Вельяминова-Зернова предисловие (им) еще не написано, вследствие чего издание задерживается в типографии.
Если желаете, пришлю один экземпляр и этого издания. В этом году хочется один-два месяца побродить по Казанской и Симбирской губерниям, конечно, ради науки, может быть, что-нибудь наклюнется? …
Это разве не гуманизм Ваш? Мы буквально ничего не знали о Ваших атбасарских приключениях. Ради бога, напишите, как все это было. Губайдулла-мурза шлет Вам привет. Еще одна новость. Недавно получил из Казани от Махмудова письмо.
Там группа людей (из татар) стремится организовать газету на татарском языке. По этому поводу они уже подали заявление. Но неизвестно, разрешит ли начальство? Подробности не знаю. Возможно, в этой поездке в Казань узнаю.
Если Вы окажете милость написать мне письмо, то пишите в Ханскую Ставку на имя Плотникова или Ахмед-Керея Булаева. Они мне передадут. Имя и отчество Плотникова - Лев Николаевич. В начале августа буду в Казани. Тогда перешлите через учителя гимназии Александра Михайловича Махмутова. Я очень дорожу Вашими советами и в мыслях уповаю надежду на Вашу помощь советами,

Писал любящий Вас Хусаин бин Фаизхан.

Екінші хат.

22 миззам 1863 ж., Петербор.

…Бұ йыл іай Петерборда салқын болған, біз тұрған іерде һәм салқын еді. Һәр іерде іағмұр көп, егін іахшы, фаруанишылық хазыргаша.Петерборда һауа бек іахшы. Көшеде екі-үш күннің біріндә іағмұр іауадур.
Ләкин бек жылы, әсле қырау болғаны іоқ. Ағашлар ям-яш, су да йылы, көп кішіләр суға кіріп иаталар. Қазанда татарлардан кампания болып екі-үш кіші газет бастырмақшы болуп йуриләр екән, хазыр қағазлары Министр внутренніх делнің советінде екен.
Білмаймін, оны берурлар ми? Аларның бірі литография ұстасы, әувал дафғада литография қылурға тіләйлар. Язардай кішіләр табылачақ. Ильминский һам аларға насихатлары білән ярдам берешак, ошандақ Махмудов, уа ғайрилар.
Сұлтаным тақғыр өзіңіз Петербор ахуалын ұзақ языңыз деп бір хатыңызда ишарат қылып едіңіз, шоңын үшін бу қадар ұзун язып, башыңызны ауыртдруға сабап болдым. Бағышлыңыз, менім адресім бу илә:
На Невском проспекте в доме Бернардаки, № 84, кв. 63. Көп іыллар саламәтлік уа дәуләтдә болуыңызны тіләп іазғұчи мұғалфәңіз.

Хусаин бин Файзхан.

Комментарий к Екінші хат от 22 миззам 1863 ж., Петербор.

Одно из двух известных писем татарского общественного деятеля и ученого-востоковеда Хусаина Фаизханова Чокану Валиханову. Письмо написано на татарском языке. Судя по содержанию, Чокан очень интересовался жизнью в Петербурге, очевидно, когда-нибудь намереваясь туда вернуться.

Второе письмо Xусаина Фаизханова.

«Второе письмо Хусаина Фанзхаиова. Копия письма, сделанная Г. Н. Потаниным, хранится в архиве Г. Н. По­танина (НБТГУ, л. 7352). Датируется 22 октября 1863 г. Копия снята с подлинника в 1895 г. в ауле отца Чокана. Впервые опуб­ликовано А. X. Маргуланом в «Известиях АН КазССР» (серия обществен­ных наук, 1965, выл. 3).»

22 октября 1863 г., Петербург.

…В этом году в Петербурге лето было прохладное, где мы (его) провели, там тоже было прохладно. Повсеместно много дождей, урожай прекрасный, сельскохозяйственные работы до сих пор в разгаре.
В Петербурге стоит чудесная погода. Дожди бывают лишь через два-три дня. Зато очень тепло, заморозков еще не было. Деревья совсем зеленые, вода тоже теплая, многие купаются (на Неве). В Казани татары, составив компанию из двух-трех человек, пытаются издавать газету (на татарском языке), их бумаги (заявление) сейчас находятся на рассмотрении Министерства внутренних дел.
Не знаю, разрешат ли им?
Один из членов компании – специалист по части литографии. На первых порах они хотят организовать литографию. Литературные сотрудники найдутся. Ильминский тоже обещает оказать содействие своими советами, также Махмудов и другие.
Дорогой мой султан, в одном своем письме Вы просили меня подробно писать о жизни Петербурга, а потому так длинно и докучливо я пишу Вам (это письмо), утомляя Вашу голову. Направьте (Ваше письмо) по следующему моему адресу: на Невском проспекте дом Бенардаки, № 84, кв. 63.
Желаю Вам много лет здоровья и благоденствия,

Писал Ваш почитатель и поклонник.
Хусаин бин Файзхан.

Источник:
Источник: Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Том 5 – Алма-Ата, Главная редакция Казахской советской энциклопедии, 1985, 2-е изд. доп. и переработанное, стр. 176 – 214.