Достопримечательности пика Хан-Тенгри.

«Горы зовут тех, чья душа им по росту!»   

В.Л. Белиловский.

Открытие пика Хан-Тенгри.

Хан-тенгри - властелин духов - так называют этот гигант китайцы. Кан-то - кровавая гора - вторят им, задумчиво качая головой, киргизы. Духами и сказочными чудовищами многие века населяла фантазия жителей гор ледяные пустыни и острые скалы центральной части Тянь-шаня - Небесных гор.
Еще совсем недавно, всего сто лет назад, Тянь-шань представлял собой загадку для европейской географической науки. Сведения об этой далекой стране черпались, главным образом, из рассказов китайских купцов и буддистских паломников.
И эти сведения, как правило, отличались крайней недостоверностью. Путники совершали долгие и опасные путешествия. Они переходили через высокие, покрытые снегом и льдом перевалы, часто недосчитывались спутников.
Пережитый страх и бедствия мешали в их сознании правду с фантазией. Лишь в 1856 - 1857 г.г. знаменитый русский географ П.П. Семенов (получивший впоследствии, за заслуги по изучению Тянь-шаня, приставку Тян-Шанский к фамилии) открыл для европейской науки этот замечательный край.
Во время второй своей поездки он проник в глубь Тянь-шаня, к подступам его центральной части - массиву Тенгри-таг. Из долины Кок-джара Семенов поднялся на перевал того же названия. Необычайная по грандиозности панорама открылась его взорам:
"Когда же мы добрались около часа пополудни к вершине горного прохода, то мы были ослеплены неожиданным зрелищем. Прямо на юг от нас возвышался самый величественный из когда-либо виденных мной горных хребтов.
Он весь, сверху донизу, состоял из снежных исполинов, которых я направо и налево от себя мог насчитать не менее тридцати. Весь этот хребет, вместе с промежутками между горными вершинами, был покрыт нигде не прерывающейся пеленой вечного снега.
Как раз посредине этих исполинов возвышалась одна, резко между ними отделяющаяся по своей колоссальной высоте, белоснежная остроконечная пирамида, которая казалась с высоты перевала превосходящей высоту остальных вершин вдвое...
Небо было со всех сторон совершенно безоблачно, и только на Хан-тенгри заметна была небольшая тучка, легким венцом окружавшая ослепительную своей белизной горную пирамиду немного ниже ее вершины".
Спустившись в долину реки Сары-джас, Семенов обследовал на некотором протяжении ее верховья, поднялся, как он пишет, на северные склоны Тенгри-тага (по-видимому, северный склон Сары-джасского хребта) и прошел часть громадного ледника, который, как ему казалось, спускался со склонов Хан-тенгри.
Впоследствии Игнатьев назвал этот ледник именем Семенова. Однако П.П. Семенов-Тян-Шанский только открыл и описал группу Хан-тенгри. Проникнуть к верховьям ее ледников ему не пришлось. Самому Семенову больше так и не удалось попасть на Тянь-шань.
Прошло тридцать лет. В 1886 г. Русское Географическое общество направило для изучения горной группы Хан-тенгри специальную экспедицию под руководством Игнатьева. Проникнув к истокам реки Сары-джас, он поднялся на ледник Семенова.
Увидев над верховьями ледника могучие контуры Хан-тенгри, он решил, так же как и Семенов, что этот ледник стекает со склонов пика. Двигаясь далее к югу, в верховьях реки Адыр-тер, притока Сары-джаса, Игнатьев нашел большой ледник, стекавший параллельно леднику Семенова
Этому леднику экспедиция присвоила имя Мушкетова - известного исследователя русского Туркестана. Мушкетов, наравне с Семеновым, был инициатором экспедиции Игнатьева к Хан-тенгри. Плохая погода помешала Игнатьеву подняться на ледник Мушкетова.
Из ущелья Адыр-тер путешественники отправились дальше и несколько дней спустя перешли перевалом Тюз через хребет Сары-джас и попали в долину реки Иныльчек - следующего притока все той же Сары-джас.
Река Иныльчек вытекала из-под могучего ледника. Вся поверхность его на много километров была покрыта хаосом нагромождений каменных обломков. И этот ледник стекал, как показалось Игнатьеву, с тех же гор, что и ледники Семенова и Мушкетова. Экспедиции Игнатьева так и не удалось проникнуть вверх по ледникам к пику Хан-тенгри. Загадка этого горного узла оставалась неразгаданной, а сам пик непобежденным.
Неудача Игнатьева естественна. Для успешного продвижения вверх по громадным ледникам недостаточно быть энергичным исследователем. Необходимо было хорошо владеть специальными приемами передвижения по льду, теми самыми, которыми обычно пользуются альпинисты; нужно было также иметь и специальное снаряжение.
Из отчета Игнатьева видно, какие трудности представила для него и спутников даже небольшая экскурсия на ледник Семенова, которую они проделали: "Упираясь при помощи длинных шестов с острыми концами, мы постепенно поднимались на вершину холма, где должны были отдыхать, так как нами овладевала сильная одышка от разреженного воздуха.
Отдохнув, мы должны были спускаться с крутого ледяного склона, что представляло новые затруднения: при крутом склоне, градусов до 30, очень трудно удержаться шестами, железные концы которых скользили по твердому льду, так же как и подковы с шипами на наших сапогах; приходилось вырубать ступени.
Продвигались вперед вообще благополучно, хотя не обходилось без падений и скатываний с крутых склонов". В результате работ Семенова, а затем и Игнатьева создалось представление, что Хан-тенгри является узлом, из которого расходятся во все стороны, как лучи, крупнейшие хребты Тянь-шаня.
На карте экспедиции Игнатьева высота Хан-тенгри показана 24000 фут. (7320 м). Прошло еще много лет. Несколько экспедиций проникло к подступам величественных гор. В 1899 г. караван венгерской экспедиции доктора Альмаси подошел к массиву Тенгри-таг.
Два месяца провел он в долине Сары-дж
На этот раз это были альпинисты. Князь Боргезе и доктор Брокерель с известным проводником Цурбриггеном решили стяжать славу победителей одной из неприступнейших гор. С трудом провели они лошадей своего каравана через перевал Тюз.
Однако, когда экспедиция вышла в долину Иныльчека, то подступы к леднику и путь по нему показались путешественникам столь трудными, что они сразу отступили. По их мнению, с лошадьми по леднику пройти было невозможно, а достаточного числа носильщиков у "их не было. Тогда они решили направиться в Китай и попытать счастья с той стороны. Но и в Китай им не суждено было попасть. Сначала их остановили бурные воды бешено мчавшейся реки Кой-кап.
Затем известие о начавшейся войне с Китаем заставило повернуть обратно. Однако Боргезе, Брокерель и Цурбригген совершили ряд восхождений. Несколько раз, пытаясь разглядеть пик Хан-тенгри с вершин, на которые они поднимались, они ошибались, принимая за него то одну, то другую вершину. Но вот им посчастливилось. Они поднялись на седловину между вершинами Каинды-тау и Картыш в хребте Каинды.
Хребет этот отделял ледник Каинды от ледника Иныльчек, и, поднявшись на седловину, - они назвали ее перевалом Ак-мойнак (4560 м), - альпинисты ясно увидели обе ветви ледника Иныльчек и решили, что путь по нему, по-видимому, единственный правильный подход к Хан-тенгри.
Боргезе и его спутники преследовали только спортивные цели и выводы из виденного ими сделаны не были. Не знал по-видимому, о том, что видел с перевала Ак-мойнак Боргезе, также и Мерцбахер.
В 1902 г. две экспедиции, почти одновременно, направляются к сердцу Небесных гор. Одна из них была экспедиция профессора-ботаника Сапожникова и доктора Фридрихсена, другая - известного немецкого географа-альпиниста проф. Мерцбахера.
Сапожников и его спутники посетили ряд долин, отходящих от Хан-тенгри. Они поднялись на некоторые ледники. Сапожниковым были определены высоты многих вершин. Интересно, что по его вычислениям Хан-тенгри достигает высоты 6950 м.
Попытки проникнуть к подножию самого пика Хан-тенгри Сапожников предпринимать не собирался. Эту цель поставил себе Мерцбахер. Для успеха своей экспедиции он счел необходимым собрать в ней ученых и альпинистов. Не только он сам был крупнейшим альпинистом своего времени, но и его спутники подбирались им с учетом этого требования. И эта мера позволила ему добиться больших результатов.
Мерцбахер начал свои попытки проникнуть к Хан-тенгри с Баянкольского ущелья. Но он скоро убедился, что эта долина не приведет его к цели: громадная вершина замыкала ущелье, поднимаясь вверх двухкилометровой стеной. Мерцбахер назвал ее "Мраморной стеной", - она вся состояла из красивого мрамора.
Первая неудача не разочаровала исследователей. Чтобы уточнить местоположение своей цели, путешественники совершают ряд восхождений на вершины высотой до 5500 м. Но все было напрасно: нужно было найти более удачные точки зрения. И экспедиция направляется в долину Сары-джаса. Здесь, поднявшись на окружающие вершины, можно увидеть пирамиду Хан-тенгри почти из любого ущелья, отходящего на восток.
Но по какому из них можно добраться к подножию пика, этого Мерцбахер не знал. Предшественникам Мерцбахера казалось, что ледник Семенова стекает со склонов пика Хан-тенгри. Мерцбахер поднялся на одну вершину, находящуюся на северном берегу этого ледника.
Когда восходители достигли высшей точки горы и разобрались в открывшейся перед ними панораме, их постигло второе разочарование: гора, с которой стекал ледник Семенова и на месте которой на картах отмечался пик Хан-тенгри, оказалась... все той же Мраморной стеной.
Следующим по порядку был ледник Мушкетова. Но и в его верховьях не оказалось таинственного пика. Борьба с суровой природой высокогорного Тянь-шаня не была легким делом. Во время одного из восхождений, чуть было не закончившегося трагически, альпинистам - участникам экспедиции пришлось испытать на себе коварные свойства сухого, порошкообразного снега, характерного для Тянь-шаня.
Они уже были недалеко от вершины, когда под их тяжестью сухой снег, непрочно лежавший на склоне, стал сползать вниз. Образовалась лавина. Мощный поток снега увлек четырех восходителей и со все возрастающей скоростью устремился вниз. Люди спаслись случайно - пролетев около двухсот метров с лавиной, они попали в трещину на склоне. Если бы альпинисты были настойчивей и все же добрались до вершины, то они увидели бы ледник Северный Иныльчек и пик Хан-тенгри в его верховьях.
Но они отступили. После обследования бассейна ледника Мушкетова Мерцбахер прошел в долину Иныльчека, но в этом году к ее верховьям он не поднялся. Экспедиция направилась через Музартский перевал в Китай. Поиски неуловимого пика были оставлены до следующего года.
Но вот вновь наступило лето. И опять Мерцбахер исследует ледники Баянкольский, Семенова и Мушкетова, пополняя свои прошлогодние наблюдения. И снова он приходит в долину Иныльчека, где, наконец, была найдена разгадка Хан-тенгри.
Экспедиция, сопровождаемая большим числом носильщиков, поднялась по леднику Иныльчек. Когда люди прошли по нему около 18 км, пробираясь через груды каменных обломков, перед ними открылось место слияния двух ледников: оказалось, что Иныльчек состоит из двух ветвей, разделяющихся высоким хребтом1. Наблюдения говорили о том, что именно в верховьях северной ветви нужно искать Хан-тенгри.
Путешественники шли по левой, южной, стороне ледника. Чтобы подойти к месту впадения его северной ветви, пришлось пересечь весь ледник, растекающийся по широкому ущелью более чем на три километра.
Казалось, цель близка. Но... в самом устье Северного Иныльчека ущелье его было перегорожено во всю ширину большим ледниковым озером. По зеленоватой воде плавали красивые айсберги. Крутые скалистые берега обрывались к озеру. Путь был надежно закрыт: ни переправиться, ни обойти было невозможно. Уже найденное решение ускользало. Можно было подняться дальше по южной ветви, но что сулит эта возможность, было еще неизвестно.
Испытанный прием снова помог. Еще одно восхождение - ведь "сверху виднее", и с одной из вершин на южном берегу ледника удалось разглядеть контуры уже знакомой вершины пирамиды Хан-тенгри. Теперь нужно было двигаться вперед и двигаться быстро: запасы продовольствия кончались, а до базового лагеря было далеко.
Еще на полтора десятка километров вверх по леднику поднялись измученные, голодные носильщики экспедиции. Дальше пришлось идти Мерцбахеру с двумя тирольцами (альпийскими проводниками, которых он включил в состав экспедиции). Невдалеке от последнего лагеря они вышли на фирновые поля, лежавшие здесь уже сплошным покровом. По плотному снегу итти было значительно легче.
Вот уже пять часов непрерывной, быстрой ходьбы по снегу. Спускающиеся с хребта отроги ограничивают видимость. Что скрывается за ними? Или, быть может, опять путников ждет разочарование и загадка пика останется нерешенной?
Но вот почти внезапно из-за выступа скал показывается сверкающая снежная вершина. Еще несколько быстрых шагов, и ничем не скрываемая поднимается вверх мраморная пирамида "Повелителя духов". Она теперь видна вся, от подножия до вершины.
Стало очевидным, что Хан-тенгри не только не является узлом крупнейших хребтов Тянь-шаня, но даже не принадлежит ни одному из них и расположен в самостоятельном хребте, разделяющем оба ледника Иныльчек. Высоту вершины Мерцбахер определил в 7200 м.
Пытаясь разобраться в расположении хребтов Тянь-шаня, он нашел, что узлом является виденная ими в Баянкольском ущелье Мраморная стена. И хотя Мерцбахер ошибся, но мнение его много лет всеми разделялось. Снова он посетил Тянь-шань в 1907 г., но возле Хан-тенгри больше не был.
В 1912 г. Туркестанский военный округ проводил топографическую съемку. Топографы подошли к языкам ледников, но отряд их был очень малочисленным и плохо оснащенным: "При наличии 5 человек рабочих и 2 казаков невозможно было делать хотя бы попыток бегло обследовать эти ледяные пространства, а съемка, даже только маршрутная, возможна в случае организации особой экспедиции, обставленной надлежащим образом".
Можно добавить, что альпинистов среди топографов не было. По данным их съемки, высота Хан-тенгри оказалась 22940 фут. (6992 м). Шли годы. Горы стояли в суровом молчании: Лавины с грохотом низвергались с их крутых склонов. Бурные реки несли свои пенистые воды вниз, к селениям. Но никто не пытался вновь проникнуть к таинственным высотам. Так и не удалось, в условиях царской России, организовать настоящее исследование этого интересного района.
Закончилась война 1914 - 1918 гг. Октябрьская революция поставила на новый путь громадную страну. Когда-то захолустные окраины, колонии царского правительства, стали полноправными членами великой семьи народов Советского Союза.
И вот летним вечером 1929 г. группа советских людей остановилась у маленького высокогорного озера. Михаил Тимофеевич Погребецкий еще задолго до наступления лета сумел зажечь своим энтузиазмом руководителей нескольких организаций. Он разворачивал перед учеными карту, на которой восточнее долины Сары-джаса укоризненно зияло почти сплошное "белое пятно". О районе высочайших вершин Тянь-Шаня было еще очень мало известно.
Окруженная ореолом таинственности и недоступности вершина Хан-тенгри стала, хотя еще только на фотографии, хорошо знакома и во Всеукраинской научной ассоциации востоковедения, и в Наркомпросе. Высший Совет физической культуры Украинской республики был также не прочь занести в число своих побед взятие такой крепости.
Погребецкий был известен как опытный альпинист, но многим пришлось узнать его и как чрезвычайно энергичного организатора. Этот человек, со слегка удлиненным лицом и чуть грустными глазами за поблескивающими стеклами очков, умел не только убеждать. Когда нужно было, он вдруг становился очень твердым и настойчивым
В короткий срок вся сложная подготовка к экспедиции была закончена. Однако рассчитывать сразу решить задачу восхождения и исследования такого трудноступного района, конечно, было невозможно. И эта экспедиция была лишь первым отрядом, лишь авангардом. Она должна была только провести разведку, найти и проверить пути. Основное ядро группы состояло из альпинистов - это вытекало из поставленной задачи.
Многое изменилось на Тянь-шане. Автомобиль доставил членов экспедиции из Фрунзе к озеру Иссык-кулы. Теперь нет необходимости тратить недели на путь к городу Пржевальску, медленно продвигаясь с нескончаемым караваном на дальних подступах к цели. Можно сохранить силы и энергию для самой трудной части пути
Не нужно теперь предпринимать длинный окольный путь также и потому, что с 1926 г. по озеру Иссык-куль существует пароходное сообщение. Можно насладиться ночной поездкой по одному из величайших в мире высокогорному озеру. Пароход пересекает его почти за 12 часов.
Но путь к цели нелегок. И не только природа ставит препятствия. Еще бродили в горах остатки байских басмаческих банд, время от времени появляясь и в ущельях Киргизии. Нужно быть готовым к встрече с ними
К долине Иныльчека! Впереди перевал Тюз. В отчетах почти всех путешественников сквозь корректное, сдержанное повествование нет, нет, да прорвется как бы скрежет стиснутых в напряжении зубов, храп множества лошадей, шаг за шагом "берущих" подъем.
Глубокий, рыхлый снег еще больше затруднил путь. Если просто пустить по нему лошадей каравана, несущих тяжелые вьюки, то они быстро выбьются из сил. Нужно протоптать тропу. И трое всадников начали тяжелую работу. Пять минут работы, и задыхаются люди, высоко вздымаются бока лошадей. На прилипший снег никто не обращает внимания - не до него. Отдых. Снова пять минут работы. И опять отдых...
Следующая тройка сменяет первую. Лошади срываются и скатываются вниз. Приходится спускаться и вновь проделывать тяжелый путь вверх. Так проходит пять часов. Но вот тропа, врезанная, как коридор, в снег, уходит зигзагами к перевалу. Длинная цепочка вьючных лошадей медленно начала подъем. Караван растянулся на сотни метров. Старательно притороченные вьюки постепенно съезжают вниз и тянут лошадей назад.
Но картина, открывшаяся перед путниками на перевале, вознаградила их за тяжелый подъем: "Против перевала стояли гигантские скалы с острыми зубцами, дикими ледниками и темными пятнами еловых лесов на древних выносах. Километра на два ниже нас чуть изогнутой линией, обращенной на юг, протянулась широкая долина. На дне ее нет растительности, и только среди гальки и песка серыми змеями извиваются русла Иныльчека.
Налево, заворачивая на северо-восток, лежит исполинский ледник. Поверхность его на много километров покрыта обломками скал, и только в самых верховьях видны чистый лед и снег". Погребецкий и его спутники спустились в долину Иныльчека. Вот она - загадочная и манящая страна! Удастся ли им пройти к подножию Хан-тенгри!
Но нужно не только пройти. Задача - не только увидеть, но и победить! И поэтому замирает и бьется сердце у ученых и альпинистов. Однако, не только Погребецкий и его спутники вспомнили в этом году о Хан-тенгри и его загадке.
Северный Иныльчек, никем еще не посещенный и надежно укрытый ледниковым озером от человеческих взоров, привлек внимание нескольких московских туристов. "Белое пятно", романтика неведомого непреодолимо притягивали.
И вот за месяц до экспедиции Погребецкого к леднику Иныльчек пробрались три человека. Они не были обременены большим караваном. Пара лошадей доставила их груз к языку ледника, а затем альпинистам удалось впервые провести животных на 8 км по самому леднику.
Отпустив лошадей, люди переместили громадные рюкзаки на свои плечи и медленно двинулись вперед. Но Мысовский, Михайлов и Гусев скромны. Они хотят посмотреть, - быть может, ледникового озера уже нет. Ведь прошло уже 26 лет со времени путешествия Мерцбахера!
Кроме того, ведь ледники изменяют свой вид даже за короткие промежутки времени; тогда, если озеро еще существует, быть может, его можно обойти и хоть одним глазом взглянуть, что же там за ним.
Альпинисты отправились в свое путешествие-разведку без носильщиков. Весь свой груз они несли на себе. Это, естественно, ограничивало и срок их пребывания на леднике, и темп продвижения. Два дня преодолевали они моренные завалы на леднике, и вот, наконец, поворот и за ним... все то же озеро. Все так же круто обрываются его берега, образованные скалистыми склонами ущелья Северного Иныльчека.
Мысовский посмотрел на своих спутников и пожал плечами. Те переглянулись и печально опустили глаза. Вывод был ясен и прост: чтобы перебраться через озеро, нужна лодка. Притащить ее сюда через морены - огромный труд.
Пробраться в обход по крутым стенам берегов - задача, возможно, и разрешимая для группы альпинистов, идущей налегке, но для научной экспедиции... Михайлов сел на камень и попытался в бинокль рассмотреть что-нибудь за озером. Вдали, за ледником, поднимался хребет Сары-джас, отделяющий Северный Иныльчек от ледника Мушкетова. Вправо уходил хребет Барьерный, поднимаясь к Хан-тенгри.
Итак, неудача. От разглядывания в бинокль окружающей панорамы дело не изменится. Нужно двигаться назад, - продовольствия только на обратный путь. Разведчики с мрачными лицами начали сворачивать палатку.
Вдруг Михайлов хлопнул себя по лбу и начал смеяться так, что остальные удивленно и даже с опаской посмотрели на него. Смех никак не вязался с настроением.
- Ты что?..
- Если не пускают в ворота... - начал, возбужденно сверкая глазами, Михайлов.
- ...то нужно лезть через забор! - хором ответили двое других, уже весело улыбаясь.
Поразительно простая мысль сразу изменила настроение опечаленных москвичей. Это решение, вероятно, маячило перед каждым из них, и необходим был лишь внешний толчок, чтобы оно оформилось в слова.
Действительно, нужно найти перевал через один из хребтов, ограничивающих долину Северного Иныльчека, и тогда можно проникнуть на неизведанный ледник и исследовать его район. Осмотр хребта, в котором возвышался Хан-тенгри, оказался неутешительным. Остается только виднеющийся вдали за озером хребет Сары-джас. Конечно, трудно судить на таком расстоянии, но бинокль позволяет увидеть хотя бы вероятность наличия перевала: между горами есть достаточно глубокие седловины.
Но в этом году уже ничего сделать нельзя. Нужно возвращаться. Теперь есть, по крайней мере, перспектива на будущее, и обратный путь по леднику уже не кажется таким скучным и тяжелым. А внизу, у начала подъема к перевалу Тюз, неожиданная встреча: экспедиция Погребецкого.
Москвичи, конечно, знали о ней, но все же как приятно увидеть знакомые лица после многих дней на пустынных ледниках! Оживленный обмен мнениями и рассказы затянулись надолго. Утром Мысовский с друзьями двинулись в обратный путь к Москве, а Погребецкий занялся подготовкой к выходу на ледник. Ему пришлось итти вверх с караваном.
Питание личного состава экспедиции, снаряжение и различные приборы составляли значительный груз. Необходимо было также проверить возможность провести большое число лошадей по леднику - это определяло организацию будущих экспедиций. Впервые такой караван поднимается по леднику Иныльчек. Этот первый опыт был нелегким, и хотя впоследствии не один десяток лошадей пройдет ледник, на этот раз животных не удается провести далеко.
"Вести караван по поверхности такого ледника очень тяжело. То трещина зияет на пути, то путь преграждает озеро с отвесными ледяными стенами, то выходишь на покатое место, едва покрытое щебнем, и лошади, теряя опору, скользят, косятся на страшные провалы льда, дрожат всем телом от испуга, покрываясь испариной от нервного и физического напряжения. Люди нервничают, лошади теряют силы".
Но вот место слияния ледников. Попытка перейти озеро по ледяным глыбам закончилась неудачно. После утомительного, извилистого пути по льдинам путешественники вышли к широкой полосе чистой воды. Пришлось повернуть обратно.
Итак, остается поступить по примеру Мерцбахера. На следующий день после неудачной попытки пересечь озеро небольшая группа участников экспедиции отправилась налегке вверх по Южному Иныльчеку. Несмотря на плохую погоду, люди все же подошли к подножию пика Хан-тенгри.
Возвращаться пришлось неожиданно и быстро: за те 10 дней, которые Погребецкий провел на леднике, на базовый лагерь экспедиции дважды нападала банда басмачей. Нападения были отбиты, но теперь командир отряда пограничников, сопровождавшего экспедицию, ожидал нападения более крупной банды.
Была уже осень, погода портилась. Нужно было покидать горы. До следующего года!
Первый, беглый взгляд был брошен. Стали ясными задачи следующих поездок. По-разному определили свои цели те, кто стремился летом 1930 г. попасть в район Хан-тенгри. Погребецкому было ясно, что он пока еще слишком мало знает и видел, чтобы сразу предпринять восхождение.
Однако он убедился, что караван можно провести по леднику почти к самому подножью пика. Следовательно, можно организовать более систематическое и подробное изучение района и провести разведку возможных путей восхождения.
Москвичи решили во что бы то ни стало проникнуть на Северный Иныльчек. Чтобы добиться успеха, надо было использовать все возможности. И к намеченной цели отправляются две группы. Группа В. Гусева решила, как это было намечено раньше, искать перевал через хребет Сары-джас. Со стороны Иныльчека туристская группа Суходольского должна была подняться к озеру, имея на своем снаряжении надувную лодку.
Летнее утро на морене, невдалеке от подножия пика, было очень прохладным. Погребецкий, не отрывая бинокля от глаз, изучал контуры пика. Он был так поглощен этим занятием, что не замечал ни беспрерывного щелканья фотоаппарата, рядом с ним фиксировавшего панораму, ни деловой суеты находившегося вблизи палаточного лагеря экспедиции. Ничто не отрывает его. Внимательным взором рассматривает он каждый метр поднимающейся перед ним вершины.
Отсюда Хан-тенгри уже не так поражает своей грандиозностью. Близость создает ракурс, значительно скрадывающий высоту пика. Но все же впечатление огромное. На первый взгляд эта пирамида, на 600 м превышающая своих соседей, не возбуждает у восходителя больших надежд на успех. Это впечатление относится, например, к обращенной в их сторону южной стене. Она настолько крута, что снег и лед держатся лишь в отдельных местах.
Мраморная ее поверхность слегка отсвечивает теплыми тонами, еще более подчеркивая голубые, холодные тени вечных снегов. От этой стены на юго-восток и на юго-запад отходят два гребня. Быть может, по ним пролегает будущий путь. И бинокль постепенно поднимается от ледника к острой линии юго-восточного гребня и дальше, к вершине. Но нет! На этот гребень еще можно было бы попытаться подняться: на крутых его склонах выдается короткое ребро - контрфорс.
Однако дальше, по самому гребню, пути, по-видимому, нет. Тюрин, стоявший рядом с Погребецким, уже успел рассмотреть второй гребень. Картина тут была еще менее утешительной. Что бы там ни было выше, но с этой стороны нельзя было даже и думать подняться на него: сплошь обрывы, и лишь жолоба - пути лавин - спускаются к леднику.
С этой стороны никаких надежд. Приходится поискать еще. Но с этого места нельзя разглядеть, что делается за юго-западным гребнем. Чтобы найти новую, подходящую точку зрения, пришлось довольно далеко отойти на юг.
"С юго-запада глазу представлялась другая картина. Отвесный контрфорс, отходящий слева от юго-западного гребня, наверху переходил в плоское плечо, даже впадину, прикрытую снегом. С северо-западного края стекал на Иныльчек ледяной поток падением в 20-25°, и хотя ледник был изборожден продольными, поперечными и радиальными трещинами, он не представлял серьезных трудностей для подъема.
От снежного плеча... поднимался мраморный склон падением в 40 - 45°, не менее 1300-1500 м протяжением". Итак, первая возможность пути к вершине найдена. И чем дольше альпинисты рассматривают склон, тем более реальной эта возможность кажется.
Вот острый, изогнутый юго-западный гребень, дальше от него сплошная снежная поверхность склона. Но сплошная ли она? Глаза слезятся от напряжения. Светлый мрамор и снег сливаются в одно. Но нет, вон там на склоне, дальше к северу, можно разглядеть выступающие ребра. По таким ребрам будет легче пройти к вершине... Вечереет, и нужно возвращаться к лагерю. Итоги дня так волнуют, что, несмотря на усталость, все до поздней ночи не говорят ни о чем другом.
Две грани этой гигантской четырехгранной пирамиды уже осмотрены. Третья, северная, виденная издали еще во время подходов, была, несомненно, также очень крутой. Кроме того, путь к ней лежал через озеро, закрывавшее устье Северного Иныльчека. Переброска каравана через это озеро была бы очень сложной задачей. Оставалась восточная грань; быть может, оттуда можно будет достичь вершины.
Несколько дней мешала плохая погода. Но вот, наконец, прояснение. Путь лежит дальше вверх по леднику, в ту его часть, которая скрыта юго-восточным гребнем Хан-тенгри. Еще никто там не был. И люди с легким трепетом смотрят на большое фирновое поле, на замыкающий его гребень. Восточный склон Хан-тенгри еще не виден, и приходится идти дальше, поднимаясь все выше. Но вот за выступом справа начинает вырисовываться восточная стена.
Вот уж поистине стена! От вершины обрывом, крутизной градусов в восемьдесят, спускается она к скрытому от глаз людей леднику. Северо-восточный гребень, понижаясь к востоку, связывает вершину со следующим пиком хребта. С его склонов спадает, стиснутый в своем узком ложе огибающей его стеной, ледник. Ледяная масса настолько разорвана трещинами и ледопадами, что весь ледник кажется состоящим из хаоса отдельных ледяных глыб.
Даже подойти близко невозможно. И с востока путь тоже закрыт. Остается попробовать единственный вероятный маршрут: по юго-западному склону. Впереди зима и весна - время обработки собранных материалов и наблюдений, впереди хлопотливые и суматошные месяцы подготовки следующей экспедиции. А теперь - в обратный путь.
Что же делали москвичи? Обе группы выехали почти одновременно. Ведь так заманчиво было бы, проникнув с разных сторон на лед Северного Иныльчека, встретиться там! Когда Суходольский нарисовал знакомым туристам заманчивую перспективу будущего путешествия к "белому пя
Состав группы получился случайным, силы и опыт участников очень неравные. Никаких научных задач группа перед собой не ставила. Вот уже отпущены проводники с лошадьми, доставившими группу в долину Иныльчека. Дальше Суходольский со своими друзьями решают итти без лошадей. Весь груз, включающий складную лодку, нужно нести на себе. Рюкзаки были страшно тяжелыми - до 48 кг. К тому же начался дождь, и всего лишь в полукилометре пути по леднику уже приходится устраивать первый бивуак.
Дальше так идти невозможно. Груз приходится разделить на две части и переносить их по очереди. И все же все 18 км пути до озера люди не шли, а почти ползли с одного моренного холма на другой. Тяжесть рюкзаков заставляла всю силу и всю волю вкладывать в продвижение вперед. Дикая красота окружающего почти не воспринималась. Еще по дороге один из участников, Микулин, заболел. Груз остальных стал еще большим.
Озеро! Сказочную картину представляет оно, освещенное лунным светом. На необычно чистом небе сияет полная луна, придавая ледяным глыбам причудливые очертания замков, животных и чего-то еще, совсем уж фантастического.
Несмотря на все попытки Суходольского, Чернышева и Смирновой, им не удалось найти место, где они могли бы подойти к воде и спустить лодку. Путь к свободной от льда поверхности озера лежал через хаос ледяных глыб сильно разорванного ледника. После нескольких часов утомительного и трудного карабканья по льду они подошли к трещине, пересекавшей ледник во всю его ширину. Внизу на глубине 15 м была видна вода.
Дальше всем пройти не удалось, и Суходольский решает двигаться вперед в одиночку, оставив своих более слабых спутников на месте последнего бивуака. Почти налегке, без палатки, только со спальным мешком, он обходит озеро по крутым склонам и выходит на Северный Иныльчек. Обход озера там, где Мерцбахер и Погребецкий сочли путь невозможным, был очень трудным. Требовалась почти акробатическая ловкость.
Суходольский очень высок, и его рост облегчает ему задачу: пролезть по крутым гладким скалам берега. Почти фанатическое стремление проникнуть за озеро помогло преодолеть трудности в опасность.
Цель достигнута, и Суходолъский идет вверх по Северному Иныльчеку, оставляя на камнях морены и белом снегу красные маркировочные листки. Быть может, только старая привычка туриста заставляла его оставлять эти знаки на своем пути, ведь все равно, если с ним что-нибудь случится, на помощь ему притти некому.
Вдали все закрыто! облаками, но вот ветер разгоняет их, и контуры Хан-тенгри становятся ясно видимыми. До подножья вершины еще десять километров, и альпинист борется с желанием пройти их, однако приходится поворачивать назад.
Обусловленное со спутниками время отсутствия Суходольского кончается, и ему приходится возвращаться. Встреча с группой Гусева, отправившейся искать путь с ледника Мушкетова, не состоялась. Эта группа попала на Северный Иныльчек лишь несколько дней спустя.
Пароход подходит к Каракольской пристани. С его палубы Гусев и Михайлов смотрят на уже знакомый берег. Рядом с ними еще двое: Рыжов и Косенко. Мысовский на этот раз путешествует в других местах. В Пржевальске туристы купили лошадей, сбрую, пополнили запас продовольствия. Здесь же нашли проводников, их двое: бывший пограничник старик Орусбай и молодой его помощник Абдрай.
После хлопот и последних сборов первый день пути показался отдыхом. Спокойно и мерно идут лошади, лишь изредка переходя на рысь. Легкий ветер относит в сторону поднятую копытами пыль. Селение Каркара - последнее по пути. Дорога входит в ущелье и, превращаясь в тропу, вьется над бурной горной рекой.
Дни уплывают назад вместе с пройденными километрами. Перевал Сарт-джол. Верховья Турука... Шестой день пути на исходе. Небольшой караван остановился на перевале. Внизу знакомая долина Сары-джаса, а за ней без конца хребты и хребты. Бесчисленное множество вершин. Ледник Мушкетова дает начало реке Адыр-тер. В ее долине останутся лошади и проводники. Четверо москвичей пойдут вверх без них.
Абдрай с лошадьми проводил путешественников по льду сколько смог. Дальше лошади пройти не могли, и вот настал неприятный момент: рюкзаки нужно отсюда нести самим. Старались не брать ничего лишнего и даже кое-что нужное оставили, но вес рюкзака все же достигает 20 кг.
Направо по ходу хребет Сары-джас. Это в его стене нужно найти "слабое место", чтобы пробраться к югу, на Северный Иныльчек. Со склонов этого хребта стекают ледники. Они притоками впадают в громадный ледник Мушкетова. Где-нибудь в их верховьях, в глубине боковых ущелий, по которым они текут, должен быть перевал.
Этих боковых ущелий целая серия, но в первых четырех нет и признака возможного пути. Зато пятое, кажется, подает некоторые надежды. Обследование всех следующих ледников дает также отрицательный результат. Но вот группа вышла в самые верховья ледника Мушкетова - дальше искать нечего. Приходится возвращаться назад, к пятому "Азмасу". Туристы прозвали эти боковые ледники "Азмасами" (азмас - маленький) и считают их по порядку, снизу от языка ледника Мушкетова.
Итак, решено сделать попытку подняться к понижению в Сарыджасском хребте, виднеющемуся в верховьях пятого "Азмаса". От морены этого ледника, где группа разбила лагерь, до перевала не менее 1000 м по вертикали. Сначала разорванная трещинами поверхность ледника, затем крутой снежный склон. Все это не страшно. Но у самого выхода к перевалу путь заканчивается почти отвесной ледяной стенкой метров в 60 высоты. Это ключ перевала - пройти стенку, значит подняться на перевал!
Вышли поздно. Солнце уже поднялось довольно высоко. Его лучи слепят глаза и обжигают кожу. Снежный' склон явно лавиноопасен: видны следы недавних обвалов. Нужно скорее пройти его. Напрягая силы, люди ускоряют шаги.
И вовремя. Позади с грохотом катится лавина. Группа счастливо избегла опасности: лавина пересекла их следы. Подъем нелегок. До перевала остается немного: метров 200-300, но погода быстро портится. Налетают облака, все заволакивает туман... Приходится, не солоно хлебавши, возвращаться вниз. Снова выйти вверх: удается лишь через день. Подъем теперь стал еще труднее: выпал свежий снег, приходится опять протаптывать путь, делать ступени.
Когда добрались до ледяной стенки, было уже поздно. Нужно было устраивать ночлег здесь наверху. Впереди - перспектива очень холодной ночи. Тем более, что на Михайлова и Рыжова один спальный мешок: экономия в весе.
Место для палатки выбрано неудачно. Всю ночь, люди боролись со снегом, заваливающим нишу, в которой стоит палатка. Спать, конечно, почти не пришлось. Утро. Ступени во льду уже вырублены. Гусев и Косенко вышли на перевал первыми - они счастливые обладатели кошек. Кошки были и у остальных, но ...их пришлось бросить. Еще два дня назад, при подъеме по леднику, их зубья разогнулись и они стали совершенно непригодны.
Можно представить себе, какая "благодарность" ожидает, после возвращения домой, приятеля, порекомендовавшего кустарную мастерскую. Хмурый кузнец заставил себя долги уговаривать, потом смилостивился и принял "особый заказ"... Теперь альпинисты вспоминают его "лихом".
Сверху спускается веревка. Она будет служить перилами этой своеобразной лестницы. Михайлов делает шаг вперед: "Я подошел к стене. Взялся за веревку, подтянулся и стал ногой на первую ступеньку. Зацепился вверху острием ледоруба. Пополз вверх, прильнув к стене всем телом.
Ступень за ступенью. Поднялся над выпуклостью. Оглянулся. Вверху - гладкая ледяная стена уходит в небо. Внизу - ее подножья не видно. Носок вдруг выскочил из ледяной ямки. Тупые гвозди на подметках служат плохо... Повис на веревке. Гусев выдержал.
Пошарил ногами по стене, отыскал ступеньку. Оперся. Полез дальше. Двести ступенек. Вспомнить страшно, но там это были простые минуты. Думали не о жизни, висевшей на пальцах. Злил кусочек льда, попавший в воротник, хотелось пить".
Перевал (5200 м) назвали именем "Пролетарской печати". Основания для этого у группы бесспорные: Рыжов - корреспондент "Комсомольской правды", а кроме того редакция журнала "Знание - сила" оказала значительную поддержку группе и помогла организовать это путешествие.
Подняться на перевал - это только полдела. Нужно еще спуститься с него. Путь на юг не кажется очень простым. Что там внизу - не видно: все заволакивают густые, низкие облака. Отсутствие двух пар кошек делает задачу еще более трудной, а недостаточный альпинистский опыт части участников - опасной. Спуск происходит во все более сгущающихся сумерках.
Гусев и Косенко спустились вниз по склону. К ним летят, перепрыгивая через трещины, рюкзаки. Михайлов и Рыжов спускаются без кошек, цепляясь за каждый выступ на склоне. Гусеву приходится снова подняться, чтобы помочь им.
Становится так темно, что итти дальше нельзя. Вымотанные люди кое-как разбивают палатку на склоне. Где они остановились, они и сами не знают. По счастливой случайности, все обходится благополучно. Прошла тяжелая ночь. В свете встающего солнца открывается цель путешествия.
Итак, четверо москвичей добились своего. Еще один путь проложен на Северный Иныльчек. Рыжов гадает: был ли здесь Суходольский. Только в Москве узнают они, что первенство все же не за ними.
Теперь можно составить первое, пока еще самое приближенное, описание этого ледника. Можно разглядеть совсем вблизи северный склон Хан-тенгри! "Белое пятно" на карте явно потускнело! Краткое пребывание на леднике закончилось. Нужно поворачивать назад. Силы туристов почти уже исчерпаны, а обратный путь не стал легче. Москвичей еще ожидает ряд приключений. Одно из них чуть было не кончилось гибелью упавших в трещину Михайлова и Рыжова.
Но, наконец, они чуть не ползком, добираются к своим лошадям. Гусев и Рыжов еще вернутся. В следующие годы они снова вступят на лед Северного Иныльчека. А теперь домой, в Москву. Есть о чем вспомнить, о чем рассказать. Михайлов грозит, что он так это дело не оставит и напишет книжку об их путешествии к "белому пятну". Но все это еще впереди.
Результаты двух поездок Погребецкого обращают на себя внимание также и Академии наук Украинской ССР. Предварительные разведки можно считать законченными. Решено включить в состав следующей экспедиции научных работников и приступить к исследованию района. Альпинистский состав пополняется молодыми альпинистами.
Задачи экспедиции 1931 г. вполне определенно сформулированы: ее группы и отряды должны произвести геологическую разведку и съемку в долине Иныльчека. Для всех дальнейших исследований необходима детальная карта района пика. Такой карты все еще нет. И одна из групп экспедиции должна произвести полуинструментальную съемку к югу и юго-востоку от Хан-тенгри. Геоморфологические и гляциологические исследования также включены в число задач экспедиции.
Альпинисты должны обеспечить продвижение отрядов по наиболее труднодоступным, высокогорным участкам пути. И, наконец, попытка восхождения на Хан-тенгри. Погребецкий не хотел подчинять всю деятельность членов экспедиции этой задаче. Главной целью оставалось исследование района. Поэтому восхождение было приурочено к моменту окончания всех исследовательских работ.
Чтобы обеспечить успех, нужно проделать большую работу. Участники восхождения должны сохранить "физическую форму". Все силы после окончания тренировки нужно сберечь для трудного восхождения. Участников штурма нужно избавить от тяжелой работы по перетаскиванию грузов к основному лагерю у подножия пика. Этот лагерь нужно устроить основательно. Там придется пережидать непогоду, отдыхать после трудной дневной работы.
Научным работникам вечером надо приводить в порядок записи наблюдений. Нужно обеспечить условия для того, чтобы все это можно было делать. Нужно питание и снаряжение, палатки и высокогорные кухни, дрова и керосин для примусов, фураж для лошадей и многое другое.
Но все это представляет весьма значительный груз. Все необходимое нужно доставить к верховьям ледника на лошадях, а дальше туда, куда лошади не пройдут, грузы понесут носильщики. Для этого в состав экспедиции войдет большое число выносливых носильщиков. Но продукты и снаряжение потребуются не только на леднике. Их придется занести и на склоны пика. По пути штурма нужно устроить промежуточные бивуаки.
Предусмотреть все мелочи. Быть готовым ко всем неожиданностям. Это очень ответственная формула: все необходимое и ничего лишнего... Планы разработаны. Заканчивается подготовка. Состав участников, кажется, уже уточнился. Снова едут "старички" - спутники Погребецкого в прошлых экспедициях: Шиманский замечательный фотограф и альпинист; альпинисты Тюрин, Головко, Барков и другие.
Своих представителей посылает Академия наук УССР: Гаевского из Научно-исследовательского института геодезии; Демченко - из Института географии; геолога Ковалева. В состав экспедиции входят еще врач, журналист, кинооператоры, альпинисты-динамовцы.
В общем, людей много. А много людей - это значит много хлопот, много груза, лошадей, носильщиков... Лошадей и носильщиков экспедиция подбирает в Пржевальске. Здесь конный базар. Бесконечный восточный торг. Пыль и запах конского пота.
Подобрать надежных носильщиков тоже непросто. Нужны выносливые, дисциплинированные люди. Многих пугает цель экспедиции - Кан-то. Но вот уже и это все позади. Выбран кратчайший маршрут: ведь и так уже потеряно много времени.
В прошлом году путь шел через Баянкол и Ашутер. Теперь караван направляется к Тургень-аксу, затем Кара-гыр и Беркут. Перевал Тюз в этом году непроходим. Пришлось повернуть. В долину Иныльчек вышли через высокий ледниковый перевал Ачипташ (4100 м).
Вместе с караваном Погребецкого до Иныльчека идет группа ЦС ОПТЭ, во главе с Суходольским. Альпинисты намерены проникнуть вновь на Северный Иныльчек и оттуда попытаться взойти на Хан-тенгри. Среди участников этой группы Гусев и Рыжов. Они остались верны своей мечте. Путь до Иныльчека проходит как-то незаметно. Мысли всех путешественников там, на леднике, у подножия пика. А кое у кого и выше.
Со 2 августа на Иныльчеке наступает страдная пора. Все прежние хлопоты и трудности забываются, когда приходится налаживать дорогу для лошадей. Этим делом занимаются самые сильные и опытные участники экспедиции.
Пожалуй, хуже всего тому, кто выбирает путь. Ему приходится бежать вперед и, забравшись на моренный холм, отыскивать наиболее удобное направление пути. Затем нужно воткнуть маркировочный флажок.
Их нужно очень много: специальная лошадь, нагруженная флажками, идет следом. Потом, опять бегом, на другой холм или увал. Если же с него не видно, то на следующий. Когда дорогу преграждает озеро или особенно сильно разорванная часть ледника, нужно найти обход. И путь петляет между трещинами и холмами, то пролегая посредине ледника, то пересекая его из края в край.
Вот снежный мостик. Ажурной аркой висит он над зеленоватой, холодной глубиной трещины. Выдержит ли? Приходится рисковать. Первая же лошадь с отчаянным ржанием летит вниз. Четыре человека едва удерживают ее на веревках.
Груз опасен, но лошадь, оказывается, сломала ноги, и ее приходится пристрелить. Когда путь выбран, его нужно, по возможности, сравнять. Местами приходится рубить тропу или даже ступени на ледяных склонах. Каменными плитами можно кое-где "замостить" тропу. После дня такой работы даже пышущий силой и здоровьем альпинист Балалаев еле двигается от усталости. Но зато караван продвигается все выше по леднику. Кончился сплошной каменный покров.
По льду и снегу итти гораздо легче. Наконец, Шиманский облегченно вздохнул. Его группа довела караван почти до самого подножья пика. И всего три лошади погибли. По всему леднику растянулась на 50 км "тропа". Вдоль нее цепочка маркировочных флажков. По пути были устроены промежуточные лагери-базы. Первая из этих баз находилась у Зеленой поляны, примерно в дневном переходе от конца ледника.
Палатки стояли также в районе озера Мерцбахера и у ледника Комсомолец - крупного ледника, впадавшего с юга в Иныльчек. База была устроена напротив ледника Звездочка. Последний лагерь  на леднике стоит на высоте 4680 м.
Шли дни. Работа исследовательских отрядов успешно продвигалась к концу. Гаевский и его группа прошли уже почти весь ледник. Заканчивается полуинструментальная съемка. Группа Демченко еще предпринимает попытку пробраться из верховьев фирнового бассейна Иныльчека на ледник Кой-кап.
Несмотря на все старания Шиманского и альпиниста Головко, попытка кончилась неудачей: помешала непогода. Свежий снег лежал глубоким слоем, и приходилось в его толще телом пробивать путь. Такая "деятельность" на высоте 5300 м требует сверхчеловеческого напряжения.
Носильщики не выдержали первыми. Пришлось вернуться. Одновременно с работой научных групп производилась постепенная заброска промежуточных лагерей по пути восхождения. Наличие таких лагерей, снабженных необходимым питанием и снаряжением, дает возможность группе, штурмующей вершину, экономить силы. Чем выше устроены эти лагеря, тем больше шансов на успех, тем легче восходителям.
На Хан-тенгри было устроено два лагеря: на высоте 5600 и 6040 м. Хотя этого было недостаточно, но приходилось мириться. Носильщики не смогли подняться выше. Уже на высоте 6000 м приступы горной болезни заставили их прекратить движение и остановиться для акклиматизации. Но и это не помогло. Положение ухудшилось еще тем, что часть вещей, в том числе и посуду, снесло ветром. Не в чем было растапливать снег, а воду на такой высоте больше взять негде.
И носильщики повернули назад. У альпинистов уже не было времени самим заносить лагери выше, так как погода портилась и наступала осень. По разным измерениям высота пика колебалась от 6950 до 7320 м. Даже по самым оптимистическим подсчетам, из последнего лагеря на высоте 6040 м нельзя было рассчитывать за один день подняться на вершину и спуститься обратно. Значит - перспектива бивуаков по пути, в очень тяжелых, выматывающих силы условиях.
Значит - нужно нести с собой спальные мешки и палатку. Все это делало восхождение более трудным. Однако все же решили выходить. Но... вмешалась непогода. Начался снегопад. Затем упала температура: мороз - 29°. Но, к счастью, это продолжалось недолго: вскоре потеплело до - 15°.
Вместе с альпинистами непогоду пережидала киногруппа. Операторы должны были сопровождать альпинистов до первого бивуака. Они собирались заснять хотя бы первую часть восхождения. Ветер стих. Небо очистилось от туч. Глубина свежевыпавшего снега достигает 30 см. Больше задерживаться нельзя. Носильщики колеблются и отказываются итти вверх. Но действует решительный тон и обещание не вести их на большую высоту, чем уже достигнутая ими.
Выйти в ночь на 6 сентября не удалось. Уговоры носильщиков и сборы задержали группу. Утро. Очень холодно. Снег, скрепленный ночным морозом, пока еще выдерживает тяжесть людей. Первый участок подъема - выход на ледник: спускающийся с плеча вершины ледяной поток в нижней части неприступен. Нужно обойти ледопад. Длинный путь обхода проходит по большому фирновому полю. Наибольшей опасностью в этот день были лавины.
Солнце поднялось уже довольно высоко. Снег размяк, и ноги то и дело проваливались. Шли посередине ледника: у краев было больше трещин. Но вот начался самый опасный участок. Лавинные конусы справа и слева. Сейчас затишье.
Сколько оно продолжится, неизвестно. Нужно идти быстрей, но уже начинается одышка. К счастью, поверхность ледника покрыта плотным снегом лавинных выносов, и ноги здесь не проваливаются. Скорее, еще скорее... Это ничего, что очень трудно. Все равно нужно скорее.
Несмотря на мороз, жарко, и горячий пот стекает на глаза, замерзает на оправе защитных очков. Участок пройден благополучно и вовремя. Скоро час дня, и, как всегда здесь в это время, пошли лавины. Только что пройденный участок пути превратился в ад. Справа и слева снежные обвалы.
Лавины зарождаются где-то выше, на крутых склонах пика. Сначала шипение и свист. Затем с грохотом низвергаются массы снега вниз. Из узкого ущелья между контрфорсами, в котором течет ледник, вверх вздымаются облака снежной пыли. Разглядеть, что творится там, куда все это стремится, невозможно.
Но задерживаться некогда. Конечно, нельзя не снять. И киноаппарат стрекочет, пытаясь следовать объективом за лавиной. Дальше вверх. Необходимо лучше отрегулировать темп движения: по 2-3 вдоха и выдоха после каждого шага. Отдыхать не нужно было бы слишком часто, но люди еще не привыкли к высоте и через каждые несколько минут останавливаются и ждут, пока, бешено бьющееся сердце не успокоится.
Глаза опущены. Взгляд почти не отрывается от склона. Лишь изредка поднимается голова идущего впереди" чтобы выбрать путь. Итти приходится, все время меняя направление. Трещины, сераки и снежные глыбы старых обвалов образуют запутанный лабиринт.
И так шаг за шагом. Час за часом. Грохот лавин становится более редким. Начинаются сумерки. Скоро вечер. Склоны контрфорсов, сжимающих ледник, расходятся в стороны. Широкий снежный склон выводит к плечу пика. Хорошо видно понижение северо-западного ребра.
Справа громада вершинной части Хан-тенгри. Поверхность снега подмерзла, но это не облегчает ходьбу. Нога то удерживается на поверхности, то проваливается. Резкие движения нарушают дыхание, ослабляют и без того измученных трудным 10-часовым переходом людей. Уже совсем темно. Зажженные фонари, колеблясь в такт шагам, вырывают из темноты все ту же снежную поверхность.
Неожиданно недалеко впереди возникает огонек фонаря. Он быстро движется навстречу. Встречает Борис Тюрин. Вот и первый лагерь! Это громкое название - лагерь. Высокогорная палатка, полузасыпанная снегом. Рядом кучка продуктов и снаряжения, прикрытая брезентом.
Первая ночь проходит спокойно. Ночлег можно даже назвать удобным. Утром Погребецкому не терпится взглянуть, что же впереди. Товарищи еще спят, но он выбирается из палатки. Еще очень рано и очень холодно. Первый взгляд в сторону вершины: "Огромная пирамидальная масса по ту сторону фирнового поля - это Хан-тенгри. Отсюда он принял совсем иные очертания и непохож на тот пик, каким мы привыкли его видеть.
Вместо монолитной остроконечной вершины с ровно высеченными гранями перед нами темные, сильно расчлененные громады с выдающимися ребрами, опушенными снегом. Отсюда невозможно определить, где именно сама вершина, так как выступающие скалы искажают перспективу и не знаешь, передняя или задняя из них - высшая точка Хан-тенгри.
Если бы его осветила утренняя заря, вершина первою приняла бы лучи, но сейчас, хотя на противоположном гребне лед и снег приняли уже розовый цвет, - на западном склоне Хан-тенгри солнце будет не скоро.
Кроме одной страшно крутой мраморной скалы, склоны отсюда не представляются непроходимыми, но, как только я навожу восьмикратный бинокль, все сразу преображается, и склоны Хан-тенгри вырастают перед глазами отвесными суровыми скалами".
По обширному фирновому полю можно подойти к северо-западному ребру. Это большая часть дневного пути - почти полтора километра по прямой. Затем нужно перейти к черным скалам, хорошо видным снизу, от начала пути. Они торчат из снега у самого ребра.
У этих скал должен быть второй лагерь, и до этого места дойдут носильщики. Переход от фирнового поля к скалам очень крут. Нужно так рассчитать свои силы, чтобы их хватило на последний, самый трудный, участок дневного пути.
Кинооператор приготовился. Небольшая цепочка людей двинулась вверх. Трое восходителей и носильщики. Их фигуры, удаляясь, становятся все меньше и меньше, но все же они хорошо видны на снегу.
Снова целый день медленного, утомительного, продвижения вверх. Шаг за шагом. Вдох за вдохом. Несколько шагов и отдых. Снова вперед и опять отдых... Рюкзаки сгибают спины, хотя они не тяжелы: всего 10 кг весит каждый из них.
Ведь продукты и снаряжение ожидают во втором лагере, а палатку и спальные мешки несут носильщики. Медленно движется стрелка часов. Час за часом проходят однообразные, одинаково тяжелые.
Наконец, перед Погребецким и его спутниками крутой снежный склон, выводящий к скалам. Выход на него преграждает широкая "подгорная" трещина. Нужно искать снежный мостик - без него не перебраться. Вот подходящий снежный выступ, но он не доходит до другого края трещины.
Придется прыгать. Нервы напряжены. Два шага разбега и прыжок... Взмах ледорубом, и его "клюв" впивается в твердый фирн противоположного склона. Борис Тюрин удерживает другой конец веревки, которым они связаны. Все в порядке. Следующий...
После прыжков приходится долго отдыхать, хотя на крутом склоне стоять неудобно. Последние силы собирают восходители и носильщики - ведь отдых уже близко. Быстро темнеет. Несмотря на мороз, снег мучнистый: опоры нет и приходится как бы выпахивать в нем дорогу.
Вот и скалы. Это второй бивуак. Нужно найти оставленный здесь непромокаемый мешок, в котором продукты, крючья, теплое белье, сухой спирт. Его нигде нет, по-видимому, сорвал ветер. "Мы зажигаем фонари, чтобы искать мешок, но ветер гасит свечи.
Бросаем поиски, так как валимся с ног от усталости. Едва хватает сил, чтобы поставить палатку. Ветер задул сильней и треплет палатку, как флаг, вырывая из рук веревки. Отчаявшись, мы просто залезаем под полотнище палатки в спальные мешки и всю ночь слушаем, как ревет и свистит ветер в скалах.
Утро застает нас измученными бессонницей. Яркий свет бьет в глаза. У всех подавленное состояние, головы налиты свинцом, аппетит исчез и за весь день никто не подумал встать, чтобы согреть воды".
Это уже действие высоты. Необходимо привыкнуть к ней - акклиматизироваться. Иначе начнется горная болезнь. Однако к концу дня состояние альпинистов улучшилось. Пока еще светло, нужно выбрать направление дальнейшего пути. Решено не задерживаться и двигаться дальше ночью, при свете фонарей.
Путь к вершине выбран, это северо-западное ребро. Сильно разрушенный скалистый гребень этого ребра выводит почти к самой вершине. Здесь не придется прокладывать себе путь в глубоком, сыпучем снегу. И хотя скалолазание на такой высоте очень трудное дело, но все же избранный маршрут кажется более легким и безопасным: лавин на гребне опасаться нечего. Впечатление большой доступности пути увеличивается еще тем, что он кажется наименее крутым.
Начинается новый этап восхождения. Группа покидает плечо и вступает на склоны вершинной части пика. Носильщики ушли назад, вниз. На месте бивуака нужно оставить все, без чего можно обойтись.
Под камнями остается часть вещей и продуктов, в том числе мясо. На высоте вкусы меняются, и любители мяса здесь смотрят на него с отвращением. Дальше - втроем. Уже совсем темно. Еще немного нужно пройти по склону, чтобы выйти на скалы ребра в удобном месте.
И вот этот участок пройден. "Скалистая, зубчатая стена выступала из тьмы и стала перед нами черным силуэтом. За ней отчетливо слышен Нарастающий вой ветра. Он отдается глубоко внизу глухим рокотом и, чем выше поднимаемся, тем оглушительнее его рев и свист в расщелинах скал; подходить страшно: кажется, что ветер вырвется из-за закрывающей его стены и сбросит нас в бездну".
Порыв ветра. Тухнут, факелы, освещавшие путь. В лицо летит снежная пыль. Ветер обивает с ног. О том, чтобы двигаться дальше по ребру, не может быть и речи. Неожиданное препятствие заставляет отказаться от первоначального плана и изменить путь. Новый маршрут пролегает значительно правее. Вверх по склону, почти на самой середине, юго-западной грани, расположено углубление вроде широкого жолоба.
По нему можно выйти на большое снежное поле, ведущее к вершинной части. Мороз. Луны нет, но яркий свет звезд смягчает ночную тьму. На север от жолоба отходят черные породы, на юг - светлые мраморы. Там склон становится все круче и переходит в обрыв южной стены. Жолоб явно лавиноопасен, и путь по нему представляет большой риск. Но восходители чувствуют, что сил на поиски еще одного, более безопасного, маршрута уже нет. Если не итти вверх здесь - то возвращаться.
Недолгий обмен мнениями, и решение подниматься дальше принято. Альпинисты возлагают надежду на сильный мороз: быть может, он скрепит снег. Быть может, если пройти опасное место рано утром, все будет в порядке.
Теперь же нет сил двигаться, дальше. Нужно останавливаться и как-нибудь устроиться, чтобы отдохнуть до утра. Четвертый день начался с того, что от решения подниматься по жолобу пришлось отказаться. Еще только рассвело, но по нему уже летели глыбы снега и льда. Этот путь был все же слишком опасным, чтобы можно было рисковать.
Подниматься пришлось по скалам, окаймлявшим жолоб с севера. Породы сильно разрушены, поверхность скал обледенела. Скользко. То и дело отрываются и слетают вниз камни. Нужно беречь силы, и Погребецкий решает оставить еще часть вещей: бинокль, испортившийся фотоаппарат, часть продуктов и запасные теплые вещи. Подниматься приходится по очереди: один лезет вверх, обрубает лед с уступов и очищает, где можно, путь.
Двое других стоят неподвижно и постепенно вытравливают связывающую их с первым веревку. Это страховка на случай падения. То и дело скалы становятся так круты, что приходится менять направление и обходить трудные места. В трещины породы ударами молотка альпинисты вбивают крючья, к ним при помощи карабинов прикрепляют веревки; это делает продвижение более уверенным и страховку более надежной.
Лезть с рюкзаками нет сил и приходится подтягивать их веревкой. Кажется, что так легче: ведь в те минуты, когда вытягиваешь веревку с привязанным на другом конце рюкзаком, сам не движешься. Но такой способ еще более замедляет движение.
Беспредельная усталость удерживает от каждого следующего движения. Всеми своими утомленными мышцами тело протестует, но воля, устремленная к цели, к победе, заставляет превозмогать слабость. Заставляет найти силы для движения вперед даже тогда, когда кажется, что их уже больше нет.
Одна из самых замечательных особенностей альпинизма в том, что это не только борьба с природой. Это еще и борьба человеческой воли со слабостями тела, борьба за использование всех богатейших ресурсов, скрытых в организме.
Рука берется за выступ скалы. Тело подтягивается на полметра выше. Затем нога ищет опору, и можно еще немного продвинуться вперед. Потом другая нога. И так все время, все выше и выше.
10 сентября. Накануне вечером не удалось даже поставить палатку.
Ее полотнище, покрывающее спальные мешки, занесено снегом. Несмотря на сильный ветер, в мешке тело немного согрелось. Трудно заставить себя, вылезть снова на мороз. Быстро бегущие облака закрывают небо. Иногда, в разрывы, видна его холодная синева.
Снова в путь. Только вперед. Все мысли, вся воля в этом. С трудом воспринимается окружающее. Скалы сменились снегом. Сначала ноги, а затем бедра погружаются во все такой же, мучнистый снег. Приходится часто меняться местами: идущий впереди протаптывает путь и устает быстрее.
Из налетающих облаков время от времени сыплет снег. Холод усиливается и проникает сквозь теплую одежду. На остановках оцепенение сковывает все члены. Каждый раз альпинисты подталкивают и понукают друг друга, чтобы подняться и снова двинуться. Есть не хочется. Клейкая слюна во рту. Хорошо бы напиться, хотя бы смочить пересохшую гортань. Но воды нет. Растопить снег можно будет только на вечернем бивуаке...
Уступы скал поднимаются из-под снега. Снова приходится лезть. Вдруг первый в связке сорвался и с хриплым, предупреждающим криком полетел вниз. Погребецкий не удержал, ему удалось лишь смягчить рывок, и только. Борис Тюрин остановил падение своих спутников. К счастью, все обошлось благополучно. Уже потом, когда двинулись дальше, нервное потрясение заставляет вновь пережить прошедшую опасность, и на совсем ровном месте вдруг начинают дрожать колени.
Предвершинная часть пика. Здесь склон стал положе. Уже опять темнеет и, хотя цель совсем уже близка, приходится еще раз останавливаться на ночь. Подходящее углубление среди выступающих на склоне скал представляет надежное убежище. Сухой спирт горит в алюминиевой высокогорной кухне. Медленно тает снег в котелке. Трудно влезть в спальные мешки. Люди погружаются в сон, больше похожий на продолжительный обморок.
Опять утро и снова вверх. На ночлеге оставлено все. Теперь сюда обязательно нужно вернуться в этот же день. Остаться на ночь без спальных мешков при морозе 30° на такой высоте - верная смерть.
Вершина уже почти рядом. Но сил осталось так мало! Теперь отдыхать приходится уже после каждого шага. "Шаг и отдых. Еще шаг - еще отдых. До вершины не более ста метров, мы уже чувствуем ее, а нога едва идут. Ветер играет снегом на самой вершине. Отдельные участки покрыты тонким глазурным настом, на котором шуршит сдуваемый фирн. От ветра снег спрессовался, и ноге, привыкшей к мучительному рыхлому снегу, приятно упираться в пружинящую поверхность.
Ветер задул нам в лицо, и мы идем навстречу ему, нагнув головы, опираясь руками на согнутые колени. Шаг за шагом мы приближаемся к вершине, она становится положе и уходит дальше от нас, а сердце колотится, как мотор, и частый отдых ничего не дает. Кулаки наши сжаты, зубы стиснуты. Еще несколько усилий, еще несколько шагов... Но вот ветер швыряет в лицо снегом с вершины, стена, по которой мы идем, закругляется, выше идти некуда. Вершина".
Усталость, даже изнеможение, определяет чувства и поступки. Радости нет, просто ощущение факта: больше стремиться некуда, цель трехлетних усилий и мечтаний достигнута. Банка с запиской уложена в углубление скалы и завалена камнем. Складывать традиционный тур - пирамиду из камней - нет сил.
Еще взгляд кругом. Очертания уже знакомых ближних вершин, за ними дальше и дальше - гряды гор. Можно сразу ориентироваться в путанице ледников и хребтов. Окоченелые, непослушные пальцы ведут каракули на бумаге.
Все видно, "как на ладони". Месяцы трудных походов по ледникам и ущельям не дали бы возможности так разобраться в орографии и составить схему расположения хребтов, как этот взгляд сверху, с главенствующей вершины района. Видимость ограничена, на юге и на востоке все закрыто густыми облаками...
Скорее вниз! Назад. Спускаться физически легче, и группа проделывает весь обратный путь до бивуака на плече с одним лишь ночлегом. Но опасности и трудности при спуске не меньшие, чем при подъеме, и людям приходится напрягать все внимание и силы, чтобы путь закончился благополучно.
Только когда опустились к подножию пика, поздравили друг друга с успехом. В лагере на морене почти никого не оказалось. Остальные группы экспедиции давно ушли вниз. Однако сразу спускаться по леднику было невозможно.
Наступила реакция, и почти двое суток восходители лежали, не поднимаясь. Лицо и руки почернели, кожа была обожжена солнцем и поморожена ледяным ветром. Губы распухли и потрескались. Отросшие бороды нельзя было сбрить. Вернувшийся аппетит заставлял поглощать огромные порции еды.
Но снизу высланы лошади, нужно двигаться им навстречу. Уже по дороге домой Погребецкий узнал о судьбе Суходольского и его спутников. Они успешно обошли озеро, использовав в наиболее трудном месте резиновую лодку, и двинулись вверх по Северному Иныльчеку.
Носильщики отказались следовать за ними и вернулись назад еще от озера. Преодолев значительные трудности, альпинисты достигли подножья северного склона пика и поднялись по нему до высоты 6000 м, но затем были вынуждены повернуть назад.
Попытка восхождения чуть было не кончилась трагически: упал и расшибся Федосеев; обморозивший себе ноги Суходольский тоже сорвался, но сумел задержать падение.
Хан-тенгри побежден! Победа была нелегкой. И только настойчивость и сила воли позволили альпинистам достичь цели.
В Советском Союзе в то время еще не было опыта высотных восхождений. Сами участники штурма впервые поднимались на такую высоту. Сказалась недостаточная специальная тренировка: работы в составе экспедиционных групп и заброски лагерей было недостаточно. Особенно трудно было, конечно, Погребецкому, который в силу занятости своими обязанностями начальника экспедиции еще менее времени, чем другие, мог уделить тренировке.
Сыграло роль также и то, что двое из участников штурма - люди уже не первой молодости. Если бы восходители были более внимательными, то сразу отказались бы от пути по северо-западному ребру - ведь "флаги" сдуваемого с него ветром снега были видны еще снизу.
Можно было бы избегнуть лишней затраты сил. Однако все это нисколько не снижало ни значения этой первой высотной победы советских альпинистов, ни заслуги самих восходителей и в первую очередь Погребецкого, инициатива и настойчивость которого сыграли решающую роль в успехе всего дела.
Советская и зарубежная печать широко откликнулась на известие о взятии Хан-тенгри. Мрачные прорицатели, сулившие поражение, оказались посрамленными. Когда в 1930 г. за границей стало известно о подготовке экспедиции для восхождения на Хан-тенгри, то Костнер, один из участников экспедиции Мерцбахера, писал: "Вероятность восхождения на Хан-тенгри не больше 5 процентов. Я и сегодня имею мужество утверждать, что считаю эту вершину недоступной.
Предполагаемая русская экспедиция не достигнет вершины". Теперь английская и немецкая альпинистская печать была вынуждена признать очевидный успех. Дважды возвращается к этому событию крупный альпинистский орган "Deitshe Alpenzeitung" и в 1936 г. помещает подробное описание восхождения.
В конце статьи её автор (Пауль Гейслер) с явной завистью пишет: "Трое украинцев могут с полным правом гордиться своим успехом. Это первое большое альпинистское дело в малоисследованном Тянь-шане. Не говоря о предварительных альпинистских работах, в которых они, несомненно, приняли большое участие, альпинисты, несмотря на неблагоприятную погоду, с успехом закончили восхождение, проделав на высоте от 6 000 до 7000 м трудную скальную работу".
Но какова все же высота Хан-тенгри? Исследователи получили разные результаты. На карте Игнатьева стоит высота 7320 м; у Мерцбахера - 7200 м. Сапожников получил 6950 м. Топографы в 1912 г. вычислили среднюю высоту по ряду серий измерений: она оказалась 6992 м.
Топографы Украинской экспедиции - Загрубский и Гусев - нашли, что эта высота 6990 м. Еще одно измерение - Епанчинцева - дало 7013 м. Наконец, на последних картах стоит высота 6995 м. Это - принятая сейчас цифра. Во всяком случае можно, с достаточной степенью точности сказать, что высота Хан-тенгри практически достигает 7000 м и что это первый "семитысячник", на который поднялись советские альпинисты.
Пик Хан-тенгри был взят, но исследование района продолжалось. По-прежнему из года в год направлялся к сердцу Тянь-шаня с экспедициями Михаил Тимофеевич Погребецкий. Он совершил в общей сложности одиннадцать путешествий по ледникам и ущельям этой горной страны, и отныне его имя неразрывно связано с историей изучения высокогорного Тянь-шаня.
Украинская экспедиция, зародившаяся благодаря настойчивости Погребецкого, продолжала свою работу в 1932 - 1933 гг. Она стала крупной комплексной организацией, решающей уже серьезные научные задачи.
Среди альпинистов - участников экспедиции, кроме прежних сподвижников Погребецкого, теперь работают также и энтузиасты Северного Иныльчека - В. Гусев и И. Рыжов. Постепенно отвоевывались у природы ее тайны.
В 1932 г. отряд экспедиции переправился на резиновой лодке через озеро и попал на Северный Иныльчек. Отрядом, в состав которого входили В. Гусев и И. Рыжов, были дополнены наблюдения альпинистских групп и установлено, что этот ледник не впадает в Южный Иныльчек, а вполне самостоятелен.
Участники Украинской экспедиции назвали его ледником Резниченко. Конец его языка на 4 км не доходит до ледника Иныльчек и скрыт озером Мерцбахера. Озеро это, в течение стольких лет преграждавшее путь исследователям, образовалось потому, что на пути потоков, стекающих с ледника Резниченко, встает ледяное тело основного ледника Иныльчек, гигантской плотиной перегораживая выход из узкого ущелья.
В воде озера плавают большие льдины-айсберги. Они поднимаются на поверхность озера, откалываясь у его дна от растрескавшейся массы ледника Резниченко и довольно крупного бокового ледничка.
Плавающие льдины возвышаются над поверхностью озера на высоту до 15 м. Это обстоятельство заставляет предполагать большую глубину, так как известно, что подводная часть плавающей льдины в 5 - б раз больше надводной.
Льдины непрерывно перемещаются по озеру под действием ветра, скопляясь то у одного, то у другого берега. Ночью, когда ветер стихает и температура воздуха понижается, поверхность воды покрывается ледяной коркой (1 см в конце августа 1931 г.).
Талая вода в больших количествах стекает во впадину, занимаемую озером. Обычный сток озера через трещины ледника Иныльчек, по-видимому, незначителен, и, когда впадина наполняется, напор воды настолько велик, что в поисках выхода она ломает ледяные преграды и пробивает себе путь в вытаявший по краю ледника, у скал, жолоб и, через трещины, под ледник. Этими путями воды озера достигают долины реки Иныльчек, и тогда ее поток, быстро увеличиваясь в размерах, пенистыми мутными валами несется к Сары-джасу. Такое явление впервые удалось наблюдать в 1932 г. участникам Украинской экспедиции.
Прорывы озера происходят, по-видимому, ежегодно. Вся вода из озера вытекает за 10-15 дней. О темпе заполнения озера можно судить по наблюдениям В. Гусева в 1931 г., когда в течение 10 дней уровень озера, заполнявшегося после очередного прорыва, повысился на 5 м.
Научные работники и альпинисты опровергли одно из ошибочных заключений Мерцбахера. Во время своего посещения в 1903 г. долины реки Кой-кап он нашел там обломки гранита, сходные с виденными им у берега реки Иныльчек. Подняться вверх по леднику Кой-кап ему не удалось.
Для того, чтобы объяснить свою находку, Мерцбахер высказал предположение, что ледники Иныльчек и Кой-кап разделяются одним хребтом, с которого " сваливаются эти обломки. На основании этого умозаключения он на своей карте изобразил огромный ледник длиной более 70 км.
Истоки этого ледника на карте пришлось повернуть к северу, чтобы сблизить их с верховьями Иныльчека. Попытка М.А. Демченко проникнуть на этот ледник из верховьев Иныльчека в 1931 г. была неудачной. В 1932 г. три альпиниста из Украинской экспедиции (К. Павел, Чигорин и Кюн) перебрались на этот мифический ледник, перевалив на него с ледника Комсомолец, южный приток средней части ледника Иныльчек.
Собственно говоря, они рассчитывали, что попадут на другой ледник - Каинды. Попав на ледник, группа отметила, что длина его не превышает 25 км. Альпинисты прошли вниз до его языка и спустились в ущелье Теректы, притока Кой-капа.
Последующие исследования уточнили размеры ледника: длина его оказалась 18 км. Таким образом, созданного фантазией Мерцбахера, для подтверждения своих догадок, гигантского ледника в действительности не существовало. В верховьях реки Кой-кап оказалось несколько сравнительно небольших ледников.
Тесное содружество ученых и альпинистов сделало возможным обследование почти всех прилегающих с юга к району Хан-тенгри долин и ледников. Следующим на юг от Иныльчека был бассейн реки Каинды. Экспедиция обследовала ущелья этой реки и ее притоков, ледник Каинды и другие. Еще южнее удалось посетить систему рек, связанных с рекой Кой-кап. В верховьях этих рек залегали Ледники Теректы, Кара-су, Самойловича и другие.
Однако более всего внимание экспедиции было уделено все же леднику Иныльчек. Геологи и топографы прошли оба ледника, северный и южный, до их верховьев, и карты запестрели значками, отмечающими горные породы и полезные ископаемые. Длина Иныльчека была измерена вновь: она достигла, по данным этой экспедиции, огромной цифры почти в восемьдесят километров1. Нижняя часть ледника покрыта, почти на 17 - 18 км, поверхностной мореной.
До самого выхода долины ледника Резниченко эта морена покрывает ледник по всей его поверхности, чистый лед появляется среди многочисленных срединных морен значительно дальше от ледника Комсомолец.
Толстый слой каменных обломков, образующих подчас довольно высокие холмы, хорошо защищает поверхность льда от таяния. Слева и справа в основной поток впадает до сорока боковых ледников. Наиболее крупные из них - слева. Почти напротив озера Мерцбахера - его так назвала Украинская экспедиция - с юга, со склонов хребта Иныльчек, стекает ледник Шокальского. Далее с этой же стороны - ледники Комсомолец, Пролетарский, Турист, Дикий...
Еще выше, напротив соседнего с Хан-тенгри пика Чапаева, расположено устье большого ледника Звездочка. Последующие исследования показали, что длина этого ледника, стекающего со склонов Кок-шаал-тау - крупнейшего из хребтов Тянь-шаня, достигает 18 км.
В верхней своей части, за пиком Хан-тенгри, ледник Иныльчек поворачивает почти на 90° на юг. Его верховья ограничены с юга хребтом Кок-шаал-тау, с востока - Меридиональным, с запада их замыкает Ак-тау, отрог Кок-шаал-тау; наконец, с севера расположен Барьерный хребет, отделяющий Иныльчек от его северного соседа. Это хребет, в котором расположен пик Хан-тенгри, Украинская экспедиция назвала хребтом Сталина.
Северный Иныльчек значительно меньше основного ледника. Длина его достигает 34 км. Ширина ледяного потока - 2 км. С севера, со склонов хребта Сары-джас, опускается ряд боковых ледников, которые так же, как и ледники, стекающие с юга, с хребта Сталина, невелики.
Самый большой из боковых притоков достигает длины 3 км при ширине немного более километра. Своими верховьями ледник Резниченко примыкает к склонам Мраморной стены и Меридионального хребта.
Каждое лето в живописных ущельях Кавказа и других горных районах нашей страны белеют палатки высокогорных учебных лагерей. Новые и новые тысячи молодых людей овладевают техникой альпинизма.
1934 - 1940 гг. - годы бурного развития этого вида спорта. Все новые победы пополняют послужной список советских горовосходителей. Наконец, снова наступает очередь Хан-тенгри. В 1936 г. одна за другой две группы спортсменов направились в долгий путь к его подножию.
конце дня 25 июля из Алма-Ата выехал автомобиль. В его кузове, на груде туго набитых рюкзаков и вьючных сум, удобно расположилась группа молодых алма-атинских альпинистов. Прошлым летом альпинист Колокольников, топограф по специальности, побывал в районе Хан-тенгри. После этого путешествия он стал горячо и настойчиво пропагандировать идею спортивного восхождения на эту вершину. Прошел год, и он возглавил группу альпинисток, отправляющуюся штурмовать пик.
Эту экспедицию организовал алма-атинский клуб альпинистов при поддержке ряда республиканских организаций и командования пограничными войсками. Члены этой экспедиции очень молоды. Восемь альпинистов, из которых младшему, Рахимову, всего 19 лет, а старшему, Колокольникову, - 26.
Киногруппа: оператор Масленников, его помощник Проценко и Саланоб - фотокорреспондент газеты "Казахстанская правда". Всего одиннадцать человек. Многолетняя работа Погребецкого и его сотрудников позволила предпринять восхождение без длительных разведок. Направление пути было 'известно. Характер трудностей, обстановка, климатические условия, необходимое снаряжение - все эти вопросы были ясны.
Выбор того или иного варианта пути от плеча к вершине особенно дела не изменял: все варианты были возможны в пределах только одной грани пирамиды. Более удачный маршрут по этой грани мог только ускорить и облегчить восхождение.
Вторая половина августа - начало сентября - вот, пожалуй, наиболее подходящее время для такого похода. В это время таяние снегов уже идет не так интенсивно и уровень воды в реках понижается. В начале лета многоводные бурные потоки являются очень серьезными, часто непреодолимыми препятствиями при переправе.
Погода в этот период также наиболее благоприятна для восхождения. Однако и в эту пору снежные бури, длящиеся по нескольку дней, - явление очень частое. Позже, ближе к концу сентября, становится уже слишком холодно.
Алмаатинцы очень скоро почувствовали суровость климата высокогорного Тянь-шаня. Как только они попали в долину Сары-джаса, их застиг снежный буран. Караван двигался сквозь сплошную пелену несущегося навстречу снега.
На леднике Иныльчек не обошлось без обычных приключений. Лошади обходили озерко, образовавшееся на леднике. Одна из них оступилась и, скользя по ледяному склону, полетела в холодную воду. Судорожными движениями она удерживалась на поверхности, но навьюченный груз намокал и тянул ее книзу. Кузнецов, находившийся невдалеке, бросился на помощь. Подплыв к лошади, он освободил ее от груза и обвязал веревкой.
Подоспевшие товарищи помогли выбраться ему и вытащили лошадь. Но, в общем, все в порядке. 14 августа часть лошадей удалось довести почти к подножию пика, и рано утром на следующий день, почти "с хода", вся группа отправилась на восхождение. Предварительной заброски лагерей решили не предпринимать. Рыхлый снег вскоре остановил альпинистов, и им пришлось ждать до вечера, когда его поверхность немного подмерзла.
Однако за один день до плеча пика добраться не удалось. Ночью и весь следующий день бушевала пурга, и восходителям удалось пройти всего 300 м. Отсутствие предварительной акклиматизации сказалось уже в самом начале подъема: с пути к плечу вернулись назад Бекметов, Гангаев и Кузнецов.
Когда еще только вышли к плечу пика и до вершины оставалось по вертикали более 1000 м, Кибардин и его товарищи решили, что одного дня им хватит. В действительности до вершины они шли шесть дней. Прошло полтора дня, и из лагеря на высоте 6000 м к вершине вышли 5 человек: Колокольников, Тютюнников, назначенный техническим руководителем штурма как наиболее опытный альпинист из всей группы, Кибардин, Саланов и оператор Масленников. Трое более слабых остались на бивуаке.
20-го поморозили руки Саланов и Масленников, и им пришлось вернуться назад. Так, все время уменьшаясь в числе, альпинисты упорно двигались вверх. Колокольников перед отъездом заявил в печати:
"Знаем, что надо взять во что бы то ни стало Хан-тенгри и без единой потери". Обещание надо было выполнять, да и как отступать, когда цель так близка.
Упорно, метр за метром движутся оставшиеся трое вперед. Кончился спирт, которого взяли очень мало, и нечем растапливать воду. Пришлось есть снег. Наконец, 24 августа, в 2 часа дня, при хорошей погоде, Колокольников, Тютюнюиков и Кибардин достигли вершины.
На следующий день при спуске, чтобы итти быстрее, алмаатинцы необдуманно бросили палатку и другое снаряжение. Хорошо, что погода не ухудшилась. Уже почти в темноте дошли победители до палатки лагеря "6000 метров".
Поместились с большим трудом. Ведь уже когда вернулись Саланов и Масленников, то, чтобы они смогли остаться на бивуаке, двое других спустились на ледник Иныльчек, в базовый лагерь. Вот и все уже позади. Воодушевленные победой, возвращаются альпинисты по леднику, над которым пролетают высланные для связи с ними самолеты. Впереди торжественные встречи в горных селениях, митинг в Алма-Ата...
Впереди еще одно путешествие в этот район и восхождение на пик Чапаева, стоящий рядом с Хан-тенгри. Но пока что они еще не покинули ледник. Утром 29-го происходит их встреча с московской группой, также идущей к Хан-тенгри.
Солнечно, и москвичи идут в трусах, представляющих разительный контраст с тяжелыми окованными ботинками и обилием льда и снега в окружающем пейзаже. Остановка была недолгой. Люди расстались: одни пошли вниз, другие вверх.
Их маленький караван постепенно удалялся. Фигуры становились меньше, вот они скрылись за ледяным бугром... Прошел двадцать один день. 19 сентября в алма-атинских газетах появились тревожные заголовки: "На помощь группе Абалакова".
Телеграмма из Москвы, от ВЦСПС, подняла тревогу: ведь с 29 августа, со дня встречи на леднике, от группы Абалакова не было никаких вестей. Предупрежденный по радио Погребецкий вышел с альпинистами-пограничниками к леднику Иныльчек. В одну ночь были подготовлены санитарные самолеты, которые направились поближе к горам, в Прже-вальск. Готовится к выходу из Алма-Ата спасательная группа, сформированная из местных альпинистов.
Группа Погребецкого первая, уже у языка ледника Иныльчек, встретила медленно двигавшихся вниз москвичей. На передней лошади сидел, покачиваясь в такт ее шагам, привязанный к седлу труп альпиниста Саладина. Состояние остальных было тяжелым.
Что же произошло? Московская группа по своему составу была в спортивном отношении намного сильнее и группы Погребецкого, и алма-атинской группы. Начальником москвичей был заслуженный мастер альпинизма Евгений Абалаков, победитель пика Сталина.
В группу входили: его брат Виталий, также имевший звание заслуженного мастера, опытные альпинисты Гутман и Дадиомов. Пятым членом группы был швейцарский коммунист, альпинист с большим стажем первоклассных восхождений в Альпах и на Кавказе, - Лоренц Саладин.
Группа была хорошо снаряжена, и самый состав ее, казалось, обеспечивал успех. 31 августа альпинисты вышли на восхождение. В тот же день достигли плеча и на высоте 5650 м вырыли в снегу большую пещеру, в которой устроили свой первый штурмовой лагерь.
Весь следующий день бушевала метель, и только 2 сентября, по глубокому снегу, двинулись дальше. На скалах северо-западного ребра на высоте 6100 м был устроен второй ночлег в палатке, которую не удалось даже поставить.
Группа продвигалась вперед по скалам гребня. Температура упала: мороз достигал - 30°. 4 сентября пришлось проходить скальную стенку. За три часа с трудом прошли 200 м. Следующий ночлег, на высоте 6700 м, устроили опять в снежной пещере, которую вырыли ледорубами в склоне.
В 11 час. утра 5 сентября все члены группы достигли вершины пика. Все было в облаках, лишь вершины Хан-тенгри и какой-то неизвестной горы к югу выступали из них. В южной части вершины был сложен тур, а среди выступающих мраморных глыб, с северо-восточной стороны, оставили записку.
Несмотря на трудности восхождения, холод и слабость, члены группы впервые смогли произвести фотосъемку вершины. Сказывалось спортивное мастерство, физическое состояние было, несомненно, лучше, чем у предыдущих групп.
Итак, пока что все хорошо. Но впереди еще был спуск. На следующий день при морозе - 26° дул сильный ветер. Сметаемый со склонов снег больно ударял в лицо. Усталость сказывалась все сильнее.
К вечеру у Саладина и Дадиомова обнаружилось обморожение конечностей. Оттирание не помогло - было уже слишком поздно. Всякая задержка теперь грозила серьезными последствиями. Нужно было срочно спускаться. Но утром 7-го Дадиомов уже не мог итти.
Он сильно ослабел, ноги его не слушались. Тогда пришлось разделиться: Виталий Абалаков спускался прямо вниз, к плечу, с Дадиомовым; Евгений Абалаков, Гутман и Саладин, который шел еще неплохо, отправились снимать лагерь "6100", на гребне.
Уже большая часть пути к плечу была позади, когда Гутман споткнулся, упал и, ударившись о камни, скатился вниз по склону на 250 - 300 м. Он потерял сознание и не приходил в себя. Евгений Абалаков и Саладин завернули его в палатку и притащили к снежной пещере 5650 м, где уже были Виталий Абалаков и Дадиомов.
Пещера осела, и в ней стало очень тесно. Снаружи опять бушевала буря, вход все время заваливало снегом. Его наметает очень много, и в пещере становится даже тепло. Сверху капает, внизу образуются лужи.
Становилось трудно дышать, и приходилось тратить, последние силы, пробивая отверстие для воздуха. Весь следующий день буря продолжалась. Гутман начал приходить в себя. 8-го он смог приподняться и при помощи товарищей, шатаясь, пошел вниз.
Дадиомов тоже не мог итти самостоятельно, и его приходилось то спускать на веревке, то поддерживать. Целый день, шатаясь и спотыкаясь, падая и вновь поднимаясь, спускались альпинисты вниз на Иныльчек.
Им, вложившим всю волю, все силы в борьбу за вершину, приходилось снова бороться, чтобы не оказаться в конце концов побежденными. Рассчитывать нужно было только на себя. Понадеявшись на свое мастерство, москвичи решили обойтись своими силами и отправились, не имея резервной группы.
Быстрой помощи ожидать было неоткуда. В базовом лагере, у подножья пика, снова пришлось трое суток пережидать бурю. Состояние обмороженных людей ухудшилось; была необходима срочная хирургическая помощь.
Только 12 сентября можно было двинуться дальше. К счастью, вскоре они встретили своих караванщиков, поднимавшихся с лошадьми вверх по леднику. Это было обусловлено заранее, но теперь показалось почти чудесным совпадением.
14-го внезапно умер Саладин. В результате обмораживания началось общее заражение организма. Все время Саладин чувствовал себя не хуже других и только накануне ему стало плохо. Эта неожиданная смерть, когда все уже, казалось, было позади, потрясла остальных, вероятно, больше, чем все пережитые опасности.
Только что успели привязать труп к седлу и двинуться дальше, как вдали показались всадники. Это были Погребецкий с пограничниками...
Так закончилось последнее восхождение на Хан-тенгри.

Источник:
«На ледниках и вершинах Средней Азии». Затуловский Д.М. ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы. 1948 год.