Участники Каратауской экспедиции 1851 года: Шевченко, Залесский.

«...а теперь неделю, или даже больше, - так как от 1 июня - стоим здесь, у подножья гор Каратау возле колодца Апазыр, откуда и на­правляю вам, дорогие, эти несколько слов, так как г. Ан­типов посылает бумаги на почту... Относительно угля, то есть надежда, что найдется. В местности, где мы находимся, по общему мнению, пред­полагается самый худший, но уже и этот горит. Готовим на нем обеды - и г. Антипов надеется, что на глубине и здесь докопается до лучшего сорта. Тем более дальше мож­но надеяться. Через десять дней выходим снова верст за 80 отсюда, где предполагаем задержаться на целый месяц. Оттуда, возможно, я сам поеду в укрепление за почтой, тогда снова напишу».

Бронислав Залесский. «Жизни киргизских степей». 1865 год.

Маршрут Каратауской экспедиции по Мангышлаку.

21 мая из Новопетровского форта в 1851 году на Мангышлак выступила первая экспедиция под руководством горного офицера А.И. Антипова для поисков каменного угля в горах Каратау. И хотя экспедиция ныне известна в основном потому, что в ее состав был принят рисовальщиком сосланный на Мангышлак поэт и художник Тарас Шевченко, уголь она нашла, чем и решила вопрос с отоплением Форта.
Сто­рожевой отряд, рабочая группа и транспортная прислуга организовывались под непосредственным контролем коменданта укрепления подполковника Маевского Антона Петровича, который был человеком добрым и благосклон­но относящимся к Т. Шевченко.
Идя навстречу просьбам друзей, он включил поэта в состав экспедиции, конечно, с согласия ее руководителя Александра Ивановича Анти­пова. «На Мангышлак был направлен горный офицер Анти­пов, - писал впоследствии Залесский, - для поисков зале­жей каменного угля; к его отряду были прикомандирова­ны Турно... и я.
В Новопетровском упросили мы его взять еще и Т. Шевченко. В одной палатке, то есть в так называе­мой киргизской кибитке, прожили мы все лето. Шевченко рисовал и чувствовал себя свободным. С этого времени завязалась у меня с ним переписка»
В составе экспедиции были профессиональные горняки, горный мастер-геолог, топограф, чертежник и т. п. Во гла­ве стоял казачий офицер, горный инженер Антипов - на­чальник экспедиции в горы Каратау, а также в другие мес­та Оренбургского ведомства по выявлению залежей каменного угля.
Антипов Александр Иванович (1824 – 1887 г.г.) - горный инженер. Потомственный горняк, он в 1846 году окончил горный институт. Прикомандированный к Луганскому заводу, вел геогностические исследования в Адыгее и Керчи, а с 1850 года возглавлял Каратаускую и другие экспедиции по исследованию каменноугольных формаций в Оренбургской губернии, где работал много лет.
Командированный в 1851 году в состав Каратауской экспедиции А.И. Антипова вместе с Тарасом Шевченко и Людвигом Турно. С Т.Г. Шевченко Б. Залесского сблизили общность взглядов, увлечение живописью и продажа рисунков, по возвращении из экспедиции Тарас Шевченко был «за отлично-усердную службу» произведен в унтер-офицеры.
Помощником Антипова был горный урядник первого разряда, сведущий штейгер Николай Данилович Козлов (рождения 1804 года.). Он был самым старшим и наиболее опытным горняком в группе. Шевченко встречался с ним и позднее, в Новопетровском, когда повторялись геолого­разведочные походы в Каратау с участием Козлова.
На­пример, в письме к Залесскому от 10 июня 1855 года Шевченко вспоминает:
- «Приехал сюда старик Козлов, Штейгер, - помнишь, что с Антиповым ходил в Кара-Тау. Он тоже теперь отправляется туда для собрания коллек­ций окаменелостей. Думал было и я с ним проситься, да раздумал. Хорошо, весело было тогда нам с тобой; а одно­му мне было бы точно так же скучно, как и в укреплении, с тою разве разницею, что должен я был подчиняться пья­ному казачьему офицеру; и это-то больше и было причи­ною моего раздумья».
Но, несмотря ни на что, поэт потом не раз с большим удовлетворением и благодарностью вспоминал путешест­вие в горы Каратау:
- «О, какие прекрасные, светлые, отрад­ные воспоминания в это время пролетели над моей голо­вой! Я вспомнил наш каратавский поход со всеми его подробностями... Поход в Кара-Тау надолго у меня оста­нется в памяти, навсегда».
21 мая, к вечеру Шевченко вместе с экспедиционным транспортом выступил в поход по Хивинской дороге. В четырех верстах от укрепления в урочище Шуйле (Балка) караван остановился на ночлег, а на другой день к обеду прибыл в урочище Ханга-Баба, находящееся в 27 верстах от Новопетровского.
По дороге в Каратау это был первый пункт геологической рекогносцировки. Чтобы иметь представление о характере экспедиции и ее задачах, а также об обязанностях Шевченко при ней, обратимся к инструктивному распоряжению оренбургско­го генерал-губернатора и командира Отдельного корпуса Обручева, которое он составил для руководителя экспеди­ции «поручика корпуса горных инженеров» Антипова.
- «На основании предписания военного министра от 25 февраля 1851 года ваше благородие командируетесь на полуостров Мангышлак, - пишется в этом документе, - для точного исследования и опытной разработки каменно­угольных приисков, открытых в 1846 и 1849 годах в горах Кара-Тау.
Исследование упомянутого каменного угля мо­жет быть начато в первых числах мая и окончено после тщательного осмотра и изучения каратауских приисков. Вследствие сего ваше благородие примет в ведение ваше топографа Недорсзова, знающего местность приисков ка­менного угля в горах Кара-Тау, а также подробную карту Мангышлакского полуострова из отделения Генерального штаба».
По этому распоряжению Обручева экспедиция должна была выступить из Новопетровского укрепления уже пол­ностью укомплектованной всем необходимым. Что касает­ся транспорта, то в инструкции записано:
- «Все тяжести и продовольственные припасы ваше благородие будет пере­возить на киргизских наемных верблюдах, которые будете отпускать по миновании надобности, а инструменты и копер в разобранном виде перевозить на верблюдах же».
Обязанности основного состава из рядовых распределя­лись так:
- «Команда уральских казаков и пехоты поступает в совершенное ваше распоряжение впредь до окончания работ; из них казаки должны сопровождать вас во время разведывания гор и охранять лагерь, а пехота назначена для разработки приисков каменного угля.
В помощь вам для сего предмета командируется в ведение ваше линей­ного Оренбургского № 3 батальона подпрапорщик Турно, бывший уже при подобных работах на полуострове Куланды... Для лечения больных назначается вам фельдшер из Новопетровского укрепления».
Из этого распоряжения мы узнаем и о такой детали, как питание. Деталь очень интересная для освещения быта Т. Шевченко:
- «Продовольствие всех вообще воинских чинов отряда, как то: сухари, крупа, винные порции, соль но получаться по положению, для гарнизона Новопетров­ского укрепления постановленному. Вашему благородию полагается по одному фунту, а штейгеру, горным рабочим и топографу по полфунта мяса в сутки каждому...
Уксуса при дурной воде вы будете раздавать по четверти чарки на человека для подмешивания в пищу и в воду. Все про­довольственные припасы вы примете от коменданта укреп­ления. Для сохранения здоровья людей и защиты от ненастной погоды выдается подполковником Маевским необходимое число юламеек или кибиток, из которых назначается вам одна и штейгеру, горным рабочим и топографу также одна».
В этой инструкции Обручева речь шла не только о хо­зяйственно-бытовых и производственных делах, здесь да­вались наставления и о поведении участников экспедиции и взаимоотношениях с местным кочевым населением, ко­торое могло встречаться на пути экспедиции.
- «Во время производства разведки и разработки камен­ного угля, - говорится в инструкции, - ваше благородие имеете наблюдать за усердием и поведением людей вве­ренной вам команды. Равным образом приложите возмож­ное старание о сохранении здоровья людей, лошадей и верблюдов и о сбережении казенного имущества; равно и не притеснять киргизов или туркменов при встречах аулов, в которые отнюдь не следует заходить.
Кроме того, соблю­дать все военные предосторожности, в особенности в ноч­ное время... Для сигналов, в случае заблуждения топографа или рабочих людей в ночное время, вы примете здесь 50 небольших ракет от командира Оренбургского артиллерий­ского гарнизона полковника Федорова».
В отношении проведения разведывательных работ в го­рах Каратау, технологии добычи угля и описания его зале­жей в инструкции Обручева детально перечислялись задачи экспедиции. Там среди целого «кодекса» правил и требо­ваний было указано:
«Разведывание и разработку каменного угля предлагаю вашему благородию производить по всем правилам горно­го искусства и согласно инструкции, данной вам по сему предмету 12 июля 1850 года. Осмотрев каждый из открытых приисков и выбрав наиболее благонадежные, вы определите как качество их, так и примерное количество заключающегося в них угля, равно и стоят ли они разработки. 
При этом необходимо сделать подробное описание как мощности каждого при­иска, так и каждого открытого в них пласта каменного угля. Сверх того, вы поручите командированному к вам то­пографу Недореэову составить планы площадям, где от­крыт будет годный каменный уголь для парохода и разре­зы оного с означением толщины каждого пласта и глубины его от земной поверхности». 
Горный инженер Антипов Александр Иванович описывал небольшой период и результаты Каратауской экспедиции в 1851 году:
«Толщина угольного пласта, пишет А.И. Антипов, не превышает 6 вершков. Обнаженный уголь здесь совершенно разрушен и представляется в виде зем­листой сажи темно-бурого цвета; глубже он делается плотнее, но по свойствам своим хуже лигнита первого при­иска.
Ничтожная толщина этого угольного пласта при весьма дурных свойствах угля... крутое положение пласта и слабая порода, его заключающая, неудобная для зало­жения в ней разработок, - совершенно не заслуживали дальнейших на этом прииске исследований, и потому раз­ведывание его ограничено только одним наружным осмот­ром».
У А.И. Антипова были предвари­тельные сведения о следах каменного угля в некоторых местах Актау, в частности возле урочища Кудук-Керта. Наиболее полная информация о местонахождении каменного угля впервые была получена в 1646 году офицером генерального штаба, капитаном М.М. Иваниным, ко­торый ради этого совершил поход сюда из Новопетровского форта.
Больше того, военная администрация кое-что знала еще до Иванина, и в Оренбурге не раз возникали разговоры о каратауском угле. М.М. Иванин писал, что в Ново­петровском он специально поручал сотнику Уральского войска Искандеру - «офицеру очень усердному, основа­тельному, знающему язык туземцев и пользовавшемуся особенным их уважением и доверием», навести справки и после этого еще больше убедился, что в горах Каратау должен быть каменный уголь.
А 28 сентября в сопровождении воинского отряда он выступил туда по Хивинскому тракту. В описании М.М. Иваниным этого похода есть такой эпизод. 3 октября во время ночевки возле колодца Керт пала со­всем молодая лошадь из орудийной упряжки.
При осмот­ре в желудке и левой ноге была обнаружена «желтая во­да», сердце сильно увеличено, печень и легкие начали разлагаться. По словам казахов, лошадь погибла от «мертвой травы», которая кое-где растет в урочищах Каратау.
По­казать эту траву никто не мог, но 6 октября ночью возле колодца Сары-Кудук снова погибла лошадь. В Шетпс М.М. Ива­нин слышал об этой ядовитой траве, хотя никто не мог сказать, что видел ее. Со временем выяснилось, что такое растение действительно есть - называют его полынью таврической, она мало чем отличается от обычной горькой полыни, но очень ядовита.
В истории известны случаи тя­желого отравления животных, особенно лошадей, главным образом в прикаспийских низинах. Так, во время похода в Персию Петр I потерял за одну ночь возле Кизляра более 500 лошадей в результате отравления полынью тавричес­кой.
Что касается обнаружения угля - Иванин рассказал интересный случай.
- «От колодца Керт отряд повернул влево и перешел горы Каратау, следуя долиной ручья Сыир-Су... На этом переходе при колодце Керт и по обеим сторонам ручья Сыир-Су почти на поверхности земли отыскан каменный уголь.
Киргизы, бывшие при отряде вожаками, упорно отзы­вались неведением о месторождении каменного угля, о котором я у них допытывался, спрашивая:
- «Где здесь земля или камень, которые горят»?
А когда один из них увидел, что я жег в самоваре пер­вый кусок угля, то без церемоний сказал:
- «Вижу, что русские дураки, я 50 лет здесь живу и не слыхал, чтоб была такая земля или камень, которые горят».
Но когда потом на другой день я привез отысканный мною в долине Сыир-Су каменный уголь, которым был согрет самовар и сварено кушанье, то киргиз долго смотрел на этот уголь и наконец сказал:
- «Теперь я вижу, что мы дураки, столько лет здесь живем и не знаем, что есть камень, который горит»...
Потом он спрашивал, можно ли его сына отдать учиться. Надобно полагать, что киргизы, боясь мщения менников, скрывали минеральные богатства своей У них в языке слово «каменный уголь» существует, следовательно, и самый минерал им известен».
Находки и наблюдения Иванина были довольно ин­тересными. Например, натолкнувшись в урочище Акмыш на обожженные кирпичи, он делает вывод: «Надобно пола­гать, что они обжигались найденным поблизости каменным углем, а не лесом, потому что его в здешних местах нет и следа.
Но в настоящее время киргизы из каменного угля не делают никакого употребления».
Следовательно, еще в 40-е годы прошлого столетия бы­ло известно о том, что углем пользовались с давних времен для обжига кирпича.
Воспоминания Бронислава Залесского во время участия в Каратауской экспедиции.
После долины Апажар Залес­ский послал письмо Аркадию Венгржиновскому из Кугуса, указывая, что экспедиция сейчас стоит лагерем в 165 километрах от форта Новопетровского и что он впервые в жизни имеет возможность учиться живописи:
- «Долина Кугус, 10 июля 1851 года. Дорогой мой Арка­дий! Два письма твои от 12 апреля и 8 мая получил здесь в степи... Увижу, что почта привезет. Через несколько дней пошлю за ней. Возможно, сам поеду - 140 верст отсюда.
А пишу тебе сегодня, потому что завтра или послезавтра выступаем в поход, - возможности писать не будет. Если сам буду в Новопетровском, отправляя это письмо, - допи­шу, что сообщит мне почта. Что тебе сказать о себе? Описывать нашу кочевую жизнь не буду, потому что знаешь ее, не стану перечислять колодцы и долины, которые прошел.
Если бы ты спросил, что делаю, то я мог бы одним словом ответить, - рисую. Возможно, это удивит тебя, но, видишь, так оно и есть. Первый раз в жизни получил возможность учиться, - при­шел к выводу, что искусство может теперь дать человеку прекрасные минуты.
Будущее мое неопределенное - мрач­ное. Кто знает, как долго еще придется кочевать и путеше­ствовать? Хотел бы я подготовить для себя нечто вроде пристани, уголок в себе, где иногда мог бы прятаться от обременительных забот и печали - вздохнуть свободно и освежить душу если и не созданием прекрасного, так как, кто знает, хватит ли меня на это, то ощущением прекрасного, поэтому и рисую здесь - и если буду иметь возможность, то, возвратившись в Оренбург, не оставлю карандаш и кисть».
Здесь не упоминается имя Тараса Шевченко, но присутствие его ощущается за каждой строкой. А вот в приписке Люд­вига Турно к этому письму промелькнуло имя и самого учителя:
- «Тарас велел тебя приветствовать».
«Караван экспедиции возле гор Шеркалы и Кок-Суйру, - пишет Г. Паламарчук, - художник зарисовал в своем следующем произведении с пометкой 18. На нем видим уже часть поставленных ки­биток и караван верблюдов, который выступает из-за гор Шеркалы и Кок-Суйру...
Возле этой горы (Шеркалы), в уютной долине, А.И. Антипов, наверное, решил дать отдых уставшим людям после продолжительного пе­рехода...». В середине июля поисковая геологическая партия за­кончила обследование восточной части Среднего Каратау.
Результаты оказались неутешительными. Если на южном склоне уголь был непригодным для промышленного ис­пользования из-за низкого качества, то на северо-восточ­ном он был лучше, но толщина пласта настолько незначи­тельна (15 - 20 см), что нельзя было и помышлять об эксплуатации месторождения.
Геологи с большим трудом добыли полсотни пудов (меньше одной тонны), чтобы отправить в Новопетровское укрепление. Ничтожная часть той массы, которая была нужна в соответствии с приказом командира Отдельного Оренбургского корпуса В. Обручева.
- «Добытый из разных пластов природный уголь, - гово­рилось в его распоряжении, - вы доставите на пристань к заливу Кочак, отнюдь не смешивая уголь одного прииска и пласта с углем другого. Весь груз должен быть перевезен водою из залива Кочак в Новопетровское укрепление и в таком количестве, чтобы его было вполне достаточно для надлежащего испытания в Астрахани и в особенности в Петербурге.
Для перевозки нижеозначенного пробного уг­ля, всего до 1000 пудов, полагается 36 верблюдов, по 14 пудов на каждого, которые отправляются по два раза от места приисков до пристани; расстояние это простирается от 130 до 170 верст».
Геологи, однако, не потеряли надежды натолкнуться на месторождения угля при обследовании северных склонов Каратауского кряжа на обратном пути. По предваритель­ным сведениям, угольные месторождения в Западном и Среднем Каратау не исчерпывались местами, которые эк­спедиция уже выявила.
Поэтому караван собирался теперь продвигаться северной стороной кряжа с таким расчетом, чтобы достигнуть Таучика и замкнуть линию исследований. Оставив урочища Кугус и Акмыштау с их живописными окрестностями, караван продвигался теперь на запад по долинам и впадинам, которые отделяли Каратау от Север­ного Актау.
Удалось установить, что на этом пути первую остановку с ночевкой экспедиция сделала в оазис­ной долине Шыйир, которая лежит чуть севернее Каратау­ского кряжа и имеет несколько источников. Когда-то здесь, наверное, останавливались торговые караваны, шедшие из Хивы на полуостров Бузачи и к заливу Кочак.
Здесь можно было запастись хорошей водой, попасти верблюдов и лошадей, отдохнуть. Т. Шевченко видел еще, как боролись за свое существование отдельные покалеченные карагачи и чернели разбросанные по долине кусты караганы - жел­той акации.
Теперь же здесь не было ни единого кустика. А.И. Антипов в отчете писал, что по своим особенностям это был не настоящий уголь, а лигнит очень плохого качества, землистый, настоящая труха, с незначительной толщиной пласта, всего в три вершка; он не заслуживал никакого внимания.
При даль­нейшем переходе с северной стороны кряжа были обна­ружены еще прослойки лигнита такого же качества, но по­скольку толщина лучшего из них не превышала двух верш­ков, они не попали даже в детализированное описание от­чета.
Тарас Шевченко был прикоман­дирован к экспедиции не для экскурсионной прогулки и не как художник. В инструкции генерал-губернатора В.А. Обруче­ва, которую неуклонно должен был выполнять начальник экспедиции горный инженер А.И. Антипов, указывалось:
- «В Новопетровском укреплении в ваше ведение поступит коман­да, состоящая из двух урядников и 44-х казаков Уральского войска при обер-офицере, двух унтер-офицеров и 23-х нижних чинов пехоты... Команда уральских казаков и пе­хоты поступает в совершенное ваше распоряжение впредь до окончания работ: из них казаки должны провожать вас во время разведывания гор и охранять лагерь, а пехота назначена для разработки приисков каменного угля...
Во время производства разведки и разработки каменного угля ваше благородие имеете наблюдать за усердием и поведе­нием людей вверенной вам команды».
По этому распоряжению начальник экспедиции А.И. Анти­пов обязан был, как видим, использовать «нижних чинов пехоты», то есть рядовых, к числу которых принадлежал и Шевченко, исключительно на горных физических рабо­тах - копать шурфы и траншеи, добывать уголь, грузить его на транспорт, а также устраивать лагерь на стоянках.
К концу разведывательного маршрута экспедиции ра­боты накопилось много. Достаточно сказать, что с каждого месторождения, или, как тогда называли, прииска, нужно было отправить уголь к заливу Кочак и погрузить его на пароход.
Кроме того - погрузить горный инструмент, раз­личное снаряжение, значительную часть сухопутного тран­спорта. Все это делалось, конечно, при участии Шевченко, и для рисования времени не оставалось. Только этим и можно объяснить, почему Шевченко ограничился лишь двумя пейзажными эскизами, когда находился в заливе Кочак.
Основной состав экспедиции возвращался из Каратау тем же путем, каким и прибыл сюда в конце мая. В пути 7 сентября экспедиция вернулась в Новопетровский форт. Вместе со всеми другими «нижними чинами пехоты» прибыл и Шевченко.
- «Вернулись мы здоровые и счастливые с отрядом нашим и не позже, чем через неделю, пароходом отправимся в Оренбург».
Так писал Залесский в день при­бытия в укрепление. Эти слова в какой-то мере касаются и поэта. Правда это были разные натуры, с разным темпе­раментом и с несколько различным мировоззрением, однако общая судьба изгнанников, почти одинаковые правовые и бытовые нормы жизни дают основание говорить об одина­ковом настроении и психологическом состоянии.
Поэтому снова, уже в который раз, обратимся к Залесскому, кото­рый так подытожил для себя результаты поездки в письме к Венгржиновскому:
- «Что тебе скажу о себе? Прошло три месяца в степи, и в самом деле мне было там хорошо. Не знаю уже, как это случилось, а возвращаюсь из этой пустыни с более глубо­ким восприятием природы, нежели это было присуще мне прежде.
Вижу теперь много прекрасного, чего раньше не наблюдал... Попрощался со степью с сердечной благодар­ностью богу и его природе... Еду назад, чтобы тянуть еже­дневную лямку. Людвиг тебя обнимает и художник - он остается тут».
Бронислав Залесский и Людвиг Турно скоро уехали из Новопетровского укрепления в Оренбург. Геологи, топо­граф и другие горные специалисты экспедиции также по­кинули Мангышлак, только Шевченко остался в той же «незапертой тюрьме», в той же казарме, что и до поездки в Каратау. Ничего не изменилось в его быту и правовом положении.
Вольная жизнь в Каратау пролетела, как сон. Вновь - бессмысленная муштра на продуваемом ветрами. 
Природные и архитектурные и исторические достопримечательности, которые посетили участники Каратауской экспедиции в период с 21 мая по 7 сентября 1851 года.
Урочище Ханга баба, расположено в 30 километрах восточнее Новопетровского укрепления на Мангышлаке. Название свое получила по имени похороненного здесь почитаемого человека, могила которого сохранялась. Рядом с могилой были развалины мечети и школы, а на горе - остатки старой крепости. Неподалеку находилось давнее туркменское кладбище.
- "Место Ханга-баба прелестное, но я только раз была там; горы расположены с трех сторон, в ущельях растут тутовые деревья. У подножия гор тянется прекрасная зеленая поляна, на которой стоит громадное тутовое дерево, сажени две в объеме (киргизы не трогают деревьев, считая их святыми)" - вспоминала А. Ускова.
Наличие здесь 15 колодцев и родников пресной воды еще более привлекало сюда окрестное население и караваны. Ханга баба была местом стоянки Каратауской экспедиции в мае 1851 года. 
Долина Апазир, находится в горах Каратау на Мангышлаке, место длительной стоянки Каратауской экспедиции А. Антипова, пробурившей здесь первые шурфы и осуществившей в этих местах пробы каменного угля. Прибыв сюда 1 июня 1851 года, экспедиция, в составе которой был Т. Шевченко, находилась в долине у подножия Каратау 18 - 20 дней.
Для поэта и художника это было время тесного общения с уральскими горнозаводцами, приятелями-поляками и усиленных занятий рисованием (рисунки "Вид на Каратау с долины Апазир", "Долина Апазир" и др., акварели "Лунная ночь среди гор", "Аулиетау", наброски ландшафта).
Отсюда им было написано письмо А. Венгржиновскому, пересланное в Оренбург с Б. Залеским. Одно из наиболее памятных мест первого года солдатчины Т. Шевченко на Мангышлаке.
Плато Акмыштау - расположено в центральной части горного хребта Северный Актау на Мангышлаке, место работы Каратауской экспедиции в июле (начале августа) 1851 года. Известны два рисунка Т. Шевченко, запечатлевших названную гору.
Меловые горы Актау на Мангышлаке. Параллельные гряде Каратау, они были объектом изучения экспедицией А. Антипова и профессиональных интересов ее участника - художника Т. Шевченко. В 1854 году, он писал Б. Залескому:
- "...скоро увидите и Ак-Тау, и Кара-Тау, ежели не красками, то по крайней мере сепиею".
Рисунки, непосредственно относящиеся к Актау, в полной мере не выявлены.
Урочище Агаспеяр, находится между грядами Каратау и Южный Актау на полуострове Мангышлак. Остатки старой крепости и поселений давних времен, большое туркменское кладбище. Место разведки каменного угля Каратауской экспедицией в июне - июле 1851 года. Т. Шевченко выполнил четыре рисунка с видами гор и кладбища, отличавшегося неповторимостью своих памятников. 
Горный массив Кайрактау (Айракты), находится в центральной части Северного Актау. Среди других, соседних (Коксуйру, Чиркалатау), она выделялась своей величиной и подковообразной формой, закругленной конической вершиной и обрывистыми стенами.
В долине у горы Каратауская экспедиция 1851 года делала продолжительный привал, способствовавший работе Шевченко-художника, запечатлевшего горные пейзажи этих мест в своих эскизах, этюдах, набросках. 
Меловая гора Коксуйру, находится в центральной части Северного Актау. Во время Каратауской экспедиции 1851 года Т. Шевченко нарисовал пейзаж с этой горой.
Залив Кочак, расположенный на северном побережье Каспийского моря полуострова Мангышлак. Место прибытия пароходов с грузами и почтой для Каратауской экспедиции 1851 года, а равно хранения всего необходимого для экспедиции.
Известны акварель и два карандашных рисунка Т. Шевченко, помеченных этим географическим названием. Рисунки были сделаны с натуры, акварель - в последующие месяцы (или годы) новопетровской солдатчины поэта-художника. 
Долина Кштым (Кштын), находится у Хивинской дороги к Новопетровскому укреплению на Мангышлаке. Кштымская долина входила в систему Ханга баба и выделялась обилием пресной воды. Место привала Каратауской экспедиции 1851 года на начальном этапе ее пути.
Запечатлена в рисунке Т. Шевченко "Кудук Кштым" ("Колодезь Кштым") - втором, после "Ханга-бабы", законченном его карандашном рисунке месяцев этой экспедиции.
Долина Кугус (Когоз), расположена в центральной части Каратау. Экспедицией А. Антипова здесь, в конце июля 1851 года, были найдены залежи песчанника с амонитами. Славилась источниками пресной воды. Известен рисунок Т. Шевченко с его надписью "Долина Кугусъ". На нем - природная впадина среди гор с частью экспедиционного лагеря на переднем плане.
Урочище Сюнкукх, находится на северо-восточном склоне Западного Каратау. Место длительной остановки Каратауской экспедиции 1851 г. для разработки месторождений каменного угля. Т. Шевченко выполнил три рисунка, запечатлевши х Сюнкукх с разных точек.
Урочище Тарла (Тарли, Тарлы), расположено у северо-западных склонов Южного Актау, место остановки Каратауской экспедиции 1851 года в конце ее поисково-разведочных работ. Известны три и не отысканы еще три рисунка с натуры, передавших наиболее существенные особенности местности в этом районе.
Горы Усыртау, одна из гор центральной части Северного Актау. Во время Каратауской экспедиции 1851 года. Т. Шевченко сделал карандашный рисунок, снабженный его собственноручной надписью "Усыр Тау". Та же гора и на рисунке "Горная гряда Актау".

Источник:
«Оживут степи». Анатолий Костенко, Есбол Умирбаев. Алма-Ата. «Өнер». 1984 год.
http://orenkraeved.ru/lichnosti/a/3837-antipov-aleksandr-ivanovich-1824-1887.html