You are here

Home » Обычаи, обряды Туркменистана. Материальная и духовная жизнь туркмен

Зякир у туркмен-ата.

Сакральные туры по Туркменистану.

«Начинается зякир. Чтец нараспев громко читает по памяти стихи суфийских поэтов Дивана-и Машраба (Мешреб-дивана), Хаким-ата, Дурды-шиха. Кое-кто из стариков называет и Навои. Видное место занимают и стихи Ходжи Ахмеда Ясави»

Туры по Шелковому пути Дашогузского велаята.

О крайнем вырождении суфизма говорит судьба дервишского радения (зикр) в среде туркмен-ата. У атинцев зякир (зыкыр, зикир или джахер) сохранялся как народный обычай, связь которого с суфизмом в сознании самих атинцев практически утрачена.
Вот как объясняет, что такое зякир, лингвист С. Аразкулиев, исходивший в своем определении из показаний информаторов: «Джахер - (это обряд, который) совершается при участии нескольких людей. На джахер приводят больных, припадочных и т. п.
(В качестве зрителей) присутствуют женщины и дети. 8 - 10 человек становятся кольцом, крепко держа друг друга под руки, вокруг сидящего шиха и, чтобы возбудить его, в один голос протяжно выкрикивают:
О:-оо-о: о:...». Это определение нельзя признать исчерпывающим и достаточно ясным, однако оно показательно тем, что здесь нет ни слова о суфизме.
Рассказы моих информаторов описывают зякир следующим образом. Это - обряд, совершавшийся преимущественно для исцеления людей, которым навредили джинны (сумасшедших и т. п.), в случаях, когда молитвы мулл оказывались тщетными. Как массовое явление зякир исчез в 20 - 30-х годах XX в.
На время обряда с юрты снимали кошмы, чтобы толпа любопытных могла видеть, что происходит внутри. Иногда как будто сцепляли решетками две юрты, лишенные дверей. Действо могло начаться и утром и вечером.
Бывали случаи, когда зякир длился несколько суток, а в селении Тутлы я слышал о зякире, продолжавшемся с перерывами около месяца. Необходимые участники ритуала: впадающий в транс ших; чтец духовных стихов (газалчы, газал айдйэн или хапыз) и люди, проводящие зякир (зэкир чекйэн).
Некоторые информаторы говорят, что у зякира должен быть начальник (зэкирин башы) - представитель высшего духовенства, ахун или ишан. Он напоминает о целях обряда, благословляет главного исполнителя ритуала - шиха («Пусть тебе помогут Аллах, пророки, святые») и предлагает поднять руки для молитвенного движения:
«Благословение дам (Пата берейин)». Начинается зякир. Чтец нараспев громко читает по памяти стихи суфийских поэтов Дивана-и Машраба (Мешреб-дивана), Хаким-ата, Дурды-шиха. Кое-кто из стариков называет и Навои.
Видное место занимают и стихи Ходжи Ахмеда Ясави. В обряде музыкального сопровождения нет. Чтецов, участвовавших в действе, могло быть несколько, но читал только один; когда он уставал, его сменял другой.
Oт чтения религиозных стихов приходит в возбужденное состояние ших - центральная фигура обряда. Этому способствуют и выкрики людей, проводящих зякир. В нужных местах в перерывах между куплетами они хриплыми голосами ритмично выкрикивают «О-О!» и раскачиваются.
Их голоса то усиливаются, то стихают; ими руководит хапыз. Ших выходит из себя (озуни йитирйэр). Он совершает телодвижения, которые по-туркменски передаются словом падать (йыкылмак). Видимо, он постоянно падает и встает.
В своей странной пляске ших бьется головой о решетки юрты. Один из моих информаторов видел сам, как тучный ших ловко выбирался по шесту купола через дымоход на верх кибитки, причем шест даже не прогибался.
Другой старик в 1920 г. видел в Теджене во время зякира знаменитого шиха из Кизыл-Арвата по прозвищу Кебелек (Бабочка). Вскоре после того, как хапыз запел стихи Дивана-и Машраба, ших упал без сознания.
Затем под пение стихов и утробные выкрики участников зякира он вскочил и стал внутри кибитки бегать, «как муха», по решеткам. Халат его развевался, и движение воздуха чувствовали даже те, кто стоял вне юрты.
Люди говорили: если ших, упав без сознания, не поднимется под пение религиозных стихов, муллы должны читать над ним суру Корана «Ясин». Во время зякира ших не оставлял без внимания и больного.
Ших бил пациента по лицу, по спине, швырял его на решетки юрты. Этим он, по мнению одних стариков, пугал больного, а по мнению других — прогонял духов, наславших болезнь. Впрочем, в некоторых рассказах ших даже не прикасался к больному.
Так, у могилы Гёзли-ата, куда несколько стариков из аула Ата Серахского района однажды поехали на поклонение, паломники-ёмуды будто бы попросили атинцев излечить бесноватую, лежавшую тут же, связанную по рукам и ногам.
Среди атинцев были и ших, и хапыз. Хапыз начал петь, и ших скоро стал в исступлении хватать руками горящие угли. Над девушкой кружили три бабочки. Ших растер ладонями горящие угли, и одна бабочка упала мертвой.
Ших растер угли еще раз - и на землю упала вторая бабочка. Ших снова сдавил угли ладонями - и третья бабочка неподвижно легла у его ног. Девушка сразу выздоровела (записано в Тедженском р-не).
Считается, что ших видел джиннов больного, боролся с ними, призывая на помощь святых, наконец, побеждал и прогонял их навсегда. По рассказам, впавший в экстаз ших терял чувствительность. Он мог упасть с купола кибитки на землю, броситься в огонь, разведенный на улице для приготовления пищи, облить себя кипятком из самовара, но оставался невредимым.
Вообще он уже не был обычным человеком. Отмеченный в родословной Одамыш приобрел свое прозвище Отлы Токум (Огненное зерно) тем, что изо рта его при зякире сыпались искры, опаляющие волосы участникам обряда (рассказ владельца первого списка).
Во время зякира ших будто бы мог предсказывать будущее. Если кто-то спрашивал, например, будут ли у него дети, ших якобы давал правильный ответ. Он узнавал, какие подарки ему принесли. Так, один туркмен из Мары был в гостях у тедженского атинца.
В это время проводился зякир с участием Баллы-Молла-шиха. Гость сказал: «Я не верю в силу шиха, хочу его испытать. Обещаю отдать ему такое-то количество чая. Узнает ли?» Баллы-Молла, увидев туркмена, сказал ему: «Скорее принеси обещанный чай!»
Как участники зякира, так и зрители должны быть чистыми — совершить ритуальное омовение. Если кто-то не выполнял этого условия, ших будто бы узнавал и прогонял. «Неужели у тебя не найдется одного кувшина воды?» - укорял ших однажды кого-то из зрителей.
Если чтецом может быть каждый грамотный человек, то шиху его необычные свойства даются свыше. Эти свойства обозначаются обычно тем же словом, что и «сила» святого, - керамат. Однако большинство верующих, признавая, что среди шихов в старину были святые, не ставит шиха на уровень со святым.
Можно услышать рассуждения, что шиху его способности дает Аллах, что ших должен «вручить руку пиру», быть «чистым» в религиозном отношении и крепко придерживаться старых традиций, обобщенно называемых туркменчилик.
Но самое распространенное объяснение наделяет шиха духами-помощниками, «товарищами» (ёлдаш). Некоторые верующие не считают себя вправе определить, что за дух помогает шиху: «Кто может знать, это пери, дэв или (покойный) святой?».
Ших сам не рассказывает о своих «товарищах», иначе, по поверью, он потеряет силу или они убьют его. Ших даже не говорит: «У меня есть товарищи». Тем не менее обычно духов - помощников шиха называют «джинн», «арвах» (это одно и то же) или «ал» (последнее отразилось в словосочетании ал-ёлдаш).
Некоторые атинцы думают, что у шиха только один джинн или ал (четкого различия между этими духами не проводится) в виде верблюда, быка, тигра, змеи, собаки и т. п. Но это не общее убеждение: один из информаторов, например, представлял себе духа девушкой, которую будущий ших встречал где-нибудь в степи; ших должен вырвать у нее волос, положить в хлеб и всегда носить с собой.
Духи (или дух) шиха сообщают ему о будущем, они же помогают ему прогнать джиннов больного, вступая с ними в борьбу. Духи, причиняющие болезни, вредящие людям, — «неверные» (капыр) джинны.
Джинны шиха - мусульмане. Исцеление пациента возможно лишь в том случае, если «товарищи» шиха окажутся более могущественными, чем джинны, причинившие болезнь. Если ших решится на единоборство с духами, превосходящими силой его помощников, то ему может быть причинен вред, он станет сумасшедшим или умрет (впрочем, никто из моих информаторов не слышал, чтобы ших умер или потерял силу после зякира).
Если предполагается, что джинны больного сильнее, в зякире могут участвовать несколько шихов - один сменяет другого. Таким образом, ших имеет много общего с шаманом. Он впадает в экстаз, ему помогают духи, представляющиеся в животном облике, да и ритуальная практика его, как уже заметил С. М. Демидов, повторяет действия шамана во время камлания.
Туркменские шаманы также прогоняли зрителей, не совершивших омовения, выступали как прорицатели и якобы угадывали, что им принес в подарок тот или иной человек. Такое сходство не могло не отразиться на народных воззрениях.
Хотя среди атинцев шаманов нет, туркмены - текинцы, ёмуды и салыры, как правило, считают, что шаманы выходят в основном из племени ата. С шаманом шиха сближает и психическое заболевание (или сумасшествие), будто бы появлявшееся тогда, когда к нему «присоединились» (ёлукды) джинны.
Приступы психического расстройства продолжались и тогда, когда связь с духами была уже прочно установлена. Время от времени ших ощущал упадок сил. Он лежал дома, зябко кутался в одеяла и не желал ни есть, ни пить.
Такое недомогание атинцы называли пайыз-кесел (пайыз минута, момент; кесел болезнь) или шых-кесел. Чтобы вылечить шиха, надо устроить зякир. Под пение духовных стихов и утробные звуки исполнителей зякира ших оживлялся, вскоре впадал в экстаз, брал в руки или в рот раскаленные угли, ходил по углям босыми ногами - короче, проделывал все то, что обычно исполнял в обряде. После зякира ших чувствовал себя здоровым.
Таким образом, для шиха было потребностью время от времени участвовать в зякире, и иногда обряд совершали только для того, чтобы ших отвел душу. Один текинец из Тедженского района рассказывал мне, что он работал вместе с атинцем.
Иногда даже во время полевых работ этот атинец впадал в транс и начинал раскачиваться, издавая хриплые звуки. Особую возбудимость шихов отмечают даже старики, не разделяющие веру в духов-«товарищей».
Человек, который мог стать шихом, обнаруживался на празднествах при исполнении песен на слова Навои в сопровождении дутара: он не сидел спокойно. Его можно было распознать и в те минуты, когда перед третьим намазом в мечети 2 - 3 грамотных старика читали религиозные стихи, и, конечно, во время зякира.
Из рассказов информаторов не следует, что способности шиха передавались по наследству. Впрочем, Ходжамурад, отец шиха Алламурад-хапыза, тоже был шихом (записано в селении Тутлы). Иногда шихи будто бы состязались, проверяя, кто сильнее.
Джинны шихов начинали драться друг с другом. Тот ших, чей джинн потерпит поражение, должен подчиняться другому (записано в селении Тутлы). В роли шиха прежде выступали и женщины. Старики помнят женщину шиха по имени Тётёви, умершую в 1937 г.
Было время, когда она «падала» под пение стихов. Однажды (в 1916 г.) она пришла в очень сильное возбуждение, побежала из юрты, и духовные лица, присутствовавшие на зякире, оказали ей: «Сиди, пой стихи, но не падай - неудобно для женщины, когда обнажается тело» (записано в селении Тутлы).
Так как женщины совместно с мужчинами в дервишском радении не участвовали, этот случай следует объяснять в свете традиций женского шаманства, известного в Средней Азии. Яркие шаманские черты выродившегося атинского зякира дополняют новым штрихом неясную пока картину простонародного среднеазиатского суфизма, свидетельствуя о сильном влиянии на местный суфизм шаманства.
Слово «ших» (от араб. шейх - старец, руководитель суфийской общины), закрепившееся за беснующимся исцелителем больного, подтверждает мысль С. П. Толстова о том, что у туркмен в ряде случаев «роль шамана... исполняет ишан».
Следы связи атинского зякира с зикром суфизма почти стерлись. Так, далеко не все атинцы считают, что «начальником зякира» должен быть ишан или ахун. Кое-кто думает, что обрядом руководит чтец-хапыз или сам ших, не нуждающиеся в благословении высшего духовенства.
Возникновение обычая устраивать зякир возводится к пророку Закарийе. Некогда пророк бежал от «неверных» и спрятался в дереве, которое по его приказу расщепилось, а затем закрылось. Но веревочка от рубашки торчала наружу, и сорока, с криком дергавшая за тесьму, обратила на нее внимание преследователей.
«Неверные» отсекли вершину, стали распиливать дерево вдоль, и зубья пилы врезались в голову пророка. Участники радения, издавая утробные звуки «о-о», подражают стонам Закарийи и тем самым оплакивают его.
Эта легенда, видимо приобретшая связь с радением из-за сходства имени пророка со словом «зикр», показывает, что суфийское толкование зикра исчезло из народных представлений. Лишь однажды автору пришлось услышать, что Ходжа Ахмед Ясави несколько видоизменил оставшийся от Закарийи обычай.
Многие старики объясняют своеобразие атинских традиций тем, что «племени» ата дано от бога иметь в своей среде шихов (аталара худайдан берилен пай). Любопытна дальнейшая судьба зякира. Занесенный атинцами на юго-запад Туркмении, он к концу XIX в. стал уже исполняться и туркменами-ёмудами, но как светский молодежный танец; в послевоенные годы этот танец стал продвигаться на восток и сейчас уже известен и в Ахале.
В наши дни танец обычно сопровождается частушками, далекими от религиозной тематики; но население помнит еще и духовные стихи, которые выкрикивались танцорами. Сопоставление отдельных записанных этнографами куплетов со стихами ферганского мистика Дивана-и Машраба не оставит сомнений в том, что танцем стало выродившееся суфийское радение.

Источник:
Перевел В. Н. Басилов. «Домусульманские верования и обряды в Средней Азии». М. Наука. 1975 год. http://www.vostlit.info