Глава четвертая.
Нравы и обычаи киргизов. Выборы старейшин. Их усобицы.

«У меня целая жизнь, что бы найти на Земле то место, в котором я захочу умереть..»

Древняя народная мудрость.   

Киргизы, гордящиеся тем, что они обладают такой большой рекой, как Сырдарья, считают земли, орошаемые ее водами, степным раем. Холода здесь не такие резкие, как на берегах Илека, Ори, Иргиза, вторах Мугоджар и Уркач и песках Каракумов, морозы никогда не бывают настолько сильны, чтобы от них погибал скот и страдали люди.
Поэтому зимовать на берегах Сырдарьи для них - истинное наслаждение. Но вот уже шесть лет как богатые киргизы лишены этого удовольствия, так как хивинцы, их враги, повадились сюда. Киргизы также любят зимовать в камышах, достаточно густых, чтобы защищать от буранов.
Эти кочевники склонны к меланхолии, и ропот быстрых вод Сырдарьи доставляет, им необычайную радость. Ведь ничто так не располагает к мечтательности, как шум речных волн, текущих, подобно времени, с монотонной быстротой.
Часто ночью сидя на камне, они смотрят на луну и поют грустные песни. В этих песнях рассказывается об историческом прошлом киргизов, о славных подвигах народных героев. Эти поэмы обычно исполняются, однако, только профессиональными певцами. Я очень сожалею, что мне не довелось слышать эти песни. Неоднократно я говаривал киргизам, что с удовольствием послушал бы их. То, что я слышал раньше, представляло собой экспромты, содержавшие одни комплименты, адресованные слушателю.
Однако несколько отрывков удержались в моей памяти. Один киргизский бий9, человек богатый, умный, глава многочисленного семейства, пропел мне следующую импровизацию: "Вам, который желает, чтоб я спел пред вами песню, я скажу, что бедный, но добрый бий стоит больше, чем хан, не заслуживающий уважения".
Эти слова точно передавали его мысль, так как он был ярым врагом ханской власти. Этот же бий, проезжая как-то мимо нас, когда мы обедали, напевал вполголоса:
"Посмотрите на этих русских, которые едят свиное мясо и пьют водку. Ну и люди!"
Однажды какой-то молодой киргиз распевал следующую песню, сложенную молодою девушкой:
- "Видишь ли этот снег? Ну что же! Мое тело белее. Видишь ли, как течет на снег кровь этого зарезанного барана? Ну что же! Мои щеки алее. Влезь на эту гору, ты увидишь там ствол сгоревшего дерева.
- Ну что же! Мои волосы чернее. У султана есть муллы, которые много пишут. Ну что же! Мои брови чернее, чем их чернила". Другой киргиз пропел мне: "Взгляните на этот аул, принадлежащий богачу; у него - только одна дочь. Днем она остается одна дома, по ночам же, когда она гуляет, ее сопровождает только луна".
Эти экспромты отражают идеологию киргизов: дети пустыни, они за исключением отношения к религии, остались вне зависимости от всякого влияния чужеземной цивилизации. Этот кочевой народ страстно любит свободу и презирает всякого, кто на нее посягает. Необузданный, воинственный, киргиз один верхом скачет по степи с поразительной быстротой 500 - 600 верст, чтобы повидать родственника или приятеля из другого рода.
По дороге он останавливается почти у каждого аула, встречающегося на его пути, чтобы рассказать какую-нибудь новость. Он всегда уверен в том, что будет хорошо принят хозяевами, даже если его не знают, и разделит с ними пищу. Обычно это - крут {Крут - сорт сыра, известного в Персии, Афганистане и даже у башкир.}, айран {Айран -- заквашенное и слегка сгущенное овечье или козье молоко.}, мясо, а иногда кумыс, напиток, приготовляемый из кобыльего молока и весьма ценный в пустыне.
Кочевник прекрасно запоминает местность, по которой путешествует, и, возвращаясь домой через несколько дней, в часы досуга рассказывает своим женам и детям о том, что видел. Жены - единственная рабочая сила в киргизской семье: они готовят пищу, расставляют юрты, седлают коня; обязанности мужчины ограничиваются присмотром за стадами. Я видел, как брат одного весьма уважаемого среди киргизов султана в течение 15 дней пас своих баранов верхом на лошади в одежде из красного сукна, не думая о том, что это унижает его достоинство.
Киргизы управляются старейшинами, главами семей, биями, батырами, султанами и ханами. Титул бия обычно переходит по наследству; однако тот, кто не имеет заслуг или достоинств, быстро лишается его. В то же время съезд может пожаловать титул тому, кто сумел внушить к себе уважение, и его уже до присвоения этого почетного звания называют султаном.
Старейшиной выбирают старого киргиза, советам которого привыкли следовать. Он должен иметь состояние и многочисленную семью, ибо эти два условия в сочетании с незаурядным умом обязательны, чтобы повелевать племенами. Каковы бы ни были нравственные качества киргиза, у него всегда будут друзья, если он богат.
Батырами называют людей храбрых, справедливых и предприимчивых; во время войны это наездники. Султаны - родственники хана; они всегда пользуются некоторым влиянием на киргизов. Их называют также тюря (господа). Этот титул способствует большему вниманию к ним, чем к простым киргизам; но если у них нет заслуг, они не найдут никакого повиновения у киргизов, главенствовать над коими можно только не жалея себя.
Хан фактически распоряжается жизнью и смертью киргизов. В случае деспотизма хана они взывают к общественному мнению, которое нигде так не сильно, как у кочевого народа. Недовольные перестают признавать несправедливого государя и избирают себе другого. Следовательно, хан обязан придерживаться установленных обычаев и законоположений Корана. Такое поведение укрепляет его власть.
На деле же ему нужно иметь при себе преданного муллу, который сумеет объяснить законы в соответствии с интересами хана. А так как Священная книга и ее комментарии поддаются различным толкованиям, то хану необходимо уметь пользоваться ими, чтобы позволять себе такие шаги, на которые он иначе никогда бы не решился. Он также должен окружить себя советниками, большей частью из старых киргизов, очень уважаемых в орде, и постараться пленить их щедростью и лестью.
Впрочем, все эти меры не гарантируют ему постоянства его подданных: он должен также, когда понадобится, проявить деловитость, мужество, отвагу и справедливость. И все же власть хана покоится на общем признании: если уж он его приобрел, то может править деспотически, однако лишь тогда, когда он действует в интересах народа.
Таким образом, это общественное мнение ограничивает его власть: оно необходимо ему, чтобы удержаться на троне. Горе хану, если он вздумает не обращать на него внимания: та же сила, которая наградила его властью, не замедлит и ниспровергнуть его.
Я видел примеры беспощадности киргизов. Некоторые из сопровождавших нас, заподозрив вора в одном нищем, принадлежавшем к их орде, отобрали у него лошадь и одежду, связали ему руки и хотели отрубить голову, на что не имели никакого права. Чтобы привести приговор в исполнение, они должны были испросить разрешения молодого султана, которому их старейшина доверил свою власть. Султан возразил, и вор был отпущен. Однако спастись ему удалось с большим трудом...
Киргизы очень вспыльчивы: порой достаточно самой незначительной причины, вроде обманутого ожидания, чтобы вызвать их на кровавую месть. Киргизские племена, в течение нескольких лет многократно подвергавшиеся набегам хивинцев, взывали к помощи бухарцев, немало караванов которых было также расхищено этими разбойниками. Киргизы рассчитывали, что бухарское правительство не сможет отказать им в содействии (против притеснений со стороны Хивы.- Ред.). 
Обманувшись в своих надеждах, они пришли в ярость и решили грабить бухарские караваны. Один из киргизских предводителей отрезал хвост у своего коня, привез его в Бухару к первому визирю и сказал: "Так же как этот хвост отделен от моего коня, так я отделяю себя от вас; отныне я становлюсь вашим непримиримым врагом".
Он тотчас же вышел с двумя-тремя своими друзьями и увел восемь верблюдов и двух человек. Так началась война, объявленная всей Бухарии одним человеком. Его дикое и жестокое поведение может дать представление о неукротимом характере этих народов.
Достаточно пустяковой причины, чтобы самый порядочный киргиз предался грабежу, распространенному среди населения Большой и Малой орды. Народ Средней орды, которая более полустолетия имеет лучшее управление, уже привык к известному спокойствию, которого до сих пор не испытывали две первые.
Подобная жестокость вызвана присущей последним воинственностью, безразличием к трудностям далеких походов и особенно фанатизмом, который главари этих грубых племен умело используют при организации своих наглых набегов. Поэтому легко понять, что после суровых, тяжелых для киргизов зим, они совершают набеги на аулы, чтобы поселиться в местности, привлекающей их мягкостью климата, например в Бухарии, столь знакомой им и столь прекрасной по сравнению с их пустынями.
По той же причине могли возобновляться переселения варваров в те страны, где в малом употреблении пушки и где неизвестны регулярные войска. Я закончу отступление о киргизах одним замечанием: они не называют себя киргизами, а именуют казаками, что означает "всадник" - по мнению одних, "воин" - по мнению других.
Они утверждают, что киргизами их называют баш-ютры, но им неизвестно, откуда взялось это слово. Им называют только кочевников Большой орды. Во главе этой орды нет никаких ханов, и она находится в зависимости от различных султанов...
Ханы обеих других орд стремятся заслужить доверие России, которая играет большую роль в их назначении и принимает от них присягу на верность. Как кочевые орды туркменов платят дань хивинскому и бухарскому ханам, так киргизы являются подданными российского императора, и следует оказать им содействие в защите от хивинцев.  

Глава пятая.
Переправа через Сырдарью. Камышовые мосты. Охота на кабанов. Развалины. Причины высыхания Джаныдарьи. Торная дорога. Кызылкумы. Разбои.  

В июне от таяния снегов на вершинах Алатау воды Сырдарьи поднимаются и заливают берега. Достаточно небольшой обработки, чтобы здесь произрастали хлеб, фрукты, ивы и чинары, быть может, также хлопок и тутовые деревья.
Во время нашего путешествия река была подо льдом, и мы переходили через нее с большими предосторожностями. Лед был настолько тонок, что треснул под нашими двумя пушками. Верблюд также проломил его ногой, и его вытащили из воды с невероятным трудом. Киргизы жгли связки камыша и рассыпали золу, чтобы верблюды не скользили по льду. В конце концов после больших волнений и усилий мы переправились через Сырдарью, известную в древности под названием Яксарта.
Когда мы возвращались в апреле, переправа оказалась труднее и проходила медленнее. Обе лодки, которые мы везли с собой, были использованы под паром, на котором наш эскорт и артиллерия переправились с одного берега на другой, в то время как лошади проделали это вплавь.
Провиант за небольшое вознаграждение был перевезен на трех больших киргизских барках, находившихся на реке для транспортировки караванов. Эти барки, выстроенные из дерева тополя без железных гвоздей, были весьма хрупки; их доставили из Хивы по Аральскому морю.
Этот каботаж между Сырдарьей и Хивой часто осуществляли бедняки киргизы. Иногда барки привозят на Сырдарью из Туркестана, но они обходятся гораздо дороже, чем хивинские. Верблюды пересекали реку вплавь. Довольно любопытное зрелище произвел на нас десяток этих животных, привязанных один сзади другого. Полуголые киргизы, поразившие нас своим атлетическим сложением, то держались возле верблюдов, то, плывя в стороне, кричали, заставляя их двигаться вперед; они суетились таким образом в течение целого дня.
Трое из этих животных потонули, и их выбросило на берег. Киргизы, перерезав им горло, повернули их по направлению к Мекке, произнеся положенную молитву. Затем верблюды были немедленно съедены.
Во время плавания верблюд поворачивается боком, чтобы предоставить воде большую поверхность, и держится при помощи своих горбов, остающихся вровень с водой. Вторичная переправа через Сырдарью задержала нас на два дня.
Направляясь к Бухаре, мы перешли Кувандарью по льду не испытывая никаких затруднений. Эта быстрая и окаймленная камышом река имеет от 10 до 15 сажен, ширины и от 5 до 10 футов глубины. Вода ее очень прозрачна; это - рукав Сырдарьи.
По возвращении из Бухары мы оказались на том месте берега Кувандарьи, где находились остатки камышового моста. Для его восстановления крупные снопы камыша, соединенные вместе, были связаны и положены на два каната, также сплетенных из камыша и привязанных к кольям, вбитым на обоих берегах. Туда же прикрепили толстые веревки, увеличили число фашин10 и добились того, что получился мост, по которому легко могли пройти верблюды.
При этом нам приходилось все время спешить, чтобы быстрое течение не унесло этот плавучий мост. Иногда вместо камыша употребляют туго стянутые веревками тюки с хлопком, так что вода только чуть-чуть намачивает их.
Местность между Сырдарьей и Джаныдарьей покрыта песчаными буграми от 3 до 4 сажен высотой, покоящимися на глинистой почве, которая нередко чередуется с песками. Проезжая равнину, покрытую в нескольких местах камышом и водой, мы были вынуждены сделать много объездов. Куван, вдоль которой мы двигались в течение четырех дней, катит свои чистые воды среди песков, которые тянутся к Джаныдарье примерно на 25 верст от того места, где мы перешли ее, направляясь в Бухару.
Эта местность намного ближе к Кувану, чем другие пункты. Возвращаясь, мы обнаружили вблизи ее берегов озера Аралу-кулляр; они расположены вдоль Кувана и кончаются там, где от нее отходит Джаныдарья. Одни из них имеют до десяти верст в окружности, другие представляют собой лишь небольшие впадины, заполненные водой; летом они высыхают, и киргизы разводят в этих ложбинах сельскохозяйственные культуры.
Эта область наименее бесплодна из всех тех, которые мне пришлось наблюдать в степи: здесь видны следы обширных полей, которые обрабатывались каракалпаками еще в 1806 году. Эта народность -- калмыцкого происхождения, слабая и бедная - не смогла долго противостоять частым набегам киргизов.
После того как каракалпаки в 1740 году напрасно искали помощи у русского правительства, а также у хивинцев и даже у бухарцев, они покинули в 1807 году свои плодородные поля и в надежде на более спокойную судьбу подчинились хивинцам или бухарцам.
Разделенные таким образом, они скитаются ныне одни к югу от Аральского моря, другие - к западу от Самарканда севернее Зеравшана11. Будучи небогатыми и располагая лишь ничтожным количеством верблюдов, они пользуются двухколесными арбами, запряженными волами или лошадьми.
По обоим берегам Джаныдарьи тянутся плоские глинистые равнины, пересеченные песчаными холмами, которые сообщаются с песками Кувандарьи и Кызылкумов. Здесь встречаются саксауловые рощи, где скрывается много видов зверей, например волки, дикие кошки и даже тигры. Многие киргизы рассказывали мне, что были вынуждены уводить свои стада из этого района, ибо они боятся охотиться на диких животных, особенно когда они собираются в стаи.
На них охотятся в том случае, если встречаются с животными. Тогда человек 20, вооруженных фитильными ружьями, собираются возле камышей, где прячется тигр или какое-нибудь другое животное, и поджигают стебли с наветренной стороны. Жара и огонь заставляют зверя покинуть свое убежище и подставить себя под пули охотников. На берегах Аралу-кулляр и Кувандарьи, заросших камышами, нам удалось, применив подобный способ, убить очень много кабанов.
Между прочим, однажды мы уложили на месте 18 кабанов; менее чем за три часа. Такая охота представляла собой своеобразное зрелище. Посередине равнины, покрытой горевшими камышами, подымался густой дым; сквозь огонь виднелась казачья сотня, галопировавшая справа и слева от нас. Всадники натянули поводья и поджали ноги. Лошади выносили нас то вперед, то назад подчас в непосредственной близости от взбешенных зверей, которые то и дело исчезали в болоте, чтобы внезапно появиться снова.
Со всех сторон слышались пистолетные и ружейные выстрелы. Кое-где виднелись раненые лошади, которых киргизы покупали для еды. Разъяренные казаки стремились пронзить кабанов пиками. Один яицкий казачий офицер, обиженный тем, что другой упрекнул его в трусости, слез с коня, спокойно уселся на огромного раненого вепря, схватил его за уши и, чтобы покончить с ним, в упор выстрелил из револьвера: пуля пробила животному череп.
Вообразите себе эту сцену, и вы будете иметь представление об охоте на кабанов в пустыне. Трудно передать читателю удовольствие, которое я испытал, очутившись наконец в лесу: свист ветра, раскачивавшего деревья, четкая линия горизонта - вся эта картина, столь не свойственная этим районам, напомнила мне родину и произвела на меня сильное впечатление. Только в пустыне среди кочевников, понимаешь, какое счастье быть европейцем.
На равнине мы заметили следы древних каналов: вероятно, эта страна некогда была более заселена, чем теперь. Хивинский хан Абдулгази12 обычно проводил несколько летних месяцев на берегах Кызылдарьи, славящихся своими прекрасными пастбищами.
В киргизских степях нет ни одной местности, где было бы больше следов древних поселений, чем на берегах Джаныдарьи. Я видел развалины Куль-чуктам: это груды земли, тянущиеся на 150 сажен; самые возвышенные места, возможно, достигают 3 сажен высоты. Легко определить, что жилища з
Эти развалины находятся в 15 верстах от Джаныдарьи. Киргизы ничего не знают об этих развалинах, кроме того, что тут жили ногайцы: так они называют народы, обитавшие до них в данных степях {Башкирцы также утверждают, что их предки назывались ногайцами.}.
Говорят, что такие развалины весьма многочисленны в восточной части киргизской степи; они встречаются также на Тоболе, Илеке и Эмбе; лучше всего сохранились и наиболее известны развалины Джанкента, который, как предполагают, был резиденцией главы гузов13. Джанкент, расположенный примерно в 40 верстах от устья Сырдарьи, между ней и Куваном, был выстроен из жженого кирпича; его руины окружены оросительными каналами и полями, ныне менее обширными, чем когда-то.
Джаныдарья - вероятно, древняя Кызылдарья. Впрочем, возможно, что последняя текла южнее, потому что верстах в 40 к югу от Джаныдарьи мы обнаружили следы русла какой-то большой реки. Джаныдарья, которая немногим более десяти лет назад была очень крупной рекой и в 1816 году превосходила шириной Куван, в настоящее время представляет собой лишь сухое русло более 100 сажен шириной с берегами от 3 до 5 сажен высотой и множеством ям в 2 - 3 сажени глубиной, из коих только в некоторых содержится вода.
Это единственные сохранившиеся признаки Джаныдарьи, более не существующей. Такое почти внезапное высыхание, причина которого неизвестна, удивило многих киргизов. Однако некоторые видят причину высыхания в том, что на берегах Кувана для облегчения обработки земли была сооружена деревянная плотина поперек Джаныдарьи, в том месте, где она отделяется от этой реки. Другие утверждают, что Джаныдарья была засыпана песками Кызылкумов, и это более правдоподобно.
Может быть, исчезновение воды объясняется тенденцией к испарению или просачиванию сквозь песок. Какова бы ни была причина, факт потрясающий - Джаныдарья исчезла. Вода, сохранившаяся в углублениях древнего русла, имеет неприятный запах и очень вредна, тем более что в течение пяти дней перехода через большую пустыню Кызылкумы, лежащую на пути в Бухару, нет ни одного источника. От этой воды у наших солдат болели животы, а один даже умер.
Покинув Джаныдарью 3 декабря, мы оказались на большой дороге в Бухару. Я называю ее "большой" потому, что ширина ее около 3 сажен и проторена она множеством проезжающих. Эта дорога шла сначала через саксауловый лес; там на глинистой равнине, кончающейся в 57 верстах от Джаныдарьи, она делается менее заметной и снова становится проезжей в Кызылкумах, где проходит по долинам, образуемым песчаными буграми.
По дороге часто проходят караваны, идущие из Бухары в Орск или Оренбург, а также киргизы, обитающие в западной части степи, ведут своих животных на бухарские базары. Они стараются пересечь Кызылкумы в наиболее узком месте и на обратном пути запастись водой из знаменитых буканских колодцев, расположенных у южных границ пустыни.
Берега Джаныдарьи образуют природную границу страны, раскинувшуюся между Оренбургом и Бухарой. Глинистая местность здесь, несмотря на сухость, тем не менее значительно плодороднее: почва лежит на глинистых породах, тогда как в киргизской степи она покрывает песчаник или известковые породы.
Климат здесь также сильно отличается. Земноводные черепахи, редкие к северу от Джаныдарьи, весьма обычны в Кызылкумах. Там зимой выпадает мало снега, и он никогда долго не держится. Одним словом, все свидетельствует о жарком климате.
Поэтому берега Кувана и Джаныдарьи, особенно в районе Аральского моря, также заселены киргизами, платящими дань Хиве. Но сухость там поразительна: от Джаныдарьи до возделанных земель на протяжении 500 верст не встречается ни одной реки, и воду находят только в более или менее обильных колодцах, по большей части лишь солоноватую.
Кызылкумы в том направлении, в каком мы двигались, имели в ширину 100 верст. Длина их весьма значительна: она начинается от Сырдарьи, где пустыня сильно расширяется, до Аральского моря и Амударьи. Пустыня эта бесплодна: нигде нет воды.
Утверждают, что когда-то возле дороги, по которой мы следовали, было три колодца, но их засыпали, чтобы ими более не пользовались разбойники, которые прятались среди соседних холмов. Разбойников изгнали из Кызылкумов, но теперь они скрываются в ущельях Буканских гор и иногда нападают на проезжающих и даже убивают их в случае сопротивления.
Буканские колодцы ныне так же опасны, как в былое время Кызылкумы, тем более что участок дороги между Бухарой и Оренбургом ближе всего к Хиве, а хивинцы постоянно находятся во вражде с бухарцами, или киргизами, или даже с теми и другими, как в 1820 году.
Поэтому мы выслали патрули в теснины Букана. К счастью, этот опасный переход прошел без происшествий. Но через десять дней после нас караван бухарцев и киргизов был ограблен хивинцами, спрятавшимися у буканских колодцев. Они преследовали караван до Кызылкумов, где столкнулись с отрядом киргизов и вступили с ним в бой. На обратном пути мы нашли на дороге более сотни трупов, которые стали добычей собак и птиц.
Разбросанные по песку осколки фаянса и фарфора, доски от ящиков и поломанные котлы свидетельствовали о месте нападения. Кызылкумы покрыты песчаными буграми высотой в 3, 4, иногда 10 сажен, а на Беш-тепе, или "Пяти холмах", - около 30. Бугры расположены вдоль дороги, по которой мы следовали. С вершины самого высокого из них открывается огромное пространство, похожее на бурное море, внезапно превращенное в песок.
Найти там какой-либо предмет, на котором мог бы остановиться взор, невозможно; повсюду видна лишь однообразная песчаная пустыня. Очень мало кустарников, несколько колючих растений, отсутствие травы осенью, весной же растительность настолько жалка, что быстро высыхает и превращается в пыль.
Здесь живет множество ящериц различных пород, хамелеонов, черепах, крыс, байбаков, тушканчиков, сорок, ястребов, большое число птиц голубоватого цвета, похожих на ворон, но меньших по размеру. Следующей весной мы их не встретили. Таковы живые существа, отважившиеся обитать в этой бесплодной пустыне.
Почвы Кызылкумов - красноватая глинистая порода, выступающая в нескольких местах. Отсюда название пустыни: "кызыл" - "красный", "кум" - "песок". Эта подпочва размельчается и превращается в желтоватый песок, покрывающий ее, но не залегающий глубоко.
Покинув берега Джаныдарьи, попадаешь в обширную необитаемую область, заканчивающуюся в 40 верстах от Бухары и простирающуюся от берегов Сырдарьи против Туркестана и Ташкента до побережья Амударьи. Это пространство отделяет Бухарию от киргизских степей и Кокандское ханство от Хивинского.
На севере Бухарии расположены плодородные земли. Но страх перед хивинцами, народом смелым и жестоким, мешает киргизам строить здесь поселения. Кроме того, Бухария располагает лучшими пастбищами, и ежегодно много киргизских семей, в основном бедных, оставляют родные края и устраиваются в пустынях Бухарии, спокойствие и более мягкий климат которых обещают им более счастливую участь.
По ту сторону Джаныдарьи мы совершали путешествие, как я уже говорил, по часто посещаемой дороге. Почти ежедневно мы встречали киргизские караваны, направлявшиеся из Бухары. Киргизы, продав баранов, везли из города ячмень, крупу, табак, одежды и хлопчатобумажные ткани. Мы с удовольствием болтали с базарчи, то есть с людьми, возвращающимися с рынка, расспрашивали о новостях в Бухаре, интересовались, когда они выехали из столицы.
Таким образом нам удавалось высчитать срок окончания столь долгого и тягостного пути, начинавшего нас сильно утомлять. Мы проходили по Кызылкумам от 42 до 46 верст в день - переходы очень значительные, если учесть, что нам приходилось все время пересекать пески.
Тем не менее нам необходимо было спешить, чтобы не остаться без воды. Наши лошади, находившие в Кызылкумах весьма скудный корм, заметно похудели; башкирские лошади были истощены: они не в состоянии были везти 6 телег, которые остались у нас из 24, которыми мы располагали при отъезде из Оренбурга. Этих лошадей пришлось заменить казачьими, ранее нагруженными вьюками. Мы до крайности исхудали, особенно пехотинцы.
Одним словом, все желали одного: поскорее закончить путешествие. Лед и джаныдарьинскую воду мы держали в кожаных мешках или бочонках, а между тем было очень трудно везти с собой запас воды, которого могло хватить на четыре с половиной дня.
После прибытия в Юз-кудук одна лошадь начала пить с такой жадностью, что упала и поднялась только через несколько часов. Несмотря на многочисленные трудности, ни одна верховая лошадь не пала. Зато мы потеряли много упряжных лошадей, раз даже восемь за день: изнуренные усталостью, они не могли следовать за нами.
Расстояние от Джаныдарьи до Юз-кудука составляет 211 верст. Мы прошли его за пять дней с артиллерией по песчаной пустыне, лишенной травы и воды, с очень большой быстротой, предварительно сделав более тысячи верст.
Правда, наших пехотинцев по очереди везли верблюды, но для военного отряда совершить подобный поход в столь краткий срок было весьма трудно.

Примечания:
9 Бий - представитель феодальной родовой знати в основном у казахов и киргизов. Бии контролировали общественную жизнь населения, в том числе суд, поэтому звание бия подчас не совсем точно отождествляется со званием судьи. - Прим. ред.
10 Фашины - связки прутьев, хвороста, камыша для укрепления насыпей, дорог через болота и т. п.- Прим. ред.
11 В рассказе о каракалпаках Е. К. Мейендорф допускает ряд неточностей. Антропологический тип каракалпаков содержит европеоидный и более поздний -- монголоидный пласты; их язык относится к западной ветви тюркских языков (тогда как калмыцкий -- к западномонгольской группе алтайских языков). Послы каракалпаков в 1742 г. прибыли в Оренбург и Петербург ходатайствовать о принятии их в русское подданство. Удовлетворение этой просьбы привело к нападению на каракалпаков в 1743 г. их прежнего владетеля казахского хана Абулхаира, что вынудило большую часть каракалпаков перейти на жительство с берегов Сырдарьи на западный проток ее дельты - Джаньгдарью. В конце XVIII - начале XIX в. против них предпринимают завоевательные походы хивинские ханы, в результате чего каракалпаки в 1811 г. были покорены хивинцами и переселены в дельту Аму-дарьи. Отдельные группы каракалпаков проживают в других районах Средней Азии. См. об этом: Т. А. Жданко, Проблема этногенеза каракалпаков,-- "Краткие сообщения Института этнографии", 1962, вып. 36; С. К. Камалов, Каракалпаки в XVIII - - XIX веках (к истории взаимоотношений с Россией и среднеазиатскими ханствами), Ташкент, 1968.- Прим. ред.
12 Абулгази (1603 – 1663 г.г.) - хивинский хан. Интересовался историей и написал два содержательных труда: "Родословная туркмен" (пер. А. Г. Туманского, Асхабад, 1897 и "Родословное древо тюрков" (пер. и предисл. Г. С. Caблукова; см. "Известия Общества археологии, истории и этнографии при Казанском ун-те", т. 21, вып. 5 - 6, Казань, 1905 – 1906 г.г.).- Прим. ред.  

Источник:
«Путешествие из Оренбурга в Бухару». М. 1882 год. (пер. Е. К. Бетгера).