Поездка на озеро Зайсан.

«Еще не доходя до города, в горах мы с восхищением услышали неслыханный в течение трех лет колокольный звон зайсанской церкви; там шла служба по случаю праздника введения во храм Пресвятой Богородицы (21 ноября). По мере нашего приближения, звон становился яснее и громче. Вскоре мы с радостью увидели П.К. Козлова с Власенко и А.С. Хахловым, моим старым знакомым зайсанцем и другими выехавшими за город нас встретить»

В. Роборовский. 1895 год.

Лодочные туры по озеру Зайсан.

Каждый раз, попадая в город Зайсан, чувствую волнение и трепет краеведа, неравнодушного к истории своего края. Нет в Восточно-Казахстанской области другого такого места, где осталось бы так много памятников старины, где в неприкосновенной тиши захолустного городка так хорошо сохранились бы старые улочки и дома.
Слава богу, городок не захватил бум социалистического строительства, когда на месте старинных, имеющих удивительно индивидуальный облик домов, возводились казарменно-скучные здания серийных построек.
Купеческие особнячки, деревянные срубы, сложенные из вечной лиственницы, каменные или из красного кирпича здания государственных учреждений. Как радуют глаз эти незатейливо украшенные дома после созерцания безликих стен современных хрущоб!
Хочется бесконечно ходить, рассматривая одряхлевшие и растрескавшиеся от старости дома. Разве не интересно было бы узнать историю каждого, кто и когда в нем жил, кто проходил по этой улочке или проулку? Ведь столько замечательных людей побывало здесь!
Картины давно минувшего возникают при виде всей этой старины… Глядя на тихие улочки провинциального Зайсана, все более превращающиеся в деревенские, сейчас трудно представить, что более ста лет тому назад этот город был на слуху всего просвещенного мира, и его название часто мелькало на страницах газет. Это была эпоха великих географических открытий в Центральной Азии, сделанных русскими путешественниками. 
Станица Джеминейская или военный пост Зайсанский был основан в 1867 году как пограничный форпост. Уже через несколько лет это был поселок, напоминающий южный городок с домами из сырцового кирпича и с плоскими крышами, с арыками и тополями и ивами вдоль улиц, с огородами и садами.
Городок, лежащий на окраине огромной Российской империи, почти сразу же стал местом, откуда отправлялись экспедиции для исследования неведомых пространств Средней Азии. Это было связано с удобным месторасположением города.
Совсем рядом находилась таинственная Джунгария, малоизученные Монголия и Китай, южнее - вовсе неизвестный Тибет. До Зайсана доходил почтовый тракт, здесь находился конечный пункт телеграфа, совсем рядом лежало судоходное озеро Зайсан с пристанью Тополев мыс (70 верст от Зайсана), куда относительно регулярно ходили пароходы из Семипалатинска, а с 90-х годов Западная Сибирь была соединена железнодорожным сообщением с Центральной Россией.
Все это и определяло удобство для формирования здесь караванов экспедиций, сюда же они возвращались после долгих походов, нагруженные научными материалами - коллекциями животных, растений, минералов, путевыми дневниками и картами.
Улицы Зайсана видели Николая Пржевальского, Григория Потанина, Всеволода Роборовского, Михаила Певцова, Альфреда Брема, Владимира Обручева, Василия Сапожникова, Григория Грумм-Гржимайло и других. Отсюда уходили они, полные надежд и мечтаний, сюда возвращались усталые, но счастливые, отягощенные бесценным грузом научных открытий.
Здесь, отправляясь в продолжительное странствие, путешественники прощались с отчизной, и потом в течение долгих месяцев, а иногда и лет, полных лишений и невзгод, этот городок был их постоянным воспоминанием о родной земле, служа путеводной звездочкой, обозначающей конец их многотрудного пути.
Зайсан был избалован визитами именитых гостей, а учитывая, что через него проходили и торговые караваны из Монголии и Китая, то можно сказать, что жизнь здесь била ключом, и местным мещанам не приходилось скучать.
Караваны, как правило, останавливались на берегу речки Джеминейки рядом со зданием таможни. Здесь же они проходили таможенный и ветеринарный досмотр. Толпы народа собирались иногда посмотреть на караваны, прибывшие из дальних странствий.
Если для местных обывателей это было любопытное зрелище, то для участников экспедиций наступали радостные моменты начала пути и свершения надежд или, наоборот, волнующие моменты встречи с родиной. Вот как описывает В. Роборовский возвращение своей экспедиции в 1895 году из Восточного Туркестана, длившейся два с половиной года:
«Последняя ночь, проводимая в степи, прошла тревожно: масса разнообразных мыслей об ожидающем нас свидании с дорогими соотечественниками в Зайсане, о Петербурге, родных, знакомых теснились в голове и отгоняли сон.
Еще при совершенной темноте все уже встали и сидели у костра, с нетерпением ожидая проблеска утренней зари, чтобы двинуться в путь и скорее вступить в Зайсанск,  о котором последний месяц путешествия было столько вожделенных разговоров. 
Еще не доходя до города, в горах мы с восхищением услышали неслыханный в течение трех лет колокольный звон зайсанской церкви; там шла служба по случаю праздника введения во храм Пресвятой Богородицы (21 ноября). По мере нашего приближения, звон становился яснее и громче. Вскоре мы с радостью увидели П.К. Козлова с Власенко и А.С. Хахловым, моим старым знакомым зайсанцем и другими выехавшими за город нас встретить.
На окраине города, при спуске с гор, нас радушно встретили уездный начальник Н.П. Кирьянов и служащие  различных учреждений Зайсанска. Многих я встречал уже не в первый раз. Командир казачьего сибирского полка, он же и командующий войсками в городе, полковник Вологодский, крайне предупредительно приказал приготовить для экспедиции помещение командира батареи. Здесь мы имели полную возможность поместиться сами с людьми и разместить все наши коллекции.
айсанское местное военное и городское общество весьма радушно нас чествовало, устраивая нам обеды и вечера. Отдыхать в Зайсане не пришлось: мы перекладывали коллекции для перевозки на лошадях и далее по железной дороге.
Хлопоты по отправке и сдаче в транспортную контору для доставления коллекций в Петербург принял на себя зайсанский городской голова А.С. Хахлов». Некоторые путешественники, например, постоянный спутник Пржевальского, Роборовский был в Зайсане трижды, а сам Н. Пржевальский дважды, в 1877 -1878 и 1879 годах, в общей сложности проведя здесь четыре месяца. 
Общение с учеными-географами, с передовыми людьми своего времени не могло пройти бесследно для захолустного Зайсана.
Сыновья одного из самых известных жителей города А.С. Хахлова, принимавшего деятельное участие в снаряжении едва ли не всех экспедиций, стали видными учеными; старший - Леонид - микробиологом Пастеровского института в Париже, средний - Венедикт - геологом, профессором Томского университета, а младший - Виталий - зоологом, написавшим книгу «Зайсанская котловина и Тарбагатай».
В 1876 году через Зайсан прошли сразу три экспедиции, одна из которых - знаменитого Альфреда Брема и его ученого спутника О. Финша - проследовала транзитом из Семипалатинска на Маркаколь, а две другие - М.В. Певцова и Г.Н. Потанина были здесь сформированы. 
Зайсан тепло приветствовал зарубежных именитостей. В их честь на берегу Джеминейки был устроен концерт хора казаков, а вечером - фейерверк. Все это произвело большое впечатление на немецких гостей, не ожидавших встретить здесь такое общество. 
Экспедиция Г. Потанина в Северо-западную Монголию была организована Императорским Русским Географическим обществом, участие же М. Певцова в его первом большом путешествии в Китай, можно сказать, было случайным. Для охраны большого торгового каравана, направляющегося в китайский город Гучен, была назначена казачья сотня и Певцову предложили принять над ней начальство, с тем, чтобы собрать сведения о местах, по которым должен был следовать караван.
Ровно через год, в декабре 1877 года в Зайсан вошла экспедиция Н. Пржевальского (См. очерк «Н.М. Пржевальский в Зайсане»). С не меньшим интересом встречали жители пограничного городка своих соотечественников, возвращающихся из дальних странствий. 
3 января 1891 года на улицах Зайсана завершилось третье путешествие М.В. Певцова по Западному Китаю, которым он руководил вместо умершего в 1888 году Пржевальского. Караван вез богатые коллекции и, как писал сам Певцов: «На улицах по всему пути до отведенной нам квартиры теснились толпы народа, собравшегося посмотреть на приезд своих соотечественников из далекого путешествия по чужим краям».
Да там и было что посмотреть, ведь караван вез коллекцию из 200 шкур млекопитающих, 1200 шкурок и чучел птиц, 150 рыб и 300 земноводных и пресмыкающихся, а также большие коллекции насекомых, горных пород и растений.
Через четыре года, 28 ноября 1895 года Зайсан увидел возвращение другой большой экспедиции, возглавляемой В. Роборовским. Эта экспедиция, длившаяся два с половиной года, едва не закончилась трагически. В пути с Роборовским случился инсульт, его парализовало, и потребовались огромные усилия, чтобы, не поддавшись болезни закончить путешествие.
Своим человеком в Зайсане был В.В. Сапожников, и это понятно, ведь почти всю свою жизнь он посвятил исследованию Алтая.
В городе у подножья лесистого Саура он был в 1899 году, когда вел изыскания на Черном Иртыше, в августе 1906 года, когда возвращался из путешествия по Монгольскому Алтаю и в мае 1908 года, когда готовился к обследованию истоков Иртыша. Летом 1914 года, производя ботанические описания Зайсанского уезда, В.Сапожников вновь посетил Зайсан, роичем с пристани Тополев Мыс до города его довезли в автомобиле.
В конце мая 1903 года из Зайсана вышла экспедиция уже известного ученого географа Г.Е. Грумм-Гржимайло. Поводом для путешествия послужило предложение министра финансов С.Ю. Витте изучить вопросы русской торговли с Монголией. Грумм-Гржимайло совместил это задание с интересовавшими его вопросами этнографии и происхождения тюркских и монгольских народов. Снарядившись с зайсанскими казаками, 2 июня 1903 года он пересек границу в Майкапчагае и двинулся в Западную Монголию и Урянхайский край (Туву).
В том же, 1903 году, обследуя озеро Зайсан, а также прилегающие окрестности и горы Саур, в городе побывал известный исследователь Казахстана (уроженец Большенарыма) А.Н. Седельников. Собирая материалы для своей книги «Зайсан», свои путешествия по Алтаю он продолжил в последующие 1905, 1906, 1908 и 1910 годы. 
В.А. Обручев, наш известный путешественник, геолог и автор популярных научно-фантастических книг после длительного путешествия по Китаю, совершенного в 1892-1894 годах, так заинтересовался Северной Джунгарией, непосредственно примыкающей к району Зайсана, что в течение трех лет (1905, 1906 и 1909 годы) совершал сюда поездки, в качестве опорных пунктов используя Семипалатинск и Зайсан. 
 И еще об одной экспедиции хотелось бы вспомнить. Весной 1904 года в Зайсан по приглашению Хахлова приехал доцент Московского университета, автор документального труда «Птицы Алтая», орнитолог П. Сушкин.
Путешествие его, как и книги, широко известно, но мало кто сейчас помнит и знает, что вместе с маститым ученым в той экспедиции участвовал Сергей Четвериков, тогда еще студент. Гораздо позже, уже в 20-е годы, Четвериков основал школу современной генетики, ставшую передовой в мире.
Репрессированный в 1928 году, ученый был лишен возможности заниматься своей работой, но дело продолжили его ученики, уехавшие за рубеж. Осуществив идеи своего учителя, они стали крупнейшими учеными США и Германии. Но и то, что успел сделать сам С. Четвериков, ставит его в один ряд с самыми знаменитыми биологами XX века. 
Незадолго до своей смерти в 1957 году, вспоминая о своем путешествии в горы Саур, С. Четвериков писал: «С какой охотой я бы снова поехал сейчас, невзирая на свои 78 лет, в новую местность, чтобы напоследок жизни хотя бы еще раз испытать то волнение, от которого захлебываешься, когда впервые выходишь на лов в незнакомую местность, сулящую невиданных и неловленных до того бабочек».
Наверное, были и другие путешествия и экспедиции, отправляющиеся из Зайсана, но стоит отметить еще одну. Возвращаясь из путешествия по Тибету, 29 мая 1926 года через Зайсан прошел известный художник, путешественник и общественно-политический деятель Н.К. Рерих. 
Памятью о славных визитах и удивительной поре ХІХ века долгое время служил бронзовый бюст Н.М. Пржевальского, поставленный еще в царское время. Но в начале 90-х уже XX века памятник варварски уничтожили, остался лишь ободранный постамент, стоящий в затоптанном скотом сквере. Говорят, кто-то из местных краеведов хранит бронзовую голову с орлиным профилем у себя в сарае.
Но вряд ли в наше время кто-либо удержится от соблазна сдать дорогой металл в скупку металлолома (сейчас на этом месте стоит памятник какому-то председателю сельслвета).
Осталось лишь здание таможни, где останавливался великий путешественник и где раньше размещался краеведческий музей.
Ныне это частный дом. Каждый раз, посещая этот тихий уголок, я стремлюсь сюда, но уже ничто не напоминает о пребывании здесь великого путешественника. А как бы хотелось зайти в этот старый кирпичный дом, увидеть комнату, где жил Пржевальский, в том виде, какой она была во времена путешественника.
Остается лишь постоять под сенью вековых деревьев и мысленно попытаться представить, что происходило здесь сто и более лет тому назад, услышать ржание  лошадей, крики погонщиков, голоса усталых путников.
Ведь караваны экспедиций останавливались как раз тут, на берегу говорливой Джеминейки.

Источник:
Писатель-натуралист, фотохудожник, краевед Александр Лухтанов.