Посещение казахстанского айтыса с участием известных акынов.

«Кокчетав, Баян-Аул - чудеса -земли.
Песни там и цветы пышно расцвели.
В Кокчетавских горах перед той красой
к Жарлыгапу слова звонкие пришли.
Жарлыгап из числа сказочных певцов,
первый всадник в седле и в игре таков.
В Кокчетаве он слова эти сочинил,
а привез в Баян-Аул песню кроме слов»

Куан Лекеров.

Казахский детский фольклор.

Лето 1942 года. Группа артистов Казахской государственной филармонии им. Джамбула выступала с концертами в аулах и районах Восточно-Казахстанской и Семипалатинской областей. После очередного концерта в крупном колхозе «Комсомол» мы приехали в Тарбагатайский район. Село Акжар, центр района, состояло тогда, можно сказать, всего из нескольких дворов. Маленький движок тарахтел во всю свою мощь. Видно, к приезду столичных артистов было дано указание обеспечить районный клуб электрическим светом.
В самом деле, в неказистом клубе было очень светло, уютно, удобно. Наша концертная группа состояла из шестнадцати человек. В районных центрах группа выступала в полном составе, а потом, разделившись на две группки, артисты отправлялись в аулы. Шла война, машин в колхозах не было, да и лошадей не хватало, чтобы везти из аула в аул труппу из шестнадцати человек. На восемь же человек достаточно было двух подвод. В Акжаре мы собрались все вместе. Днем, как обычно,провели репетицию, а вечером выступили с концертом.
Струнный ансамбль из девяти человек исполнил несколько казахских кюев, аккомпанировал певцам. Жители района восторженно аплодировали артистам. Оркестр в здешних краях был внове. Показали свое искусство певцы, танцоры, домбристы, кобузисты, а когда концерт близился к концу, мы выпустили на сцену знаменитого казахского певца заслуженного артиста республики Куана Лекерова. Это был «гвоздь» нашей программы. До начала концерта Куан проехал восемьдесят километров верхом.
Только напившись крепкого душистого чаю, он пришел в себя, вытащил из чехла домбру и для распевки «прокричал» несколько нот. Голос его, видно, услышали во всем Акжаре. Когда объявили о выступлении Куана, в зале раздались одобрительные возгласы, веселое оживление прокатилось по рядам. Рослый, стройный, светлолицый, большеглазый певец сразу же овладел всеобщим вниманием. В красивой концертной одежде он был похож на юношу. Никто бы не поверил, что артисту уже далеко за сорок.
Выйдя на сцену, он неторопливо настроил домбру, ударил несколько раз по струнам и заиграл вступление к песне. Обычно он долго играл вступление. Иногда в быстром темпе исполнял на домбре всю песню и лишь потом начинал петь. Домбра Куана была необычной, не самодельной. Ее сделал большой мастер струнных инструментов, создатель первых домбр народного оркестра им. Курмангазы Мануил Романенко. Домбра была сделана из дорогого, звучного дерева, с изяществом, со вкусом украшена.
Одни разглядывали артиста с открытым, мужественным лицом, другие - его яркий наряд, третьи - необычную домбру. Куан, чтобы «разыграть» одеревеневшие от долгой езды верхом пальцы, громко, размашисто сыграл вступление, чуть откинулся назад, приподнял голову и запел «Жанботу». Куан пел «Жанботу» очень своеобразно; казалось, в его исполнении «Жанбота» не имела ничего общего с той, что была широко популярна в народе. Некоторые, должно быть, считали, что певец искажает народную песню.
На самом деле, это объяснялось своеобразной «школой», которую прошел в молодости певец Куан. В начале  песни мелодия резко взмывает ввысь. Это крик униженной чести. Камча посыльного Азнабая до глубины души оскорбила Биржана, автора «Жанботы». Это место Куан еще резче оттеняет. Он хочет как бы подчеркнуть всю глубину трагизма. И слушатели сразу же понимают, что случилось что-то страшное, дикое. Там, где певец рассказывает о том, что его избил слуга другого волостного, Куан понижает голос, но слушатели уже в его власти, они сочувствуют горю певца, они возмущены диким произволом. Резко, с болью, с отчаяньем сообщает певец: «Избил, избил он меня!», и слушатели невольно зажмуриваются, закрывают глаза, словно боясь, что камча посыльного Азнабая одним концом сейчас заденет и их. Излив свой гнев, свою ярость, певец поет вольно, свободно, украшает свою песню, мелодия становится яркой, красочной, ликующе озорной.
И слушатели довольны своим певцом, они понимают, что своей песней он бросил вызов всем насильникам-волостным, что отомстил им, что камча невежды бессильна перед его искусством. Зрители остались бесконечно благодарны Куану, который так проникновенно рассказал им о трагедии Биржана. Певец очаровал их. Он кончил петь, а в зале стояла гробовая тишина, все еще находились под впечатлением песни. Певец встал, держа в одной руке домбру, поклонился, и только тогда зал дрогнул, разразился аплодисментами. 
В маленьком клубе было тесно и жарко. Певец вытер большим платком пот, подождал, пока успокоятся зрители, и запел свою любимую песню «Келиншек» («Молодка»). По характеру и содержанию «Келиншек» - сугубо «женская» песня. Однако разделения песен по полу у казахов не существует. Песню «Жонып алды», явно «мужскую» по смыслу, до сих пор по радио исполняют женщины. Мы были свидетелями, как в годы войны певица Зямзям не хуже любого мужчины исполняла песню Манарбека «Паровоз». Куан пел начало «Келиншек» очень нежно, мягко, голос его звучал необычно ласково, певуче, но там, где драматизм достигал своей кульминации, голос приобретал поистине «мужскую» силу.
Звать меня молодухой Нуркуляндой.
Был мне дорог когда-то совсем, другой.
Но, стараясь родителей не огорчать,
я ни с кем не делилась своей мечтой.
Певец пел о вековой трагедии казахской женщины. Не любит девушка того, за кого ее насильно выдают замуж,  но она молчит, не говорит о своей печали никому, не хочет навлечь позор на своих родителей, на свой род. Насколько нам известно, никто не исполнял «Келиншек» лучше Куана. Она как нельзя лучше «ложилась» на его голос. Восторженная публика не отпускала певца, и Аппакбаевич (так мы его прозвали за светлый цвет кожи), забыв об усталости, запел одну из труднейших песен - «Топай кек».
Куан был учеником знаменитого певца Кали Байжанова, а Кали в свое время учился у Жарлыгапа. Песню «Топай кек» исполняли и Кали, и Жарлыгап, Куан пел ее с особой любовью. Он живо представлял себе сладкоголосого Жарлыгапа и всегда взволнованно, вдохновенно исполнял «Топай кек». Жители Тарбагатая снова и снова аплодировали певцу, который познакомил их с песенным искусством композиторов Арки. Публика успокоилась лишь тогда, когда им обещали, что Куан будет еще петь дуэтом.
В заключении концерта в сопровождении небольшого оркестра народных инструментов Куан вместе с певицей Гайни-Камал Баубековой исполнил несколько песен советских композиторов. Несмотря на солидный возраст, Куан овладел нотной грамотой и с успехом выступал в многоголосых ансамблях. Пение дуэтом песен «Клятва», «Клич Родины»,   «Сулико»  говорило  о  возросшей   музыкальной культуре певца. Куан был стержнем нашей концертной группы. Он пользовался безграничной любовью народа.
Его с нетерпением ждали в каждом ауле. Куан родился в 1896 году в ауле № 1 Кууского района Карагандинской области. Отца, Лекера, мальчик лишился рано. Мать, Бадигуль, осталась с четырьмя детьми. Однако Лекер сумел за свою жизнь сколотить кое-какое состояние, и благодаря этому дети его не испытывали в дальнейшем особых трудностей или лишений. Дети Лекера с детства увлекались пением и игрой на домбре. Среди них особенно выделялся Куан.
Он легко запоминал песни, обладал сильным, чистым голосом, мог «оживить» любую избитую, затертую мелодию. Тринадцатилетним подростком он разъезжал уже по аулам, слушал известных в тех краях певцов, пел и учился. Большое влияние на него оказала мать. Бадигуль была незаурядной поэтессой, с блеском импровизировала стихи и прекрасно играла на домбре. Отличалась она и своенравностью, независимостью. Будучи еще девушкой на выданье, она властвовала над всем аулом.
Выйдя замуж, она также не изменилась, не стала покорной, робкой снохой. В роду Жарлыгап не было человека, который осмелился бы ей перечить. Вечерами Бадигуль иногда играла на домбре и во весь голос пела свою любимую песню «Келиншек». Со всех аулов приходили ее послушать, и даже те, что по углам осуждали строптивую сноху, слушая ее, восхищались, прищелкивали языками, а друзья откровенно говорили: «Эх, какая досада, что ты родилась женщиной.
Иначе повелевала бы всем родом Каракесек!» Мать, поэтесса, певица, домбристка, была первым наставником сына. Она вскормила его своим молоком, взлелеяла, выпестовала своим искусством. Под непосредственным влиянием матери Куан оформился как певец. Вторым учителем Куана стал певец Кали Байжанов. Еще подростком он познакомился со знаменитым певцом. Кали разгадал в мальчике незаурядные способности и учил его всему, что знал сам. От Кали молодой певец впервые узнал о различных песенных традициях. Кали щедро отдавал ему свои знания. Своим богатым и разнообразным репертуаром Куан обязан главным образом Кали.
Кали брал Куана с собой, разъезжал с ним по аулам. Юноша был свидетелем многих встреч и состязаний выдающихся Казахских певцов и музыкантов. Сидя где-нибудь в углу,  юноша внимательно слушал старших мастеров, ловил каждое их слово, запоминал каждую песню. Казахи высоко ценят не только певцов, музыкантов, акынов, но и остроумных рассказчиков, юмористов, мастеров острой, едкой шутки. Куан вбирал в себя все, что слышал вокруг.
Шутки, юморески, забавные анекдоты народных острословов - все закреплялось в его памяти. Впоследствии в кругу друзей Куан любил рассказывать об этом, живо передавал услышанное когда-то в юности. Юноша рос вольно, не знал нужды, увлеченно занимался своим любимым делом. Жизнь его казалась безоблачной. Тяжкий удар обрушился на него, когда ему исполнилось двадцать лет: умерла мать. Смерть матери потрясла молодого певца. Только теперь он почувствовал себя осиротевшим, только теперь он понял, что лишился доброго нежного друга, наставника, опоры в жизни и в искусстве. Бадигуль была цельной, сильной натурой в среде бесправных, беззащитных казахских женщин.
Через два года после смерти матери, в 1918 году, Куан женился, занялся хозяйством. Сдержанный, спокойный, настойчивый джигит пользовался большим весом среди аулчан. В степь пришла Советская власть. Начиналась новая жизнь. Руководители уезда и губернии привлекли молодого певца к советской работе. Куан с юношеским жаром включился в работу по советизации казахских аулов. Он принимал активное участие в осуществлении политики молодого советского государства.
Работа в комитетах бедноты, мероприятия по распределению пастбищ, покосов, посевов, кампания по конфискации имущества крупных баев, опасная и трудная борьба с бандитизмом, - таковы основные этапы жизни и деятельности Куана в двадцатых годах. В 1929 - 1930 годах Куан работал председателем колхоза им. Ф. Энгельса, а спустя некоторое время его избрали председателем аулсовета. Он добросовестно относился к своим обязанностям, был честен и трудолюбив. В аулах он был самым желанным человеком.
Все эти годы Куан не расставался с домброй. Всюду, где только была возможность, он пел, доставляя людям огромную радость. Его любили за простоту, скромность, общительность. Многие предполагали, что Куан посвятит себя советской работе в аулах, уездах, губерниях. Но жизнь опровергла эти пред положения. Неожиданно из Алма-Аты пришло письмо. Его приглашали на работу в столицу. Куан быстро собрался в путь. Это было в конце 1930 года. Куан стал работать в комитете республиканского радио.
Певец почувствовал огромный прилив сил. В аулах на пение смотрели как на забаву, на веселье, здесь же, в республиканском комитете, он мог всецело отдаться песне, развить свой талант, усовершенствовать свое мастерство. Куан работал увлеченно, расширил свой репертуар и за короткое время поднялся на уровень профессионального артиста. Одновременно певец работал в Казахском театре драмы, исполнял роль Жапала в пьесе М. Ауэзова «Энлик-Кебек».
В 1934 году в музыкальной пьесе «Айман-Шолпан» - первой постановке Музыкального театра - Куан сыграл роль акына. Однако главное внимание певец уделял работе в радиокомитете. Он пел казахские народные песни, песни советских композиторов в переводе на казахский язык, а также некоторые произведения начинающих советских казахских композиторов. Репертуар Куана был необычайно богат (в eгo личном архиве находится несколько сот песен). По радио певца часто слушали миллионы людей. Он был неутомимым популяризатором казахской народной и советской музыки. За заслуги в развитии казахского музыкального искусства правительство Казахстана присвоило в 1939 году.
Куану Лекерову почетное звание заслуженного артиста республики. Певец стал относиться к себе с еще большей требовательностью. Он усиленно работал над собой, настойчиво совершенствовал свое мастерство. Иногда радиокомитет устраивал открытые концерты, в которых Куан выступал с неизменным успехом. В 1940 году по указанию соответствующих органов Куан перешел в Казахскую государственную филармонию им. Джамбула. В филармонии он выступал солистом. Куан очень часто выезжал с концертными бригадами, побывал во многих областях республики. Поистине титаническую работу проделал Куан в годы Великой Отечественной войны. Свой талант он всецело поставил на служение народу.
Где он только не побывал! В каких аулах не звучал его голос! Заслуженного артиста Казахской республики Куана Лекерова слушали и животноводы, и земледельцы, и рабочие заводов и фабрик. Куан выступал и за пределами Казахстана. Казахскую песню слушали на Дальнем Востоке советские   воины. В  1942 и 1944 годах Куан в составе концертной бригады побывал на Западном и Прибалтийском фронтах. Певец заслужил немало благодарностей солдат Советской Армии. В эти годы, наряду с шедеврами казахской народной музыки, Куан исполнял ряд патриотических песен советских композиторов. Свою концертно-исполнительскую деятельность Куан продолжил и после Великой Отечественной войны.
В конце сороковых годов у него ухудшилось здоровье, и все же Куан находился по-прежнему в первых рядах казахского музыкального искусства. Но болезнь с каждым годом усиливалась, и 23 мая 1955 года Куан Лекеров умер. Голос Куана не потускнел с годами. Певец обладал сильным драматическим тенором. Голос его сохранился в тонфильмах и магнитофонных записях. Он был концертным певцом, но мог бы с успехом выступать в спектаклях в драматических, оперных ролях. Куан был певцом безграничных возможностей.
Он пел в сопровождении домбры, фортепьяно, оркестра, пел в дуэте, квартете, хоре, участвовал в разных вокальных ансамблях. Куан с насмешкой говорил о тех певцах, которые утверждают, будто их голос не сочетается с оркестром. Сам он охотно пел в сопровождении оркестра как казахских, так и русских народных инструментов. Все это, конечно же, отразилось на его репертуаре, который был у него шире, богаче, чем у многих других певцов. В 1934 - 1935 годах Куан играл в оркестре казахских народных инструментов им. Курмангазы.
Он хотел повысить свое музыкальное образование, глубже усвоить оркестровую музыку. Куан отличался огромной работоспособностью. Работая одновременно в радиокомитете, он не пропускал репетиций, за короткое время выучил несколько сложных кюев из репертуара оркестра. Певцу было нелегко освоить новую «профессию», но он с головой ушел в море казахских кюев, учился упорно, настойчиво, показывал всем оркестрантам пример дисциплинированности.
Всем своим поведением Куан доказал нелепость ложного мнения, будто бы артист - человек вольный, свободный, безалаберный. Он был требователен и к себе, и к другим, постоянно работал над собой, много читал, был в курсе всех событий, происходивших в нашей стране. Куан много видел за свою жизнь, был увлекательнейшим рассказчиком. В свое время он побывал на знаменитых Киптанской и Потапской ярмарках, видел и слушал певцов Кали, Ногайбыла, Исаина, Габбаса, перенял некоторые черты их искусства.
В жизни Куан был удивительно простым, честным и прямым человеком. Из-за прямого характера у него иногда происходили «стычки» с начальством от искусства, зачастую склонным к административным, бюрократическим замашкам, и с отдельными нерадивыми артистами. Но в коллективе он пользовался большим авторитетом, его любили, уважали. Куан вошел в историю казахской музыкальной культуры как крупный ее деятель. Он был образованным, передовым человеком, гражданином как в жизни, так и в искусстве.
Он всей душой стремился ко всему новому, был неутомимым пропагандистом нового искусства. Жизнь его может служить примером для современной талантливой молодежи.

Источник:
Книга «Соловьи столетий». Ахмет Жубанов, Алма-Ата, 1967 год.