Историко-культурное наследие Восточного Казахстана.

«На бескрайних просторах океана клеветы, зовущегося «историей», одна волна, даже большая, особого значения не имеет»

Арнолд М.

Шелковый Путь и Восточный Казахстан.

В июле 1734 года академики Г. Миллер и И. Гмелин, будучи в Усть-Каменогорской крепости, направили из Усть-Каменогорска к развалинам Аблаинкита небольшой отряд во гла­ве с урядником, который привез оттуда до 1500 листов тангутских и монгольских рукописей и большое количество досок, разрисо­ванных фресками.
Рукописи были черные или голубые с золоты­ми письменами и рисунками и белые с черными и красными буквами. Казаки передали Миллеру шесть деревянных таблиц с вырезанными буквами.
Рукописей же в крепости осталось очень много, «что их едва ли можно было бы увезти на 10 лошадях». Описание Аблаинкита, составленное Миллером, является наи­более полным. Воспользуемся им, далее цитируя по Миллеру:
«...местность представляет красивую равнину, которую с севера и запада замыкают высокие скалы. Скалы же, через которые проведены стены, местами сами заменяют стены, места­ми доставили камень для сооружения стен, местами окружают озеро, доставлявшее жителям воду; вследствие этого окружность местности похожа на пятиугольник.
Самые стены вышиной 1,5 сажени, толщиной 3,5 локтя. Ворота южной стороны украшены колоннами из жженого кирпича, со временем обрушившиеся. Стены же повсюду сохранились.
Входящим через южные ворота тотчас бросаются в глаза два здания, построенные на возвышении, которое в виде четырехугольника. С юга на возвышение идет крыль­цо. Взойдя на него, входишь в первое здание старинной построй­ки, которое, по моему мнению, служило сенями следующего за­тем второго здания.
Кирпичные станы, покрытые составом из беловатой извести, возвышаются на 1,5 сажени. Пол выстлан кир­пичом. В двух углах находятся две крошечные круглые плавиль­ные печи, сверху и снизу оканчивающиеся узкими трубами, с отверстиями, в которые вставлялись меха; за исключением верх­них частей, служивших для выхода дыма, они хорошо сохрани­лись.
Кроме указанного в той комнате ничего нет - ни окон, ни крыши. Если местами и проглядываются кое-какие следы крыши, то они казались как бы перегоревшими. Второе здание, которое построено на том же возвышении, также состоит из одной комнаты, четырехугольной и более ще­гольской, переполненной идолами, рисунками и священными письменами.
Это было само святилище Вход в него со стороны первого здания или сеней; он прикрыт створчатой дверью, и так устроен, что, открыв дверь, свободно можно видеть святилище.
По каждую сторону створок наши насчитали по 6 окон. Стены вышиной в 5 локтей, состоят из жженого кирпича, а потом на сажень из деревянных брусьев, которые постепенно соединяются в крышу.
Посередине стоит четырехугольный пьедестал, вышиной 3,5 локтя, расписанный разными цветными орнаментами; на нем некогда стоял идол, изображавший стоящего и растопырившего голые ноги человека, с обнаженной головой.
Наши нашли его разбитым на множество мелких кусков, тогда как еще несколько лет тому назад он был цел. Повреждению идол подвергся или по невежеству, или по неуместному усердию солдат из соседней кре­пости, часто посещающих эту местность ради охоты.
Из достав­ленных мною остатков, я мог заключить, что внутренность идола состояла из древесных ветвей, которые сначала были обмазаны глиной, а потом по придании ему должного наружного вида, он сверху был окрашен более чистою белою известью, без малейших, впрочем, следов живописи или окраски.
Шестнадцать других идо­лов такого же вида и устройства, но меньших размеров, находи­лись на меньших подставках, но, к сожалению, уцелели только одни подставки, вышиной в два локтя.
Стены от самой подошвы до крыши разукрашены разными изображениями, из которых фигуры на восточной и западной стенах отличаются как величи­ной, так и формой тела.
Что касается двух фигур на восточной стене, то одна изображает мужчину, другая - женщину; на запад­ной стене фигуры - женские. Все они изображены прямостоячи­ми. Мужские фигуры особенно обращают на себя внимание мно­жеством голов и рук.
Из двух фигур на западной стене: у одной 4 головы и 24 руки, у другой 2 головы и 8 рук. Первая, кроме того, правою ногою наступает на волосы другого человека, повержен­ного к ногам ея, и смотрит на двух других, припавших на колена, людей.
У третьей мужской фигуры, изображенной с противопо­ложной стороны, также 2 головы и 4 руки; двумя руками она обнимает находящуюся возле ея женщину, другая же голова и остальные две руки ея находятся в прямом положении.
Наконец, на северной стене изображён целый ряд сидящих женщин, с по­догнутыми к лону ногами; их груди, руки и подошвы ног обнаже­ны; у одних цвет тела натуральный, у других пурпуровый, у неко­торых грязноватый, у иных зеленоватый. Несмотря на различное положение рук, они вообще очень сходны между собою.
Кроме того, и весь потолок был украшен такими изображениями жен­щин, нарисованными на четырехугольных планках в 1 локоть ве­личиною; хотя большая их часть в то время уже была сорвана и унесена, но их, по словам наших людей, еще осталось несколько сот.
Заслуживает внимания, что на большей части картин фигуры, особенно головы, окружены световыми лучами или так называе­мым нимбом, которым, как известно, и римляни окружали неког­да свои божества, и у нас окружают изображения святых.
В той же комнате, у северной стены, стоял значительной вели­чины шкаф, со многими выдвижными ящиками, в которых хра­нилось священное собрание тангутских и монгольских рукописей.
С тех пор как нечестивые руки опрокинули его, оне (т.е. рукопи­си) лежат разбросанными по всей комнате, и хотя в течение стольких лет при всяком случае сильно растаскивались русскими солдатами и охотниками, в наше время в иртышских острогах употребля­лись для завертывания товаров и заклейки окон, а, наконец, и нашими были увезены в значительном количестве, все-таки, как говорят, осталось там столько, что их едва ли можно бы было увезти на 10 лошадях.
Дошедшие до меня монгольские и калмыц­кие листы большей частью писаны на простой белой бумаге чер­ными, или (что встречается реже) вперемежку красными и черны­ми, либо целиком красными буквами. Писанных по тунгутскому способу на черной бумаге золотыми буквами я видел не много.
Книги из березовой коры (таких я добыл оттуда три, писанные на калмыцком языке) хотя и не принадлежат к числу обычных, но не могут считаться особенно редкими. Они указывают только на неимение бумаги; точно так нам известно, что в отдаленных мес­тностях Сибири русские, за отсутствием бумаги, иногда употреб­ляли березовую кору.
Возле восточных стен ворот построено другое здание, в кото­ром, кажется, жили жрецы. Оно состоит из одной большой ком­наты и нескольких отдельных помещений по бокам стены здесь, как и в прочих зданиях, кирпичные, без всяких украшений живо­писных, покрыты беловатым глинистым составом.
Вот все, что от него уцелело. Говорят, что сделанные из китайского шелка ковры, которыми они были украшены в этом и в предыдущем здании, сильно пострадав уже от времени, увезены первыми находчиками.
Следует, впрочем, заметить, что эти три, описанные нами, здания так построены, что дверями обращены на юг. Такого расположе­ния дверей калмыки и монголы, по унаследованному от предков обычаю, строго придерживаются при постройке не только свя­щенных, но и остальных своих зданий, как об этом свидетельству­ет Рубруквис. Наконец уцелели ещё развалины какого-то меньше­го здания на запад от двух первых.
Стены его едва выше полуро­ста человеческого; посередине видны следы очага...Вся свита Аблая и он сам жили в войлочных юртах».

Источник:
«Усть-Каменогорские предания». Автор Г.А. Щербик. Издательство «Медиа-Альянс». 2003 год.