Туры по кочевой культуре казахского народа.

«В случае переезда с места на место такая кибит­ка разбирается в мгновение ока, жерди и войлок скатывают отдельно и грузят на спину верблюдов. Размеры  кибитки  зависят  от  достатка  хозяина, иногда она бывает даже в двадцать шагов в диамет­ре, но только у самых богатых киргизов»

Юрта - национальное жилище казахов.

Кочующие киргизы, подобно всем скотоводче­ским племенам, вынуждены были изобрести для себя такое жилище, которое защищало бы от холода и чрезмерной жары и которое могло быть легко перевозимо с места на место.
Этим требованиям прекрасно отвечает их кибитка: она состоит из вкопанных по кругу   жердей,   накрытых  кусками толстого войлока из верблюжьей шерсти. Жерди,  образующие у основания решетку, собраны на вер­шине деревянным обручем в форме купола.
Таков вид кибитки мало-мальски имущего киргиза. Обитатели равнинного края несомненно нашли в небесном своде первую модель этой архитектуры, лучше всего отвечающую местным нуждам:  будучи  округлой, она более устойчива при ветре и быстрее сохнет после дождя.
Отверстие вверху служит для выхода дыма из внутреннего очага, а в летнюю жару, когда пищу готовят на свежем воздухе, - окном для осве­щения   жилья.   Когда   лучи   солнца   становятся палящими, отверстие вверху затягивают, приподни­мают войлочные полы кибитки для продувания, получая  таким  образом тень и  свежий   воздух. В случае переезда с места на место такая кибит­ка разбирается в мгновение ока, жерди и войлок скатывают отдельно и грузят на спину верблюдов.
Размеры  кибитки  зависят  от  достатка  хозяина, иногда она бывает даже в двадцать шагов в диамет­ре, но только у самых богатых киргизов. Последние умеют придать ей и более красивый вид: войлок бывает белым, полосы его, обвивающие кибитку, изящно вышиты в восточном стиле, внутри ковры, развешано оружие и различные предметы домашне­го обихода.
Таково жилище султана или бия, вос­точной знати, которую киргизы называют «белая кость»,   чтобы   отличить   от   простых   смертных. К тому же кое-кто из них имеет несколько кибиток для своих жен, поселяя в каждой одну из них.
У большинства же киргизов кибитка предназначена для размещения всей семьи, она желто-серая, цвета обычной верблюжьей шерсти, часто почерневшая от дыма, без украшений и вышивок, но по форме похо­жая на жилище богатых.
Чтобы перевезти боль­шую кибитку султана, нужно несколько верблюдов, так как жерди более длинные и большие войлоки значительно   тяжелее.   Для   перевозки   обычной киргизской кибитки вполне хватает одного верблю­да.
Бедняки, которые не в состоянии сделать себе кибитку, обходятся тем, что они называют «джолым-уй». Она гораздо меньше, состоит всего из нескольких жердей, соединенных наверху малень­ким деревянным кругом, и покрыта одним круго­образным куском войлока.
Самые бедные киргизы летом проводят ночи под открытым небом, а зимой ищут пристанища в юртах богатых. Остальные называют их «байгушами», относясь к ним если не с презрением, то, по меньшей мере, с пренебреже­нием.
В степи иногда встречаются одинокие кибитки, но чаще их бывает несколько, и они образуют аул, маленький поселок в степи. По одному такому аулу можно составить общее представление об образе жизни киргизов, настолько их существование при­митивно и однообразно.
Весной и летом, в ясную погоду, вся жизнь проходит вне кибитки, которая служит тогда лишь складом домашней утвари и убежищем для ночного отдыха. Зимой, напротив, в ней сосредоточивается вся жизнь
Днем аул почти не оживлен. Мужчины, любите­ли верховой езды, большей частью покидают аул, а те, которые остаются, проводят свое время в бес­конечных разговорах, лежа на солнце или сидя по-восточному.
Женщины присматривают за кухней, и только дети носятся туда и сюда, чаще всего со­вершенно голые, с раздутыми от молока животами, ибо молоко является оснодой их питания.
Лица смуглые, головки бритые, иногда в виде украшения на макушке оставляют тонкую и длинную косичку из черных волос  - так выделяется младший ребе­нок в семье. Стада в это время далеко, лишь побли­зости киргиз оставляет одну-двух лошадей, чтобы иметь их всегда под рукой. Неподалеку отдыхает несколько верблюдов, а около кибитки только соба­ки, любимые молчаливые спутники пастухов.
Ближе  к  вечеру, на   заходе солнца,   картина меняется: со всех сторон возвращаются стада огромное множество баранов, степных лошадей, не­много мелкого скота  и,  наконец, верблюды. 
Эта разноцветная масса стекается вместе. Пастухи кри­чат, женщины и девушки бегут доить овец и кобы­лиц. Ржание лошадей, блеяние баранов, низкий, но пронзительный крик верблюдов смешиваются с шу­мом людей. Порою лучи заходящего солнца при­дают своеобразие этой картине.
Как только подоят кобылиц и овец, проверят и сосчитают скот, все снова погружается в тишину. Стада бредут к ночным пастбищам, а семья соби­рается на общий ужин. Обычно аул располагается невдалеке от воды и пастбищ, чтобы достаточно долго не двигаться с места.
Но как только трава съедена, тотчас подумы­вают о перемене стоянки. Старейшина аула, назы­ваемый аксакалом, садится на коня и отправляется на поиски более подходящего места.
Эти поиски продолжаются несколько дней. После возвращения старца между мужчинами начинаются шумные обсуждения, но в связи с тем, что все - особенно старики  - хорошо знают степь, выбор делается довольно быстро.
Тогда аксакал дает знак собирать­ся в дорогу, и весь аул приходит в движение. Это очень привлекательная картина: отъезжаю­щие   киргизы   наряжаются  в  свои   праздничные одежды, халаты самых ярких расцветок, у бога­тых - обшитые золотым галуном - как для самого большого торжества.
Старейшина аула выступает во главе, его жены следуют за ним на конях, седла которых покрыты  красным  сукном  или  ковром; остальные едут как придется: кто на коне, кто на верблюде.
Иногда из корзины, подвешенной к боку вьючного животного, выглядывают бритые головки детей. Сундуки, в которых содержится движимое имущество и домашняя утварь, находятся также на спине  верблюда  или  лошади,  степные  бараны*, сильные и на длинных ногах, несут самую легкую поклажу. Бедняки, или байгуши, идут пешком, гоня перед собой стада, а собаки заключают шествие.
Все очень веселы, у всех праздничный вид. Прибыв на новую стоянку, проводник намечает место для каждой кибитки6. Верблюды ложатся, в мгновение ока их разгружают. Разворачиваются кибитки, и по истечении нескольких часов не остается никаких признаков только что проделанно­го путешествия.
Жизнь течет по своему привычно­му руслу, и только одна степь, еще не вытоптанная, свидетельствует о том, что временные жители при­шли сюда совсем недавно. А на месте, которое они покинули, не остается ничего.
Необходимо лишь время, чтобы трава пустила новые ростки, а ветер стер следы конских копыт... Существование, которое ограничивается удо­влетворением самых простых потребностей,- ра­достно лишь пока держится прекрасная погода и пока тепло.
Особенно хорошо здесь весной. Степи покрываются зеленью почти мгновенно, стада, исху­давшие за зиму, быстро прибавляют в весе, кобы­лицы и овцы дают гораздо больше молока.
И вот киргиз, обрадовавшийся теплу, греется на солнце, навещает соседние аулы, собирает новости, до которых весьма охоч, и повсюду ест и пьет досыта. Но когда приходит зима, положение становится очень тяжелым, просто ужасным, степняк должен быть закаленным, чтобы ее выдержать.
Более богатые киргизы покрывают тогда свои жилища двойным слоем войлока, но большинство вынужде­но переносить сильные зимние холода в той же самой кибитке, где жили летом.
Повсюду в степях, в частности в той, что тянется от Урала до Араль­ского моря, морозы достигают 30 с лишним граду­сов по Реомюру**. Тогда киргизы ищут защищен­ных мест, ущелий, холмов, которые предохраняют от ветра, по крайней мере, с одной стороны.
Они подгребают снег к кибитке, а внутри ее жмутся друг к другу, чтобы согреться. Посреди кибитки в течение дня медленно горит, поддерживаемый кизяком, огонь. Ночью маленькие дети ложатся спать в еще теплую золу.
Молока становится меньше, они часто страдают от голода и почти всегда  - от холода. Любимый напиток киргиза, его нектар - это кумыс, приготовленный из кобыльего молока.
В каждом жилище есть большой бурдюк из шкуры коня, называемый саба, который лежит на малень­ком деревянном табурете у входа в юрту. Туда по­гружена палка, у богатых различно инкрустирован­ная, служащая для размешивания напитка.
В этот бурдюк наливают свеженадоенное молоко кобылиц. От непрестанного помешивания оно начинает бро­дить, и через несколько дней получается напиток, который по вкусу напоминает кислое молоко, но он настолько сильный, что, будучи разлит в бутылки, пенится как шампанское и выбивает из горлышка затычки.
Если выпить его много, он приводит в веселое состояние духа и опьяняет. Кумыс содер­жит столько питательных веществ, что его пропи­сывают чахоточным больным. Живя среди киргизов и ведя такой же образ жизни, вдыхая степной воздух и употребляя мясо без хлеба, а также много двигаясь, больные вновь обретают силы и даже полнеют. Существует и другой напиток, айран, но он менее уважаем, чем кумыс, и его употребляют только когда нет последнего.
Вообще считается, что айран - напиток бедняков. Для тех, кто впервые увидит, сколько кумыса пьют киргизы, это покажет­ся невероятным. Кумыс, приготовленный однажды, сохраняется всю весну.
В саба, где он содержится все время, подливают свежее молоко, оно бродит само по себе и дает нужные качества. Киргизская кухня отнюдь не утонченная. Основой питания кочевников являются молочные продукты, хлеба они совсем не знают.
Их жилье, одежда и даже, кажется, они сами - все пропитано запахом молока. Иногда из маиса* и проса, выра­щиваемого кое-где на Мангышлаке и на берегах Сыр-Дарьи, приготовляют своеобразные пресные лепешки, похожие на еврейскую мацу**, из различ­ных сортов муки делают соусы к мясу.
Баранина - наиболее распространенное блюдо, но больше це­нится конина. Киргиз великолепно знает анатомию барана: сняв с большой ловкостью шкуру, искусно разделывает его на части.
Почти каждая часть бара­на готовится различным способом: одна зажари­вается, другая варится или обжаривается на углях. Но самым распространенным здесь кушаньем явля­ется бесбармак (буквально - пять пальцев), ко­торый едят руками, без ложки или вилки.
Это баранина, разрезанная на кусочки и политая соу­сом. Мясо вынимают из котла, берут горстями и отправляют в рот. Очень ценятся колбасы из кони-| ны, но самое лучшее блюдо, которое могут позво­лить себе только богачи, - это жеребятина.
Мясо верблюда едят только в крайнем случае и только голодающие бедняки. Киргиз не так ловок на коне, как черкес, одежда которого легкая, узкая в талии и совсем не стесняет движений. Киргиз же носит несколько широких халатов, один на другом.
Кроме того, в пище он не так воздержан, как житель Кавказа, напротив, киргиз - большой любитель поесть. Однако в слу­чае необходимости он умеет терпеливо поститься несколько дней.
о как только он добирается до пищи, может съесть столько, сколько и не снилось европейцу. Собираясь в дальнюю дорогу, он любит поесть впрок и тогда он способен один съесть целого барана.
Полнота у киргизов расценивается как красота или, по меньшей мере, - как качество, которым они гордятся, как и вообще любым достатком. Домашняя утварь - это уже упоминавшаяся саба, кожаное ведро - торсык, треножник и желез­ный котел, в котором приготовляют все кушанья, большие чашки, из которых пьют кумыс, несколько металлических кувшинов, но не европейской формы, сумка, где лежит тесак - нож, который они называют «пшак», неразлучный компаньон всех приключений, кроме того, сундуки, служащие шкафами для одежды.
Киргизы считают, что оде­жды никогда не бывает достаточно, собирают ее как можно больше, гордятся ею. Халаты, полу­чаемые чаще всего из Бухары, вытканы обычно из шелка, но плотные и пестрые.
Очень ценится сукно; главным образом, халаты из пунцового сукна, обши­тые золотым галуном. Русское правительство иногда преподносит их в подарок. Киргиз, получив­ший такой халат, не упустит случая похвастать им.
Он готов, преодолеть десятки верст и даже больше, чтобы показать себя в наряде даже перед незнакомыми, но занимающими, по мнению кирги­за, высокое положение людьми.
Дома, в своем ауле, киргиз носит простые широ­кие штаны с какой-нибудь курткой. В жаркое время ездит по степи чаще всего полуголый, покрыв голову огромным колпаком из бараньей шкуры.
Колпак этот, или малахай, является обязательной принадлежностью костюма киргиза. Случается, что летом богатые заменяют его высокой белой вой­лочной шляпой или легким суконным капюшоном, но это редко.
а востоке вообще стараются держать голову в тепле, то. же самое и в киргизской степи. Малахай, как почти все, что имеют киргизы, весьма практичен:  широкий, с подкладкой из бараньей кожи, очень мягкий, он служит также подушкой.
Во время же дождя или ветра ничего нет лучше для защиты не только головы, но и шеи и плеч. Под ма­лахаем на бритой голове носят маленькую шапочку, она называется тюбетейка, и ее привозят из Бухары. У богатых она опушена мехом.
У богатых султанов порою встречается европей­ская домашняя утварь, например, самовар и чайный сервиз, но это редкое исключение. Самой большой роскошью в кибитке считаются ковры, которыми ее покрывают изнутри.
Цена их бывает самая раз­личная. Бедный киргиз раскладывает в кибитке серый войлок из верблюжьей шерсти, а богачи даже и войлок употребляют белый с цветной бахромой и каким-нибудь рисунком.
Богатые владельцы табу­нов имеют бухарские или хивинские ковры. Киргиз - большой  любитель  оружия,  и  ему нравится выставлять его напоказ, даже если он и не отличается храбростью.
Отправляясь в поход, он берет с собой огромную пику, называемую «найза», которой он мог бы даже издали поразить врага, если бы она не была слишком гибкой. Сбоку у него кри­вая сабля, колчан со стрелами, уже начинающий вы­ходить из обихода, и иногда пистолеты.
Но у него всегда есть мултук, то есть очень тяжелое и длинное ружье с фитилем. К нему обычно прилажено нечто вроде колышка, который легко переносится вместе с ружьем и позволяет лучше целиться.
Все это оружие, изготовлявшееся в давние времена в Центральной Азии, служит скорее для парада, чем для дела. Лезвия сабель и стальных ножей, выко­ванных холодным способом со свойственным жите­лям Востока терпением, хорошо наточены.
Настоя­щим же оружием, которым киргиз пользуется и дома и в походах, является нагайка, или камча. Она сплетена из полос сыромятной кожи и бывает до дюйма толщиной. В условиях их жизни такая камча, несомненно, является оружием.
Но киргиз обычно пользуется более тонкой, которую дает почувство­вать своей жене, подчиненным и лошади. Камча всегда свисает с руки или крепится у седла. Страстно любя верховую езду, киргиз должен заботиться о конской сбруе.
Седло для него - пред­мет гордости. Большая металлическая накладка покрывает обычно переднюю часть седла, которая у богатых инкрустирована разноцветными камнями. Уздечка   украшена   побрякушками,   как   и   сбруя лошади, металлические стремена отделаны также в восточном стиле.
Зимой чаще пользуются деревян­ными стременами. Все это киргиз в праздничные дни выставляет для обозрения, особенно перед чужеземцами. Пунцовые чепраки, покрывающие седла, халаты - все тогда выложено на сундуках, как доказательство богатства собственника, и не нужно этому особенно удивляться, так как богатство здесь дает право на почет.

* Кибитка - устаревшее    название    переносного    жилища (юрты), употреблявшееся в европейских источниках.
*Трудно сказать, о  каких  животных   говорит Залесский. **Около 38° мороза по Цельсию (1°R = 1,25°C).
*Маис - кукуруза.
**Маца - тонкие сухие лепешки, которые иудаизм преди сывает есть верующим в дни пасхи.

Источник и рисунки:
Бронислав Залесский. «Путешествие в киргизские степи». 1865 год.